— он пытался просчитать ее следующий ход и на один маленький шажок опередить.Суэйн мысленно подытожил все, что знал о Лили на данный момент, а знал он немного: а) Сальваторе Нерви убил друзей Лили; б) Лили после этого убила Сальваторе Нерви. Если рассуждать логически, на этом все должно бы и закончиться. Миссия выполнена. Но есть одна маленькая деталь — Лили ушла от Родриго Нерви живой. Ей удалось это. Она сбежала в Лондон и, устроив там маскарад, вернулась назад. Возможно, она легла на дно здесь, в Париже, и скрывалась под одним из своих бесчисленных имен. Она могла также, покинув аэропорт, снова изменить внешность, а потом вернуться и пересесть на другой самолет. Каждое движение пассажиров в аэропортах, за исключением туалетов, Фиксируется видеокамерами. Лили не могла этого не знать, а стало быть, понимала, что тот, кто охотится за ней, в конце концов разгадает ее хитрости и, просмотрев список пассажиров, установит имена, под которыми она регистрировалась. Все ее фокусы в аэропорту, проделанные, чтобы оторваться от Родриго Нерви и выиграть время, в результате лишили ее трех паспортов: воспользовавшись любым из них еще раз, она обрекла бы себя на верную гибель. Однако, выиграв время, она могла бы уехать из аэропорта и снова возвратиться туда уже под другим именем и с другой внешностью, еще не зафиксированной видеокамерами. Документы у нее в порядке: она знает каких-то умельцев. Контрольно-пропускной пункт и таможню она прошла бы без проблем, как пить дать, и к настоящему времени могла бы уже оказаться где угодно — например, снова вернуться в Лондон, мирно дремать в самолете, летящем в Штаты, или даже преспокойно спать себе в соседнем номере.Почему-то она вернулась в Париж. Этому должно была какое-то объяснение. Скорее всего короткий перелет давал ей время покинуть самолет и уйти до того, как служба безопасности, изучив видеозапись, уяснит, как ей все это удалось, а затем методом исключения вычислит в списке пассажиров ее имя. Возвращение в Париж, ко всему прочему, вовлекало в дело официальных лиц другой стороны и создавало дополнительные бюрократические формальности, затягивавшие поиск. Однако, провернув все то же самое, она могла вылететь и в любую другую европейскую страну. Пусть полет Лондон — Париж длится всего час, но ведь до Брюсселя еще ближе. Как и до Амстердама или Гааги.Суэйн заложил руки за голову и, глядя в потолок, нахмурился. В его логической цепи не хватало звена. Лили ничего не стоило, пройдя таможню в Лондоне, покинуть аэропорт задолго до того, как просмотрят записи и определят, во что она переоделась. Если оставаться в Лондоне в ее планы не входило, она имела возможность, измене внешность, вернуться через несколько часов и сесть в другой самолет. Тогда никто не смог бы выследить ее, и все было бы шито-крыто. Такое поведение с ее стороны выглядело бы более разумным. Так почему же она этого не сделала, а осталась в аэропорту под прицелом камер наблюдения? Либо не предполагала, что кто-то разгадает манипуляции с переодеванием, либо у нее была чрезвычайно важная причина сразу вернуться в Париж.Будучи внештатным агентом, она не имела специальной подготовки оперативного сотрудника.Агентов-контрактников привлекают время от времени для выполнения особых поручений. В личном деле Лили нет ничего о том, что она проходила тренинг по приемам изменения внешности или ухода от преследования. О том, что управление за срыв их работы с Нерви организует за ней охоту, Лили не могла не знать, но, возможно, она недооценивала масштабов системы наблюдения в главных аэропортах.Хотя Суэйну не очень-то во все это верилось.Слишком умна Лили, слишком хорошо знает свое дело. Все-то она понимает. И конечно, ей известно, что каждое ее движение фиксируется видеокамерами, хотя она и предприняла достаточно уловок, чтобы на какое-то время отвлечь своих преследователей. Но ведь был же у нее какой-то расчет. Не опасалась ли она, что, выйдя за пределы Хитроу и возвратившись туда позже, она даст им шанс что-то предпринять. Но вот что именно, Суэйн не знал. Вычислить ее по банку данных идентификации внешности? Ее характеристики действительно имелись в базе данных управления, но только там и больше нигде. Однако если бы кто-то поместил ее фотографию в базу данных Интерпола, она не успела бы даже дойти до нужного выхода: камеры, установленные при входе в аэропорт, тут же засекли бы ее. Да, такое возможно. Может быть, она боялась, что Родриго Нерви отправил ее данные в Интерпол?Как ей избежать этого? Прежде всего, сделать пластическую операцию. Удачное решение для женщины в бегах. Однако она не пошла на это. Она вернулась в Париж. Нет времени на пластическую операцию? Или задуманное не терпит отлагательств?Что это может быть? Посещение парижского Диснейленда? Экскурсия в Лувр?А не является ли убийство Сальваторе Нерви лишь прелюдией? Может быть, Лили знала, что на дело отправят одного из лучших сотрудников управления (то есть его, хотя в лицо она его не знала) — и ее поимка — лишь вопрос времени? От осознания собственной значимости Суэйн даже согрелся. Во всяком случае, его рассуждения логичны: у Лили есть какое-то дело, причем срочное, и счет идет на часы. Она очень боится не успеть.Суэйн со стоном сел на постели и потер лицо ладонями! И все-таки и в этих логических построениях зияла брешь. Каковы бы ни были ее планы, ей все равно лучше было бы затаиться и сделать пластическую операцию. Суэйн неизменно возвращался к этой мысли. Ее действия были бы оправу даны лишь в том случае, если бы, образно выражаясь, он« знала о заложенной где-то бомбе с часовым механизме готовой вот-вот взорваться, или что-то в этом роде, что не терпело отсрочки и должно было быть исполнено немедленно или по крайней мере в короткий срок. Но раз так и если это „что-то“ представляет собой глобальную опасность, ей нужно было всего-навсего поднять трубку и сообщить обо всем по телефону, предоставив заниматься этим специалистам, а не разыгрывать из себя героя-одиночку. Значит, „глобальная опасность“ отметается. Тогда это что-то личное. То, что она хотела сделать непременно сама, и как можно скорее.Суэйн попытался представить, что составляло смысл жизни Лили. Уничтожая Сальваторе, она мстила за убийство своих друзей и их приемной дочери, которое произошло несколько месяцев назад. Она действовала грамотно — подготовила почву, выждала время и, подобравшись к Нерви, сделала дело. Так почему же теперь она поступает так неразумно? Почему умный профессионал действует глупо и сам себя ведет к гибели?«Забудь о мотивах, черт с ними, с мотивами», — внезапно сказал себе Суэйн. Он был мужчиной, а пытаясь разобраться в том, что творится в голове у женщины, можно сойти с ума. Скорее всего, Лили еще не до конца разобралась с семейством Нерви. Им уже нанесен тяжелый удар, и теперь она вернулась, чтобы нанести еще один — последний и сокрушительный. Они больно ранили ее, и она собиралась заставить их заплатить за это.Суэйн удовлетворенно вздохнул. Вот оно! Кажется, нащупал. И мотивы понятны. Она мстила за своих близких и наносила ответный удар, не думая о себе. Суэйн понимал ее. Это самое простое, ясное объяснение, и не нужно больше ни над чем ломать голову.Надо бы поскорее, как только в федеральном округе Колумбия забрезжит рассвет, доложиться Фрэнку Вайни. Но это можно сделать только через несколько часов. А Суэйн нутром чуял, что напал на след, и значит, нужно начать копать, не дожидаясь разговора с Вайни. И он должен решить, с чего начать.Все снова возвращало его к друзьям Лили. Очевидно, против Нерви их восстановили какие-то грязные махинации этого семейства, и Лили посчитала своим долгом завершить начатое ими дело, рассматривая это как идеальную справедливость.Суэйн снова вызвал в памяти строчки из ее личного Дела, которое читал в кабинете Вайни. Он не брал с собой никаких документов: это было небезопасно. А уж чего нет, чужаки, не имеющие на то санкций, увидеть не могут. Поэтому Суэйн полагался только на свою отличную память, которая тут же выдала ему имена: Аверилл и Кристина Жубран, внештатные агенты ЦРУ в отставке. Аверилл был канадцем, Кристина — уроженка Штатов, но постоянно они проживали во Франции и не привлекались работе уже более двенадцати лет. За что все-таки Сальваторе Нерви их убил?Ну ладно, это потом, сначала нужно выяснить, где они и как умерли, с кем еще, кроме Лили Мэнсфилд, дружили. Не слышал ли кто-нибудь от них о чем-то необычном?Может быть, Нерви занимался производством бактериологического оружия и продавал его в Северную Корею? Хотя опять же, если друзья Лили напали на что-то подобное, почему они, черт побери, про сто не позвонили своему бывшему начальству и не доложили об этом? Надо быть идиотами, чтобы самим лезть такие дела, а профессиональные агенты не идиоты — противном случае, они давно были бы покойниками.Ой-ой! Не очень-то удачное соображение: Жубранов действительно уже нет в живых. Стоп.Не дожидаясь, пока снова зайдет в тупик, Суэйн поднялся с постели и принял душ, а потом позвонил и заказал завтрак в номер. Остановиться в «Бристоле», недалеко Елисейских полей, его заставила необходимость. Отель был дорогим, но Суэйну требовалось парковочное место для машины, которую он арендовал накануне вечером, и возможность заказывать еду в номер круглосуточно, так как режим его жизни, возможно, будет сильно расходиться с общепринятым. Да и мраморные ванны — это клево.Когда Суэйн жевал свой круассан с джемом, его вдруг озарило: ни на что Жубраны не натыкались. Их наняли, но дело у них либо сорвалось, либо они с ним справились, и за это были убиты Нерви.Возможно, Лили уже знала, во что впутались ее друзья, и тогда он все еще играет с ней в догонялки. Если же нет — а именно к этому склонялся Суэйн, поскольку Лили была в отъезде, когда произошло убийство, — она постарается выяснить, кто нанял ее друзей и зачем. По существу, у нее будут те же самые вопросы к тем же людям, что и у Суэйна. Велика ли вероятность того, что их пути в определенной точке пересекутся?Раньше собственные шансы на успех не вызывали Суэйна оптимизма, однако теперь они увеличивались с каждой минутой. Для начала хорошо бы узнать, не случилось ли чего экстраординарного (если вообще что-то случилось) в хозяйстве Нерви за неделю до гибели Жубранов. Лили наверняка станет просматривала газеты, где, может быть, найдет, а может, и нет, упоминание о каких-либо происшествиях, имеющих отношение к клану Нерви. Суэйн имел возможность обратиться напрямую во французскую полицию, но предпочитал не раскрывать, кто он и где остановился. Фрэнк Вайни хотел обойтись без лишней шумихи. Если бы французы узнали, что в убийстве человека с такими связями в политических кругах, как Сальваторе Нерви, который хоть и не являлся французским подданным, но проживал в Париже и имел прочные знакомства в правительстве, подозревается агент ЦРУ, на пользу дипломатическим отношениям это бы не пошло.Суэйн полистал телефонный справочник, но адреса Жубранов там не нашел. Ничего удивительного.И все-таки Суэйн был в выгодном положении, и прежде всего потому, что работал на управление, куда со всего света поступали самые последние новости, которые тут же регистрировались и анализировались. Вторым плюсом было то, что основной информационный канал в этой организации работал двадцать четыре часа в сутки.По своему безопасному сотовому телефону Суэйн связался с Лэнгли, пройдя обычную процедуру идентификации и проверки, и спустя минуту уже разговаривал с осведомленным лицом по имени Патрик Вашингтон. Суэйн представился и сообщил о своей проблеме, и Патрик попросил его подождать на линии. Ждать пришлось долго.Через десять минут Патрик снова взял трубку.— Простите, что так долго: пришлось кое-что перепроверить. — Это означало: пришлось навести справки о Суэйне. — Да, двадцать пятого августа в лаборатории Нерви произошла авария — взрыв, сопровождавшийся пожаром. Согласно отчетам, нанесенный ущерб минимален.Жубранов убили двадцать восьмого августа. Должно быть, авария сыграла роль спускового крючка.—Адрес лаборатории известен?— Сейчас будет.Суэйн слышал, как застучали по клавишам. Немного погодя Патрик ответил:— Улица Капуцинов, семь, на самой окраине Парижа.Но где именно?— На севере, на востоке, на юге или на западе?— Э-э… сейчас, только открою поисковик улиц. — Снова послышался стук клавиш. — На востоке.— Она имеет какое-то название?— Весьма незатейливое — «Лаборатория Нерви».Да, правильно. Суэйн мысленно перевел название на французский.— Что-нибудь еще?— Да. Адрес Аверилла и Кристины Жубран. Это внештатные агенты в отставке. Мы иногда пользовались их услугами.— Как давно?— В начале девяностых.— Минуту. — И снова стук клавиш, после чего Патрик продиктовал адрес. — Еще что-нибудь?— Нет, это все. Вы очень любезны, мистер Вашингтон.— Благодарю вас, сэр.Обращение «сэр» подтверждало то, что Патрик действительно перепроверил личность Суэйна и его допуск к секретным материалам. Суэйн занес имя Патрика в файл надежных людей, который он держал у себя в голове: ему пришлась по душе осторожность, не позволявшая ничего принимать на веру.Суэйн выглянул в окно: дождь не переставал. Проклятие! Он не мог забыть, как однажды в знойных тропиках вымок до нитки под внезапно хлынувшим ливнем и долго не мог высохнуть из-за высокой влажности. Испытанные им тогда ощущения привили Суэйну стойкое отвращение к мокрой одежде. Сырости в сочетании с холодом он не испытывал уже давно, но, насколько мог вспомнить, это гораздо хуже, чем сырость в сочетании с жарой. Плаща он с собой не захватил, да и был ли у него вообще плащ? А купить не было времени.Он посмотрел на часы. Десять минут девятого. Магазины все равно еще закрыты. Суэйн решил проблему, позвонив администратору и попросив, чтобы ему в номер доставили плащ его размера, а расходы вписали в счет. От дождя, правда, это его не спасало, поскольку дожидаться плаща он все равно не мог. Зато здесь не джунгли, через которые нужно продираться под дождем многие мили — нужно всего лишь добежать до машины и обратно.Суэйн арендовал «ягуар»: ему всегда хотелось водить такую машину, к тому же и выбирать было не из чего: когда накануне вечером он добрался до бюро проката, там оставались только дорогие машины, и это еще при том, что благодаря приятелю Мюррея из НАТО он пересек Ла-Манш гораздо быстрее, чем предполагал. Суэйн решил, что запишет в расходы сумму проката обычного автомобиля, а разницу оплатит сам. Не было такого правила, которое Суэйну не хотелось бы ловко обойти, но в том, что касалось денег, он проявлял необыкновенную щепетильность. Он считал, что деньги — это первое, за что на том свете поджарят его задницу. А поскольку к своей заднице он относился трепетно, то и старался избавить ее от лишнего стресса. Устроившись за рулем «ягуара», Суэйн отъехал от Бристоля», жадно вдыхая крепкий запах кожаной обивки. «Если бы женщины действительно хотели, чтобы их аромат нравился мужчинам, —думал он, — их духам стоило бы пахнуть новой машиной».Развеселившись от этой мысли, Суэйн влился в плотный поток. Давненько не бывал он в Париже. Но помнил, что право преимущественного проезда здесь получает самый дерзкий и отчаянный. Если общепринятое правило гласит, что следует пропускать транспортные средства, движущиеся справа, то здесь на него нужно наплевать и забыть. А потому Суэйн лихо подрезал такси, водитель которого ударил по тормозам, посылая ему вслед французские проклятия, наддал газу и вклинился в пустое пространство. Вот здорово! Мокрые улицы повышали фактор риска, а вместе с ним — и адреналин в крови.Время от времени сверяясь с картой, Суэйн с боем прокладывал себе путь к югу от Монпарнаса, туда, где раньше жили Жубраны. Позже он подъедет к лаборатории Нерви, посмотрит, что да как, много ли у здания охраны, пока же ему хотелось побывать там, где, по его расчетам, вероятнее всего можно было застать Лили Мэнсфилд.Пора начинать действовать! После той веселенькой погони, которую она устроила ему днем раньше, Суэйну не терпелось снова помериться с ней силами. Он не сомневался, что в конце концов одержит над ней победу, но ведь главное удовольствие получаешь от процесса борьбы. Глава 8 Родриго швырнул телефонную трубку и, облокотившись локтями о стол, закрыл лицо ладонями. Очень хотелось кого-нибудь задушить. Какими же кретинами оказались Мюррей и его шайка-лейка, если позволили женщине так легко обвести их вокруг пальца. А ведь Мюррей клялся и божился, что поручил просмотреть видеозапись камер наблюдения в аэропорту своим специалистам, однако куда делась Дениз Морель, никто из них так и не понял. Она буквально растворилась в воздухе, хотя Мюррей в конце концов признал — ничего не поделаешь, — что она скорее всего изменила внешность, но сделала это так изобретательно и профессионально, что опознать ее не представлялось никакой возможности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35