Альварез, который стал невольным свидетелем этой сцены, вдруг сказал:
– Я забыл поздравить тебя. Наоми мне рассказала, как ты сумела обработать босса еще в замке. Кстати, это означает, что у тебя больше нет претензий? Черт побери, П. Т. всегда меня удивлял. Он умеет добиться поставленной цели! Но кто же мог предположить, что на этот раз его накроет волной?
Он ухмыльнулся, словно его рассмешили собственные слова.
Синтия встревоженно посмотрела на него.
– О чем ты говоришь?
– О нашем плане. О соблазнении неприступной Синтии Салливан. Ты попалась!
– Да, можно сказать и так. Очень смешно, да?
– Ну, не стоит так уж убиваться. С женщинами это случается, ведь перед П. Т. невозможно устоять. Кроме того, в случае с тобой все пошло не по плану. Да уж, хорошо смеется тот, кто смеется последним. В конце концов, ты получила не самого плохого мужа.
Синтии показалось, что ее сердце наливается свинцом.
«Значит, все это было подстроено с самого начала. Я так и знала. Я говорила это себе сотни раз, но мне хотелось надеяться на лучшее. Я снова начала мечтать, и что же?!»
– Конечно, я никогда не думал, что ты поверишь в эту сказку о принце…
– Сказку?
– Когда ты догадалась, что он не настоящий принц?
«Он говорит, что П. Т. лишь притворяется принцем? Но как такое возможно? Он обещал… Он говорил: «Доверься мне». Если он солгал, то чего от него еще ждать? Он лгал все время, даже когда говорил, что любит меня. Я выставила себя на посмешище».
– Я думаю, что такая конфетка, как ты, догадалась обо всем с самого начала.
Альварез игриво взглянул на нее. В его представлении «конфетка» было эквивалентно комплименту. Она не имела права сердиться. Он не был намеренно жесток. Он просто не видел, что своими словами словно вонзил в ее сердце кинжал.
Напустив на себя равнодушный вид, Синтия беззаботно сказала:
– Я не могла понять, зачем вы вообще затеяли эту игру.
– Ты шутишь? Когда пять лет назад мы решили покорить рынок туфлями от Феррама, сказка о принце стала настоящей находкой. Не думаю, чтобы мы так быстро добились успеха, если бы не этот рекламный ход.
Вот все и встало на свои места. Но, к сожалению, на сложившейся картинке Синтия не находила для себя места.
Она была шокирована услышанным. Ее глаза затуманили слезы, и она вдруг натолкнулась взглядом на принца. О нет, не принца, а обычного Питера Феррама. «Проклятие! Не принц, не муж, не любовник, никто!» Он стоял в окружении своих подчиненных, среди которых была и Морин. Вдруг он заметил пристальный взгляд Синтии.
Как в замедленной съемке, она увидела, что он все понял. Он вопросительно посмотрел на нее и перевел взгляд на Альвареза, стоявшего рядом. Снова посмотрев на жену, он заметно побледнел и произнес: «Нет!»
Она не знала, что произошло потом, потому что сорвалась с места и бросилась из зала. Он догнал ее, когда она собиралась войти в лифт.
– Прочь! – прорыдала она.
– Никогда!
Остановив закрывающуюся дверь, он вошел следом за Синтией и попытался обнять ее. Она с силой оттолкнула его.
– Позволь мне все объяснить.
Она сердито вздернула подбородок.
– Ты приехал в замок для того, чтобы соблазнить меня и вынудить не обращаться в суд?
– Нет… да… Это не так просто, как кажется, моя красавица.
– И что же ты хочешь сказать в свое оправдание? – взорвалась она. – Ты приехал в роли опытного искусителя, но влюбился в меня до потери рассудка? Никакого волшебства не было. Ты, Элмер и твои сестрички были в сговоре с самого начала! Ты решил поймать акулу на живца, чтобы похвастаться новым трофеем?
– Синтия, все было не так. Тебе надо успокоиться и проявить благоразумие. Я все объясню.
– Я проявлю благоразумие! – закричала она еще громче. Сделав несколько глубоких вздохов, она взяла себя в руки и произнесла ровным голосом: – Я хотела задать последний вопрос. Ты настоящий принц?
– Формально да.
Она с отвращением охнула.
– Формально?
– Дик купил для меня титул и остров на Канарах. Но если отнестись к твоему вопросу серьезно… Принц ли я? Конечно, нет, и никогда не мечтал им стать.
– Откуда ты?
– Из Пуэрто-Рико.
Она прижала кулак к дрожащим губам, чтобы подавить крик.
– Синтия, какая разница?
– Глупец! Если ты не понимаешь, в чем разница, то ничего не смыслишь ни в мечтах, ни в надеждах. Но самое главное, ты ничего не смыслишь в доверии.
Двери лифта со свистом открылись, и она вышла, гордо подняв голову. Она не знала, надолго ли ее хватит: казалось, ее сердце разбито.
Вдруг она услышала, как он шепчет вслед:
– Я люблю тебя.
Это признание должно было принести ей счастье. Но не в этом мире! Ее надежды были погребены в стране несбыточных грез, и теперь она точно знала; что сказок не бывает.
Синтия чувствовала себя ужасно несчастной.
Первый раз за неделю она вышла из квартиры. Она сидела на скамейке в Центральном парке и наблюдала за кормившими уток детьми, гуляющими влюбленными парами, полицейскими, охраняющими их покой… Одним словом, за жизнью, которая продолжалась, несмотря на то, что Синтия чувствовала себя раздавленной и оскорбленной.
Никогда она не простит Феррама за то, что он возродил ее веру в чудеса лишь затем, чтобы посмеяться над ней. Она избегала встреч с этим негодяем и даже сменила номер, чтобы не слышать страстных признаний, которые он оставлял на автоответчике. Если бы она не знала, какой он искусный притворщик, то могла бы снова поверить в его искренность. Однажды ей даже показалось, что он плачет. Ха! Слезы мужчины, который клялся, что не помнит, когда плакал в последний раз.
Элмер, Рут, Наоми, даже Альварез, готовый извиниться за свои слова на коленях, постоянно атаковали Синтию, но она была непреклонна. Для нее они стали тем, чем были в самом начале, – вражеским лагерем.
– Любовь мужчины проходит быстрее, чем солнце скрывается за горизонтом, – пробормотала Синтия.
Ей будет очень сложно забыть Феррама. Она пыталась напомнить себе старую поговорку: «Как птица не оставляет следа на ветке и корабль не оставляет следа на водной глади, так мужчина не оставляет следа в сердце женщины». О, она боялась, что в случае с ней это, увы, не соответствует действительности! Феррама всегда будет с ней. Всегда.
В понедельник Синтия собиралась вернуться на работу. Она надеялась, что жизнь быстро войдет в привычное русло. Она выживет. Акулы всегда выживают. Но она вернется на биржу другой Синтией Салливан. Она станет мудрее – она хорошо усвоила жестокий урок. Никому не доверяй. Никому не прощай обиды. Никогда не отпускай свое сердце в угоду глупым мечтам.
– Это волшебный замок?
Синтия вздрогнула. Голос ребенка вернул ее в действительность.
Маленькая девочка лет четырех, одетая в потертый джинсовый комбинезон, присела на скамейку рядом и с интересом разглядывала дом Синтии, видневшийся за парком. Малышке он вполне мог показаться дворцом.
– Да, милая, можно сказать и так.
– Я когда-нибудь стану принцессой, – болтая ножками, сказала девочка.
Ее светлые волосы были заплетены в две аккуратные косички, завязанные красными ленточками. Девочка была красива, как куколка, но из небогатой семьи – судя по прохудившимся кроссовкам и одежде с заплатками.
– Я в этом не сомневаюсь, красавица. А где твоя мама? Она, наверное, волнуется.
Девочка указала на группу детей, стоявших у озера. За детьми следили две женщины, которые, судя по их усталому виду, не приседали с самого утра.
– Это мисс Пенни. Она работает в центре. Она читает мне «Золушку» каждый день.
– Вот здорово! Значит, ты любишь сказки, да?
Девочка кивнула.
– Но у нас не очень много сказок. Только «Золушка». Мисс Пенни говорит, что купит нам еще книг, но не сейчас…
Молодая женщина – очевидно, та самая мисс Пенни – подбежала к ним.
– Диана, нельзя уходить без спросу. Ты же знаешь правила. – Она повернулась к Синтии: – Простите, если она докучала вам. У нас катастрофически не хватает сотрудников. Мы хотели бы дать этим детям все самое лучшее, но в итоге еле-еле сводим концы с концами.
Она беспомощно пожала плечами.
– Диана не доставила мне ни малейших проблем. Наоборот, я получила удовольствие от беседы с ней, – сказала Синтия, но ее мысли с этого момента были заняты только одним: Диана, как и Синтия, была ребенком из неблагополучной семьи.
По дороге домой Синтию чуть не сбил подросток на велосипеде, настолько она была погружена в раздумья. По иронии судьбы у него из наушников неслась песня «Я так одинока, что хочется плакать». Синтия вдруг ощутила, что ей давно уже перехотелось плакать.
Придя домой, она тут же принялась за поиски своих старых детских книг. Она была настроена решительно. А если уж ирландка решит за что-то взяться, то лучше не становиться у нее на пути.
«Пусть я не сделала свою жизнь сказкой, но могу помочь другим почувствовать прикосновение волшебства. Принцесса Диана, скоро твои мечты сбудутся».
П. Т. был так одинок, что хотелось плакать.
Прошла неделя после торгов. В тот день мир для него окрасился в черный цвет. По поручению Синтии его вещи были доставлены в офис. В коробке он нашел сухую записку: «Прошу не звонить и не беспокоить меня. Если ты испытывал ко мне хотя бы десятую долю чувств, о которых говорил, то с уважением отнесешься к моему желанию. Синтия Салливан».
То, что она подписалась своей девичьей фамилией, было красноречивее всех слов. Но его ждал еще один удар. Она прислала ему и чек, на обратной стороне которого нацарапала: «Ты выиграл. Поздравляю. Только будет ли твой сон крепким, как у людей с чистой совестью?»
Он не хотел быть навязчивым, но понимал, что ради возвращения к ней согласен на все, поэтому согласился на эксклюзивное интервью в программе Барбары Уолтерс. За двадцать судьбоносных минут он рассказал обо всем: о красивой легенде, которая должна была стать его трамплином в мир большого бизнеса, и о том, чего он в итоге лишился. Он не назвал имени Синтии, но надеялся, что она посмотрит эту программу и поймет, как он страдает. Он верил, что она простит его.
Но, к сожалению, интервью имело обратный эффект.
На следующий же день акции Феррама возросли в цене на два пункта. Его фото можно было увидеть на всех первых полосах светской и деловой хроники. Журналисты без устали рассуждали о том, кто сумел разбить сердце неприступного принца. Его фото с пассиями прошлого приводились и подробно обсуждались на страницах газет. Один из европейских историков даже опубликовал статью, в которой утверждалось, что Феррама действительно происходит из королевской семьи, а его отец был не кем иным, как испанским принцем, которого лишили права наследования трона.
Синтия, наверное, подумает, что это еще одна тщательно спланированная рекламная кампания. Она решит, что он снова не останавливается ни перед чем, лишь бы добиться процветания компании, реализовать свои честолюбивые планы, как делал это в прошлом.
П. Т. был в отчаянии, о чем свидетельствовал его следующий поступок: он отправился к Элмеру, выступавшему в «Джерси-сити», за советом.
В перерыве, под громкую музыку и крики зрителей он спросил:
– Что мне делать, Элмер? Я люблю ее. Она любит меня. Я так думаю. Я ничего не понимаю. Ты должен знать ответы.
– О, парень, разве ты не знаешь, что существует три категории мужчин, которые не понимают женщин? Молодые, старые и среднего возраста.
– Ты мне очень помог, – язвительно заметил П. Т.
– Как аукнется, так и откликнется… И теперь твое раскаяние не стоит выеденного яйца.
– Можно перестать говорить загадками?
– Не надо искать легких путей.
– Так что же мне, продать компанию? Пойти по миру? Приползти к ней на коленях?
– Словами гору с места не сдвинешь. Словами даже не тронешь жестокого сердца. Подумай, что бы она хотела получить, от чего бы она ни за что не отказалась.
П. Т. понятия не имел. Вернее, имел. О да!
– Она мечтает о принце.
– Ты убил ее мечты. Верни их ей, и она простит тебя.
П. Т. не знал, по силам ли ему такая задача, но все же не намерен был отступать. Он будет лучшим из принцев, которые только появлялись в Нью-Джерси. Он поразит ее своей галантностью. Она упадет в обморок от его манер и осанки. Он покорит ее сердце своим обаянием так, что другие принцы с ним и сравниться не смогут.
Но сначала он должен помолиться.
Синтия вернулась на работу месяц назад, и мало кто узнавал в ней прежнюю мисс Салливан. Она стала еще жестче. Еще амбициознее. Еще холоднее в обращении с друзьями и знакомыми. Она знала, чего хотела.
Но один день в неделю она позволяла себе быть другой. Этот день она проводила в центре для детей из неблагополучных семей.
Благодаря ее деловой хватке центр получил десять тысяч долларов дотаций. Она вытрясла душу из всех: из босса, из клиентов, из коллег – из всех, с кем ее сталкивала работа. Теперь здесь была хорошая библиотека, видео и стерео. В помещении сделали прекрасный ремонт: стены покрасили в яркие цвета – зеленый, желтый, голубой, а на детской игровой площадке установили новые качели, горки и карусели. Появились и добровольцы, помогавшие педагогам и воспитателям.
Маленькая принцесса Диана сидела рядом с Синтией. На голове у девочки красовалась тиара, сделанная двадцать пять лет назад. Когда-то давным-давно она принадлежала другой девочке… Акула фондовой биржи, неумолимая Синтия Салливан, читала сказку о Золушке пятый раз за день, и Диана благоговейно ее слушала. И вдруг тишину нарушили громкие звуки фанфар. Три дюжины детей, шесть сотрудников, несколько добровольцев как по команде привстали и озадаченно переглянулись.
Директор центра Пенни Уилкинс шагнула к Синтии и спросила:
– Это ты придумала?
Ее прервали звуки трубы. Синтия вспомнила, что так же торжественно звучала музыка во время трансляции из Букингемского дворца. Она вспомнила, как вместе с мужем смотрела эту передачу во время их короткого медового месяца, который они проводили у Синтии. Тогда они были в постели, и… Синтия вдруг заподозрила неладное. Неужели он осмелился?
Музыка не смолкала, и вдруг перед входом в помещение торжественно появились стражники с невозмутимыми лицами. Их наряды поражали воображение – так, должно быть, выглядела свита какого-нибудь великого короля прошлого. Стражники перестроились в два ряда и подняли шпаги так, что образовалась арка. Один из них громко объявил:
– Принц Перико Томас де ля Феррама.
Пенни засмеялась, а Диана мечтательно вздохнула.
Никогда еще Синтии не доводилось быть свидетельницей такого зрелища! Этот тролль… Этот подлец, разбивший ее мечты… Этот красавец, который был ее мужем, направлялся к ней!
Диана восхищенно ахнула. Все зааплодировали. А Синтия закрыла лицо. Когда она снова решилась взглянуть, он подошел совсем близко. О небеса! Он двигался с непринужденностью человека, который всю жизнь прожил во дворце.
На нем был бархатный костюм: облегающие брюки, заправленные в кожаные сапоги, и доходившая до середины бедра туника, перехваченная красивым ремнем. Наряд довершала меховая мантия до пола и золотая корона.
Он выглядел смешно.
«Но почему мое сердце так стучит? Почему на глаза наворачиваются слезы? Почему я вижу слезы в его глазах, и они приводят меня в трепет?»
Синтия попыталась было встать, но Пенни твердой рукой удержала ее.
– Не порть праздник, Синтия. Хотя бы ради детей, – умоляюще сказала она.
Синтия взяла себя в руки и прошептала мужу, галантно склонившему перед ней колено:
– Ты выставил себя на посмешище.
– О да, миледи, да, моя уважаемая жена! – согласился он.
– Так он твой муж? – прошептала Пенни. – Упасть и не встать!
Лучше не скажешь!
– Что это за шоу, П. Т.? Ты снимаешь это на камеру? И все ради роста прибыли?
П. Т. надменно задрал подбородок и вытащил из-за пояса свиток.
– Я прибыл к вам, великолепная леди, чтобы огласить нижеследующее…
Он развернул свиток, но он тут же снова свернулся. Нисколько не обескураженный случившимся, принц пробормотал:
– Кто посмел подсунуть мне дешевый бумажный свиток?
Синтия прикрыла рот рукой, чтобы скрыть улыбку.
«Я не стану смеяться. Ни за что!»
– Я хочу объявить во всеуслышание, что принц Перико Томас де ля Феррама нежно любит свою жену, принцессу Синтию Кейтлин Салливан Феррама, и принадлежит ей душой и сердцем.
Синтия фыркнула.
Он метнул в нее негодующий взгляд и продолжил:
– История знает немало примеров, когда мужчины сворачивали с пути истинного, но женщины являли им свою милость и даровали прощение.
– Не эта женщина!
– Поэтому я клянусь, что больше не солгу своей жене.
– А как другим?
– Не надо на меня давить, детка, – пробормотал он и сдвинул непослушную корону, постоянно норовившую упасть с его головы.
Наверное, эта корона принадлежала кому-то, у кого была очень большая голова, хотя и у П. Т. она была немаленькой.
– Я хочу отдать в руки моей жены все, чем владею.
– Так ты хочешь, чтобы я занялась твоими делами? Поздно, парень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30