— Нет денег, — пробормотал он и повернулся к ней. — Они уже дергают сорняки. Завтра примутся за крышу. Я должен вернуться и остановить их.
И он ушел. Звук хлопнувшей внизу двери отозвался в ее ушах погребальным звоном, убившим остатки надежды на счастье. Силы оставили ее. Она уронила голову на стол и заплакала.
И не заметила, как уснула. По ковру скользили тени, в комнате стало холодно, с запада надвигалась гроза. Окно позади нее громыхнуло на ветру, и она проснулась. Оливия выпрямилась, все тело затекло, и она машинально потянулась за колокольчиком, но тут же опустила руку. Нет смысла растрачивать уголь и керосин. Теперь ей придется на всем экономить.
Так ей посоветовал Калпеппер, но понемногу, чтобы не вызвать толков. Дом можно будет продать подороже, если никто не узнает о ее бедственном положении. Но как сохранить это в тайне? Миссис Пратт, например, очень удивится, если попросить ее покупать сальные свечи вместо восковых. Они всегда жгли воск по всему дому. Даже слуги в своих комнатах. Теперь она сочла это расточительностью. Внезапная вспышка бережливости, без сомнения, насторожит домочадцев, и слухи о ее банкротстве распространятся, как лесной пожар.
Оливия слишком устала, чтобы размышлять, добралась до своей комнаты и легла в кровать, пытаясь уснуть. Но сон не шел. Она невидящим взором смотрела на темный полог кровати над головой. Мозг сверлила одна-единственная мысль.
Она останется одна. Теперь, когда она уже не хотела жить одна, именно это ей и предстоит. Бесси и Эдит переедут в Розовый коттедж. Они, возможно, были бы ей рады, но она не может поехать с ними. Единственное, что у нее осталось, — это школа. И она не оставит ее.
Ну почему, почему эта катастрофа не разразилась полгода назад? Тогда она смогла бы это пережить. Потеря состояния и положения в обществе ничего для нее не значила. Возможно, некоторое время ее раздражали бы сочувствие и жалость. Было бы неприятно отказывать себе во всем. Но как она переживет потерю Джорджа?
Слезы обжигали глаза, она мысленно снова и снова возвращалась к нему. Жизнь без него утратила всякий смысл.
Она сожалела о том, что потеряла Рай-Вейл. Частица мужчины, которого она любила, — поместье завладело ее сердцем. Она беспокойно металась по подушке, думая об обещаниях, которые дала, которые теперь придется нарушить, о людях, которым она подарила надежду.
Если бы только… если бы… так много разных «если». Зачем терзать себя? Но ее ум возвращался к ним снова и снова.
Если бы она знала, во что вложены ее деньги, она поняла бы, насколько это рискованно, и предполагала бы подобный исход. Ее гнев был направлен на отца и Калпеппера, но в отсутствии сбережений она могла винить лишь себя. Если бы она сохранила часть капитала, который имела! Вместо этого она потратила все, что могла, и раздала остаток. Всегда находилась веская причина или нуждающийся человек. Ей просто не приходило в голову, что наследство отца может испариться. Обида на отца заставляла Оливию тратить все, что он ей давал и в чем она не нуждалась. Она кичилась своей щедростью, считала, что откладывать деньги на черный день— нечто иное, как алчность. Слишком поздно она поняла, что глубоко ошибалась. Она была заносчивой и недальновидной. И в результате потеряла Джорджа.
Придя к такому выводу, она заплакала. Они будут видеться с Джорджем время от времени. Их дружба не прекратится.
Дружба. Дружба с ним станет пыткой, проклятием. Видеть его и не иметь возможности коснуться — лучше, но ведь она не хотела брать надушу грех прелюбодеяния. Что ж, не пройдет и года, как он женится. Ни одна женщина перед ним не устоит. Женится на приданом.
Но в этом случае ему больше не понадобится содержание, оставленное Бибом. Таким образом, они вообще не будут встречаться. И теперь она не знала, что хуже: видеть его и не иметь возможности к нему прикоснуться или совсем не видеть.
Она и потом не смогла вспомнить, как пережила эти двадцать четыре часа. Это была настоящая мука. Она не могла ни есть, ни спать. Было даже хуже, чем в те сутки, когда скоропостижно скончалась ее мать. Утешения она найти не могла — Бесси и Эдит уехали на несколько дней в Розовый коттедж, чтобы подготовить его и сделать пригодным для жилья. Она сказала миссис Пратт, что ей нездоровится, и не выходила из комнаты, меряя ее шагами или ворочаясь в постели.
Измученная, она наконец уснула, но через пару часов проснулась. Серый дневной свет тускло освещал комнату, в окна барабанил дождь. Погода была под стать ее настроению. Она поднялась, умылась, оделась. Нельзя же вечно прятаться в своей комнате и лить слезы. Она взрослая женщина, пора взять себя в руки и жить дальше. Она с головой уйдет в работу. Нужно написать письма, свести баланс. Она спустилась в гостиную, раздвинула занавески. Позвонила, попросила угля, зажгла лампу, потому что сквозь плотную пелену дождя в комнату не пробивался свет, села за стол и заточила перо.
Она услышала стук внизу. Посетители! О Боже, нет! Она не может сегодня никого принять. К несчастью, ее просьба принести уголь дала ее домочадцем все основания полагать, что она уже бодрствует. Придется положиться на здравый смысл миссис Пратт и надеяться, что она никого не пустит. Ведь целых два дня Оливия жаловалась на недомогание. Но тут она с ужасом услышала чей-то голос и следом шаги на лестнице.
Эти шаги она узнала бы из тысячи. Дверь распахнулась, и на пороге появился Джордж.
Он был похож на безумного. Пальто намокло, с него на ковер стекала вода, ботинки грязны. Волосы взъерошены. Бледный, небритый, под глазами тени.
Она, не подумав, выпалила:
— Ты ужасно выглядишь!
— Ты тоже. — Голос его звучал хрипло. Они стояли не двигаясь.
— Я думала, ты уехал в Рай-Вейл.
— Так оно и было.
— Тогда что ты здесь делаешь?
— Я вернулся. Отменил все заказы на работу и отправил людей по домам.
Она поднялась:
— Хочешь чаю?
— Нет. Спасибо.
Она жестом предложила ему сесть на диван. Он посмотрел на него, потом перевел взгляд на Оливию:
— Я весь мокрый. Испорчу диван. Она с горечью усмехнулась:
— Следовало бы сказать, что это ничего не значит, но не могу позволить себе новую обивку.
— Именно об этом я и пришел с тобой поговорить.
— Не понимаю.
Он нахмурился, глаза его горели.
— Ты хоть подумала о своем нынешнем положении? Дом будет продан, слуги уволены и все прочее.
— Разумеется, подумала.
— И что? — Внезапно ему показалось, что он проявляет излишнюю навязчивость, и выдавил улыбку. — Извини, Айви. Но это важно.
Слезы обожгли ее глаза, когда она услышала из его уст свое прозвище. Она рассмеялась и вскинула голову:
— Если ты думаешь, что вырученные деньги оправдают женитьбу на мне, Джордж, то вынуждена тебя разочаровать. Думаю, что смогу выручить тысячи три, в лучшем случае — пять. Не больше.
Судя по его виду, ему нелегко с ней расстаться. Его сильные пальцы обхватили ее руки.
— Оливия, выслушай меня. — Голос его дрогнул от переполнявших его эмоций. — Если я останусь в городе и продолжу работать с тобой, я могу и дальше получать содержание. Это восемьсот фунтов в год. Многие пары существуют и на меньшие деньги.
Ее вновь охватило чувство нереальности происходящего. Неужели он говорит о браке? Она в замешательстве уставилась на него:
— А что будет с Рай-Вейл? На Рай-Вейл не хватит.
— Нет. Восстановление Рай-Вейл подождет. — Его глаза подернулись печалью, но голос оставался нежным. — Нашим детям придется жениться по расчету, дорогая. Потому что, клянусь небом, я не могу. Я люблю тебя.
Если, бы он не удержал ее, она бы упала. Она уставилась на него широко открытыми глазами.
— Я люблю тебя. Я был идиотом, настоящим ослом, полагая, что мне нужны твои проклятые деньги. Пошли они к черту! Мне нужна только ты!
Невероятно, но он опустился перед ней на колени.
— Прости меня, — хрипло произнес он. — Я был мелочным и слепым эгоистом. Я столько лет жил во тьме, милая моя, и когда наконец увидел солнечный свет, не заметил его. Выходи за меня замуж, Оливия. Прошу тебя. Выходи за меня, спаси меня от гибели.
— Но… но… но я не могу спасти тебя от гибели, — прошептала она. .
Он вскочил и посмотрел на нее. Так, как никогда не смотрел.
— Финансовые сложности не имеют ни малейшего значения. Что такое растраченные деньги по сравнению с растраченной жизнью? Ты можешь спасти меня от гибели. И сейчас это главное. — Он сорвал с рук перчатки, отшвырнул в сторону и взял ее лицо в ладони. — Разве ты не знаешь, дорогая моя девочка, что ты — целительный бальзам для моего израненного сердца? Я не жил, пока не встретил тебя. — Его пальцы ласкали ее лицо. — Богом тебя заклинаю, Айви, не прогоняй меня, — прошептал он. — Не обрекай меня на пустую, бессмысленную жизнь.
Она всхлипнула, обвила руками его шею, и он крепко прижал ее к себе.
— Ты любишь меня, — выдохнул он. — Спасибо тебе, Господи!
— Да, я люблю тебя. Уже целую вечность. Ох, Джордж, что же мне делать?
Джордж не сводил с нее глаз.
— Я люблю тебя слишком сильно, чтобы не выйти за тебя замуж, — простонала она, — и слишком сильно, чтобы выйти. — Она отстранилась от него и смахнула слезы. — Наш брак не позволит тебе достичь того, о чем ты мечтаешь. Я не могу этого допустить. — Она прерывисто вздохнула. — Тебе придется забыть о планах восстановления Рай-Вейл, а ведь поместье так много для тебя значит.
— Я могу там отремонтировать крышу, пусть даже мне придется это делать собственными руками. Что же до всего остального… — Он пожал плечами. — Я не могу жениться на деньгах. Все, что угодно, только не это.
— Сможешь… — начала было она, но он прижал палец к ее губам.
— Оливия, — нежно, но решительно произнес он, — я женюсь на тебе или вообще не женюсь.
Оливия наконец сдалась, испытав огромное облегчение. Радость захлестнула ее.
— Тогда, пожалуйста, женись на мне, — прошептала она. — Ох, Джордж. Женись на мне.
Их губы слились в поцелуе. Впервые они целовали друг друга, ничего не тая. Разделявшие их барьеры рухнули. Это была не игра. Это была настоящая большая любовь.
Глава 26
Калпеппер взволнованно ворвался в столовую, размахивая газетой.
— Леди Оливия, это неслыханно! — воскликнул он и осекся, удивленно вытаращив глаза.
Она улыбнулась ему:
— Доброе утро, мистер Калпеппер. Прошу вас, присаживайтесь. Кофе хотите?
Он несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, словно рыба, вытащенная на берег.
— Нет, — наконец сказал он. — Спасибо. Прошу прощения, миледи. Я думал, вы одна. — Тут он вспомнил о правилах приличий и сухо кивнул. — Лорд Рай вал.
— Сэр. — Лорд Райвал грациозно склонил голову, но глаза его сверкали лукавством. — Надеюсь, вы все же выпьете кофе, Калпеппер. По-моему, он вам просто необходим.
Калпеппер лишился дара речи и взглянул на газету, которую все еще крепко сжимал в руке.
— Я не пью кофе, — рассеянно произнес он. — А вы… прошу прощения… кто-нибудь из вас видел сегодняшнюю газету?
— Так ведь она у вас в руке, — невозмутимо промолвил Джордж.
— Вот именно. Я хотел сказать… — Он смутился. — Леди Оливия, я бы не отказался от чая, если не возражаете. — Поверенный в изнеможении опустился на стул. — Простите, но я поражен, что вы вместе.
Оливия приподняла бровь.
— Бог мой, — спокойно сказала она, — как же вас легко удивить. — Она налила в чашку чай и с улыбкой протянула ему. — Что вы, мистер Калпеппер? Вы же знали о нашей с лордом Райвалом дружбе.
— Я не знал, что она все еще продолжается, — строго заметил он. — Думал, между вами все кончено.
— Неужели? — равнодушно спросил лорд Райвал. — Вы, должно быть, не читали сегодняшних газет.
Калпеппер заерзал на стуле:
— Бог мой! Вы знали?
— Разумеется. Я поместил объявление.
— Его уже напечатали? — обрадовалась Оливия, взяла у Калпеппера газету и стала просматривать.
Калпеппер с тревогой переводил взгляд с нее на Джорджа.
— Не может этого быть, — сказал он наконец.
— Почему же? — спросил лорд Райвал. Калпеппер что-то пробормотал и обратился к Джорджу:
— Милорд, полагаю, леди Оливия была с вами не вполне откровенна.
Оливия нахмурилась:
— Напрасно беспокоитесь, мистер Калпеппер. У меня нет тайн от Джорджа.
Калпеппер осторожно поставил на стол нетронутый чай. Он был искренне огорчен.
— О Боже. Надеюсь, моей вины в этом нет. Впрочем, , кто знает? Возможно, я не достаточно четко объяснил вам ситуацию, миледи. Или вы меня не так поняли. — Он со вздохом обратился к лорду Райвалу. — Милорд, от всей души прошу простить меня, если вас ввели в заблуждение. Ни я, ни леди Оливия, в чем я не сомневаюсь, не собирались этого делать. Но у вас не должно быть никаких иллюзий касательно обстоятельств леди Оливии.
Лорд Райвал закатил глаза:
— Не надо говорить об этом снова, умоляю. Все предельно ясно.
Глаза Оливии метали молнии в поверенного.
— Калпеппер, я не настолько глупа, чтобы не понять вас, и не настолько бессовестна, чтобы не сообщить об этом лорду Райвалу. Он в курсе дела.
Калпеппер подался всем телом вперед:
— Леди Оливия банкрот, милорд.
— Ну вот! Просил же я его не сыпать соль на раны, — притворно жалобным тоном произнес лорд Райвал, — а он все равно… Подло!
Оливия протянула Джорджу руку, глаза ее смеялись.
— Низко, — согласилась она.
Наблюдая за этой сценкой, Калпеппер оцепенел. Эти двое явно влюблены друг в друга. Боже мой! Поверенный побледнел.
— Значит, несмотря ни на что, вы собираетесь пожениться? — заикаясь, спросил Калпеппер.
— Ну да, — ответил лорд Райвал.
— Как же вы будете жить? — воскликнул поверенный.
— Вдвоем жить дешевле, чем поодиночке, — заметила Оливия.
— Ее милость может не волноваться, — сказал лорд Райвал. — Я умею экономить, поскольку долго жил на весьма скромные доходы.
— В этом, милорд, я совершенно не сомневаюсь, — прошептала леди Оливия.
— Значит, у вас брак по любви? — с трудом выговорил Калпеппер.
— Вот именно, рыба вы хладнокровная! — резко отозвался лорд Райвал.
Калпеппер так растерялся, что пропустил мимо ушей оскорбление лорда Райвала, и поднялся из-за стола.
— Милорд, я в вас ошибся, — заявил он. Лорд Райвал вздохнул.
— Ладно, забудем, — произнес он миролюбиво. — Не вы один.
— Нет-нет, вы меня не поняли, — возразил Калпеппер. Он молитвенно сложил руки. — Я совершил ужасную ошибку. Чудовищную. Леди Оливия, вы примете мою отставку? Только не увольняйте меня без рекомендаций.
Кровь отхлынула от лица Калпеппера, Оливия заволновалась и протянула руку старику:
— Мистер Калпеппер, прошу вас! Не терзайте себя. Уверена, вы действовали из лучших побуждений.
Он перевел на нее умоляющий взгляд:
— Именно так. — Он стоял перед ними, словно преступник на суде. — Я вам солгал, мадам. И, сам того не желая, причинил зло.
— Да ради Бога! В чем именно вы мне солгали? И почему?
Калпеппер откашлялся:
— Вы наверняка помните наш недавний разговор. Когда я высказал свое мнение о лорде Райвале.
— Да, я его прекрасно помню. И что же?
— Я видел, что вы мне не поверили, и сильно встревожился, мадам. Я навел некоторые справки, лишь затем, чтобы утвердиться в своем мнении, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги. Увы, мои худшие опасения оправдались.
— Какие опасения? — спросила Оливия, пунцовая от гнева.
Калпеппер кашлянул:
— Я опасался, миледи, что лорд Райвал — банальный охотник за приданым, и решил быть постоянно начеку. Из своих источников я узнал, что его милость лорд Райвал едва сводит концы с концами, несмотря на его образ жизни.
— Примерно так оно и было, — подтвердил лорд Райвал. — Ваш рассказ меня чрезвычайно заинтересовал. Дорого бы я отдал, чтобы узнать, как вы это выяснили.
Калпеппер искоса взглянул на лорда Райвала:
— Как-нибудь в другой раз, милорд.
— Да, Джордж, пусть он наконец расскажет все. Я так и не Поняла, в чем он мне солгал.
Калпеппер вздохнул:
— Постараюсь быть кратким. Я намеревался встретиться с вами, леди Оливия, и поделиться полученными сведениями. Надеялся, что эта информация образумит вас, и вы откажете лорду Райвалу от дома или, на худой конец, будете с ним крайне осторожны. Но к моему ужасу, в это же самое время мисс Фэрфакс просит меня поместить в газеты объявление о вашей помолвке. — Он умоляюще протянул к ней руки. — Я был уверен, леди Оливия, что вас обманули. Что ваш брак с лордом Райвалом принесет вам несчастье.
Оливия начала понимать, к чему клонит Калпеппер. Она напряглась и подалась всем телом вперед:
— Ради Бога, Калпеппер, продолжайте.
— Я подумал, мадам, что если лорд Райвал узнает, что вы обанкротились, у него пропадет охота делать вам предложение. И тогда…
— О нет! — Оливия побледнела.
— Да, мадам. — В глазах Калпеппера блеснули слезы. — Я нарисовал вам ужасную картину вашего финансового положения во время нашего последнего разговора. Я подумал, что раз уж ваша помолвка расстроилась, вы, возможно, огорчены, и я смогу приободрить вас, сознавшись в своем небольшом обмане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28