Он ощутил прежнюю усталость. Хью пожал плечами и шевельнулся между ее ногами.
Глава 12
Уилла просыпалась медленно. Казалось, усталость укутала ее точно плащ, каждая мышца болела. Она чувствовала себя просто ужасно. Пугала даже мысль о том, чтобы проснуться. Ей явно нужно поспать еще. Довольная этим решением, она засопела, закрыла глаза и снова задремала. С другой стороны постели раздался стон. Уилла нахмурилась. Ей показалось, что похожий звук и разбудил ее в первый раз. Она подумала, что со стороны мужа это довольно невежливо – он полночи не давал ей спать своим кашлем. Окончательно проснувшись, Уилла вспомнила вчерашнее состояние возбуждения. Кажется, доставив ей несколько часов мучительно удовольствия, он, как Ида и говорила, поднялся над ней, погрузился в нее и забрал ее невинность. Это было совсем не больно. Легкий приступ боли, и никакой агонии, как она ожидала. Он вошел и вышел из нее, как и описывала Ида, сначала это было просто интересно. Потом его движения начали возвращать возбуждение, испытанное ее раньше. Уилла начала возбуждаться, ее пальцы вжались в ладони, чтобы не прижимать его к себе, подгонять, когда он вскрикнул и пролил в нее свое семя. Хью свалился на нее в изнеможении и некоторое время оставался неподвижным. Поначалу Уилла .решила, что он просто восстанавливает силы, а потом возобновит свои ухаживания и ослабит напряжение, снова возникшее в ней. Но она услышала звук, который мог быть только храпом, и поняла, что Хью уснул на ней! Сладкой агонии больше не будет. Раздраженная и разочарованная, Уилла столкнула его с себя, по Хью не проснулся и никак не отреагировал. Уилла отодвинулась в свою сторону, спиной к нему и постаралась заснуть, но он большую часть ночи не давал ей спать своим кашлем. В эту ночь Уилла испытала целую гамму эмоций. Ее злость на него сменилась тревогой по поводу жесткого глубокого кашля, потом она наконец поняла, что он спит, несмотря на кашель, а она – нет. И ее раздражение мгновенно вернулось. До ее слуха донесся еще один стон, она повернулась, чтобы взглянуть на мужа, и увидела, что он пытается сидя облегчить свои страдания, но это ему не помогает. Гримаса на его лице не могла быть ничем иным, кроме агонии.
– Что такое? – спросила она с возрастающей тревогой.
Хью в один миг встал с постели, потянул за собой покрывало, отвернулся и обмотал его вокруг бедер.
– Все в порядке, со мной вес хорошо.
Хью удалось встать на ноги без стона, но Уилла заметила, как побелело его лицо, и не поддалась на обман. Тревожно хмурясь, она смотрела, как он делает шаг за шагом на негнущихся ногах. Он закрылся покрывалом, как только встал с кровати, но прошлой ночью он совсем не стыдился перед ней своей наготы. Хью что-то скрывал. И что-то заставляло его двигаться очень осторожно. Решив выяснить, в чем дело, Уилла тихонько выскользнула из кровати, тихонько подошла к нему и наступила на краешек покрывала, волочившегося по полу. Хью был застигнут врасплох. Ткань проскользнула между его пальцами до того, как он успел потянуть ее обратно. Бросив покрывало, он быстро повернулся к ней лицом, закрывая болячку рукой.
– Что такое? – мягко спросила Уилла, кидая покрывало на постель.
Хью осторожно взглянул на нее.
– Что у тебя на ягодице? – уточнила она, потом быстро обогнула его и убрала его руку.
От ужаса она широко открыла рот.
– Что? – перепугавшись, спросил Хью. – Что там?
– Большой нарыв, милорд, – со страхом объявила Уилла, рассматривая вздутое воспаление на его ягодице.
– Нет, это не нарыв. Это карбункул. Слишком уж велик для нарыва, – решила Уилла.
Она взглянула ему в лицо. Хью был ужасно красным и явно растерянным. Уилла удивленно заморгала и выпрямилась.
– Ложись обратно.
– И не подумаю.
Он выпрямился, собирая остатки своего достоинства.
– Хью, это нужно лечить. Вернись в постель, – настаивала Уилла.
– У меня нет времени на лечение. Я очень занято: человек. Я граф.
Он произнес это самодовольным тоном, от которого Уилла поджала губы.
– Вы граф с карбункулом на ягодице, милорд. Пожалуйста, дайте его вылечить.
Хью несколько сник.
– От одного такого умер Илберт, – многозначительно добавила Уилла.
Это привлекло его внимание; он повернулся обратно и с ужасом взглянул на нее.
– Что?! Илберт, третий человек, которого послали охранять тебя в домике?
Уилла серьезно кивнула:
– Да. У него разросся такой рядом… – Она сделала неопределенный жест по направлению паха. – Он заболел, у него началась лихорадка. Это отравило его кровь. Илберт не понял, что послужило источником лихорадки. К тому времени, когда он обратился с этим к Иде, она уже не могла ничего сделать.
– Господи, – выдохнул Хью. – Смерть от нарыва. Он содрогнулся при одной мысли о такой постыдной кончине, потом вернулся в постель, с трудом передвигая ноги.
– Хорошо, займись лечением.
Уилла лишь покачала головой и начала одеваться. Она собирала его вещи, когда он наконец оглянулся, чтобы посмотреть, чем она так долго занята. Уилла увидела, как он хмурится.
– Куда ты? Я думал, ты собираешься…
– Я иду за Идой.
– О нет! Я не допущу эту ведьму к моему заду!
– Придется, милорд, – терпеливо уговаривала его Уилла.
Подняв руку, она прикоснулась к воспалению и совсем не удивилась, когда он замычал от боли и упал в изнеможении на живот. Ей только оставалось удивляться, что нарыв смог так разрастись, а его не было заметно до сегодняшнего дня.
– Давно это у тебя? – спросила она.
Хью пробормотал что-то, закрывшись руками.
– Что ты сказал, муж мой?
– Это началось, когда я стоял на страже у твоего дома, но перед свадьбой я принял ванну и почувствовал себя лучше. Нарыв едва чувствовался до сегодняшнего утра. Кажется, мне стало в десять раз хуже, чем было.
– Ты принял горячую ванну?
– Да. По-моему, слуги старались произвести на меня впечатление.
Уилла кивнула.
– Наверное, горячая вода смягчила рану и подсушила ее, но она снова увеличилась.
В ответ па это ненужное замечание Хью замычал.
– Ты не сможешь вылечить это сама?
Уилла понимающе взглянула ему в лицо. Она не винила его.
Такое заболевание могло смутить кого угодно, да еще и Ида отругает его за то, что он не сказал ей об этом, тогда нарыв можно было вылечить быстрее.
– Боюсь, что нет, милорд. Наверное, если бы я узнала об этом раньше, я смогла бы заняться этим сама. К сожалению, теперь это превышает мои умения, и здесь не обойтись без Иды. Она направилась к двери, потом остановилась, собрал;; с пола его одежду и забрала с собой на случай, если Хью попытается убежать. Уилла не зря провела столько лет в домике в обществе трех мужчин, следовавших за ней повсюду, – она знала, что иногда они могут вести себя как малые дети. Хью мрачно проследил за уходящей женой. От его внимания не укрылось то, что она прихватила его вещи. Он подумал, что Уилла сделала это, чтобы не дать ему убежать. Как будто он собирался! Он не боится ведьмы. Ему не понравилось, как Уилла только что осматривала нарыв. Он скорчился от мысли о том, что на его тело будут нажимать старые, истерзанные ревматизмом руки. Но если нарыв надо лечить, значит, его надо лечить. Будь он проклят, если в его эпитафии напишут: «Погиб от большого карбункула». Хью со вздохом положил голову на сложенные руки. Он чувствовал себя дураком. Хью лежал, жалея самого себя, потом поднял голову, приподнялся на руках и повернулся, стараясь разглядеть карбункул. Разумеется, это было невозможно. Он не смог разглядеть эту проклятую штуку, как ни извивался. Дверь открылась, и Хью нахмурился, увидев жену и старую ведьму. Обе они совершенно не реагировали на выражение его лица. Они даже не смотрели на него; они разговаривали, когда закрыли дверь и направились к кровати. Хью снова уронил голову на сложенные руки, пытаясь притвориться, что его тут нет, когда они подошли сбоку к кровати и ведьма начала его осматривать.
Его коснулась холодная рука, его ощупывали, потом старуха заговорила, отходя от него:
– – Тебе нужно было прийти ко мне раньше. Это опасно. Тебе повезло, что кровь еще не отравлена.
Хью почувствовал, как матрац прогнулся, поднял голову и увидел, что на краю кровати сидит Уилла. Она успокаивающе взяла его за руку. Хью увидел в ее глазах сочувствие, потом взглянул через плечо и увидел, что ведьма чем-то замята у камина. Он не мог попять, что она делает, но подозревал, что и не захочет знать.
– Взрослый мужчина должен знать, что так делать не следует, – сказала старуха, возвращаясь обратно к кровати.
Хью бросил на нее бешеный взгляд, он не собирался выслушивать нотации от противной старухи. Достаточно и того, что он стал ее пациентом. Хью взревел, когда его ягодицу пронзила жгучая боль.
– Милорд! В чем дело? – раздался голос Балдульфа. Хью не слышал, как открылась дверь и воин вошел, испуганный его воплем. К сожалению, ему не хватило воздуха, чтобы ответить.
Он задыхался от боли.
– Все хорошо, Балдульф, – быстро ответила Уилла. – Убери меч.
– По-моему, нам было бы спокойнее услышать это от Хью, – раздался другой голос.
Этого было достаточно, чтобы у Хью восстановилось дыхание.
– Господи! Лукан, это ты?
– Да. Я остановился, чтобы спросить Балдульфа, встал ли ты, и тут мы услышали твой крик.
В этот раз Хью застонал, мгновение он чувствовал только унижение вместо боли.
– Господи, что ты сделала с его задом!
Голос Лукана прозвучал ближе, и Хью оставалось только предполагать, что тот подошел, чтобы все осмотреть.
– Укусила! – нетерпеливо огрызнулась Ида.
– Она ничего не сделала, – заверила Уилла. – Это сделал сам Хью.
– Я сам ничего не делал, – прорычал Хью. – Это вес из-за круглосуточного сидения на чертовой лошади в ожидании того, что ты согласишься стать моей женой!
– Это карбункул, – сухо заметила Ида. – Он слишком долго молчал.
– Точно, – прокомментировал Балдульф. – Господи, я никогда раньше не видел такого большого карбункула. Он, наверное, размером с мой кулак.
– Это опасно, – согласился Лукан.
– Да, ему надо было кому-нибудь рассказать, – сказала Уилла.
– Как же он на этом сидел? – поинтересовался Балдульф.
В ответ на это Хью закатил глаза.
– Очень осторожно.
– Ты давно бы сидел спокойно, если бы сказал об этом кому-нибудь, – твердила Уилла.
– Ну что касается этого, я его не виню, – отозвался Лукан. – Нарыв на заднице чертовски смущает.
– Это карбункул, – поправила Уилла.
– Тут нечего смущаться, – успокаивающе произнес, входя, Уайнекен. – Даже у воинов время от времени возникают такие.
– Уайнекен!
Хью заерзал на кровати, пытаясь рассмотреть, сколько человек находится в комнате, но Уилла мешала ему.
– Здесь что все?
– Был у меня один знакомый, у которого была такая штука, – услышал он голос Джолиета. – Она росла, росла и…
– Джолиет, неужели это ты? Лучше бы тебе не видеть мою задницу!
– Не бойся, кузен, хорошая задница.
Хью зарычал. Он закричал от неожиданной боли, когда Ида сжала ему ягодицу.
. – Что, черт возьми, ты опять делаешь? Хью вывернул шею, стараясь разглядеть себя со спины.
– Дренирую, – коротко ответила она. – Нужно выпустить гной.
– Она должна это сделать, сын мой, – успокаивающе произнес Уайнекен. – Просто постарайся расслабиться, это скоро закончится.
– Расслабиться? Расслабиться! Я расслаблюсь, как только все уберутся отсюда! Убирайтесь! Все! Вон!
Послышались удаляющиеся шаги.
– Подождите! Хоть одно слово кому-нибудь, и я… – заорал Хью.
– О нет, муж мой. – Уилла похлопала его по голове, как сердитого ребенка. – Не стоит им грозить. Кому они расскажут? Все здесь.
Хью взглянул на нее, но она отвернулась, чтобы чихнуть, и не обратила на него внимания.
– Ну вот. Готово.
Ида сопроводила свои слова легким похлопыванием по другой ягодице. Испытывая облегчение оттого, что все кончено, Хью не обратил внимания на эту дерзость. Он начал подниматься. Ида остановила его, толкнув вниз.
– Куда это ты собрался? Сегодня ты останешься в постели.
– Да, – согласилась Уилла.
– Но…
– Если рану не вылечить должным образом, у тебя может начаться заражение крови, – строго произнесла Ида. – Тебе придется пролежать на животе до следующего дня.
– Кроме того, сон – лучшее лекарство, муж мой, сказала Уилла и снова чихнула. – Если бы ты сказал нг раньше…
Хью нахмурился, когда и это предложение закончилось чиханием.
– Ты больна? Ты покраснела и чихаешь.
– Нет.
Очередное чихание опровергло это.
– Я чихаю.
– И ты красная, – настаивал он. – У тебя жар? Он перевел взгляд на Иду.
– Проверь, есть ли у нес температура.
Уилла попыталась избежать руки, которую протянула Ида, но не успела.
– Да, у нее жар.
– Ну вот!
Хью стал спокойнее.
– Тогда ты сможешь составить мне компанию в постели. В конце концов, сон – лучшее лекарство, – передразнил он Уиллу.
Она прищурилась, глядя ему в лицо.
– Я заразилась оттого, что спала с вами, милорд. Вы передали мне свою простуду. Я заболела из-за вас!
В ответ на обвинение Хью не смог удержаться от усмешки.
– Странно, кажется, моя простуда исчезла. – Он шмыгнул носом. – Ну, почти.
– Да, потому что она перешла от вас ко мне!
– Но это ты настаивала на том, чтобы я провел с тобой прошлую ночь, – весело подчеркнул он.
– Ну, тебе не надо было…
– Дети! – свирепо взглянула на них Ида. – Ложитесь в постель. Оба! Живо!
Уилла мгновенно подчинилась. Хью был уже в постели И продолжал усмехаться, когда старая ведьма сердито взглянула на них. Собрав свои вещи, она покачала головой и направилась к двери.
– Я скажу Олснете, чтобы она принесла вам что-нибудь на завтрак.
– Я не хочу есть, – раздраженно ответила Уилла.
– Пусть еду принесет дегустатор Гавейн, – приказал Хью, не обращая внимания на каприз жены.
Старая ведьма кивнула, закрывая дверь. Хью взглянул на Уиллу и заметил, что она все еще пристально смотрит на него. Она злилась из-за того, что он заразил ее. Хью грустно подумал, что неуклюже вел себя прошлой ночью. Он изо всех сил старался исторгнуть из нее лепет, как это было сказано в наставлении, по все его усилия не увенчались успехом. Она лежала тихая и неподвижная, в ее тусклых глазах был тихий упрек. Потом он заснул на ней, у него не осталось сил даже отодвинуться. Хью был уверен, что не отодвинулся сам, хотя и проснулся, лежа на животе рядом с Уиллой. Хью посмотрел па жену. Уилла спала. Он нахмурился. Он обрадовался, что она отдыхает. Ей понадобятся силы, чтобы бороться с простудой, которой он ее заразил. Но ему придется лежать в постели задом кверху, ничего не делая и ни с кем не разговаривая. Хью начал бездумно барабанить пальцами по матрацу, потом его внимание привлекло легкое сопение с другой стороны кровати, и он усмехнулся. Уилла храпела. Эта утонченная девушка храпела. Когда она снова засопела, он решил, что это от простуды. Хью медленно скользнул по ней взглядом. Ни один из них не подумал о покрывалах, которые лежали на полу в смятом виде. На ней все еще было платье, которое она надела, чтобы сходить за Идой. Уилла залезла обратно постель, не подумав о том, чтобы снять его, она лишь под чинилась старой ведьме. В одежде она не могла чувствовать себя удобно. Хью окинул взглядом уродливое платье которое ей было велико. Нужно позаботиться о том, чтоб к у нее были новые наряды. Уилла простонала и беспокойно пошевелилась во сне, Хью скользнул взглядом по нежным выпуклостям ее груди, скрытым платьем, потом облизал губы. Да, без платье ей точно будет удобнее. Не обращая внимания на боль, которую причиняло ему каждое движение, он придвинулся к Уилле, повернулся на бок и занялся ее шнуровкой. Уилла пошевелилась, но проснулась только тогда, когда он начал снимать с нее платье. Открыв глаза, она раздраженно заворчала и попыталась смахнуть его руку.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь раздеть тебя.
Она удивленно посмотрела на него.
– Ты хочешь опять заняться… эээ…
– Нет, конечно, нет. Тебе нужно отдохнуть. Я просто подумал, что тебе удобнее быть раздетой. Сядь.
Уилла села и покорно подняла руки кверху, пока он стягивал с нее платье через голову.
– Нужно позаботиться о твоей одежде. Графиня должна носить драгоценности и тонкий шелк.
– Шелк, – сонно повторила Уилла, когда он отбросил ее платье в сторону.
Она снова опустилась на постель и нахмурилась, когда поняла, что на ней нет никакой одежды.
– А где покрывала?
– На полу.
– Ох!
Уилла подумала, потом пожала плечами, явно слишком усталая, чтобы идти за ними. Хью вспомнил, что так же чувствовал себя во время простуды. Компресс, который положила на него Ида, свалился. Он нашел его на кровати, лег и пришлепнул его на место. Уилла что-то пробормотала сквозь сон и пошевелилась, Хью смотрел, как она кашляет и сопит во сне, потом переворачивается на спину, ее рука лежала у головы. Хью поймал себя на том, что рассматривает ее тело. Он подозревал, что она больше не откроется его взгляду так надолго. Прошлой ночью она была нагой, но напряженной и неподвижной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Глава 12
Уилла просыпалась медленно. Казалось, усталость укутала ее точно плащ, каждая мышца болела. Она чувствовала себя просто ужасно. Пугала даже мысль о том, чтобы проснуться. Ей явно нужно поспать еще. Довольная этим решением, она засопела, закрыла глаза и снова задремала. С другой стороны постели раздался стон. Уилла нахмурилась. Ей показалось, что похожий звук и разбудил ее в первый раз. Она подумала, что со стороны мужа это довольно невежливо – он полночи не давал ей спать своим кашлем. Окончательно проснувшись, Уилла вспомнила вчерашнее состояние возбуждения. Кажется, доставив ей несколько часов мучительно удовольствия, он, как Ида и говорила, поднялся над ней, погрузился в нее и забрал ее невинность. Это было совсем не больно. Легкий приступ боли, и никакой агонии, как она ожидала. Он вошел и вышел из нее, как и описывала Ида, сначала это было просто интересно. Потом его движения начали возвращать возбуждение, испытанное ее раньше. Уилла начала возбуждаться, ее пальцы вжались в ладони, чтобы не прижимать его к себе, подгонять, когда он вскрикнул и пролил в нее свое семя. Хью свалился на нее в изнеможении и некоторое время оставался неподвижным. Поначалу Уилла .решила, что он просто восстанавливает силы, а потом возобновит свои ухаживания и ослабит напряжение, снова возникшее в ней. Но она услышала звук, который мог быть только храпом, и поняла, что Хью уснул на ней! Сладкой агонии больше не будет. Раздраженная и разочарованная, Уилла столкнула его с себя, по Хью не проснулся и никак не отреагировал. Уилла отодвинулась в свою сторону, спиной к нему и постаралась заснуть, но он большую часть ночи не давал ей спать своим кашлем. В эту ночь Уилла испытала целую гамму эмоций. Ее злость на него сменилась тревогой по поводу жесткого глубокого кашля, потом она наконец поняла, что он спит, несмотря на кашель, а она – нет. И ее раздражение мгновенно вернулось. До ее слуха донесся еще один стон, она повернулась, чтобы взглянуть на мужа, и увидела, что он пытается сидя облегчить свои страдания, но это ему не помогает. Гримаса на его лице не могла быть ничем иным, кроме агонии.
– Что такое? – спросила она с возрастающей тревогой.
Хью в один миг встал с постели, потянул за собой покрывало, отвернулся и обмотал его вокруг бедер.
– Все в порядке, со мной вес хорошо.
Хью удалось встать на ноги без стона, но Уилла заметила, как побелело его лицо, и не поддалась на обман. Тревожно хмурясь, она смотрела, как он делает шаг за шагом на негнущихся ногах. Он закрылся покрывалом, как только встал с кровати, но прошлой ночью он совсем не стыдился перед ней своей наготы. Хью что-то скрывал. И что-то заставляло его двигаться очень осторожно. Решив выяснить, в чем дело, Уилла тихонько выскользнула из кровати, тихонько подошла к нему и наступила на краешек покрывала, волочившегося по полу. Хью был застигнут врасплох. Ткань проскользнула между его пальцами до того, как он успел потянуть ее обратно. Бросив покрывало, он быстро повернулся к ней лицом, закрывая болячку рукой.
– Что такое? – мягко спросила Уилла, кидая покрывало на постель.
Хью осторожно взглянул на нее.
– Что у тебя на ягодице? – уточнила она, потом быстро обогнула его и убрала его руку.
От ужаса она широко открыла рот.
– Что? – перепугавшись, спросил Хью. – Что там?
– Большой нарыв, милорд, – со страхом объявила Уилла, рассматривая вздутое воспаление на его ягодице.
– Нет, это не нарыв. Это карбункул. Слишком уж велик для нарыва, – решила Уилла.
Она взглянула ему в лицо. Хью был ужасно красным и явно растерянным. Уилла удивленно заморгала и выпрямилась.
– Ложись обратно.
– И не подумаю.
Он выпрямился, собирая остатки своего достоинства.
– Хью, это нужно лечить. Вернись в постель, – настаивала Уилла.
– У меня нет времени на лечение. Я очень занято: человек. Я граф.
Он произнес это самодовольным тоном, от которого Уилла поджала губы.
– Вы граф с карбункулом на ягодице, милорд. Пожалуйста, дайте его вылечить.
Хью несколько сник.
– От одного такого умер Илберт, – многозначительно добавила Уилла.
Это привлекло его внимание; он повернулся обратно и с ужасом взглянул на нее.
– Что?! Илберт, третий человек, которого послали охранять тебя в домике?
Уилла серьезно кивнула:
– Да. У него разросся такой рядом… – Она сделала неопределенный жест по направлению паха. – Он заболел, у него началась лихорадка. Это отравило его кровь. Илберт не понял, что послужило источником лихорадки. К тому времени, когда он обратился с этим к Иде, она уже не могла ничего сделать.
– Господи, – выдохнул Хью. – Смерть от нарыва. Он содрогнулся при одной мысли о такой постыдной кончине, потом вернулся в постель, с трудом передвигая ноги.
– Хорошо, займись лечением.
Уилла лишь покачала головой и начала одеваться. Она собирала его вещи, когда он наконец оглянулся, чтобы посмотреть, чем она так долго занята. Уилла увидела, как он хмурится.
– Куда ты? Я думал, ты собираешься…
– Я иду за Идой.
– О нет! Я не допущу эту ведьму к моему заду!
– Придется, милорд, – терпеливо уговаривала его Уилла.
Подняв руку, она прикоснулась к воспалению и совсем не удивилась, когда он замычал от боли и упал в изнеможении на живот. Ей только оставалось удивляться, что нарыв смог так разрастись, а его не было заметно до сегодняшнего дня.
– Давно это у тебя? – спросила она.
Хью пробормотал что-то, закрывшись руками.
– Что ты сказал, муж мой?
– Это началось, когда я стоял на страже у твоего дома, но перед свадьбой я принял ванну и почувствовал себя лучше. Нарыв едва чувствовался до сегодняшнего утра. Кажется, мне стало в десять раз хуже, чем было.
– Ты принял горячую ванну?
– Да. По-моему, слуги старались произвести на меня впечатление.
Уилла кивнула.
– Наверное, горячая вода смягчила рану и подсушила ее, но она снова увеличилась.
В ответ па это ненужное замечание Хью замычал.
– Ты не сможешь вылечить это сама?
Уилла понимающе взглянула ему в лицо. Она не винила его.
Такое заболевание могло смутить кого угодно, да еще и Ида отругает его за то, что он не сказал ей об этом, тогда нарыв можно было вылечить быстрее.
– Боюсь, что нет, милорд. Наверное, если бы я узнала об этом раньше, я смогла бы заняться этим сама. К сожалению, теперь это превышает мои умения, и здесь не обойтись без Иды. Она направилась к двери, потом остановилась, собрал;; с пола его одежду и забрала с собой на случай, если Хью попытается убежать. Уилла не зря провела столько лет в домике в обществе трех мужчин, следовавших за ней повсюду, – она знала, что иногда они могут вести себя как малые дети. Хью мрачно проследил за уходящей женой. От его внимания не укрылось то, что она прихватила его вещи. Он подумал, что Уилла сделала это, чтобы не дать ему убежать. Как будто он собирался! Он не боится ведьмы. Ему не понравилось, как Уилла только что осматривала нарыв. Он скорчился от мысли о том, что на его тело будут нажимать старые, истерзанные ревматизмом руки. Но если нарыв надо лечить, значит, его надо лечить. Будь он проклят, если в его эпитафии напишут: «Погиб от большого карбункула». Хью со вздохом положил голову на сложенные руки. Он чувствовал себя дураком. Хью лежал, жалея самого себя, потом поднял голову, приподнялся на руках и повернулся, стараясь разглядеть карбункул. Разумеется, это было невозможно. Он не смог разглядеть эту проклятую штуку, как ни извивался. Дверь открылась, и Хью нахмурился, увидев жену и старую ведьму. Обе они совершенно не реагировали на выражение его лица. Они даже не смотрели на него; они разговаривали, когда закрыли дверь и направились к кровати. Хью снова уронил голову на сложенные руки, пытаясь притвориться, что его тут нет, когда они подошли сбоку к кровати и ведьма начала его осматривать.
Его коснулась холодная рука, его ощупывали, потом старуха заговорила, отходя от него:
– – Тебе нужно было прийти ко мне раньше. Это опасно. Тебе повезло, что кровь еще не отравлена.
Хью почувствовал, как матрац прогнулся, поднял голову и увидел, что на краю кровати сидит Уилла. Она успокаивающе взяла его за руку. Хью увидел в ее глазах сочувствие, потом взглянул через плечо и увидел, что ведьма чем-то замята у камина. Он не мог попять, что она делает, но подозревал, что и не захочет знать.
– Взрослый мужчина должен знать, что так делать не следует, – сказала старуха, возвращаясь обратно к кровати.
Хью бросил на нее бешеный взгляд, он не собирался выслушивать нотации от противной старухи. Достаточно и того, что он стал ее пациентом. Хью взревел, когда его ягодицу пронзила жгучая боль.
– Милорд! В чем дело? – раздался голос Балдульфа. Хью не слышал, как открылась дверь и воин вошел, испуганный его воплем. К сожалению, ему не хватило воздуха, чтобы ответить.
Он задыхался от боли.
– Все хорошо, Балдульф, – быстро ответила Уилла. – Убери меч.
– По-моему, нам было бы спокойнее услышать это от Хью, – раздался другой голос.
Этого было достаточно, чтобы у Хью восстановилось дыхание.
– Господи! Лукан, это ты?
– Да. Я остановился, чтобы спросить Балдульфа, встал ли ты, и тут мы услышали твой крик.
В этот раз Хью застонал, мгновение он чувствовал только унижение вместо боли.
– Господи, что ты сделала с его задом!
Голос Лукана прозвучал ближе, и Хью оставалось только предполагать, что тот подошел, чтобы все осмотреть.
– Укусила! – нетерпеливо огрызнулась Ида.
– Она ничего не сделала, – заверила Уилла. – Это сделал сам Хью.
– Я сам ничего не делал, – прорычал Хью. – Это вес из-за круглосуточного сидения на чертовой лошади в ожидании того, что ты согласишься стать моей женой!
– Это карбункул, – сухо заметила Ида. – Он слишком долго молчал.
– Точно, – прокомментировал Балдульф. – Господи, я никогда раньше не видел такого большого карбункула. Он, наверное, размером с мой кулак.
– Это опасно, – согласился Лукан.
– Да, ему надо было кому-нибудь рассказать, – сказала Уилла.
– Как же он на этом сидел? – поинтересовался Балдульф.
В ответ на это Хью закатил глаза.
– Очень осторожно.
– Ты давно бы сидел спокойно, если бы сказал об этом кому-нибудь, – твердила Уилла.
– Ну что касается этого, я его не виню, – отозвался Лукан. – Нарыв на заднице чертовски смущает.
– Это карбункул, – поправила Уилла.
– Тут нечего смущаться, – успокаивающе произнес, входя, Уайнекен. – Даже у воинов время от времени возникают такие.
– Уайнекен!
Хью заерзал на кровати, пытаясь рассмотреть, сколько человек находится в комнате, но Уилла мешала ему.
– Здесь что все?
– Был у меня один знакомый, у которого была такая штука, – услышал он голос Джолиета. – Она росла, росла и…
– Джолиет, неужели это ты? Лучше бы тебе не видеть мою задницу!
– Не бойся, кузен, хорошая задница.
Хью зарычал. Он закричал от неожиданной боли, когда Ида сжала ему ягодицу.
. – Что, черт возьми, ты опять делаешь? Хью вывернул шею, стараясь разглядеть себя со спины.
– Дренирую, – коротко ответила она. – Нужно выпустить гной.
– Она должна это сделать, сын мой, – успокаивающе произнес Уайнекен. – Просто постарайся расслабиться, это скоро закончится.
– Расслабиться? Расслабиться! Я расслаблюсь, как только все уберутся отсюда! Убирайтесь! Все! Вон!
Послышались удаляющиеся шаги.
– Подождите! Хоть одно слово кому-нибудь, и я… – заорал Хью.
– О нет, муж мой. – Уилла похлопала его по голове, как сердитого ребенка. – Не стоит им грозить. Кому они расскажут? Все здесь.
Хью взглянул на нее, но она отвернулась, чтобы чихнуть, и не обратила на него внимания.
– Ну вот. Готово.
Ида сопроводила свои слова легким похлопыванием по другой ягодице. Испытывая облегчение оттого, что все кончено, Хью не обратил внимания на эту дерзость. Он начал подниматься. Ида остановила его, толкнув вниз.
– Куда это ты собрался? Сегодня ты останешься в постели.
– Да, – согласилась Уилла.
– Но…
– Если рану не вылечить должным образом, у тебя может начаться заражение крови, – строго произнесла Ида. – Тебе придется пролежать на животе до следующего дня.
– Кроме того, сон – лучшее лекарство, муж мой, сказала Уилла и снова чихнула. – Если бы ты сказал нг раньше…
Хью нахмурился, когда и это предложение закончилось чиханием.
– Ты больна? Ты покраснела и чихаешь.
– Нет.
Очередное чихание опровергло это.
– Я чихаю.
– И ты красная, – настаивал он. – У тебя жар? Он перевел взгляд на Иду.
– Проверь, есть ли у нес температура.
Уилла попыталась избежать руки, которую протянула Ида, но не успела.
– Да, у нее жар.
– Ну вот!
Хью стал спокойнее.
– Тогда ты сможешь составить мне компанию в постели. В конце концов, сон – лучшее лекарство, – передразнил он Уиллу.
Она прищурилась, глядя ему в лицо.
– Я заразилась оттого, что спала с вами, милорд. Вы передали мне свою простуду. Я заболела из-за вас!
В ответ на обвинение Хью не смог удержаться от усмешки.
– Странно, кажется, моя простуда исчезла. – Он шмыгнул носом. – Ну, почти.
– Да, потому что она перешла от вас ко мне!
– Но это ты настаивала на том, чтобы я провел с тобой прошлую ночь, – весело подчеркнул он.
– Ну, тебе не надо было…
– Дети! – свирепо взглянула на них Ида. – Ложитесь в постель. Оба! Живо!
Уилла мгновенно подчинилась. Хью был уже в постели И продолжал усмехаться, когда старая ведьма сердито взглянула на них. Собрав свои вещи, она покачала головой и направилась к двери.
– Я скажу Олснете, чтобы она принесла вам что-нибудь на завтрак.
– Я не хочу есть, – раздраженно ответила Уилла.
– Пусть еду принесет дегустатор Гавейн, – приказал Хью, не обращая внимания на каприз жены.
Старая ведьма кивнула, закрывая дверь. Хью взглянул на Уиллу и заметил, что она все еще пристально смотрит на него. Она злилась из-за того, что он заразил ее. Хью грустно подумал, что неуклюже вел себя прошлой ночью. Он изо всех сил старался исторгнуть из нее лепет, как это было сказано в наставлении, по все его усилия не увенчались успехом. Она лежала тихая и неподвижная, в ее тусклых глазах был тихий упрек. Потом он заснул на ней, у него не осталось сил даже отодвинуться. Хью был уверен, что не отодвинулся сам, хотя и проснулся, лежа на животе рядом с Уиллой. Хью посмотрел па жену. Уилла спала. Он нахмурился. Он обрадовался, что она отдыхает. Ей понадобятся силы, чтобы бороться с простудой, которой он ее заразил. Но ему придется лежать в постели задом кверху, ничего не делая и ни с кем не разговаривая. Хью начал бездумно барабанить пальцами по матрацу, потом его внимание привлекло легкое сопение с другой стороны кровати, и он усмехнулся. Уилла храпела. Эта утонченная девушка храпела. Когда она снова засопела, он решил, что это от простуды. Хью медленно скользнул по ней взглядом. Ни один из них не подумал о покрывалах, которые лежали на полу в смятом виде. На ней все еще было платье, которое она надела, чтобы сходить за Идой. Уилла залезла обратно постель, не подумав о том, чтобы снять его, она лишь под чинилась старой ведьме. В одежде она не могла чувствовать себя удобно. Хью окинул взглядом уродливое платье которое ей было велико. Нужно позаботиться о том, чтоб к у нее были новые наряды. Уилла простонала и беспокойно пошевелилась во сне, Хью скользнул взглядом по нежным выпуклостям ее груди, скрытым платьем, потом облизал губы. Да, без платье ей точно будет удобнее. Не обращая внимания на боль, которую причиняло ему каждое движение, он придвинулся к Уилле, повернулся на бок и занялся ее шнуровкой. Уилла пошевелилась, но проснулась только тогда, когда он начал снимать с нее платье. Открыв глаза, она раздраженно заворчала и попыталась смахнуть его руку.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь раздеть тебя.
Она удивленно посмотрела на него.
– Ты хочешь опять заняться… эээ…
– Нет, конечно, нет. Тебе нужно отдохнуть. Я просто подумал, что тебе удобнее быть раздетой. Сядь.
Уилла села и покорно подняла руки кверху, пока он стягивал с нее платье через голову.
– Нужно позаботиться о твоей одежде. Графиня должна носить драгоценности и тонкий шелк.
– Шелк, – сонно повторила Уилла, когда он отбросил ее платье в сторону.
Она снова опустилась на постель и нахмурилась, когда поняла, что на ней нет никакой одежды.
– А где покрывала?
– На полу.
– Ох!
Уилла подумала, потом пожала плечами, явно слишком усталая, чтобы идти за ними. Хью вспомнил, что так же чувствовал себя во время простуды. Компресс, который положила на него Ида, свалился. Он нашел его на кровати, лег и пришлепнул его на место. Уилла что-то пробормотала сквозь сон и пошевелилась, Хью смотрел, как она кашляет и сопит во сне, потом переворачивается на спину, ее рука лежала у головы. Хью поймал себя на том, что рассматривает ее тело. Он подозревал, что она больше не откроется его взгляду так надолго. Прошлой ночью она была нагой, но напряженной и неподвижной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29