Дональд помог ей спуститься с седла, взял за руку и торопливо провел через толстые дубовые двери в прохладный полутемный коридор, выложенный каменными плитами. Мощные дубовые балки пересекались у нее над головой подобно прутьям тюремной решетки. Во всех дверных проемах толпились члены клана Маклинов, и она поняла, что второго шанса сбежать у нее не будет…Маклин, Дональд и Энн прошли по коридору мимо двери, ведущей в большой парадный зал, поднялись по широкой каменной лестнице. Энн молча следовала за Дональдом по истоптанным ступеням, опираясь одной рукой о резные перила с замысловатыми завитушками, и прямо у себя за спиной слышала шаги идущего по пятам Маклина. Теперь она точно знала, что ощущает затравленный заяц, когда свора гончих щелкает зубами у него над ухом…Они вошли в уютно обставленную комнату, где чья-то заботливая рука уже успела разжечь огонь в камине, сложенном из крупного камня. Веселые язычки пламени плясали среди поленьев, прогоняя последние остатки утренней сырости. Энн успела на ходу заметить медовый цвет мягких турецких ковров и роскошные гобелены на стенах, но затем все ее внимание приковалось к человеку, сидевшему в непринужденной позе в кресле у огня.Маклин остановился посреди комнаты, его лицо расплылось в широкой улыбке.– Иэн! Ах ты, старый пес! Какого черта ты вторгся в мой дом в отсутствие хозяина?Не скрывая своей радости, он протянул руку в знак приветствия. Сидевший в кресле поднялся и дружески крепко пожал руку Маклину.Незнакомец оказался красивым мужчиной лет сорока. Обветренное и загорелое лицо его наводило на мысль о том, что большую часть времени он проводит на открытом воздухе. Крошечные веселые морщинки врезались в кожу по углам крупного волевого рта, в голубых глазах мелькали искорки смеха.– Поскольку твоего возвращения ожидали еще вчера вечером, это я должен чувствовать себя обиженным: брожу один по этим проклятым казармам, а хозяина все нет! – пожаловался он. – У тебя возникли затруднения в походе?– Мне пришлось нелегко, пока я убеждал нашу гостью, что в замке Кеймри ее ждут с распростертыми объятиями, – беспечно объяснил Маклин. – Похоже, она уверена в обратном.Оба собеседника повернулись к Энн. Тот, кого назвали Иэном, медленно обошел ее кругом, как будто осматривал лошадь на ярмарке. Она ощутила слишком хорошо знакомый страх, от которого сводило судорогой мышцы живота, но заставила себя высоко держать голову, устремив холодный взгляд на огонь в камине.Закончив осмотр, незнакомец явно остался доволен увиденным.– По виду не скажешь, что она может доставить много хлопот такому крепкому парню, как ты, – заметил он. – Должно быть, ты теряешь хватку, Фрэнсис.Маклин усмехнулся.– Был у меня случай по дороге, когда я хотел свернуть ей шею, – признался он. – Но если горец, столкнувшись со строптивой девицей, не может придумать для себя более интересного занятия, чем душить ее, значит, ему пора на покой: пусть сидит у огня вместе со старухами и греет кости. – И он бросил многозначительный взгляд на Энн.Она торопливо отвернулась, не зная, куда деваться от смущения, но изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Впрочем, сделать это было довольно трудно: ей слишком живо представились удивительные минуты, пережитые вместе с ним на лугу.Незнакомец тихонько засмеялся:– Стало быть, я прибыл как раз вовремя, чтобы взять тебя под свою защиту, милая. Кстати, позволь мне представиться, Энн. Меня зовут Иэн Макдоннелл. Твоя мать Мэри была моей сестрой. 4 Энн смотрела на незнакомца в немом изумлении. Его неожиданное признание лишило ее дара речи. Она молча изучала его худощавую фигуру от подернутых сединой рыжеватых волос до кожаных сапог со следами шпор. Иэн Макдоннелл! Она не могла в это поверить…Макдоннелл прислонился к дубовой притолоке, храня внешнюю непринужденность. Только напряженный взгляд и едва заметный нервный тик на загорелой щеке выдавали его волнение, пока он ждал ответа Энн.– Я… я рада знакомству с вами, сэр, – наконец проговорила она, безуспешно пытаясь совладать с бурей чувств, охвативших ее. – Моя мать редко рассказывала о Шотландии и о своей семье… но о вас она вспоминала с большой любовью. Ей хотелось, чтобы мы встретились – это было самое заветное ее желание.Тут девушка вспомнила, как одиноко жилось ее матери в последние недели перед смертью. Дыхание у нее пресеклось, на глазах выступили слезы, но она решительно смахнула их.– Вам известно, что моя мать умерла полгода назад? – спросила Энн, и в ее голосе зазвучали обвинительные нотки. – Мы были одни, когда это случилось. Никто не пришел нам на помощь.– Я знаю, Энн, но весть о ее смерти дошла до меня лишь два месяца назад, – нахмурившись, ответил Макдоннелл. – Я бы приехал, если бы знал. Поверь мне, милая, я отдал бы все, что у меня есть, лишь бы хоть разок увидеть ее напоследок!Он смущенно откашлялся и отвернулся, однако Энн успела заметить подозрительную влагу, блеснувшую в его глазах. «Но почему? – хотелось ей спросить. – Почему вы не приехали? Ведь это вам ничего не стоило!» Он мог бы хоть писать сестре время от времени. Даже одно-единственное письмо послужило бы утешением для ее матери! Множество вопросов теснилось в голове у девушки. Ей хотелось задать их вслух, но она понимала, что сейчас не время.– Мама вспомнила о вас… перед самым концом, – сказала Энн. – Я думаю, она была бы рада нашей встрече.Услыхав эти слова, Макдоннелл снова повернулся к ней.– Да, девочка, она была бы рада. – Он смерил ее взглядом. – А знаешь, ты очень на нее похожа. Я бы узнал тебя где угодно, хотя ты мне представлялась вот такусенькой малюткой. – Он показал рукой на уровне пояса. – Давай-ка сообразим… тебе уже стукнуло лет восемнадцать или девятнадцать?– Мне исполнится девятнадцать в июле, – ответила девушка. – Боюсь, что меня уже можно назвать перестарком…– Ну, я бы так не сказал. Бьюсь об заклад, ты заставила Фрэнсиса здорово побегать, – возразил Иэн, подмигнув ей. – Это кровь Макдоннеллов в тебе сказывается, девочка моя! А этому парню время от времени надо давать отпор, а то он возомнил о себе бог весть что… особенно когда речь идет о девушках.Энн повернулась к оконной нише, где стояли Маклин и Дональд, и иронически подняла брови.– В самом деле? Мне кажется, у него нет особых оснований для самодовольства… особенно когда речь идет о девушках.Иэн Макдоннелл рассмеялся, а глаза Маклина задорно блеснули. Вместо ответа он отвесил Энн церемонный поклон с такой величественной грацией, как будто обращался к особе королевской крови.– Теперь, когда я доставил вас сюда в целости и сохранности, сударыня, я постараюсь оказать вам все возможное гостеприимство. Маклины позаботятся о том, чтобы убедить вас отказаться от клеветнических нападок на нашу честь!Расхрабрившись в присутствии дяди, Энн насмешливо улыбнулась.– Вот как? Вы хотите защитить свою честь? Я и не знала, что там есть что защищать!Маклин мученически закатил глаза и покосился на Иэна.– Видит бог, Иэн, язычок у нее как бритва. Боюсь, что годы, проведенные рядом с Гленкенноном, сделали ее неисправимой. Ты не поверишь, сколько хлопот она причинила мне по дороге сюда!– Сэр Фрэнсис – мой старый друг, Энн, – с улыбкой объяснил Иэн. – Не заставляй его терять терпение, не то я буду вынужден вызвать его на дуэль, а мне бы этого не хотелось.– Вы дружны с этим человеком? – нахмурилась Энн: она никак не могла примирить возвышенный образ дяди, который сложился в ее воображении за все прошедшие годы, с известием о том, что он водит дружбу с главарем разбойников.Иэн бросил испытующий взгляд на Маклина.– Да, милая, я это признаю. Но мне еще предстоит выяснить, как ему удалось внушить тебе, что он – дьявол во плоти.– Выяснять нечего, – поспешно вставил Маклин, – все само собой объяснится, когда леди как следует отдохнет. Мы приготовили для вас комнату, сударыня, а Дональд найдет вам чистое платье.Энн вздрогнула: ей ясно дали понять, что она должна освободить мужчин от своего присутствия. Идя следом за Дональдом к дверям, девушка остановилась на полпути и неуверенно оглянулась через плечо на своего дядю.– Вы ведь пока не уезжаете? Я вас еще увижу?Его лицо расплылось в широкой ободряющей улыбке.– Не беспокойся, Энн, ты меня еще увидишь – я собираюсь погостить здесь какое-то время. Нам с тобой надо наверстать упущенные годы.Маклин проводил взглядом плавно покачивающиеся юбки Энн, исчезающие в дверном проеме, и невольно вспомнил волнующее ощущение от того, как ее стройные бедра прижимались к его собственным. «Господи, до чего же она хороша! – подумал он. – Такая девушка может вскружить голову любому…»– Ради всего святого, объясни мне, что ты задумал, мальчик мой? – спросил Иэн, прерывая его приятные размышления. – Зачем ты играешь с огнем? Не стоит настраивать против себя такого могущественного негодяя, как Гленкеннон, чтоб ему гореть в аду!Лицо Маклина ожесточилось, с него мгновенно исчезли следы добродушия.– Гленкеннону позарез нужна эта девушка. Думаю, он согласится сделать многое, чтобы вернуть ее.– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Честная сделка: девушка в обмен на Макгрегора, Камерона и обоих мальчиков. Пожалуй, это единственный способ вызволить их из тюрьмы в Эдинбурге… – Иэн помолчал, задумчиво глядя в огонь. – Но мне противно думать, что бедную девочку придется снова отдать в лапы этому ублюдку. Черт побери, стоило мне ее увидеть, как нахлынули воспоминания… Я не ожидал, что она так сильно похожа на Мэри.Фрэнсис прищурился, в синей глубине его глаз мелькнула улыбка.– Да, она славная девчушка… когда не пытается мне досадить. Она заслуживает лучшей участи, чем та, что для нее заготовил Гленкеннон. – Он провел рукой по волосам. – Впрочем, еще ничего не решено, Иэн. Посмотрим, как карты лягут, тогда и сыграем партию. * * * Поднявшись наверх, Энн огляделась по сторонам в глубоком изумлении. Она оказалась в самой роскошной спальне, какую ей когда-либо приходилось видеть. «Даже дворцовые покои у короля Якова, наверное, не так пышно обставлены», – почему-то пришло ей в голову. Грубые каменные стены были закрыты шелковыми гобеленами, нежно-розовый ковер устилал пол. Он гармонировал по цвету с атласным, отделанным кружевами покрывалом, расстеленным на массивной кровати с балдахином, и с бархатными шторами. И повсюду был вышит золотыми нитками герб Маклинов.Взгляд Энн упал на сложенный из резного камня камин. За решеткой весело потрескивали поленья, яркое пламя придавало роскошной комнате приветливый вид. Но больше всего ее поразила большая бронзовая ванна за расшитыми бисером ширмами с уже приготовленными для купания белыми льняными полотенцами.– Мать Фрэнсиса любила красивые вещи, – неожиданно пояснил Дональд. – Во всей обстановке Кеймри сказываются ее пристрастия. – Он покачал головой, вспоминая. – Это была настоящая леди, с большим вкусом.– А что насчет нынешней хозяйки дома?– Таковой не имеется.– О… – протянула Энн, глядя на кровать.Сердце у нее в груди вдруг подпрыгнуло, а потом куда-то упало. Она обвела пальцем золотой герб Маклина на прохладном атласе.– А где спальня вашего предводителя, Дональд?– Дальше по коридору, четвертая дверь направо, – удивленно ответил Дональд. – А почему ты спрашиваешь?– Просто так. Я почему-то не вижу засова с внутренней стороны двери…– Если ты имеешь в виду Фрэнсиса, то его можешь не бояться, – усмехнулся Дональд. – Конечно, у него губа не дура и глаз наметан на девчонок, но без спросу он куда не надо не ходит, да ему и ни к чему. – В серых глазах Дональда, прикрытых косматыми бровями, промелькнула лукавая искорка. – Уж нам придется скоро запирать ворота Кеймри: от охотниц за мужьями отбою нет. Так что ни о чем не тревожься, девочка. Располагайся здесь как у себя дома.Дональд повернулся, но почему-то направился не к двери, а к узкому окну-бойнице. Остановившись там, он прислонился к стене и задумчиво посмотрел на Энн.– Вы… что-то хотели со мной обсудить? – удивленно спрсила она.Дональд в нерешительности почесал бороду.– Да, девочка, надо кое-что обговорить, хотя я не знаю, понравится ли это Фрэнсису…Ее любопытство разгорелось. Энн уселась на ближайший стул и, сложив на коленях руки, стала ожидать дальнейших объяснений.– Не хочу, чтобы ты так скверно думала о хозяине Кеймри, – сурово хмурясь, заговорил наконец Дональд. – Он не разбойник и никогда раньше не похищал людей. У него и в мыслях не было возвращать тебя Гленкеннону за выкуп – это он в сердцах так сказал. Ты же сама видишь, мы тут совсем не бедствуем.Энн с трудом заставила себя промолчать. Если бы Дональд не проявил к ней такой доброты, она бы ему прямо выложила все, что думает о его драгоценном хозяине.– Если хочешь знать, в чем тут дело, я тебе скажу, – продолжал Дональд. – Две недели назад шурин Фрэнсиса Джейми Камерон получил письмо от графа Гленкеннона. В письме говорилось, что будто бы в канцелярии обнаружены документы, подвергающие сомнению границы владений, пожалованных семейству Камерон еще сто лет назад. Гленкеннон настаивал на приезде Джейми в Эдинбург и писал, что не потерпит междоусобных столкновений из-за пограничных споров. Джейми, доверчивый простак, отправился в путь немедля, прихватив с собой двух своих сыновей – десяти и четырнадцати лет, – а также гостившего у него в то время друга, сэра Аллана Макгрегора. Они и не подозревали, какое черное коварство задумал твой отец.Дональд замолчал и принялся задумчиво изучать свои руки, а Энн смотрела на него во все глаза, ничего не понимая.– Не успели они пересечь границы владений Камерона, – продолжил Дональд, – как на них напали из засады наемники Гленкеннона. Шестеро негодяев поплатились жизнью, но в конце концов отряд Джейми был окружен и взят в плен. Лишь одному из них удалось скрыться, вот он-то и принес нам скорбную весть. Макгрегор и Камероны были захвачены в плен и отправлены в Эдинбург по ложному обвинению: будто бы это они напали из засады на людей Гленкеннона. Это вопиющая ложь, но с тех самых пор наших парней держат в тюрьме.Он с такой силой ударил кулаком по столу, что посуда на подносе зазвенела.– Гленкеннон не смеет открыто выступить против Фрэнсиса: здесь, в горах, Маклин признанный вождь, он пользуется всеобщим уважением. Все кланы объединились бы, и Гленкеннон получил бы такое восстание на свою голову, по сравнению с которым выступления католиков несколько лет назад показались бы ему детской забавой. – Дональд невесело рассмеялся. – Гленкеннон думает, что, угрожая Камеронам, сможет удержать Фрэнсиса в узде. Но мы ловко вырвали жало у этой змеи!Энн в смятении уставилась на собеседника. Неудивительно, что опрометчивые слова, брошенные ею на дороге, вызвали у Маклина такой взрыв негодования. Если Дональд говорит правду, значит, у предводителя горцев есть веские основания ненавидеть ее отца… Она вдруг ощутила острый приступ стыда за фамилию, которую носила. Ей страшно было даже подумать о том, что ее отец замешан в столь низких и коварных интригах. Конечно, она всегда знала, что он человек черствый и холодный, но все-таки не ожидала от него подобной подлости.– Значит, меня обменяют не на деньги, а на этих пленников… – медленно произнесла Энн. – А что будет, если мой отец решит, что пленники для него важнее?На губах Дональда появилась мрачная улыбка.– Вряд ли он так решит. Но в любом случае с тобой здесь будут обращаться вежливо. Ты родственница Иэна Макдоннелла, а Макдоннеллы и Маклины были союзниками на протяжении столетий. – Он помолчал, словно внезапно устыдившись своей болтливости. – Пойду-ка я, пожалуй, погляжу, что себе думает эта нерадивая служанка. Ей давно пора приготовить тебе ванну.Подойдя к дверям, Дональд задержался и бросил на Энн проницательный взгляд с порога.– Я хотел, чтобы ты знала правду, милая. Теперь суди сама, что мы за люди.Дверь за ним закрылась, и Энн осталась наедине со своими невеселыми мыслями. «Всякую историю следует выслушать с двух сторон, прежде чем о ней судить», – напомнила она себе. И все же, что там ни говори, Дональд не походил на человека, распространяющего клевету. Возможно, Маклин не такой отъявленный злодей, как ей показалось вначале. Но в таком случае ее отец…С тяжелым вздохом Энн закрыла глаза и приказала себе ни о чем не думать. Все равно после всего перенесенного в пути она не могла связно рассуждать. Сейчас не время выносить решения.Не успела она перевести дух, как стук в дверь заставил ее вскочить на ноги. Стук возвестил о появлении седовласой, но крепкой женщины неопределенного возраста с охапкой самой разнообразной одежды в руках. Женщина бросила свою ношу на кровать, а тем временем четверо мужчин, нагруженные ведрами горячей воды для ванны, прошествовали мимо нее. Женщина явно привыкла повелевать: она отдавала распоряжения властным тоном, беспощадно ругая мужчин за медлительность и неуклюжесть, а те лишь добродушно усмехались в ответ, но не протестовали против сурового обращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40