Принц Джеймс кривился и сердито ворчал:
— Клянусь своей верой, не понимаю, как вы, дамы, день за днём выносите такие мучения! Да от этого с ума можно сойти!
— Вот будет славно, если ваше высочество станет об этом вспоминать всякий раз, когда повстречает модно одетую леди, — отшутилась Элизабет.
Наконец превращение юноши в юную девушку было завершено. Нарумянив и припудрив свежее личико, дамы полюбовались на дело рук своих, а затем принялись учить принца семенящей походке и прочим женским ужимкам — без особого, впрочем, успеха.
Первой на лестницу вышла Анна. Она прошла в комнату и объявила:
— Мистер Эндрю, ваша сестра готова отправиться в путь. Это такая очаровательная девушка, что у меня нет слов, чтобы выразить своё восхищение.
Гэррэт и Бамфилд будто по команде вскочили на ноги… и сразу же у обоих мужчин вырвался возглас изумления. Гэррэт, признаться, никак не ожидал, что из принца Джеймса получится столь убедительная и, без всяких скидок, хорошенькая юная леди. Бедному Бамфилду придётся выдержать изрядный натиск, чтобы защитить свою «сестру» от нежелательного внимания со стороны женолюбивых мужчин, не без злорадства подумал виконт.
— Гром и молния! Ваше высочество — такая восхитительная юная леди, что просто уму непостижимо! — во всеуслышание заявил он, помогая принцу спуститься с крутой лестницы. — Ну что, мисс Эндрю, — с богом?
Принц Джеймс присел в неуклюжем подобии реверанса.
— С богом, сэр. Давно пора!
Они вышли в ночь и вслед за Бамфилдом и двумя его спутницами растворились в темноте.
12.
Крохотная шлюпка без огней подходила к крутому борту голландского купеческого судна. Сильный бриз, дувший со стороны канала, поднял нешуточные волны, и утлое судёнышко продвигалось не слишком быстро. Всё же с каждым ударом весел тёмный силуэт «голландца» рос и рос, а горевший на его бизань-мачте фонарь уже чётко выхватывал из темноты наглухо задраенные орудийные люки. Беглецы изнывали от волнения и страха. Придерживая от ветра капюшон, Элизабет с замирающим сердцем вглядывалась в корабль — полноте, да есть ли там хоть одна живая душа?
Анна горячо зашептала ей на ухо: — Когда подойдём близко, Джозеф подаст голландцам условный сигнал. Если с корабля прокричат одно только «да», значит, на судне нас ждёт засада «железнобоких».
— А если это и вправду так? — Сердце Элизабет трепыхнулось, как пойманная в силки птичка.
— Поплывём назад и будем грести как дьяволы.
— Но они же нас нагонят, верно?
— Все может статься. — Анна старалась не выказать страха. — Да не будет там никаких «железнобоких», успокойся — и с корабля нам ответят условным паролем «Привет из Гааги. Поднимайтесь на борт».
Шлюпка ткнулась в обшивку судна, и на беглецов сразу же дохнуло сильным запахом смолы и краски. Рядом — только протянуть руку — скрипел и раскачивался на волнах высокий резной корпус голландского корабля. По сигналу Крейтона Бамфилд приложил ладони ко рту и крикнул:
— Эй, на «Розе»!
Высоко в темноте над фальшбортом возникло чьё-то бледное лицо.
— Эй, на шлюпке. Кто идёт?
Бамфилд выкрикнул слова пароля:
— Мистер Эндрю с сестрой. Нас ждут?
В ожидании ответа Элизабет задержала дыхание и сложила пальцы крестом — на удачу. Если с корабля прокричат «да», очень может быть, что им всем — за исключением принца Джеймса — отрубят головы.
К большому её облегчению, сверху проорали:
— Привет из Гааги! Поднимайтесь на борт! Раздался глухой стук, загрохотала лебёдка, заскрипел в барабане канат, и сверху опустилось то, что в морском обиходе именовалось «боцманской люлькой».
Первым на борт подняли хозяина шлюпки. Затем люльку опустили за следующим пассажиром. Бамфилд поймал её и придержал, чтобы принцу удобнее было в неё залезть. Прежде чем усесться, его королевское высочество повернулся к Элизабет и Анне и, к огромному удовольствию голландцев, наблюдавших за сценой прощания сверху, коснулся щекой щёчек Анны Мюррей — как подобало поступать юной леди при расставании с подругами.
— Благодарю, мисс Мюррей. Да сохранит вас господь до моего возвращения. Боже, храни короля!
Анна кивнула и охрипшим от волнения голосом повторила:
— Боже, храни короля!
— А вас, мадам, — принц Джеймс обратился к Элизабет, — я буду вспоминать всякий раз, как увижу туго затянутый лиф. Прощайте, и пусть господь ускорит ваше возвращение домой. — Он бросил задумчивый взгляд на темнеющий вдалеке берег. — Боюсь, что в свой дом я вернусь очень не скоро.
Затем принц крутанулся на каблучке и изобразил довольно сносный реверанс перед Крейтоном, чем изрядно удивил и позабавил Элизабет и мисс Мюррей. Выпрямившись, он сказал:
— Вы спасли мне жизнь и честь, сэр. Я перед вами в неоплатном долгу и не забуду об этом никогда.
— Не стоит благодарности, — Крейтон с улыбкой поклонился принцу, — я всего лишь верный слуга вашего высочества.
Принц Джеймс уселся в боцманскую люльку, и его подняли на борт. Когда пустое сиденье возвратилось за Бамфилдом, Анна бросилась ему на грудь. Полковник чмокнул мисс Мюррей в щёку и выскользнул из её объятий.
— Успокойся, Анна, прошу тебя. Мне надо идти.
— Что ж, так и быть, негодник, уходи, — вымолвила она беззлобно. — Но ты не сможешь забыть меня и обязательно за мной вернёшься. Никакая другая женщина не сделала тебе столько добра, как я.
Она крепко поцеловала Бамфилда и отвернулась.
Движимая сочувствием, Элизабет обняла Анну за талию.
— Тебе худо?
— Просто замечательно. Нет, правда. — Голос Анны был подозрительно ровным и спокойным. — С самого начала я не питала никаких иллюзий относительно Бамфилда. Он не из тех мужчин, с кем можно устроить свою жизнь.
— Да разве есть на свете надёжные мужчины? — сухо сказала Элизабет. — Все они только и знают, что гоняться за юбками.
— Не все.
В непроглядной тьме Анна повернулась к Элизабет.
— Думаю, что умная женщина могла бы удержать возле себя Крейтона. И ты можешь стать такой женщиной, моя дорогая, если только прислушаешься к голосу своего сердца.
— Не смеши меня! — возразила Элизабет. — Говорят же всё, что мой муженёк не пропустил при дворе ни одной юбки.
— Не сомневаюсь, что говорят, — пожала плечами Анна, — но такие сплетни справедливы лишь отчасти. Я-то знаю наверняка, что, хотя многие дамы и искали расположения виконта, преуспели в этом единицы. Слухи же обычно распускают те, кто потерпел неудачу.
Анна помолчала.
— Нет также ничего удивительного в том, что виконт разбирается в женщинах. У него шесть младших сестёр и мать-вдова. Все они его боготворят.
— Шесть сестёр? Силы небесные, сколько новых родственников!
— Ну да, — улыбнулась Анна. — Только представь себе — с детства он был баловнем стольких женщин, которые любили его, ничего не требуя взамен. Неудивительно, что он так до сих пор и не остепенился. Но ты, дорогая моя Элизабет, могла бы его приручить.
— Вот ещё! — сердито фыркнула Элизабет, пряча глаза от проницательного взгляда Анны.
Снова загрохотала лебёдка — на «голландце» выбирали большую якорную цепь. Корабль снимался с якоря. Матросы на шлюпке тоже зашевелились.
— За вёсла, ребята, да поживее! — раздался зычный окрик боцмана. — Осаживай корму! Эй, на руле — держи курс на Тилбьюри.
Когда шлюпка отошла уже на приличное расстояние, на «Голландской розе» подняли якорь и по верёвочным снастям разбежались матросы, ставя паруса к отплытию.
Подгоняемая волнами, шлюпка ходко пошла к берегу, но Элизабет всё смотрела вслед уходящему кораблю. Видно было, как развернулись, хлопая на ветру, огромные полотнища парусов, как наполнил их свежий ветер. Стремительно меняя галсы, «голландец» шёл вперёд, пока не превратился в неясную точку на горизонте.
Неслышно подошёл Крейтон.
— А ведь мы справились с этим делом, Бесс.
Сильными руками он обнял Элизабет за плечи… и у женщины болезненно сжалось сердце. Слишком властным, слишком хозяйским был этот жест — словно Крейтон утверждал свои права на неё. Она оглянулась — но Гэррэт неотрывно глядел в морскую даль.
— Никаких признаков погони. — Он глубоко вдохнул свежий солёный воздух. — Принц на свободе. Во всяком случае, пока.
— На свободе, — прошептала Элизабет. Узнает ли она когда-нибудь, что такое свобода?
Было далеко за полночь, когда Гэррэт поднялся на деревянный причал Тилбьюри и помог женщинам выйти из шлюпки.
Со всеми предосторожностями они добрались до постоялого двора, где Анну ждала карета. Убедившись, что засады нет, Гэррэт шёпотом велел Бесс подождать.
Женщины обнялись, и Гэррэт провёл Анну к карете.
Он растолкал кучера и произнёс пароль:
— Я — мистер Эндрю, а это — моя сестра. Вы не нас ждёте?
— Точно, сэр. Я хочу сказать, моё почтение, мисс Эндрю, — спросонья ответил кучер, потирая кулаком глаза. — Куда прикажете?
— На север. Леди скажет тебе, куда.
В соответствии с планом Анна должна была уехать в Челмсфорд, а уже оттуда вернуться в Лондон.
Осмотревшись, Гэррэт открыл дверцу и помог Анне забраться в экипаж.
— Спасибо вам за все, сэр, — голос Анны прозвучал непривычно тихо. — Я буду молиться, чтобы вы без приключений добрались до дома.
— И вам удачи.
Виконт закрыл дверцу и повернулся было, чтобы уйти, но тут Анна высунулась в окошко и сказала:
— Будьте добрее к вашей милой жене. Ей так нужен человек, который бы о ней заботился.
Гэррэт усомнился в этом, но вслух ответил:
— Я сделаю все, чтобы никто не причинил ей вреда.
Анна сердито сдвинула брови.
— Я не просила вас её охранять. Вы сделаете это без всяких просьб с моей стороны. Я просто хочу, чтобы вы были к ней добрее.
Что, разрази её гром, она хочет этим сказать?
— Я всегда был добр с ней, — заметил Гэррэт. Анна ответила ему печальным взглядом.
— Элизабет никогда не знала счастья. — Не проронив больше ни слова, молодая женщина исчезла во мраке кареты.
О, женщины! Вечно они загадывают загадки в самый неподходящий момент! Гэррэт пожал плечами и отправился за женой. Поблизости от условленного места ожидала их вторая карета.
Карета катила прибрежной дорогой вдоль широких, плавно текущих вод Темзы.
Гэррэт поправил на Бесс капюшон плаща.
— Не забывай об осторожности. Ни к чему, чтобы кто-нибудь увидел твоё лицо.
— То же самое я могу сказать и вам, сэр. Если кто-нибудь увидит эти золотистые волосы, вряд ли примет вас за Бамфидда.
Рукой в перчатке она заправила ему за ухо непослушную прядь. Этот жест был настолько интимным, что она на миг замерла.
Внезапно распахнулся лючок в передней стенке кареты, и кучер, наклонившись к окошку, крикнул:
— Нам навстречу скачут всадники, сэр!
Рука Гэррэта легла на рукоять пистолета.
— Они далеко? Сколько их?
— Примерно в миле от нас. Их больше дюжины, несутся во весь опор, сэр.
— Сворачивай в укрытие, любое, какое найдёшь! Затем поможешь мне выпрячь переднюю пару. Это наш единственный шанс.
Бесс схватила его за руку.
— Откуда вам знать, что это враги?
— Кто ещё будет скакать во весь опор в этот час по дороге из Лондона, кроме «железнобоких»?
— Бог мой! — Элизабет охватил животный страх. Она откинулась на подушки, вне себя от тревоги. Если их схватят, достанет ли ей сил не проговориться под пыткой? Крейтон без мундира. Его обвинят в шпионаже — и её вместе с ним.
Карета резко свернула.
— Кучер, должно быть, высматривает укрытие. — Крейтон обхватил Элизабет за плечи. — Ты умеешь ездить без седла?
— Отец всегда запрещал мне это… но я ездила, когда никто не видел, но это было так давно…
— У тебя получится.
Он сунул в руки Элизабет свёрток с дорожной едой и, едва карета замедлила бег, спрыгнул наземь и побежал рядом с экипажем.
Дрожащими руками Элизабет надела на шею бархатный мешочек с лекарствами доктора Лоу и набросила плащ. Когда карета замерла, женщина выбралась наружу и побежала вперёд — к лошадям.
Крейтон и кучер лихорадочно выпрягали переднюю пару. Элизабет принялась помогать, но то и дело озиралась, страшась, что сию минуту из-за поворота появятся «железнобокие».
Наконец лошади были свободны. Крейтон обрезал кинжалом поводья и кивнул жене:
— Скорее, Бесс!
Элизабет замешкалась, и тогда Крейтон, словно пушинку, подхватил её на руки и усадил на спину пристяжной, которая сразу же заплясала под непривычной ношей, но скоро успокоилась.
— Твою лошадку кличут Сажей. Если придётся трудно, хватай её за гриву, но не ослабляй повода.
Крейтон легко вскочил на коренника и обратился к кучеру:
— Возвращайся в Тилбьюри. Быть может, они погонятся за тобой и оставят нас в покое.
Гэррэт направил коня по едва заметной тропинке, которая вывела их к болоту. Там они выждали, пока не затих вдали стук колёс, затем Гэррэт покрепче сжал поводья, ударил коренника пятками и послал вперёд.
Элизабет едва поспевала за мужем, зато Крейтон правил неосёдланным коренником с такой лёгкостью, будто всю жизнь только и ездил без седла. Он уверенно прокладывал путь, и Элизабет, следуя за ним по пятам, не боялась заблудиться в темноте.
Одно было плохо — она с трудом держалась на лошади. Коренник Крейтона ловко перепрыгнул через ручей. Элизабет приготовилась к прыжку, но тут Сажа испуганно шарахнулась вбок, а женщина, вылетев из седла, шлёпнулась на сырой скользкий берег.
Удар был так силён, что у Элизабет перехватило дух. Не удержавшись на скользкой глине, она скатилась в ручей и пришла в себя лишь когда её подхватили сильные руки Крейтона.
— Не ушиблась? — В голосе его прозвучал скорее упрёк, чем сочувствие.
— Нет, — выдохнула она. — Только промокла. Гэррэт отряхнул её плащ от налипшей грязи.
— Твоя лошадка никуда не убежала. Сможешь ехать?
— Да. — Элизабет подхватила мокрые юбки, чтобы легче было взбираться по крутому берегу.
— Стой! — Крейтон замер, вслушиваясь в сырую предрассветную тьму.
Элизабет застыла и тоже услышала отдалённый топот идущего на рысях конного отряда.
— Мы не сможем от них уйти, — сказал Крейтон, — уж на этих лошадях, во всяком случае, а если поедем по берегу, нас обязательно выследят.
Он передал Бесс поводья Сажи.
— Придётся вести лошадей прямо по ручью. Никаких следов.
Прошла, казалось, уже целая вечность, а беглецы все брели по илистому дну ручья. У Элизабет сводило от холода ноги, но она упорно шла и шла вслед за Гэррэтом. Ручей постепенно становился все шире и глубже. В конце концов завёл их в болото, поросшее по берегу осокой и камышом. Шаг — и Элизабет погрузилась в воду по пояс.
Теперь с каждым шагом дно ручья опускалось всё ниже и ниже. У Элизабет перехватило дыхание, когда холодная вода достигла груди.
— Больше не могу, — простонала она сквозь зубы, — одежда тянет меня на дно, ноги вязнут в иле — того и гляди захлебнусь.
Крейтон обернулся и поспешил ей на помощь. Сильным движением он привлёк Бесс к себе и выдернул из топкой трясины.
— Там, впереди, островок. В густом кустарнике мы сможем отдохнуть и обсушиться. Осталось всего несколько шагов.
Перед островом ручей снова стал мелеть. Когда вода дошла до колен, беглецы остановились и прислушались. Ветер не донёс ни единого звука погони. Тогда они перевели дыхание и напились из ручья — вода была не слишком вкусная, зато чистая.
За густым кустарником, в самой середине островка скрывалась небольшая полянка. Элизабет сразу же присела на траву и принялась отжимать намокшие юбки. Крейтон бросил к её ногам свёрток с провизией.
— Костёр разводить рискованно — поедим, вот и согреемся. Приготовь завтрак, а я сейчас приду.
И исчез в кустах. Такое вольное обращение пришлось не по вкусу Элизабет, но она послушно развязала свёрток. Внутри были хлеб, сыр, сушёная говядина, сухари и полбутылки неизвестного напитка.
Должно быть, горячительное, решила Элизабет, принюхиваясь к содержимому бутылки. Она узнала резкий неприятный запах ячменного виски — любимого напитка Рейвенволда. Впрочем, она продрогла до костей, а виски — лучшее средство от простуды. Зажав пальцами нос, женщина хлебнула из бутылки. Влага обожгла горло, на глаза набежали слёзы, и Элизабет зашлась в кашле.
Захрустели кусты, и на поляну вышел Крейтон. Он принёс охапку болотного камыша и осоки.
— Что случилось? Твой кашель слышно за полмили.
— Ничего не случилось, — отозвалась Элизабет осипшим голосом и ещё немного отхлебнула из бутылки. Вкус напитка по-прежнему казался ей мерзким, но теперь по жилам разлилось благодатное тепло.
— Ну-ну, — Гэррэт многозначительно посмотрел на бутылку, но не добавил более ни слова. Положив камыш на землю, он нарвал травы и принялся обтирать лошадей. Элизабет снова приложилась к виски, но тут муж отнял у неё бутылку.
— Оставь и мне немного.
Теперь Элизабет согрелась, хотя от виски у неё онемели губы. Вдруг она ощутила зверский голод и отломила от сырного клина солидный ломоть, а затем заела сыр хлебом.
Обтерев лошадей, Крейтон уселся на охапку камыша возле Элизабет и с наслаждением вытянул ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22