Мои предки Де-Перри никогда не мирились с ординарным. У них все должно было быть особенным.
Он огляделся вокруг.
– Они были мудры. Результаты великолепны. – Последняя фраза была произнесена в тот момент, когда он смотрел на меня, и я подумала, что он, пожалуй, переборщил с лестью.
– А как у вас, месье Тревельян? Ваши предки были так же мудры?
– Боюсь, что ответ на этот вопрос зависит от мнения того или иного человека. Большинство скажут, что имение Тревельян-Мэнор не имеет себе равных по красоте на сто миль в округе, однако его владельцев не считают слишком мудрыми или... достойными доверия. Некоторые заслуживают справедливой критики, но только не мой брат.
Не заслуживают доверия? Этот человек был обезоруживающе прямолинеен. Прежде чем я смогла решить, к какой категории он относит себя, заговорила миссис Галье:
– Я слышала, вы были в городе сегодня, миссис Бушерон. Скажите мне, пожалуйста, магазин одежды мадам Буссар открыт? Я заходила туда вчера, пока мистер Галье и мистер Фитц занимались делами, и была потрясена ее изделиями. У нее есть несколько платьев, которые она привезла в этом году прямо из Парижа. Разумеется, они были невероятно дороги, но...
– Полно, миссис Галье. Тебе больше не требуется новых платьев, – заметил мистер Галье.
– Разумеется, не требуется, мистер Галье, – кротко согласилась миссис Галье, неуверенно улыбнувшись. Она всегда соглашалась со своим мужем, хотя я видела, что она часто думала иначе. Я решила, что оставлю одну из своих статей для общества суфражисток на столе в гостиной, где она часто бывала.
Мистер Галье был одержим любовью к нарядам и украшениям – вероятно, в виде компенсации за отсутствие всего этого у жены. Начиная от брелока для часов и кончая фраком, он являл собой воплощение английского денди.
Сидя слева от мистера Тревельяна, мисс Венгль наклонилась к нему фамильярно близко и зашептала что-то на ухо, чего я не могла расслышать. Судя по раздражению, которое мистер Фитц выразил с помощью своих длинных, подкрученных кверху усов, он также счел ее поведение вызывающим.
– Сегодня магазин был открыт, – сказала я, подчеркнув, что отвечаю на вопрос миссис Галье. – Значит, вы и месье Фитц были в городе вчера, месье Галье?
– Да, и с отличными результатами, – ответил мистер Фитц. – Теперь в нашем распоряжении театр, и, как только мы решим, какую именно пьесу играть, можно готовить афиши.
Мистер Тревельян прищурился.
– Из нашей предыдущей беседы я сделал вывод, что ваша шекспировская труппа связана договорами и контрактами с выдающимися театрами, чтобы вы могли заранее планировать представления.
Мистер Галье откашлялся.
– Обычно так и происходит. Но этим летом мы отменили наши планы для Нью-Йорка, потому что у миссис Галье, – он похлопал жену по плечу, – был страшный приступ артрита этой зимой, и доктор порекомендовал ей более теплый климат. Хотя я не уверен, что он имел в виду Новый Орлеан. Эта жара просто убийственна.
– Она в самом деле убийственна, что подтверждает правильность ранее высказанной мною точки зрения. «Макбет» – это неудачный выбор для нас, – прокомментировал мистер Фитц. – Спросите любого из присутствующих.
Выпрямившись в кресле, месье Галье запальчиво возразил:
– У меня нет сомнения, что «Макбет» будет очень хорошо принята, и мисс Венгль играет леди Макбет превосходно. Публика будет довольна.
– Убийство всегда приветствуется под покровом развлечения. Мы кровожадная порода. – Мистер Фитц нахмурил брови и пошевелил усами. – Ваши способности актера не подвергаются сомнению, мой друг, но на карту поставлено здоровье аудитории.
– В каком смысле? – спросил мистер Тревельян.
– Очень просто, сэр. Через день-два вы почувствуете то, что чувствую я. Напряжение возрастает, особенно в такую адскую жару. И раздражительность также возрастает. Я наблюдал это раньше. Могут последовать бессмысленные убийства, если не будут приняты предупредительные меры.
– Как, например, случилось вчера, – сказала я. – Было совершено убийство прямо на ступеньках конторы месье Мейсона. Месье Галье или вы, месье Фитц, что-нибудь слышали об этом? Магазин мадам Буссар находится на той же самой улице.
Мистер Тревельян уронил ложку, и все вскочили, когда она звякнула. Он уставился на меня так, словно именно я совершила убийство. Слышал ли он об этом убийстве? Объяснялось ли его удивление тем, что я заговорила об этом во время обеда? Я уверена, что «Книга для настоящих леди», составленная Годи, не рекомендует вести разговор об убийстве во время обеда.
– Жюльет, это ужасно! – Миньон побелела от волнения. – Ты подвергалась опасности. Почему ты ничего нам не сказала?
– Убийство среди бела дня? – спросила мисс Венгль. – Кошмар! Мужчину ограбили?
Я не сказала, что жертвой стал мужчина, но об этом многие могли догадаться.
– Месье Дейвис ничего об этом не сказал.
– А кто такой мистер Дейвис? – спросил мистер Тревельян.
– Помощник моего адвоката, месье Мейсона, – ответила я.
– Это действительно ужасно, – сказала миссис Галье. – И подумать только, что я была в городе одна. Когда, вы говорите, это произошло?
– В полдень, полагаю.
Миссис Галье побледнела.
– Именно в это время мы были там.
– К счастью, нас обошел стороной этот ужасный инцидент, – вступил в разговор мистер Фитц и перешел к поднятой ранее теме. – Так что вы видите, Эдмунд, я прав. Подобная жара способна воспламенить людей. Предлагаю вместе с мисс Венгль поставить комедию. – Он погрузил ложку в суп. – «Укрощение строптивой» будет предпочтительней «Макбет».
– Пьеса не может подействовать на все население, Горацио, – сказал мистер Галье.
– Слово определило судьбу нации, – парировал мистер Фитц.
– Театр изменяет образ жизни, – сказала мисс Венгль. – Вы только посмотрите на меня, бедняжку. Я, должно быть, умерла бы от голода, если бы вы все не приехали в мой город. – Ее ярко выраженная южная манера растягивать слова напомнила мне черную патоку зимой – слащавая приторность и чопорность никак не соответствовали ее эффектной внешности и молодости.
– Не расстраивайтесь, мисс Венгль, мы с Эдмундом все устроим. – Мистер Фитц дружески похлопал ее по руке. – Бурные эмоции во время еды ведут к разлитию желчи.
Мне его увещевания показались странными, обычно именно он и мистер Галье сами нагнетали напряжение. Сейчас, как только я заговорила об убийстве в городе, возбуждение среди присутствующих увеличилось десятикратно.
– Не стоит так ожесточенно скорбеть, джентльмены, – заговорил мистер Тревельян, пытаясь разрядить обстановку. – Если бы мне предоставили возможность выбора, я бы получил удовольствие от проделок женщин, таких как Кэт – невеста Петруччо, предпочтя это убийству и предательству. Каково ваше мнение на этот счет, миссис Бушерон?
Произнося слова о «проделках женщин», он остановил свой взгляд на мне, и этот взгляд был... притягательным.
– Я считаю, что «Макбет» – меньшее из двух зол.
Шесть пар глаз ошеломленно уставились на меня.
Миньон заговорила первая:
– Почему ты так говоришь, Жюльет? Леди Макбет подталкивает своего мужа на преступление – убийство короля.
– Макбет и леди Макбет по крайней мере были хозяевами своей судьбы. У них был выбор. Кэт в «Укрощении строптивой» – всего лишь пешка.
– Это абсурд! – сердито провозгласил мистер Галье, даже его бакенбарды были с этим согласны и топорщились от возмущения.
Мистер Фитц откашлялся.
– Тихо, Эдмунд! Мне любопытно узнать, почему наша хозяйка склонна предпочесть убийство и предательство любви.
– Да, – добавил мистер Тревельян. – Вы хотите сказать, что оправдываете убийство как способ управления своей судьбой?
Его вывод удивил меня.
– Вы оба неверно меня поняли, джентльмены. Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю сама выбирать судьбу. Но мы отошли от нашей темы. Если бы я принимала решение, это была бы пьеса «Много шума из ничего».
– Острый ум Беатрисы не уступает уму мужчины, – проговорил мистер Тревельян, изучающе глядя на меня. – И хотя им мешают признаться в любви, герой и героиня сами выбирают свою судьбу.
– Именно так, месье Тревельян. – Его объяснение вызвало у меня непонятное беспокойство.
Я обратила внимание на то, что мистер Фитц увел разговор от убийства в городе и что все мужчины воздерживались от комментариев по поводу преступления. Складывалось впечатление, что они знали обо всем, но предпочитали молчать.
– Нет ничего более привлекательного, чем женщина, сознающая свой ум, – сказал мистер Тревельян.
Его негромко произнесенные слова ласкали мой слух. Мистер Галье поперхнулся вином, Миньон подмигнула мне, мистер Фитц кашлянул.
– За здоровье женщин в таком случае.
Мистер Тревельян словно получал удовольствие, уничтожая мужчин и беря в плен женщин. Он поднял бокал, при этом сверкнул золотой перстень, который он носил на мизинце. Его грань в форме плоского диска имела необычный рисунок в виде переплетенных кругов. Я могла бы поклясться, что где-то видела этот рисунок раньше, но никак не могла вспомнить, где именно, и это меня беспокоило. Но я определенно могла утверждать, что никогда раньше не встречала такого неординарного человека, как он.
Глава 4
– Мы сегодня рано закончили, – сказала я мамаше Луизе, поставив последнюю вымытую кастрюлю на полку. Смахнув крошки с кухонного стола, я сложила посудное полотенце. Приятно видеть, что дела целого дня подходят к концу.
– Если рано закончили – это значит, что Господь приготовил для нас еще работу, только мы не знаем об этом, – сказала мамаша Луиза.
– Будем надеяться, что этого не случится. Нужно проверить дом, чтобы убедиться, что все в порядке и везде заперто.
– Я уже сказала папаше Джону, чтобы он позаботился об этом. Что-то странное ощущается в воздухе, миз Жюльет, и это нехорошо. Я пойду вместе с ним прямо сейчас.
– Спасибо, – поблагодарила я, и мамаша Луиза направилась по лестнице в ту часть дома, где они жили с папашей Джоном. Множество раз за эти годы я задавала себе вопрос: что бы мы делали без их любви и преданности?
Миньон вошла в кухню как раз в тот момент, когда я повернулась, чтобы уйти. Она выглядела почти рассерженной – состояние для нее, можно сказать, из ряда вон выходящее.
– Жюльет, если бы месье Фитц и месье Галье не затронули эту тему, когда ты рассказала бы нам об убийстве в городе?
– Скоро.
– Когда? Я подозреваю, что ты бы и не упомянула об этом. Нельзя к нам относиться так, словно мы дети.
– Ну как ты можешь говорить такое?
– Ты не доверяешь нам! Не рассказываешь о вещах, которые мы должны знать, как, например, о повышении налогов.
– Я не хотела вас беспокоить.
Миньон вздохнула:
– Я знаю. Но прошло уже десять лет, как умер отец. Я больше не ребенок. Когда тебе было семнадцать, ты уже была помолвлена и готовила себе приданое.
– Что следует делать и тебе, а не портить руки стиркой.
– Я должна помогать. А теперь скажи, сколько нам не хватает, чтобы заплатить налоги.
– Если месье Тревельян останется в течение того срока, который он планирует, этого хватит, чтобы покрыть значительную часть налогов. А если актерская труппа отправится дальше, нам нужно будет заселить их комнаты.
– Тогда, может быть, пора дать объявление? Сколько он еще останется у нас?
– По крайней мере полгода.
– Достаточно времени, чтобы ты хорошо узнала его, не правда ли?
Интуитивные предупредительные сигналы и скрытый подтекст в словах сестры заставили меня перейти на менторский тон.
– Нонни, месье Тревельян – человек умудренный опытом и состоятельный. Он занимает гораздо более высокое общественное положение и намерен вернуться в Сан-Франциско, когда завершит здесь свои дела.
Похоже, на Миньон мои слова не произвели ни малейшего впечатления.
– Ты находишь его красивым?
– Даже очень.
– И еще он удивительно обаятельный.
Я хотела было солгать, но не смогла.
– Да. Но Господь населил землю многими тварями, и некоторые созданы для того, чтобы только на них смотреть и не трогать их.
Миньон ахнула:
– Почему он тебе не нравится?
– Я этого не сказала, и к тому же мы едва знакомы. Ты ведь прекрасно понимаешь, что огонь обжигает, даже если не дотрагиваться до него, не правда ли?
– Ты любила Жан-Клода?
Я прикрыла глаза, но затем честно встретила вопрошающий взгляд Миньон.
– Папу устроил этот брак. Жан-Клод был гораздо старше меня, но думаю, что со временем мы зажили бы счастливо. Если бы можно было вернуться в прошлое, я вышла бы замуж не иначе как по любви и не стала бы женой человека, который прошел большой жизненный путь и никогда не видел тех роз, которые видела я. – Я погладила Миньон по плечу. – И больше не надо заводить разговоров обо мне или месье Тревельяне. Есть вещи поважнее, о которых тебе следует знать. Месье Дейвис назвал тебя славной и сговорчивой. Похоже, мужчина настроен достаточно серьезно. Он не говорил тебе о своих чувствах?
Миньон побледнела и озабоченно прикусила губу.
– Боже, он спросил, было ли приятно мне находиться в его компании, и я, естественно, сказала «да». А истина в том, что он говорит слишком много, мне же захотелось вернуться к вышиванию, чтобы не заснуть.
Я рассмеялась, Миньон ненавидела вышивание.
– Ладно, мы найдем способ и дадим ему понять, что ты не разделяешь его чувств. Он хотел взять тебя на карнавал в пятницу, а я сумела включить в его план всю семью. Мы должны встретиться у собора в семь часов.
Миньон обрадовалась.
– По крайней мере он не будет одинок. Что конкретно, по-твоему, он имеет в виду, называя меня сговорчивой? – спросила она, явно обескураженная такой характеристикой.
– Я думаю, что в его понимании – это быть как мадам Галье перед месье Галье.
– Откуда у него это представление обо мне? На месте мадам Галье меня трудно было бы заставить соблюсти рамки приличия. Месье Галье, кажется, считает, что его жена – всего лишь пьедестал для его большой головы.
Я широко раскрыла глаза.
– Мне приятно, что ты так наблюдательна. Я уверена, что, если ты как-нибудь при случае выскажешь свое мнение, месье Дейвис перестанет считать тебя слишком сговорчивой и у него пропадет желание ухаживать за тобой. А сейчас я должна навестить Андре и Жинетт.
– Я присмотрю за Жинетт. Я буду спать в ее комнате, чтобы помочь, если ей что-нибудь понадобится ночью. Она так напугала меня днем, когда я увидела, что она лежит на полу бледная как смерть. Она не приходила в себя до тех пор, пока я не дала ей нюхательную соль. И даже после этого она не сразу поняла, кто я.
– Я и не знала, что все было так ужасно. Она выглядела усталой, но здоровой. Я пошлю утром записку доктору Ланау и попрошу его зайти завтра. Если Жинетт...
– Если у Жинетт возникнут проблемы, которые я не смогу решить, я позову тебя, обещаю. – Она обняла меня и ободряюще похлопала по спине, словно старше была она, а не я. Оказывается, моя сестра давно выросла, а я была слишком занята, чтобы это заметить.
У всех нас были характерные для рода Де-Перри сердцевидный овал лица, темные глаза и черные волосы, похожие на воды Миссисипи в безлунную ночь, однако неземная деликатность Жинетт выделяла ее и делала похожей на ангела, который послан для того, чтобы некоторое время находиться среди простых смертных.
Я нашла сына в постели, хотя он еще не спал. Он тщательно умыл лицо, однако на пальцах его ног все еще была видна засохшая грязь, как и на его простынях, которые теперь не отстирать.
– Андре, почему ты не принял ванну? – Я села рядом с ним на кровать, не зная, что делать.
Он сонно потер глаза.
– Я все равно запачкаюсь, когда встречусь с Филиппом и Уиллом утром в лагере.
– Я тебе говорила много раз, что человек таков, каков он в деле. У тебя есть дела более серьезные, чем ежедневные прогулки с приятелями. Завтра ты должен остаться дома и сделать то, что намечалось на сегодня, плюс к этому постирать свои вещи. Сюда относятся и простыни, которые ты сейчас испачкал.
Он сел в кровати и ошеломленно открыл рот.
– Сделать сам?
– Да.
– Но я должен пойти! Я обещал Филиппу и Уиллу, что...
– Ты обещал сегодня мне.
Он потупил взор.
– Ты просто не хочешь, чтобы я снова отправился к лагерю.
– Это не так. – Я отвела завиток волос с его лба, обратив внимание, что он накрыл подушку мягкой голубой накидкой, которую моя мама приготовила еще до его рождения. Ему нравилось прикасаться щекой к мягкому поношенному материалу. – Я надеюсь, ты будешь человеком слова.
– Да, но ты не понимаешь меня!.. Это очень важно.
– Мы поговорим об этом завтра. И еще ты должен знать, что в пятницу мы поедем на карнавал в город. Разве это не будет интересно?
Он пожал плечами.
– Отправиться с Филиппом и Уиллом в лагерь, который строил мой отец, – это интересно.
Я вздохнула, поцеловала его и, поправив сетку над кроватью, пожелала спокойной ночи.
– Увидимся завтра.
Он кивнул и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Он огляделся вокруг.
– Они были мудры. Результаты великолепны. – Последняя фраза была произнесена в тот момент, когда он смотрел на меня, и я подумала, что он, пожалуй, переборщил с лестью.
– А как у вас, месье Тревельян? Ваши предки были так же мудры?
– Боюсь, что ответ на этот вопрос зависит от мнения того или иного человека. Большинство скажут, что имение Тревельян-Мэнор не имеет себе равных по красоте на сто миль в округе, однако его владельцев не считают слишком мудрыми или... достойными доверия. Некоторые заслуживают справедливой критики, но только не мой брат.
Не заслуживают доверия? Этот человек был обезоруживающе прямолинеен. Прежде чем я смогла решить, к какой категории он относит себя, заговорила миссис Галье:
– Я слышала, вы были в городе сегодня, миссис Бушерон. Скажите мне, пожалуйста, магазин одежды мадам Буссар открыт? Я заходила туда вчера, пока мистер Галье и мистер Фитц занимались делами, и была потрясена ее изделиями. У нее есть несколько платьев, которые она привезла в этом году прямо из Парижа. Разумеется, они были невероятно дороги, но...
– Полно, миссис Галье. Тебе больше не требуется новых платьев, – заметил мистер Галье.
– Разумеется, не требуется, мистер Галье, – кротко согласилась миссис Галье, неуверенно улыбнувшись. Она всегда соглашалась со своим мужем, хотя я видела, что она часто думала иначе. Я решила, что оставлю одну из своих статей для общества суфражисток на столе в гостиной, где она часто бывала.
Мистер Галье был одержим любовью к нарядам и украшениям – вероятно, в виде компенсации за отсутствие всего этого у жены. Начиная от брелока для часов и кончая фраком, он являл собой воплощение английского денди.
Сидя слева от мистера Тревельяна, мисс Венгль наклонилась к нему фамильярно близко и зашептала что-то на ухо, чего я не могла расслышать. Судя по раздражению, которое мистер Фитц выразил с помощью своих длинных, подкрученных кверху усов, он также счел ее поведение вызывающим.
– Сегодня магазин был открыт, – сказала я, подчеркнув, что отвечаю на вопрос миссис Галье. – Значит, вы и месье Фитц были в городе вчера, месье Галье?
– Да, и с отличными результатами, – ответил мистер Фитц. – Теперь в нашем распоряжении театр, и, как только мы решим, какую именно пьесу играть, можно готовить афиши.
Мистер Тревельян прищурился.
– Из нашей предыдущей беседы я сделал вывод, что ваша шекспировская труппа связана договорами и контрактами с выдающимися театрами, чтобы вы могли заранее планировать представления.
Мистер Галье откашлялся.
– Обычно так и происходит. Но этим летом мы отменили наши планы для Нью-Йорка, потому что у миссис Галье, – он похлопал жену по плечу, – был страшный приступ артрита этой зимой, и доктор порекомендовал ей более теплый климат. Хотя я не уверен, что он имел в виду Новый Орлеан. Эта жара просто убийственна.
– Она в самом деле убийственна, что подтверждает правильность ранее высказанной мною точки зрения. «Макбет» – это неудачный выбор для нас, – прокомментировал мистер Фитц. – Спросите любого из присутствующих.
Выпрямившись в кресле, месье Галье запальчиво возразил:
– У меня нет сомнения, что «Макбет» будет очень хорошо принята, и мисс Венгль играет леди Макбет превосходно. Публика будет довольна.
– Убийство всегда приветствуется под покровом развлечения. Мы кровожадная порода. – Мистер Фитц нахмурил брови и пошевелил усами. – Ваши способности актера не подвергаются сомнению, мой друг, но на карту поставлено здоровье аудитории.
– В каком смысле? – спросил мистер Тревельян.
– Очень просто, сэр. Через день-два вы почувствуете то, что чувствую я. Напряжение возрастает, особенно в такую адскую жару. И раздражительность также возрастает. Я наблюдал это раньше. Могут последовать бессмысленные убийства, если не будут приняты предупредительные меры.
– Как, например, случилось вчера, – сказала я. – Было совершено убийство прямо на ступеньках конторы месье Мейсона. Месье Галье или вы, месье Фитц, что-нибудь слышали об этом? Магазин мадам Буссар находится на той же самой улице.
Мистер Тревельян уронил ложку, и все вскочили, когда она звякнула. Он уставился на меня так, словно именно я совершила убийство. Слышал ли он об этом убийстве? Объяснялось ли его удивление тем, что я заговорила об этом во время обеда? Я уверена, что «Книга для настоящих леди», составленная Годи, не рекомендует вести разговор об убийстве во время обеда.
– Жюльет, это ужасно! – Миньон побелела от волнения. – Ты подвергалась опасности. Почему ты ничего нам не сказала?
– Убийство среди бела дня? – спросила мисс Венгль. – Кошмар! Мужчину ограбили?
Я не сказала, что жертвой стал мужчина, но об этом многие могли догадаться.
– Месье Дейвис ничего об этом не сказал.
– А кто такой мистер Дейвис? – спросил мистер Тревельян.
– Помощник моего адвоката, месье Мейсона, – ответила я.
– Это действительно ужасно, – сказала миссис Галье. – И подумать только, что я была в городе одна. Когда, вы говорите, это произошло?
– В полдень, полагаю.
Миссис Галье побледнела.
– Именно в это время мы были там.
– К счастью, нас обошел стороной этот ужасный инцидент, – вступил в разговор мистер Фитц и перешел к поднятой ранее теме. – Так что вы видите, Эдмунд, я прав. Подобная жара способна воспламенить людей. Предлагаю вместе с мисс Венгль поставить комедию. – Он погрузил ложку в суп. – «Укрощение строптивой» будет предпочтительней «Макбет».
– Пьеса не может подействовать на все население, Горацио, – сказал мистер Галье.
– Слово определило судьбу нации, – парировал мистер Фитц.
– Театр изменяет образ жизни, – сказала мисс Венгль. – Вы только посмотрите на меня, бедняжку. Я, должно быть, умерла бы от голода, если бы вы все не приехали в мой город. – Ее ярко выраженная южная манера растягивать слова напомнила мне черную патоку зимой – слащавая приторность и чопорность никак не соответствовали ее эффектной внешности и молодости.
– Не расстраивайтесь, мисс Венгль, мы с Эдмундом все устроим. – Мистер Фитц дружески похлопал ее по руке. – Бурные эмоции во время еды ведут к разлитию желчи.
Мне его увещевания показались странными, обычно именно он и мистер Галье сами нагнетали напряжение. Сейчас, как только я заговорила об убийстве в городе, возбуждение среди присутствующих увеличилось десятикратно.
– Не стоит так ожесточенно скорбеть, джентльмены, – заговорил мистер Тревельян, пытаясь разрядить обстановку. – Если бы мне предоставили возможность выбора, я бы получил удовольствие от проделок женщин, таких как Кэт – невеста Петруччо, предпочтя это убийству и предательству. Каково ваше мнение на этот счет, миссис Бушерон?
Произнося слова о «проделках женщин», он остановил свой взгляд на мне, и этот взгляд был... притягательным.
– Я считаю, что «Макбет» – меньшее из двух зол.
Шесть пар глаз ошеломленно уставились на меня.
Миньон заговорила первая:
– Почему ты так говоришь, Жюльет? Леди Макбет подталкивает своего мужа на преступление – убийство короля.
– Макбет и леди Макбет по крайней мере были хозяевами своей судьбы. У них был выбор. Кэт в «Укрощении строптивой» – всего лишь пешка.
– Это абсурд! – сердито провозгласил мистер Галье, даже его бакенбарды были с этим согласны и топорщились от возмущения.
Мистер Фитц откашлялся.
– Тихо, Эдмунд! Мне любопытно узнать, почему наша хозяйка склонна предпочесть убийство и предательство любви.
– Да, – добавил мистер Тревельян. – Вы хотите сказать, что оправдываете убийство как способ управления своей судьбой?
Его вывод удивил меня.
– Вы оба неверно меня поняли, джентльмены. Я всего лишь хотела сказать, что предпочитаю сама выбирать судьбу. Но мы отошли от нашей темы. Если бы я принимала решение, это была бы пьеса «Много шума из ничего».
– Острый ум Беатрисы не уступает уму мужчины, – проговорил мистер Тревельян, изучающе глядя на меня. – И хотя им мешают признаться в любви, герой и героиня сами выбирают свою судьбу.
– Именно так, месье Тревельян. – Его объяснение вызвало у меня непонятное беспокойство.
Я обратила внимание на то, что мистер Фитц увел разговор от убийства в городе и что все мужчины воздерживались от комментариев по поводу преступления. Складывалось впечатление, что они знали обо всем, но предпочитали молчать.
– Нет ничего более привлекательного, чем женщина, сознающая свой ум, – сказал мистер Тревельян.
Его негромко произнесенные слова ласкали мой слух. Мистер Галье поперхнулся вином, Миньон подмигнула мне, мистер Фитц кашлянул.
– За здоровье женщин в таком случае.
Мистер Тревельян словно получал удовольствие, уничтожая мужчин и беря в плен женщин. Он поднял бокал, при этом сверкнул золотой перстень, который он носил на мизинце. Его грань в форме плоского диска имела необычный рисунок в виде переплетенных кругов. Я могла бы поклясться, что где-то видела этот рисунок раньше, но никак не могла вспомнить, где именно, и это меня беспокоило. Но я определенно могла утверждать, что никогда раньше не встречала такого неординарного человека, как он.
Глава 4
– Мы сегодня рано закончили, – сказала я мамаше Луизе, поставив последнюю вымытую кастрюлю на полку. Смахнув крошки с кухонного стола, я сложила посудное полотенце. Приятно видеть, что дела целого дня подходят к концу.
– Если рано закончили – это значит, что Господь приготовил для нас еще работу, только мы не знаем об этом, – сказала мамаша Луиза.
– Будем надеяться, что этого не случится. Нужно проверить дом, чтобы убедиться, что все в порядке и везде заперто.
– Я уже сказала папаше Джону, чтобы он позаботился об этом. Что-то странное ощущается в воздухе, миз Жюльет, и это нехорошо. Я пойду вместе с ним прямо сейчас.
– Спасибо, – поблагодарила я, и мамаша Луиза направилась по лестнице в ту часть дома, где они жили с папашей Джоном. Множество раз за эти годы я задавала себе вопрос: что бы мы делали без их любви и преданности?
Миньон вошла в кухню как раз в тот момент, когда я повернулась, чтобы уйти. Она выглядела почти рассерженной – состояние для нее, можно сказать, из ряда вон выходящее.
– Жюльет, если бы месье Фитц и месье Галье не затронули эту тему, когда ты рассказала бы нам об убийстве в городе?
– Скоро.
– Когда? Я подозреваю, что ты бы и не упомянула об этом. Нельзя к нам относиться так, словно мы дети.
– Ну как ты можешь говорить такое?
– Ты не доверяешь нам! Не рассказываешь о вещах, которые мы должны знать, как, например, о повышении налогов.
– Я не хотела вас беспокоить.
Миньон вздохнула:
– Я знаю. Но прошло уже десять лет, как умер отец. Я больше не ребенок. Когда тебе было семнадцать, ты уже была помолвлена и готовила себе приданое.
– Что следует делать и тебе, а не портить руки стиркой.
– Я должна помогать. А теперь скажи, сколько нам не хватает, чтобы заплатить налоги.
– Если месье Тревельян останется в течение того срока, который он планирует, этого хватит, чтобы покрыть значительную часть налогов. А если актерская труппа отправится дальше, нам нужно будет заселить их комнаты.
– Тогда, может быть, пора дать объявление? Сколько он еще останется у нас?
– По крайней мере полгода.
– Достаточно времени, чтобы ты хорошо узнала его, не правда ли?
Интуитивные предупредительные сигналы и скрытый подтекст в словах сестры заставили меня перейти на менторский тон.
– Нонни, месье Тревельян – человек умудренный опытом и состоятельный. Он занимает гораздо более высокое общественное положение и намерен вернуться в Сан-Франциско, когда завершит здесь свои дела.
Похоже, на Миньон мои слова не произвели ни малейшего впечатления.
– Ты находишь его красивым?
– Даже очень.
– И еще он удивительно обаятельный.
Я хотела было солгать, но не смогла.
– Да. Но Господь населил землю многими тварями, и некоторые созданы для того, чтобы только на них смотреть и не трогать их.
Миньон ахнула:
– Почему он тебе не нравится?
– Я этого не сказала, и к тому же мы едва знакомы. Ты ведь прекрасно понимаешь, что огонь обжигает, даже если не дотрагиваться до него, не правда ли?
– Ты любила Жан-Клода?
Я прикрыла глаза, но затем честно встретила вопрошающий взгляд Миньон.
– Папу устроил этот брак. Жан-Клод был гораздо старше меня, но думаю, что со временем мы зажили бы счастливо. Если бы можно было вернуться в прошлое, я вышла бы замуж не иначе как по любви и не стала бы женой человека, который прошел большой жизненный путь и никогда не видел тех роз, которые видела я. – Я погладила Миньон по плечу. – И больше не надо заводить разговоров обо мне или месье Тревельяне. Есть вещи поважнее, о которых тебе следует знать. Месье Дейвис назвал тебя славной и сговорчивой. Похоже, мужчина настроен достаточно серьезно. Он не говорил тебе о своих чувствах?
Миньон побледнела и озабоченно прикусила губу.
– Боже, он спросил, было ли приятно мне находиться в его компании, и я, естественно, сказала «да». А истина в том, что он говорит слишком много, мне же захотелось вернуться к вышиванию, чтобы не заснуть.
Я рассмеялась, Миньон ненавидела вышивание.
– Ладно, мы найдем способ и дадим ему понять, что ты не разделяешь его чувств. Он хотел взять тебя на карнавал в пятницу, а я сумела включить в его план всю семью. Мы должны встретиться у собора в семь часов.
Миньон обрадовалась.
– По крайней мере он не будет одинок. Что конкретно, по-твоему, он имеет в виду, называя меня сговорчивой? – спросила она, явно обескураженная такой характеристикой.
– Я думаю, что в его понимании – это быть как мадам Галье перед месье Галье.
– Откуда у него это представление обо мне? На месте мадам Галье меня трудно было бы заставить соблюсти рамки приличия. Месье Галье, кажется, считает, что его жена – всего лишь пьедестал для его большой головы.
Я широко раскрыла глаза.
– Мне приятно, что ты так наблюдательна. Я уверена, что, если ты как-нибудь при случае выскажешь свое мнение, месье Дейвис перестанет считать тебя слишком сговорчивой и у него пропадет желание ухаживать за тобой. А сейчас я должна навестить Андре и Жинетт.
– Я присмотрю за Жинетт. Я буду спать в ее комнате, чтобы помочь, если ей что-нибудь понадобится ночью. Она так напугала меня днем, когда я увидела, что она лежит на полу бледная как смерть. Она не приходила в себя до тех пор, пока я не дала ей нюхательную соль. И даже после этого она не сразу поняла, кто я.
– Я и не знала, что все было так ужасно. Она выглядела усталой, но здоровой. Я пошлю утром записку доктору Ланау и попрошу его зайти завтра. Если Жинетт...
– Если у Жинетт возникнут проблемы, которые я не смогу решить, я позову тебя, обещаю. – Она обняла меня и ободряюще похлопала по спине, словно старше была она, а не я. Оказывается, моя сестра давно выросла, а я была слишком занята, чтобы это заметить.
У всех нас были характерные для рода Де-Перри сердцевидный овал лица, темные глаза и черные волосы, похожие на воды Миссисипи в безлунную ночь, однако неземная деликатность Жинетт выделяла ее и делала похожей на ангела, который послан для того, чтобы некоторое время находиться среди простых смертных.
Я нашла сына в постели, хотя он еще не спал. Он тщательно умыл лицо, однако на пальцах его ног все еще была видна засохшая грязь, как и на его простынях, которые теперь не отстирать.
– Андре, почему ты не принял ванну? – Я села рядом с ним на кровать, не зная, что делать.
Он сонно потер глаза.
– Я все равно запачкаюсь, когда встречусь с Филиппом и Уиллом утром в лагере.
– Я тебе говорила много раз, что человек таков, каков он в деле. У тебя есть дела более серьезные, чем ежедневные прогулки с приятелями. Завтра ты должен остаться дома и сделать то, что намечалось на сегодня, плюс к этому постирать свои вещи. Сюда относятся и простыни, которые ты сейчас испачкал.
Он сел в кровати и ошеломленно открыл рот.
– Сделать сам?
– Да.
– Но я должен пойти! Я обещал Филиппу и Уиллу, что...
– Ты обещал сегодня мне.
Он потупил взор.
– Ты просто не хочешь, чтобы я снова отправился к лагерю.
– Это не так. – Я отвела завиток волос с его лба, обратив внимание, что он накрыл подушку мягкой голубой накидкой, которую моя мама приготовила еще до его рождения. Ему нравилось прикасаться щекой к мягкому поношенному материалу. – Я надеюсь, ты будешь человеком слова.
– Да, но ты не понимаешь меня!.. Это очень важно.
– Мы поговорим об этом завтра. И еще ты должен знать, что в пятницу мы поедем на карнавал в город. Разве это не будет интересно?
Он пожал плечами.
– Отправиться с Филиппом и Уиллом в лагерь, который строил мой отец, – это интересно.
Я вздохнула, поцеловала его и, поправив сетку над кроватью, пожелала спокойной ночи.
– Увидимся завтра.
Он кивнул и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23