Под юбкой клюквенного цвета колени дрожали, как ива на ветру. Ореховые глаза, полные тревоги и надежды, устремились на спину черноволосого мужчины.
Гаррик увидел, что королева смотрит на входную дверь, и понял, что вошла его невеста. Графа одолевали противоречивые чувства: ему хотелось, чтобы это была Алерия — и тогда его подозрения оказались бы напрасными, — и вместе с тем он молил Бога, чтобы Несса заняла место своей сестры. Собравшись с духом, Гаррик обернулся, чтобы встретить правду лицом к лицу.
Несса едва не упала в обморок, когда на нее взглянули пронзительные серебряные глаза. Ей захотелось повернуться и бежать, но воспитание потребовало, чтобы она взвалила на себя тяжелую задачу — прямо держать спину и высоко поднять голову. Конечно же, он расстроился, увидев такую невзрачную заместительницу. Но нужно выстоять — во что бы то ни стало. Гордость, конечно, — грех, но она не струсит перед Ледяным Воином, не убежит. Пусть его взгляд заморозит в ней все чувства — она будет непроницаема. Несса медленно прошествовала в придел храма.
Гаррик изучал приближающуюся девицу. Перед ним было доказательство того, что она такая же хитрая, как все женщины; и все же он чуть не улыбнулся, глядя, как храбро и решительно она шагает навстречу тому, чего, безусловно, боялась. Золотое кружево на вороте платья и по краям рукавов перекликалось с золотыми блестками в волосах, уложенных в толстые косы вокруг головы, только несколько непокорных завитков обрамляли сердцевидное личико. Красное платье придало щекам краски, которые раньше выбеливало одеяние послушницы. Он видел, что она боится, но полна решимости, и у него появилось нелепое желание защитить ее — от кого? От себя самого? Чувства так разбушевались, что он не узнавал себя; он не мог с ними справиться и презирал себя за это.
Несса видела, что граф хмурится, и это еще более усиливало ее тревогу. Шествие через зал под его холодным испытующим взглядом длилось целую вечность. Наконец она встала рядом с ним, перед прелатом. Сейчас, сейчас это произойдет… Сейчас он откажется признать ее своей невестой.
Казалось, все замерли в напряженном ожидании. Коннел в ужасе вытаращил глаза; епископ почувствовал какую-то подспудную враждебность и, озадаченный, смотрел то на торжествующую королеву, то на хмурого графа.
Тянулось тягостное молчание, не нарушаемое ни единым вздохом. Наконец Элеонора проговорила:
— Видите ли, граф, Алерия вышла замуж за своего возлюбленного, ее названого брата и бывшего стражника этого замка. — Она не скрывала ликования, ведь ей удалось разрушить план Генриха. — Церемония прошла этой ночью в часовне Святого Стефана, и сейчас счастливая пара уже далеко, на пути к своему новому дому.
Выражение лица Гаррика не изменилось, но Несса почувствовала, что он вздрогнул, когда королева упомянула о часовне. Она ощутила на себе его взгляд и тихо сказала:
— В часовне я молилась за счастье сестры. — Никто ничего не понял, но ее слова предназначались ему, — она оправдывалась, что не виновна во лжи.
«Она так и говорила, — мысленно согласился Гаррик. — Ложь не в словах, а в делах». Он едва заметно кивнул, принимая объяснение, но не прощая.
Элеонора же тем временем продолжала:
— Если вы желаете заявить права на приданое, то есть на половину Суинтона вместе с домом, можете принять в качестве невесты старшую сестру.
Гаррик в упор посмотрел на королеву. Значит, от своих информаторов при дворе она узнала, что он обещал Генриху утихомирить Суинтон, пока недовольство не перекинулось на Таррант, его главный оплот. У него не было выбора, даже если бы он желал отказаться. Более того, все браки среди знати преследуют политические цели, личный выбор ни при чем. Так что какая разница, на какой из сестер он женится, если получит то же самое приданое?
Граф улыбнулся королеве и утвердительно кивнул. Он ничем не выдаст удовольствия от того, что обстоятельства позволяют ему взять в жены стройную девушку, молча стоявшую рядом с ним.
Несса же ждала ответа, она не заметила кивок. Она горячо молилась и давала самые немыслимые обеты — только бы сбылись ее сердечные желания.
Глядя на склоненную головку Нессы, Гаррик размышлял: почему она не поднимает глаз? Может, боится, что ее отвергнут? «Нет, скорее, молится о том, чтобы я не принял ее жертву во имя любви к сестре и позволил вернуться в аббатство, где она скроет правду о своем горячем темпераменте. Но ведь она говорила, что защита Алерии для нее на первом месте. Пожалуй, она все же жертвует своим намерением уйти в монастырь и готова спасти сестру».
Коннел, внимательно наблюдавший за другом, заметил, что улыбка Гаррика превратилась в гримасу. «Какая же боль грызет его?» — подумал барон.
Гаррику было исключительно неприятно, что Несса идет к нему, как на заклание. А впрочем, что с того? Разве эта девушка не доказала, что она — такая же дочь Евы, как все они? Разве она не приняла участие в заговоре? Так что не о чем размышлять — его выбор определяется преданностью Генриху и ничем иным.
— Проводите обряд. Свадьба — завтра утром. — Нужно поскорее убираться отсюда, подальше от омута вероломства. На свободе он сможет трезво все обдумать и тогда посмотрит, как разобраться с последствиями.
— Завтра?! — поразилась Элеонора. — Но нужно все подготовить, сшить свадебный наряд, нужно…
— В такой же спешке вы провели свадьбу ее сестры, — перебил граф. — У меня дела, я не могу попусту терять время.
Несса была обескуражена тем, что он считает ее пустой тратой времени, но мать часто говорила ей, что с ней не будут церемониться, она создана не для этого. Бог дал ей то, о чем она неистово молила. Она не может ожидать большего, тем более от человека, которого заставили стать ей мужем.
— Но… — Элеонора пыталась удержать равновесие на покачнувшейся палубе своего корабля.
— Нет, — заявил Гаррик. Его не привлекает венчание в этом месте предательства и вероломства. Несса предпочитает деревенскую церковь, он — тоже. — В часовне Святого Стефана.
Элеонора в изумлении уставилась на графа.
— Но эта часовня — жалкая лачуга. Неужели вы хотите там венчаться?
Сопротивление королевы только укрепило настойчивость Гаррика. Он с усмешкой проговорил:
— Если свадьбе быть, то завтра и там.
Интересно, он выбрал это место потому, что оно нравится ей, или лишь бы позлить королеву? Несса подняла на него глаза. Почувствовав ее взгляд, Гаррик повернулся к ней и улыбнулся.
Несса ахнула. Как одно и то же движение губ может в один момент обдавать холодом, а в следующий — согревать таким теплом, что тает все тело?
Глава 9
— Будьте счастливы! — Пожелания счастья сопровождали невесту на всем пути — кричали и простолюдины, и стражники из крепости.
Толпа протянулась вдоль всей дороги от замка до часовни Святого Стефана. По традиции Несса возглавляла процессию, и путь показался ей куда более долгим, чем она думала. Рядом шли сопровождающие — королева в парадном наряде и Сибилла, совершенная монашка, с мягкой улыбкой и устремленным вдаль взором. Под сотнями любопытных глаз Несса вычерпывала крохи уверенности со дна дрожащей души. Она косилась на тех, кто выкрикивал добрые пожелания, и говорила себе: «Ты должна быть стойкой».
— Здоровья и счастья! — прокричала какая-то матрона; чтобы было слышнее, она рупором приложила руки к пухлым щекам, красным и крепким, как яблоки.
А какой-то долговязый мужчина закричал:
— Счастья и кучу детишек! — Он подхватил на руки и посадил себе на плечи двух мальчиков.
Несса покраснела; щеки стали похожи на розы, которые вместе с лилиями сплетались в венок, украшавший ее голову; из-под него на плечи и спину спускались локоны. Она шла по извилистым узким улочкам и заставляла себя не замедлять шаги, поскольку приближалась к той цели, о которой молила и которой страшилась. Она уже видела последствия, которые прежде игнорировала, предаваясь запретным мечтам. Не лучше ли было бы вести монотонную жизнь в монастырских стенах, чем жить с человеком, который вынужденно на ней женился, который всегда будет считать ее «пустой тратой времени»?
— Улыбайся, у тебя счастливый день, — шепотом приказала королева. Несса покосилась на нее и стала улыбаться дрожащими губами.
Пурпурная накидка и вуаль покрывали голову королевы, безупречной белизны лицо и пронизывающие глаза. Элеонора величественно кивала толпе и улыбалась. Тронув Нессу за плечо, она сказала:
— Я бы ни за что не сделала тебя его невестой, если бы не знала, что ты сама этого хочешь. Ведь хочешь, не так ли?
Проницательность королевы так смутила Нессу, что она вспыхнула. Конечно, она сама хотела. Ее отношение к браку с графом — не проблема. Но как быть с этическими соображениями? Какой ответ она может дать королеве? К счастью, судьба дала ей краткую передышку: Элеонора задержалась, чтобы принять букет полевых цветов от какой-то застенчивой девушки. Когда королева передала его невесте, снова раздались приветственные выкрики. Несса уткнулась лицом в колокольчики и дикие розы. Хотя она еще не нашла ответ, дружеский смех и доброжелательность зрителей дали сил взглянуть на Элеонору. А та испытующе посмотрела на нее и проговорила:
— У тебя чистая душа, загляни в себя, и ты поймешь, что я права.
Несса по-прежнему улыбалась, хотя слова королевы очень ее озадачили. Неужели ее симпатия к графу была так очевидна? И другие тоже заметили? А он? О Боже, нет! Когда она вчера вошла в часовню на церемонию помолвки, у него на лице было написано отвращение. А после помолвки он сразу ушел в деревенскую церковь, и больше она его не видела. А чего еще можно было ожидать? Проведя почти всю жизнь в монастырских стенах, она имела мало возможностей изучать человеческую природу, а ее учили, что страсть мужчин недолговечна и не слишком разборчива. Для него поцелуи ничего не значат… Поэтому ее реакция особенно постыдна. Его хитростью заставили принять ее, а она не прибегла ни к каким уловкам, чтобы он на самом деле захотел ее принять.
— Дорогая, что тебя гложет?
Несса поняла, что тягостные раздумья согнали улыбку с ее лица, и снова стала улыбаться, чтобы не смущать унылым видом зрителей, стоявших вдоль дороги.
Но фальшивое веселье королеву не устраивало.
— Если ты скажешь, что этот брак сделает тебя несчастной, я найду способ отменить его — даже сейчас.
А мужчина, с которым и так уже скверно обошлись, получит новое оскорбление? Нет, ни за что. Несса заставила себя сказать:
— Нет-нет, конечно, вы правы. Именно об этом я мечтала. Просто его насильно заставили взять меня в жены, и он этого никогда не забудет и не простит.
Что ж, Гаррик способен на такую холодность; бесполезно разуверять девушку, она сразу же почувствует неправду. Но Элеонора видела: когда серебряные глаза устремлялись на Нессу, они теплели, чего не случалось при взгляде на других. И это вселяло надежду.
— Он мог тебя отвергнуть, но не отверг. Он одарил тебя так, как никакую другую женщину.
С приклеенной к губам улыбкой Несса покосилась на королеву. Она боялась разочарования, поэтому удержалась от вопроса. Королева же заметила:
— Я уверена, что в одном из разговоров ты упомянула, что тебе больше нравится часовня Святого Стефана. — Они уже свернули за угол, и Элеонора кивнула в сторону часовни. — Полагаю, что только ради тебя он настоял на венчании в этом месте.
Ради нее? Едва ли, но возможно… Она тотчас же отбросила слово «возможно», ей хотелось надеяться на лучшее.
Элеонора с удовольствием предоставила бы Гаррику венчаться в неприбранной, убогой часовне, но любовь к Нессе заставила приложить огромные усилия, чтобы преобразить скромный храм. Зная, что Несса чурается роскоши, она распорядилась украсить его яркими весенними цветами — осветить ими каждый темный угол, каждую закоптелую стену.
Несса в смущении смотрела на людей, ожидавших возле двери в часовню. Что, если граф передумал? Что, если он ушел, оставил ее стоять под дверью — в наказание за участие в заговоре? Сердце ее билось так, что заглушало гомон толпы. Нет-нет, вот он, он здесь! Но почему он выбрал такой наряд, почему такой мрачный? Ее трепет усилился десятикратно. Он выбрал этот наряд в знак отвращения к сделке? Или хочет показать, что оплакивает мечту о прекрасной Алерии?
Чем ближе они подходили к часовне, тем труднее давался каждый шаг. Несса отчаянно трусила и не находила сил встретиться с женихом взглядом. Чтобы не видеть красивое лицо, словно окаменевшее от презрения, она смотрела на красивый шелк своей юбки, колыхавшейся при каждом шаге. Чтобы не думать о предстоящем событии, которое свяжет ее на всю жизнь, она размышляла: «Какое красивое на мне платье, правда, не новое, и фасон слишком откровенный для женщины, никогда не носившей ничего, кроме балахона послушницы». При мысли, что на нее в таком наряде смотрят люди, смотрит мрачный граф, кровь бросилась в лицо. На ней было платье Элеоноры, но она его никогда не надевала, его ушили на стройную фигуру Нессы. Шнуровка стягивала бюст до талии, что ее очень смущало, дальше блестящая ткань расширялась, а сзади шуршащее облако переходило в длинный шлейф.
Возле двери в часовню ждал Гаррик, стоявший рядом с епископом и Коннелом. Барон внимательно наблюдал за другом, но тот был невозмутим. После того, как граф не моргнув глазом принял замену невесты, Коннел мысленно сравнил обеих сестер. Неужели Гаррику больше нравится эта? Нет, конечно, ведь этот человек отверг лучших красавиц Англии и континента. Так и не найдя ответа на загадку, Коннел утешился тем, что стал смотреть на белую фигуру девушки, что шла позади Нессы и королевы.
А Гаррик не сводил глаз со своей невесты. Волосы Нессы были распущены, что вполне соответствовало церемонии; локоны свободно падали на плечи и на спину, и Гаррик, казалось, чувствовал на пальцах их мягкие кольца. Сопротивляясь отвлекающим воспоминаниям, он сжал кулаки.
Несса наконец-то отважилась поднять глаза — только для того, чтобы узнать, сколько еще должны нести ее ослабевшие ноги, — и именно в этот момент граф сжал кулаки. У нее тотчас же помутилось в голове: этот жест ясно показывал, как он зол, как его раздражает все, что происходит сегодня, как ужасно его раздражает сама виновница событий.
Гаррик заметил, что невеста бросила на него быстрый взгляд и побледнела. Может, своим требованием срочно совершить обряд он отнял у нее важный момент жизни? Нет, не может быть. Он безжалостно придавил в себе страх. В конце концов, здесь присутствуют все, кого она хотела видеть; к тому же он заставил королеву провести церемонию в той часовне, которую предпочитает невеста. Королеву много в чем можно обвинить, но не в скупости — она обставила венчание своей подопечной с королевской щедростью. Посмотреть хотя бы на ее платье — несостоявшаяся послушница не могла иметь в своем гардеробе такой роскошный наряд.
И все-таки это из-за него — из-за того, что на свадебном обеде не будет его родственников и друзей. Кроме того, он неподобающе одет… На нем туника из серого бархата с черной каймой, вытканной серебром. Богато, но подходит больше для похорон, чем для свадьбы. Он не специально выбирал такой наряд. Когда он отправился в Солсбери на помолвку, устроенную королем, он не собирался сразу же жениться, и в его дорожном сундуке не нашлось наряда для такого случая. У них было решено, что на свадьбу приедут его отец, король и друг Джеффри. Но лучше уж он обвенчается в том, что есть, чем будет дожидаться гостей. А если бы все проходило так, как следует, то пришлось бы пригласить и множество менее приятных людей. Если даже сейчас невеста чувствует неловкость, то вряд ли ее обрадовало бы скопище завистливых подхалимов и приживал. Его вынудили жениться, и он не желает испытывать чувство вины за спешку, с которой, все делается. Но все же, как ни прекрасны и разумны были его доводы, ему не. удавалось подавить чувство горечи, ведь все делалось не так, как следовало бы.
После того единственного взгляда, брошенного украдкой, Несса больше не поднимала глаз; она узнала, что достигла цели, когда увидела черные сапоги, обтягивающие крепкие мужские ноги. Она остановилась, не зная, что делать дальше. Внезапно ее охватил новый приступ страха: вдруг он подаст знак начать церемонию, а в последний момент откажется взять ее в жены? Какой ужас…
Рука Нессы была как лед. Гаррик положил ее себе на сгиб локтя и прикрыл другой рукой. Выходит, правду говорят, что он может заморозить даже самое горячее сердце. Ха! Какая глупость — верить, что у женщины может быть подобное сокровище. Граф едва заметно усмехнулся, и Несса невольно вздрогнула.
Чувствуя себя осужденной, как будто она стояла перед самим святым Петром, Несса набралась сил встретить отказ с таким же мужеством, с каким первые христиане Рима выходили на арену со львами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Гаррик увидел, что королева смотрит на входную дверь, и понял, что вошла его невеста. Графа одолевали противоречивые чувства: ему хотелось, чтобы это была Алерия — и тогда его подозрения оказались бы напрасными, — и вместе с тем он молил Бога, чтобы Несса заняла место своей сестры. Собравшись с духом, Гаррик обернулся, чтобы встретить правду лицом к лицу.
Несса едва не упала в обморок, когда на нее взглянули пронзительные серебряные глаза. Ей захотелось повернуться и бежать, но воспитание потребовало, чтобы она взвалила на себя тяжелую задачу — прямо держать спину и высоко поднять голову. Конечно же, он расстроился, увидев такую невзрачную заместительницу. Но нужно выстоять — во что бы то ни стало. Гордость, конечно, — грех, но она не струсит перед Ледяным Воином, не убежит. Пусть его взгляд заморозит в ней все чувства — она будет непроницаема. Несса медленно прошествовала в придел храма.
Гаррик изучал приближающуюся девицу. Перед ним было доказательство того, что она такая же хитрая, как все женщины; и все же он чуть не улыбнулся, глядя, как храбро и решительно она шагает навстречу тому, чего, безусловно, боялась. Золотое кружево на вороте платья и по краям рукавов перекликалось с золотыми блестками в волосах, уложенных в толстые косы вокруг головы, только несколько непокорных завитков обрамляли сердцевидное личико. Красное платье придало щекам краски, которые раньше выбеливало одеяние послушницы. Он видел, что она боится, но полна решимости, и у него появилось нелепое желание защитить ее — от кого? От себя самого? Чувства так разбушевались, что он не узнавал себя; он не мог с ними справиться и презирал себя за это.
Несса видела, что граф хмурится, и это еще более усиливало ее тревогу. Шествие через зал под его холодным испытующим взглядом длилось целую вечность. Наконец она встала рядом с ним, перед прелатом. Сейчас, сейчас это произойдет… Сейчас он откажется признать ее своей невестой.
Казалось, все замерли в напряженном ожидании. Коннел в ужасе вытаращил глаза; епископ почувствовал какую-то подспудную враждебность и, озадаченный, смотрел то на торжествующую королеву, то на хмурого графа.
Тянулось тягостное молчание, не нарушаемое ни единым вздохом. Наконец Элеонора проговорила:
— Видите ли, граф, Алерия вышла замуж за своего возлюбленного, ее названого брата и бывшего стражника этого замка. — Она не скрывала ликования, ведь ей удалось разрушить план Генриха. — Церемония прошла этой ночью в часовне Святого Стефана, и сейчас счастливая пара уже далеко, на пути к своему новому дому.
Выражение лица Гаррика не изменилось, но Несса почувствовала, что он вздрогнул, когда королева упомянула о часовне. Она ощутила на себе его взгляд и тихо сказала:
— В часовне я молилась за счастье сестры. — Никто ничего не понял, но ее слова предназначались ему, — она оправдывалась, что не виновна во лжи.
«Она так и говорила, — мысленно согласился Гаррик. — Ложь не в словах, а в делах». Он едва заметно кивнул, принимая объяснение, но не прощая.
Элеонора же тем временем продолжала:
— Если вы желаете заявить права на приданое, то есть на половину Суинтона вместе с домом, можете принять в качестве невесты старшую сестру.
Гаррик в упор посмотрел на королеву. Значит, от своих информаторов при дворе она узнала, что он обещал Генриху утихомирить Суинтон, пока недовольство не перекинулось на Таррант, его главный оплот. У него не было выбора, даже если бы он желал отказаться. Более того, все браки среди знати преследуют политические цели, личный выбор ни при чем. Так что какая разница, на какой из сестер он женится, если получит то же самое приданое?
Граф улыбнулся королеве и утвердительно кивнул. Он ничем не выдаст удовольствия от того, что обстоятельства позволяют ему взять в жены стройную девушку, молча стоявшую рядом с ним.
Несса же ждала ответа, она не заметила кивок. Она горячо молилась и давала самые немыслимые обеты — только бы сбылись ее сердечные желания.
Глядя на склоненную головку Нессы, Гаррик размышлял: почему она не поднимает глаз? Может, боится, что ее отвергнут? «Нет, скорее, молится о том, чтобы я не принял ее жертву во имя любви к сестре и позволил вернуться в аббатство, где она скроет правду о своем горячем темпераменте. Но ведь она говорила, что защита Алерии для нее на первом месте. Пожалуй, она все же жертвует своим намерением уйти в монастырь и готова спасти сестру».
Коннел, внимательно наблюдавший за другом, заметил, что улыбка Гаррика превратилась в гримасу. «Какая же боль грызет его?» — подумал барон.
Гаррику было исключительно неприятно, что Несса идет к нему, как на заклание. А впрочем, что с того? Разве эта девушка не доказала, что она — такая же дочь Евы, как все они? Разве она не приняла участие в заговоре? Так что не о чем размышлять — его выбор определяется преданностью Генриху и ничем иным.
— Проводите обряд. Свадьба — завтра утром. — Нужно поскорее убираться отсюда, подальше от омута вероломства. На свободе он сможет трезво все обдумать и тогда посмотрит, как разобраться с последствиями.
— Завтра?! — поразилась Элеонора. — Но нужно все подготовить, сшить свадебный наряд, нужно…
— В такой же спешке вы провели свадьбу ее сестры, — перебил граф. — У меня дела, я не могу попусту терять время.
Несса была обескуражена тем, что он считает ее пустой тратой времени, но мать часто говорила ей, что с ней не будут церемониться, она создана не для этого. Бог дал ей то, о чем она неистово молила. Она не может ожидать большего, тем более от человека, которого заставили стать ей мужем.
— Но… — Элеонора пыталась удержать равновесие на покачнувшейся палубе своего корабля.
— Нет, — заявил Гаррик. Его не привлекает венчание в этом месте предательства и вероломства. Несса предпочитает деревенскую церковь, он — тоже. — В часовне Святого Стефана.
Элеонора в изумлении уставилась на графа.
— Но эта часовня — жалкая лачуга. Неужели вы хотите там венчаться?
Сопротивление королевы только укрепило настойчивость Гаррика. Он с усмешкой проговорил:
— Если свадьбе быть, то завтра и там.
Интересно, он выбрал это место потому, что оно нравится ей, или лишь бы позлить королеву? Несса подняла на него глаза. Почувствовав ее взгляд, Гаррик повернулся к ней и улыбнулся.
Несса ахнула. Как одно и то же движение губ может в один момент обдавать холодом, а в следующий — согревать таким теплом, что тает все тело?
Глава 9
— Будьте счастливы! — Пожелания счастья сопровождали невесту на всем пути — кричали и простолюдины, и стражники из крепости.
Толпа протянулась вдоль всей дороги от замка до часовни Святого Стефана. По традиции Несса возглавляла процессию, и путь показался ей куда более долгим, чем она думала. Рядом шли сопровождающие — королева в парадном наряде и Сибилла, совершенная монашка, с мягкой улыбкой и устремленным вдаль взором. Под сотнями любопытных глаз Несса вычерпывала крохи уверенности со дна дрожащей души. Она косилась на тех, кто выкрикивал добрые пожелания, и говорила себе: «Ты должна быть стойкой».
— Здоровья и счастья! — прокричала какая-то матрона; чтобы было слышнее, она рупором приложила руки к пухлым щекам, красным и крепким, как яблоки.
А какой-то долговязый мужчина закричал:
— Счастья и кучу детишек! — Он подхватил на руки и посадил себе на плечи двух мальчиков.
Несса покраснела; щеки стали похожи на розы, которые вместе с лилиями сплетались в венок, украшавший ее голову; из-под него на плечи и спину спускались локоны. Она шла по извилистым узким улочкам и заставляла себя не замедлять шаги, поскольку приближалась к той цели, о которой молила и которой страшилась. Она уже видела последствия, которые прежде игнорировала, предаваясь запретным мечтам. Не лучше ли было бы вести монотонную жизнь в монастырских стенах, чем жить с человеком, который вынужденно на ней женился, который всегда будет считать ее «пустой тратой времени»?
— Улыбайся, у тебя счастливый день, — шепотом приказала королева. Несса покосилась на нее и стала улыбаться дрожащими губами.
Пурпурная накидка и вуаль покрывали голову королевы, безупречной белизны лицо и пронизывающие глаза. Элеонора величественно кивала толпе и улыбалась. Тронув Нессу за плечо, она сказала:
— Я бы ни за что не сделала тебя его невестой, если бы не знала, что ты сама этого хочешь. Ведь хочешь, не так ли?
Проницательность королевы так смутила Нессу, что она вспыхнула. Конечно, она сама хотела. Ее отношение к браку с графом — не проблема. Но как быть с этическими соображениями? Какой ответ она может дать королеве? К счастью, судьба дала ей краткую передышку: Элеонора задержалась, чтобы принять букет полевых цветов от какой-то застенчивой девушки. Когда королева передала его невесте, снова раздались приветственные выкрики. Несса уткнулась лицом в колокольчики и дикие розы. Хотя она еще не нашла ответ, дружеский смех и доброжелательность зрителей дали сил взглянуть на Элеонору. А та испытующе посмотрела на нее и проговорила:
— У тебя чистая душа, загляни в себя, и ты поймешь, что я права.
Несса по-прежнему улыбалась, хотя слова королевы очень ее озадачили. Неужели ее симпатия к графу была так очевидна? И другие тоже заметили? А он? О Боже, нет! Когда она вчера вошла в часовню на церемонию помолвки, у него на лице было написано отвращение. А после помолвки он сразу ушел в деревенскую церковь, и больше она его не видела. А чего еще можно было ожидать? Проведя почти всю жизнь в монастырских стенах, она имела мало возможностей изучать человеческую природу, а ее учили, что страсть мужчин недолговечна и не слишком разборчива. Для него поцелуи ничего не значат… Поэтому ее реакция особенно постыдна. Его хитростью заставили принять ее, а она не прибегла ни к каким уловкам, чтобы он на самом деле захотел ее принять.
— Дорогая, что тебя гложет?
Несса поняла, что тягостные раздумья согнали улыбку с ее лица, и снова стала улыбаться, чтобы не смущать унылым видом зрителей, стоявших вдоль дороги.
Но фальшивое веселье королеву не устраивало.
— Если ты скажешь, что этот брак сделает тебя несчастной, я найду способ отменить его — даже сейчас.
А мужчина, с которым и так уже скверно обошлись, получит новое оскорбление? Нет, ни за что. Несса заставила себя сказать:
— Нет-нет, конечно, вы правы. Именно об этом я мечтала. Просто его насильно заставили взять меня в жены, и он этого никогда не забудет и не простит.
Что ж, Гаррик способен на такую холодность; бесполезно разуверять девушку, она сразу же почувствует неправду. Но Элеонора видела: когда серебряные глаза устремлялись на Нессу, они теплели, чего не случалось при взгляде на других. И это вселяло надежду.
— Он мог тебя отвергнуть, но не отверг. Он одарил тебя так, как никакую другую женщину.
С приклеенной к губам улыбкой Несса покосилась на королеву. Она боялась разочарования, поэтому удержалась от вопроса. Королева же заметила:
— Я уверена, что в одном из разговоров ты упомянула, что тебе больше нравится часовня Святого Стефана. — Они уже свернули за угол, и Элеонора кивнула в сторону часовни. — Полагаю, что только ради тебя он настоял на венчании в этом месте.
Ради нее? Едва ли, но возможно… Она тотчас же отбросила слово «возможно», ей хотелось надеяться на лучшее.
Элеонора с удовольствием предоставила бы Гаррику венчаться в неприбранной, убогой часовне, но любовь к Нессе заставила приложить огромные усилия, чтобы преобразить скромный храм. Зная, что Несса чурается роскоши, она распорядилась украсить его яркими весенними цветами — осветить ими каждый темный угол, каждую закоптелую стену.
Несса в смущении смотрела на людей, ожидавших возле двери в часовню. Что, если граф передумал? Что, если он ушел, оставил ее стоять под дверью — в наказание за участие в заговоре? Сердце ее билось так, что заглушало гомон толпы. Нет-нет, вот он, он здесь! Но почему он выбрал такой наряд, почему такой мрачный? Ее трепет усилился десятикратно. Он выбрал этот наряд в знак отвращения к сделке? Или хочет показать, что оплакивает мечту о прекрасной Алерии?
Чем ближе они подходили к часовне, тем труднее давался каждый шаг. Несса отчаянно трусила и не находила сил встретиться с женихом взглядом. Чтобы не видеть красивое лицо, словно окаменевшее от презрения, она смотрела на красивый шелк своей юбки, колыхавшейся при каждом шаге. Чтобы не думать о предстоящем событии, которое свяжет ее на всю жизнь, она размышляла: «Какое красивое на мне платье, правда, не новое, и фасон слишком откровенный для женщины, никогда не носившей ничего, кроме балахона послушницы». При мысли, что на нее в таком наряде смотрят люди, смотрит мрачный граф, кровь бросилась в лицо. На ней было платье Элеоноры, но она его никогда не надевала, его ушили на стройную фигуру Нессы. Шнуровка стягивала бюст до талии, что ее очень смущало, дальше блестящая ткань расширялась, а сзади шуршащее облако переходило в длинный шлейф.
Возле двери в часовню ждал Гаррик, стоявший рядом с епископом и Коннелом. Барон внимательно наблюдал за другом, но тот был невозмутим. После того, как граф не моргнув глазом принял замену невесты, Коннел мысленно сравнил обеих сестер. Неужели Гаррику больше нравится эта? Нет, конечно, ведь этот человек отверг лучших красавиц Англии и континента. Так и не найдя ответа на загадку, Коннел утешился тем, что стал смотреть на белую фигуру девушки, что шла позади Нессы и королевы.
А Гаррик не сводил глаз со своей невесты. Волосы Нессы были распущены, что вполне соответствовало церемонии; локоны свободно падали на плечи и на спину, и Гаррик, казалось, чувствовал на пальцах их мягкие кольца. Сопротивляясь отвлекающим воспоминаниям, он сжал кулаки.
Несса наконец-то отважилась поднять глаза — только для того, чтобы узнать, сколько еще должны нести ее ослабевшие ноги, — и именно в этот момент граф сжал кулаки. У нее тотчас же помутилось в голове: этот жест ясно показывал, как он зол, как его раздражает все, что происходит сегодня, как ужасно его раздражает сама виновница событий.
Гаррик заметил, что невеста бросила на него быстрый взгляд и побледнела. Может, своим требованием срочно совершить обряд он отнял у нее важный момент жизни? Нет, не может быть. Он безжалостно придавил в себе страх. В конце концов, здесь присутствуют все, кого она хотела видеть; к тому же он заставил королеву провести церемонию в той часовне, которую предпочитает невеста. Королеву много в чем можно обвинить, но не в скупости — она обставила венчание своей подопечной с королевской щедростью. Посмотреть хотя бы на ее платье — несостоявшаяся послушница не могла иметь в своем гардеробе такой роскошный наряд.
И все-таки это из-за него — из-за того, что на свадебном обеде не будет его родственников и друзей. Кроме того, он неподобающе одет… На нем туника из серого бархата с черной каймой, вытканной серебром. Богато, но подходит больше для похорон, чем для свадьбы. Он не специально выбирал такой наряд. Когда он отправился в Солсбери на помолвку, устроенную королем, он не собирался сразу же жениться, и в его дорожном сундуке не нашлось наряда для такого случая. У них было решено, что на свадьбу приедут его отец, король и друг Джеффри. Но лучше уж он обвенчается в том, что есть, чем будет дожидаться гостей. А если бы все проходило так, как следует, то пришлось бы пригласить и множество менее приятных людей. Если даже сейчас невеста чувствует неловкость, то вряд ли ее обрадовало бы скопище завистливых подхалимов и приживал. Его вынудили жениться, и он не желает испытывать чувство вины за спешку, с которой, все делается. Но все же, как ни прекрасны и разумны были его доводы, ему не. удавалось подавить чувство горечи, ведь все делалось не так, как следовало бы.
После того единственного взгляда, брошенного украдкой, Несса больше не поднимала глаз; она узнала, что достигла цели, когда увидела черные сапоги, обтягивающие крепкие мужские ноги. Она остановилась, не зная, что делать дальше. Внезапно ее охватил новый приступ страха: вдруг он подаст знак начать церемонию, а в последний момент откажется взять ее в жены? Какой ужас…
Рука Нессы была как лед. Гаррик положил ее себе на сгиб локтя и прикрыл другой рукой. Выходит, правду говорят, что он может заморозить даже самое горячее сердце. Ха! Какая глупость — верить, что у женщины может быть подобное сокровище. Граф едва заметно усмехнулся, и Несса невольно вздрогнула.
Чувствуя себя осужденной, как будто она стояла перед самим святым Петром, Несса набралась сил встретить отказ с таким же мужеством, с каким первые христиане Рима выходили на арену со львами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35