Ее поза была исполнена гордости, и все же тесно прилегающий плат и вуаль обрамляли до невероятности уязвимое лицо, украшенное, как бриллиантами, расширенными от испуга аметистовыми глазами, полными поразительной ясности.Уилл улыбнулся, но настроение его окончательно испортилось. Принадлежа к английской знати, но, порвав с ней с тех пор, как началось нашествие французов, он взял на себя задачу держать Уилд непроходимым для захватчиков. С самого начала он был полон решимости, держать под своим контролем местность и сделать ее непроницаемой для любого, кто осмелится даже приблизиться к ее границам. Теперь перед ним встала непредвиденная дилемма: он поклялся уничтожать всех французских захватчиков, но гораздо раньше дал себе клятву по-рыцарски вежливо обходиться со всеми француженками благородного происхождения. Его дурное настроение усугублялось тем, что, будучи честным, по натуре, он не позволял себе упрекнуть Харвея за то, что тот привез сюда женщину, взвалив на него бремя забот о ней. Больше всего его мучил неразрешимый вопрос, что же с ней делать?Темные глаза изучали ее так долго и так усердно, что нежные, как лепестки, щеки Касси еще больше порозовели. Инстинктивно защищаясь, она еще выше вздернула подбородок и в ответ на откровенный интерес подвергла его столь же критическому осмотру. Выше любого из известных ей мужчин, с черными, как ночь, волосами, крепкого сложения, одетый в простую кольчугу поверх рубахи из домотканого холста, он заполнял собою всю комнату. Действительно, он был потрясающе красив — именно таким она представляла себе прославленного английского рыцаря Уилликина Уилдского. Такое совпадение поразило ее, как внезапный удар молнии. Именно он, а не старший мужчина, украдкой смотрящий через его широкое плечо, и есть Уилликин!— Она не говорит по-английски, — прошептал Харвей у него за спиной, как будто имело значение, если бы девушка услышала его: ведь она, во-первых, не понимала ни слова, а во-вторых, была их пленницей.— Кто вы, мадемуазель? — спросил Уилл по-французски. От легкого удивления, вызванного словами, которые шепнул ему Харвей, уголки его резко очерченных губ слегка приподнялись.Сверхчувствительной Касси намек на насмешку в его дерзкой улыбке показался доказательством того, что, по его мнению, ей чего-то недостает. Под его волнующим взглядом она почти лишилась присутствия духа. В ней окрепло убеждение в своем физическом несовершенстве, над которым много лет грубо подтрунивали ее старшие братья; сейчас же что-то во взгляде рыцаря снова разбередило старую рану. Братья все еще видели в ней толстоватого ребенка, а она уже представляла собою нечто иное, чем просто круглолицую девочку. Ей давно уже было известно, кем они считают ее — слишком малорослой, чтобы уравновесить излишне закругленные изгибы ее тела, и ни в коем случае не обладающей ивовой грацией, которая, как они не переставали утверждать, и является воплощением настоящей женской красоты. И что еще хуже, очевидную неприязнь к ней этого прекрасного английского рыцаря ей было еще труднее вынести, так как он вызывал в ней совершенно противоположные чувства.— Я Кассандра Гавр. — Отчаяние, позволяющее ей сохранить рискованную внешнюю браваду, сорвало с языка резкий ответ, подсказанный гораздо более отважной леди, живущей внутри нее. — А вы, полагаю, Уилликин — убийца моего отца! — Дерзкий ответ удивил Касси даже больше, чем его. И все же гордость за свою внезапную смелость придала ей достаточно мужества, чтобы подавить овладевавшее ею желание умолять могущественного рыцаря о пощаде. Если учесть все случившееся, ей больше нечего терять, и она может не унижаться перед человеком, который, по-видимому, непоколебимо владеет собой, своим миром и ею!Уилл еще шире улыбнулся, заметив неожиданно отважный вызов со стороны явно робкого кролика, — а она и была мягким, как шелк, кроликом, полной и нежной добычей для волка, которым он мог бы стать при иных обстоятельствах. Несмотря на видимые опасения, она осталась перед ним твердой, что удавалось лишь немногим французам, с которыми он близко имел дело. Им в основном он внушал почти ужас — печально-известный защитник Уилда. Да, у робкого кролика острые и хорошо спрятанные зубки, а храбростью, которую, должно быть, так трудно проявить столь робкому существу, она вызвала к себе уважение Уилла, хотя никто никогда так легко его не завоевывал.— Я сэр Уильям Кеншемский, — подтвердил он, медленно кивнув и сделав два шага вперед.Неслышно сглотнув, Касси всеми силами пыталась освободиться от его чар. Как смела она подумать, что ей нечего терять, когда она высоко ценит свою жизнь и добродетель, которой не дерзнет поступиться ни одна незамужняя девушка?— Не я виновен в смерти вашего отца… — Уилл замолчал, и его лицо стало твердым и непроницаемым, как гранит. — Но всех иноземных захватчиков, посмевших нарушить границу английской земли Уилда, убивают по моему приказу.У Касси перехватило дыхание от этого спокойного признания. В его словах слышалась угроза, заставившая ее побледнеть. Может быть, и она тоже «иностранная захватчица»? Стараясь не выдать свой ужас перед ним, она не позволяла страху сломить ее хрупкую оборону, уверяя себя, что легкое дрожание рук, крепко сжимавших мягкий шелк платья, вызвано скорбью о потере отца.В детстве она редко видела и едва знала таинственную личность, именовавшуюся ее отцом, а повзрослев, обнаружила, что у нее очень мало причин любить этого непоколебимого человека, направлявшего ее будущее, невзирая на ее надежды, страхи и мечты. И все же она любила его и искренне оплакивала крутые перемены, которые принесет семье его смерть. Ничего, что ей понадобится ночь и почти целый день, чтобы смириться с неизбежным фактом его кончины и осознать новое положение ее брата Анри как хозяина Бевуаля. Ее возрастающая паника, должно быть… нет, точно была скорбью, может быть, печалью по поводу неопределенного будущего, но безусловно не была страхом перед возвышающимся над ней могучим человеком. Он был большим — даже огромным, и хорошо сложенным. В ее пристальном взгляде скользнуло восхищение.«Он внушает тебе ужас, — безжалостно издевался внутренний голос. — Он обладает не только силой и властью, но и легко привлекает тебя».Ее благородное лицо резко побледнело, от этого отважно подавляемый страх, окрасивший ее глаза в глубокий цвет амарантового дерева, стал еще заметнее. Уилл неожиданно понял, что хочет утешить и даже защитить ее. От кого? От себя?— Ваши соотечественники могли бы сохранить свою жизнь, оставшись в родных местах, — пробормотал Уилл, словно оправдываясь, чего, как он чувствовал в глубине души, у него не было причин делать. Раздосадованный не только собственной неоправданной реакцией на печаль девушки, но и безрассудством ее отца, он молча задал себе вопрос: что за сумасбродство заставило этого человека привезти дочь туда, где идет война.Касси терзали те же мысли.Слезы святых! Она оказалась здесь не по своей воле. Более того, хотя мужчины невысоко ценят мнение женщин, она всегда считала нашествие на Англию бесполезным делом. Ценой которому, конечно, будет множество французских жизней. Но те из немногих мужчин, которых она знала, казалось, находили кровопролитие хорошим занятием.— Пойдемте со мной, — приказал он. Что бы там ни было, она не может дольше оставаться в этом не достойном убежище. Он согнулся, чтобы выйти в низкую дверь.«Что он намерен со мной делать?» Касси покусывала нижнюю губу, чтобы она стала поярче, а тем временем у нее из головы не шли слухи о том, как грубоватые англичане поступают с французами. Она неподвижно наблюдала, пока человек, захвативший ее в плен, не остановился в ожидании. У нее не оставалось выбора, как только подчиниться. Она встала, собрала все свое мужество и приготовилась следовать за ним.В тот момент, когда он повернулся, чтобы посмотреть, идет ли она за ним, она опустила взгляд на пол лачуги, надеясь отвлечься от дурных предчувствий. Хижину освещал слабый свет, падавший через те же дыры в крыше, в которые проникал и дождь, превращая земляной пол в толстый слой грязи с лужами нечистой воды. Она пошла вперед, аккуратно обходя лужи, чтобы уберечь элегантные козловые туфельки. Эта бесполезная затея была обречена на провал, но отвлекала ее от страха, который мог превратить ее в существо, трясущееся под твердым взглядом черных глаз.Наблюдая за осторожными движениями колеблющейся девушки, Уилл цинично улыбнулся. Он разделял предвзятое мнение своего благородного дядюшки Гаррика о женщинах знатного происхождения, большинство из которых — за счастливым исключением Нэссы, жены Гаррика — эксцентричны и слишком хорошо умеют принимать во внимание лишь свое собственное благо. Это мнение не изменилось от значительного опыта встреч с несколькими из них — с женщинами, находившими его более чем достойным однодневного флирта, но его происхождение и перспективы недостойными того, чтобы разделить с ним будущее. С его точки зрения, не было ничего удивительного в том, что с первого взгляда в открытую дверь ее лавандовые глаза расширились от удивления.Придя в ужас, Касси резко остановилась. Земля за порогом представляла собой трясину, перейти через которую она могла ценой испорченных туфель и подолов шелковых юбок. Одна часть ее сознания разумно говорила ей, что по сравнению со всем случившимся это не так уж и важно, особенно если учесть, что дождь уже нанес ущерб платью, а грязь с пола лачуги засохла у нее на ногах. И все же, хотя она долго сохраняла самообладание, в течение часов напряженно ожидая в жалкой, убогой лачуге, последняя капля переполнила чашу ее терпения.Ужас Кассандры Гавр при виде заболоченной полянки только усилил досаду Уилла на то, что прекрасная леди находится здесь. Уилд не место для таких женщин! И тем более для француженок!— Ох! — Возглас Касси прозвучал испуганным писком. Пристально разглядывая грязную траву, омываемую маленькими ручейками, превращающимися в пруды с коричневой жидкостью, она забыла о стоящих рядом мужчинах и оказалась не готовой к тому, что Уилл вдруг поднял ее и прижал к своей широкой груди. Инстинктивно крепко ухватившись за него, она разглядела его лицо вблизи — ужасная ошибка. При таком тесном объятии его физическое совершенство стало еще более заметным. Она должна отвернуться, действительно должна отвернуться, прежде чем он заметит ее постыдное изумление. Должна — но не смогла! Ее лицо мгновенно залилось краской.Уилл ощутил мягкий запах лаванды, и это невольно привело его в восхищение. Она далеко не первая женщина, в которой он вызывал подобные чувства. В этом не было ничего особенного даже для тех, кто считал себя гораздо выше его по происхождению. Он рано научился контролировать как свою, так и их реакцию. Уилла невольно шокировало его немедленное ответное чувство к мило прильнувшей к нему женщине. И в то же время он почувствовал непреодолимое желание прижать к своему жесткому торсу ее соблазнительно мягкие формы.Черные волосы до плеч едва шевелились от малейшего движения его головы. Он не может позволить и не позволит любой женщине — и тем более этой знатной девушке, не готовой к встрече с противником — отвлечь себя от важных военных дел или даже от мыслей о том, что же делать с нежелательной заложницей. Однако холодной логике не удалось остудить жар, зажженный в нем стыдливой прелестницей. Он опустил взгляд на свою ношу, и его холодные глаза загорелись. Когда он пронзил ее своим взглядом, Касси особенно сильно осознала его силу: ей показалось, что золотые огни манят ее в черные, бархатные заводи, в которых она, скорее всего и утонет. Однако больше всего ее пугал тот неоспоримый факт, что ее тревога уступает место опасному трепету. Его медленная, чувственная улыбка лишила ее силы и способности мыслить разумно.— Предсказания нашего Уилликина сбываются! — гордо провозгласил дразнящий голос. — Мы уже знаем, что ни один француз не сможет противиться его могуществу. Но сейчас мы видим доказательство того, что французские женщины даже еще больше уязвимы перед его смертельными чарами! — Журчащий смешок сопровождал эти слова.— Да, — присоединился к подшучиванию другой. — Но мы всегда знали, что он очаровывает дам, он всегда этого хотел. Он славен или скорее печально знаменит своими победами! — Упоминание о хорошо известной репутации предводителя вызвало неудержимый хохот.Добродушное подтрунивание этих людей, пришедших с ним, отрезвило Уилла и заставило его прекратить «нежности» с врагом. Он посмотрел на своих людей, из которых ни один не был связан кодексом рыцарской чести. Они ясно видели, что ничто не может помешать ему отомстить этой захватчице соответственно ее полу. Губы, несколько мгновений назад изогнутые в улыбке, способной расплавить женские косточки, твердо сжались, чтобы подавить поток непристойных шуток, хитрых взглядов и жестов, вряд ли двусмысленно описывающих женщину у него на руках.Хотя Касси и не поняла ни одного слова, она ощутила в них грубый юмор, чем они, в сущности, и отличались. К своему отвращению, она еще более покраснела. И даже сгущающийся мрак близкого вечера слишком слабо защищал ее от любопытных глаз. Не отдавая себе отчета, Касси спрятала лицо на широком плече своего хозяина.Уилл медленно, нарочито строго по очереди взглянул на каждого из своих людей.Имей Касси присутствие духа, чтобы бросить взгляд, она бы увидела его глаза, ставшие похожими на черный лед. Взор его был так холоден, что мог бы заморозить любое живое существо. Словно в доказательство этого, доселе смеявшиеся люди затихли и исчезли.Оставшись наедине со своей ношей, Уилл повернулся и зашагал по узкой тропинке к едва видимому деревянном домику на дальней стороне поляны. По меркам Уилда этот дом был прекрасен, но в сравнении с ее родовым замком это была просто лачуга. Уилл сам выбрал себе место для жилья здесь, а не в огромной крепости и никогда раньше не стыдился сего почтенного жилища. За то короткое время, что они были вместе, эта нежелательная заложница не однажды, сама того не зная, вызывала в нем стойко сдерживаемые ответные чувства, а теперь даже и сомнения в правильности избранного им образа жизни. Уилл раздраженно широко распахнул дверь и буквально пробежал через большую комнату нижнего этажа.Всегда страдая из-за своей полноты, Касси была уверена, что, неся ее, этот смелый рыцарь утвердится в своем невысоком мнении о ней; и тут ощущение его гнева, обволакивающего ее так же тесно, как и его руки, сменились внезапным страхом.Она прикусила губу, подавив панический крик. Он намерен бить ее? Или замыслил кое-что похуже? Откровенно грубые насмешки его людей усилили тревогу, и она не находила никакого утешения в том, что он пресек их подтрунивания. Ведь это только привело его в еще более мрачное настроение.Неожиданно осознав двусмысленность своего положения — на руках у мужчины, держась за его широкие плечи, — она поспешно опустила руки и сделала попытку освободиться из невольных объятий. Боясь за свою добродетель, как могла она позволить себе податливо оказаться в руках человека столь сильного, что он нес ее, как пушинку?Решительно глядя на стены, на пол, куда угодно, только не на него, Касси смутно различила камин во всю длину комнаты. В этом не было ничего удивительного для нее, она просто не понимала, как необычна такая роскошь в подобном жилище.Твердые шаги по деревянным ступенькам эхом отдавались в пустом доме, когда рыцарь спокойно поднимался по угловой лестнице на верхний этаж. Желая справиться с хаотическими мыслями, Касси заставила себя тщательно и придирчиво осмотреть обстановку дома во всех подробностях. По бокам коридора, разделяющего этаж, располагались две двери. Это говорило о том, что на этаже всего две комнаты. Ее хозяин распахнул правую дверь и резко опустил свою ношу. Касси сразу же повернулась к рыцарю спиной и, почти застыв от мрачного предчувствия того, что может последовать за этим, слепо рассматривала комнату, словно это было очень важно.Еще более раздосадованный неоправданным страхом девушки перед тем, кто обращается с ней лучше, чем заслуживает любой французский непрошеный гость, Уилл отступил назад, ненароком закрыв дверь. Услышав хлопок, Касси решила, что осталась одна. Она уронила тяжелые веки и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Сняв в некоторой мере напряжение, она начала изучать свою новую тюрьму. Освещаемая лишь лучами предвечернего света, косо падающими сквозь закрытые ставни двух окон, комната сама по себе заслуживала внимания. В ней было не четыре угла, а три. Изящные брови моментально нахмурились. Затем она поняла, что странной комната получилась оттого, что коридор по диагонали разделял квадрат верхнего этажа на треугольные половины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32