— Я должен принести извинения за поведение моих людей, — сказал он, поворачиваясь к Кэти, которая опустилась на колени рядом с Мартой. Он сопроводил свои слова вежливым поклоном. — Капитан Джонатан Хейл всецело к вашим услугам.
— Ваши извинения принимаются, капитан, — ответила Кэти с Достоинством, поднявшись на ноги и стянув на груди клочья шелка. Она смотрела на своего нового знакомого с недоверием. Его неожиданная вежливость вселяла в нее смутную тревогу. Кэти казалось, что он затеял с ней некую игру. Решив, что лучшим способом действий будет следовать заданному им тону, она протянула ему свою Ручку.
— Я — леди Кэтрин Олдли, дочь графа Бэдстока.
— Польщен честью познакомиться с вами, мадам.
Он поднес к губам ее руку. Его непринужденным, изящным движениям позавидовал бы любой лондонский денди. Убаюканная подчеркнуто джентльменским поведением Джонатана Хейла, Кэти мало-помалу стряхнула с себя испуг и даже начала говорить чуточку высокомерно.
— Эти негодяи избили мою служанку. Нужно немедленно позвать доктора.
— Конечно, мадам, — серьезно пообещал он.
Вдруг Джонатан Хейл рассмеялся и небрежно выпустил ее руку.
— Вот, значит, какие они, графини, — усмехнулся он, оглядывая Кэти с головы до ног. Он подошел к девушке вплотную. Кэти пришлось откинуть голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом.
— И сколько же вам лет, миледи?
Он шутливо щелкнул ее по кончику носа. В глазах Кэти полыхнули голубые молнии, но нахал вновь рассмеялся, словно наблюдал: что-то чрезвычайно забавное.
— Отвечай, птичка, а не то я подумаю, что ты не так уж молода и невинна, как выглядишь, и начну ухаживать за тобой всерьез.
Эти насмешливые слова взбесили Кэти, и она пнула наглеца, угодив обутой в сафьяновую туфельку ножкой в мускулистое бедро Хейла. Он вздрогнул от боли, ухватил Кэти за плечи и прижал к себе. Когда она попыталась впиться ему в лицо, он играючи поймал обе девичьи руки, бешено молотящие воздух, и скрутил их у нее за спиной. Лениво улыбнувшись в искаженное от ярости лицо Кэти, он приподнял свободную руку и положил ладонь на упругие, нежные полушария.
Ее кожу словно обожгло огнем! Мгновенно откликнувшись на прикосновение его пальцев, соски набухли и отвердели; дыхание Кэти участилось. Она извивалась, изо всей силы стараясь освободиться, но Хейл шутя расправлялся с ее отчаянными рывками. Он продолжал ласкать и поглаживать ее груди, и в его глазах помимо насмешки появилось какое-то новое, странное выражение.
— Сколько тебе лет, птичка? — снова спросил он.
Голос был мягкий и участливый, но в складках около его губ затаилась жестокая веселость. В ответ на ее молчание он кончиками пальцев начал нежно теребить соски. Она почувствовала что-то похожее на щемящую боль в глубине тела. Кэти ужаснуло происходящее с ней. Она была леди, невинная девушка, представительница одной из самых знатных английских семей. Когда это животное, этот дикарь осмелился прикоснуться своими руками к ее обнаженному телу, вместо того чтобы кричать или упасть в обморок, как поступила бы на ее месте любая благовоспитанная барышня, она стояла перед ним, даже не опустив глаз. Волна ярости и стыда с головой захлестнула Кэти, и, не думая, что за этим последует, она плюнула в его ухмыляющееся лицо.
Ошеломленный, он на мгновение застыл. Затем зловеще сдвинул брови у переносицы, а в его глазах замерцал огонек, приведший Кэти в панический страх. Очень тщательно он вытер плевок с лица.
«Господи Боже мой, сейчас он меня убьет», — подумала Кэти.
Хейл долго смотрел на нее, не говоря ни слова, и Кэти почувствовала, что ее покидают последние крупицы храбрости, которые она сумела в себе собрать. От страха она начала трястись. Видя, что Кэти достаточно укрощена, Хейл позволил своему лицу немного расслабиться.
— Вам не мешало бы поучиться хорошим манерам, миледи, — проворчал он, смыкая вокруг нее грубые объятия. Его губы — жаркие, твердые, требовательные — приникли к ее губам, и он поцеловал Кэти, как никто не целовал ее прежде. Невинные поцелуйчики, которыми раз или два одаривали ее в прошлом, не пробуждали ее чувственности и вызывали лишь легкое презрение к молодым людям, которых эта пустячная забава доводила чуть ли не до судорог. Но сейчас ее целовал не юноша, а зрелый мужчина, и Кэти чувствовала, что сама находится на грани физического припадка или взрыва.
Язык Хейла раздвинул ее губы и проник глубоко внутрь. Кэти едва не потеряла сознание, ощутив, как это влажное, гибкое чудовище ворочается у нее во рту. Она тщетно сопротивлялась; ее бросало то в жар, то в холод. Он запустил руку в ее длинные волосы и беспощадно сжимал их у самого корня, едва только Кэти пробовала шевельнуться. Наконец она подчинилась жестокой силе его объятий и стояла не двигаясь. Он ласкал ее трепещущую грудь, дразня соски умелыми пальцами, и Кэти чувствовала, как горячий пульсирующий поток разливается по всему ее существу. Это ощущение, неведомое ей раньше, так испугало Кэти, что она сделала последнюю конвульсивную попытку освободиться. Разозлившись, Хейл с такой силой дернул ее за волосы, что Кэти взвыла от боли.
Его губы погасили истошный девичий крик и не давали Кэти дышать. Ее ноги ослабли. Каюта поплыла перед ее глазами в стремительном хороводе. Она зажмурилась и покрепче обвила Хейла руками, это единственное и могучее прибежище в расплывшемся, как кисель, мире. Тесно прижавшись к мужскому телу, она почувствовала, что между ног у Хейла топорщится что-то твердое.
Его близость, примитивная, животная близость, вызвала в Кэти такие же примитивные и животные чувства. Она не узнавала себя. Она ненавидела и боялась этого человека, но его руки заставляли ее тело гореть, словно в лихорадке. Она задрожала и, не осознавая, что делает, впилась в Хейла ответным поцелуем.
Когда он наконец, насытившись, отступил назад, Кэти пошатнулась и едва не упала. Он смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Кэти густо покраснела и торопливо опустила глаза.
— Оказывается, ты взрослее, чем я думал, — медленно произнес он.
В сердце Кэти заполыхали смущение и злость.
«Я ненавижу его, я ненавижу его, — твердила она про себя. — Как я могла его целовать, что на меня нашло?» Некоторое время он продолжал задумчиво рассматривать девушку, а затем, сделав шаг вперед, с легкостью оторвал ее от земли и подхватил на руки. Он сделал это так неожиданно, что Кэти, оторопев, не проронила ни звука. Хейл поудобнее пристроил ее у своей груди и через разнесенную в щепки дверь вышел из каюты.
В коридоре Кэти увидела неподвижное тело моряка из экипажа «Анны Грир». Он лежал в луже успевшей засохнуть крови; его голова была почти полностью отделена от тела. Кэти ахнула и отвернулась в сторону от жуткого зрелища.
«Он сделал это, — подумала Кэти с содроганием. — И теперь несет меня неизвестно куда и зачем».
Она неистово рванулась из его объятий.
— Отпусти меня, проклятый убийца! — прошипела она. Несмотря на все усилия Кэти, Хейл невозмутимо нес ее дальше.
В отчаянии Кэти впилась ногтями в его лицо так, что из щеки потекла кровь. Свирепый огонь, вспыхнувший в глазах Хейла, внезапно парализовал у девушки всякое желание сопротивляться. Однако Хейл не стал мстить за изувеченную щеку, он только перекинул Кэти через плечо, оставив ее висеть головой вниз, словно мешок с зерном. Взбешенная этим унизительным положением, Кэти заорала во всю мощь легких. В ответ он нанес увесистый шлепок по ее ягодицам, находящимся в весьма удобной для удара позиции. От неожиданности у Кэти перехватило дыхание. Никто прежде не осмеливался поднять на нее руку.
Она лягнула Хейла ногой и острым носком туфельки попала ему прямо в живот, с удовлетворением улыбнувшись, когда услышала вырвавшийся у него стон. В следующее мгновение нарочито неспешно, словно для того, чтобы дружески похлопать девушку по плечу, он поднял руку и обрушил на ягодицы Кэти страшной силы удар Она закричала Последовал повторный удар, и Кэти вновь защищалась криком и осыпала Хейла градом самых грязных ругательств, которые она знала. Выдохнувшись, она принялась колотить кулачками по его спине. Хейл снова ударил девушку и лупил ее до тех пор, пока они не поднялись на палубу. Кэти висела на его плече тихо и неподвижно. По ее щекам текли слезы; тело болезненно ныло. При виде изувеченных тел, лежащих на палубе, Кэти закрыла глаза и величайшим усилием воли заставила себя подавить рыдания. Со всей силой, которая в ней осталась, она ненавидела человека, устроившего всю эту резню. Ее мысли пылали беспомощным гневом, ненавистью и стыдом.
Глава 2
Джонатан Хейл, словно волк, похитивший ягненка, нес свою добычу стремительно и легко. Перешагивая по две ступеньки на узких трапах, ведущих наверх, он вышел на главную палубу, где около полудюжины его людей охраняли собранных в кучку пассажиров и моряков с «Анны Грир», уцелевших после побоища. Девушка на его плече не шевелилась. Казалось, что наконец ее воля сломлена. Джон сухо усмехнулся. Он хотел ее больше, чем осмелился бы признаться даже самому себе. При других обстоятельствах он получил бы огромное наслаждение, укрощая и приручая эту гордячку. Но долгие восемь лет, которые он провел под черным пиратским флагом, научили его твердо следовать одному принципу, никогда не брать пленных. От них больше неприятностей, чем пользы. И все же для этой девушки он, может быть, сделает исключение.
Джон резко остановился, словно перышко стряхнул с плеча девичье тело и бесцеремонно опустил его на жесткий палубный настил. Она сумела усесться на мокрых досках так, чтобы выглядеть достаточно независимо, и уставилась на него ненавидящими глазами. Ее волосы, всклокоченные после грубого обращения, которому она подверглась, свисали вниз рыжеватой копной. Слезы проделали на ее щеках грязные дорожки; плотно сжатые губы едва удерживались от дрожи. Округлая девичья грудь, несмотря на все усилия Кэти, которая обеими руками придерживала разорванный лиф платья, была ему хорошо видна. У Джона Хейла было множество женщин, но ни одну из них он не желал так страстно, как эту заплаканную и растрепанную леди.
— Присмотри за ней, — коротко бросил Джон стоявшему поблизости матросу и направился на корму наблюдать, как груз с «Анны Грир» переправляется в трюм «Маргариты».
Этот груз состоял из слитков серебра стоимостью в десятки тысяч долларов и был частью долга португальского правительства британской короне за шесть фрегатов, выстроенных на ливерпульских верфях. О предполагаемой перевозке сокровищ Джон узнал от своего платного осведомителя, который работал писарем португальского посольства в Лондоне. Осведомитель сообщил — и это было самое интересное, — что серебро отправляли в Англию практически без всякой охраны. Драгоценности намеревались погрузить на военный корабль. Обычная в этих случаях сторожевая эскадра должна была следовать по его курсу, но на почтительном расстоянии.
Получив эти сведения, Джон поначалу отнесся к ним недоверчиво. Он не верил, что правительство — из каких бы дураков оно ни состояло — может отправить в далекое путешествие корабль-одиночку с несметным количеством серебра в трюме. Но когда он тщательно перепроверил эти фантастические сведения, оказалось, что они подтверждаются. Словно в головоломке, подбирая один крохотный факт к другому, Джон разгадал хитроумный маневр лиссабонских чиновников. Их замысел состоял в том, что чем меньше внимания будет уделяться кораблю и его грузу, тем больше шансов, что на этот корабль никто не захочет напасть. Поначалу серебро собирались погрузить на обычное пассажирское судно, вообще не вооруженное пушками. Но осторожность возобладала, и такой шаг был признан слишком рискованным. Чиновники из казначейства и морского министерства сошлись на компромиссном варианте: серебро повезет военный корабль — в одиночку, без эскорта, — будто бы совершая ничем не примечательный рейс. Для этого была выбрана «Анна Грир», и ее капитан получил специальный приказ взять на борт нескольких пассажиров, чтобы замаскировать истинную цель путешествия.
Захват «Анны Грир» являлся нелегкой и опасной задачей. «Маргарита» терпеливо следовала за ней по пятам, поджидая удобного случая. Джон мучительно колебался. Эта история внушала ему какие-то неясные подозрения.
Он принял окончательное решение только нынешним утром: они будут атаковать «Анну Грир»! Для нападения было выбрано время после полудня, когда, по расчетам Джона, экипаж «Анны Гряр» разомлеет на солнцепеке. Джон полагал, что вся операция займет не более часа, после чего «Маргарита» быстро уйдет в открытое море. Если повезет, то удастся обойтись без крови и никто из людей, пассажиров или матросов на борту «Анны Грир» не пострадает.
В конце концов все получилось именно так, как он задумал. Жаль, что «Анна Грир» не сдалась сразу, но Джон на это и не надеялся. На самой «Маргарите» потери были ничтожные, и сейчас его люди, веселые и довольные, занимались перетаскиванием награбленного добра на корму. Дележ добычи произойдет, как только они причалят в какой-нибудь тихой гавани, и каждый член их пиратской шайки получит равную долю. Джону как капитану полагалась пятая часть всей добычи. Сегодняшнее предприятие его неслыханно обогатило.
— Харли, Томми, шевелитесь, — рявкнул он, раздраженный их медлительностью.
Двое пиратов, которые волокли мешок серебра через мостик, наскоро перекинутый между «Маргаритой» и «Анной Грир», услышали его сердитый окрик и, подхлестнутые, словно выстрелом, едва не свалились в воду. Хейл некоторое время наблюдал за перетаскиванием серебра, а затем подошел к пленным пассажирам, которых отделили от экипажа и охраняли менее тщательно.
Кроме этой девчонки, среди узников не было никого, кто выделялся бы своей внешностью или характером. Здесь стоял средних лет мужчина и его толстая заплаканная жена, видимо, представители зажиточного купеческого сословия; надутый английский лорд и его долговязый лакей; нянюшка молодой леди, которая кружилась около своей подопечной, словно наседка, и пожилая женщина в уродливом бледно-лиловом платье, сшитом по моде двадцатилетней давности.
Еще раз отметив соблазнительную красоту Кэти, Джон обвел остальных пленников брезгливым взглядом. Впрочем, каждый из них был богат или, по крайней мере, имел богатых родственников. «С них можно было бы сорвать недурной куш», — подумал Хейл, с сожалением вспоминая свое железное правило относительно пленных. Порой на него находило подобное настроение. Он задумчиво покачал головой. Хлопот с ними не оберешься, особенно с женщинами. Ничто так не разлагает команду. Жаль. Он бы не отказался провести «медовый месяц» с этой юной красоткой.
— Кэп, гляньте вправо! — взвыл чей-то голос. — Вот дьявол, это же самая настоящая эскадра!
Джон резко повернулся на каблуках и посмотрел в море. На линии горизонта появилась стройная цепочка кораблей, неумолимо приближающаяся к «Анне Грир». Джон мысленно обозвал себя идиотом. Он не прислушался к внутреннему голосу, который пытался ему подсказать, что дело нечисто, и теперь попался в ловушку. «Анна Грир» была всего лишь искусной приманкой.
«Купиться на такую дешевку! Кретин!» — с досадой подумал Джон и повернулся, чтобы отдать короткие, четкие распоряжения своим матросам.
— Заканчивайте грузить серебро! Быстро! Если хотите жить! Зловещие нотки в его голосе заставили матросов двигаться с
утроенной скоростью. Джон повернулся к Гарри, который стоял рядом и ожидал приказаний капитана.
— Найди капитана «Анны Грир» и приведи его ко мне!
Пока Джон ожидал, когда приведут капитана побежденного корабля, его мозг напряженно работал. «Маргарита» без труда уйдет от тяжелых фрегатов, если только с самого начала сумеет от них оторваться. Но сейчас их разделяло всего сорок минут полного хода. Скоро они приблизятся на пушечный выстрел, и тогда мощным фрегатам понадобится лишь пара снарядов, чтобы потопить пиратское судно. Спасти «Маргариту» и свои жизни можно было, прибегнув к хитрости. Джон принял решение, как только к нему подошли Гарри и капитан «Анны Грир».
— Гарри, возьми вон ту жирную парочку, престарелую леди в бледно-лиловом и девушку в разорванном платье. Переправь их на борт «Маргариты». Они будут нашими заложниками.
— Понял, капитан! — Гарри щеголевато козырнул и не сдержал улыбки. Джон выведет их из капкана. Он бывал и не в таких переделках!
— Сэр, — вежливо обратился Джон к побагровевшему капитану, — я весьма сожалею, что обстоятельства вынудили меня взять в заложники пассажиров с вашего корабля. Эскадра не должна пускаться за нами в погоню и открывать пушечную стрельбу, тогда заложники останутся целы и невредимы. В противном случае, даю вам слово, они будут немедленно убиты, стоит раздаться хоть одному выстрелу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36