«Только не для тебя», – подумал Кенан, но не произнес это вслух. Маркиз еще должен был объяснить ему, почему предал его и Уинни, и он не собирался успокаиваться, пока не получит этого объяснения.Мистер Тери дотянулся до уцелевшего графина и, завладев им, стал делать большие глотки.Лорд Невин пнул ногой мистера Эстхилла. Поглаживая сломанное ребро, тот тоже выдавил из себя какие-то слова в знак согласия.– Мидлфел? – спросил Кенан. В глазах Мидлфел а он прочел злобу и жажду мести. Это были чувства, более чем знакомые ему. – Я к вашим услугам.– Но это уже не касается добродетелей мисс Бедгрейн, – дерзко заявил тот.Итак, у Милроя появились новые враги. Кивнув, он повернулся лицом к выходу.– Согласен. – Кенан протянул руку якобы для прощального рукопожатия, но моментально сжав ее в кулак, Ударил противника в нос. Хрустнула кость, из ноздрей Мидлфела хлынула кровь, словно раздавили томат. – Это тоже не касается добродетелей мисс Бедгрейн.Мидлфел схватился за сломанный нос и застонал, не в силах ответить на удар.Встряхнув раненую руку, Кенан открыл дверь другой. Он слышал, как сзади шумно дышал Невин, переполняемый восторгом. Снаружи на шум и грохот собралась целая толпа. Диго, как обычно, приказал лакеям никого не пускать, и, несмотря на раздававшиеся изнутри звуки драки, слуги выполнили приказ.Как только дверь открылась, все ринулись внутрь посмотреть, что произошло. Справа неподалеку Кенан заметил Типтона, который заслонял проход сэру Томасу Бедгрейну и что-то оживленно обсуждал с тестем, пока оба не заметили их. Сэр Томас поднял густые седые брови и с удивлением посмотрел на Невина. Он что-то прошептал на ухо зятю.Кенан насторожился. Он был уверен: Бедгрейн устроит скандал, который ему будет трудно замять, когда вокруг столько свидетелей.Типтон решил подойти к ним. Казалось, их присутствие здесь его не удивило.– Разнесли там все в пух и прах, а нам ничего не оставили?Лицо его не выражало никаких чувств, но Кенан услышал в голосе нотку одобрения.– Что спорить о не существовавшем пари? – Типтон сверкнул глазами.– О не существовавшем пари? – На пару секунд он задумался. – Жаль, что я не видел вас на ринге, мистер Милрой. Меня восхищают ловкость и тонкость ума.Кенан посмотрел на свои пальцы: костяшки начинали опухать. Он кивнул в сторону двери:– Эти… игроки наживаются на слабых. Однако они недооценили уличного бойца в ярости.Было видно, что сэр Томас Бедгрейн отнюдь не расположен приносить благодарность человеку, которого он невзлюбил с первого взгляда. Но дело было не только в этом. В таком состоянии Кенан заткнул бы старику глотку его благодарностью и туда же отправил бы пару его зубов.Видимо, что-то во взгляде Милроя выдавало его жестокие мысли. Но вместо того чтобы развернуться и уйти, Бедгрейн принял вызов.– Между нами еще не все разрешено, мистер Милрой, – предупредил сэр Томас.Никакой благодарности. Отлично. Так было лучше, – А кто сказал, что разрешено, сэр?
Глава 17 Домой Дрейк приехал в три часа ночи. Он расстался с Милроем у клуба. Под влиянием чувств он решил поехать вместе с ним к этим великосветским сплетникам. Его выворачивало наизнанку при мысли, что судьба Уинни в их руках. Кенан был прав: то, что он промолчал о пари, втянуло ее в эту беспощадную игру. Невин был готов на все, чтобы искупить свою вину.Странно, но он не жалел, что был заодно с человеком, которого должен был ненавидеть с самого рождения. Сильный и уверенный в себе, Кенан Милрой был опасным противником. То, как он обошелся с врагами, доказывало, что со своим новоявленным братцем он тогда проявил сдержанность.Сегодняшнее происшествие открыло Невину глаза на правду, которую ему трудно было принять: Милрой любил Уинни Бедгрейн. Хотя сам он не говорил об этом, но не испугался ненависти пятерых джентльменов, решив оградить ее от сплетен. Дрейк представить себе не мог, что его сводный брат способен на донкихотские поступки.Открыв дверь, Дрейк замер на месте. В доме было слишком оживленно. В холле и других комнатах горели свечи. До него доносились какие-то голоса, и он подумал, что отец снова переполошил весь дом, устроив очередную пьяную оргию. Мать наверняка сидела где-нибудь наверху и проклинала это бесстыдное чудовище. Дрейк хотел было захлопнуть за собой дверь и пойти искать другое пристанище. Но из чувства долга все же нехотя сделал шаг на первую ступеньку.Сверху появилась служанка. Увидев хозяина, она широко раскрыла глаза.– Милорд! – Развернувшись, она исчезла из виду и закричала: – Мэм! Он здесь!Послышались взволнованные женские голоса. Невин бросился вверх по лестнице, переступая через ступеньки. Наверху его ждала мать. На герцогине была длинная простенькая белая ночная рубашка. Темные волосы с седыми прядями лежали на плечах, чепчика на голове не было. Сын привык видеть ее безукоризненно одетой, прячущей чувства под холодной маской терпения.Дрейк перепрыгнул через ступеньку, взял ее за руки и тряхнул.– Что случилось?– Рекстер мертв.Не желая верить в это, Дрейк что-то пробурчал, отпустил мать и направился к двери спальни отца.– Когда его принесли домой, я вызвала врача, – рассказывала Рей. – Он был такой бледный, а рана… – Вздрогнув, она остановилась у двери, отказываясь входить в комнату.Рядом с отцом стоял пожилой господин и вытирал руки. Другой, помоложе, лет сорока пяти, прислонился к стене со скрещенными на груди руками. Он был в синей униформе и красном жилете, которые носит конный патруль.– Милорд, мое имя доктор Мур. А вы, как я понимаю, сын герцога? – спросил пожилой господин, у которого от усталости в столь поздний час уже садился голос.Дрейку чуть не стало дурно, когда он увидел на подушке у головы отца сгусток крови.– Он жив?– Он уже был мертв, когда этот джентльмен (он показал на второго мужчину) нашел его.– Мои соболезнования, милорд, – сказал тот, выпрямляясь. – Недалеко от «Серебряной змеи» я увидел, как над ним склонялись двое. Я окликнул их, и они сбежали, прихватив с собой его пальто и ботинки.– Он вам… – Дрейку было тяжело говорить. Он откашлялся и продолжил: – Он успел рассказать вам, что случилось?– Нет, милорд. Некоторые посетители слышали, как я кричал, и подбежали ко мне. Кто-то опознал герцога, и я смог привезти его тело домой.– Ничего нельзя было сделать, – сказал врач и повернул голову Рекстера набок, чтобы показать глубокую рану на затылке.Дрейк отвернулся, чтобы хлебнуть воздуха, не пропитанного зловонием смерти. За дверью всхлипывала его мать.Чтобы прервать неловкое горестное молчание, офицер осмелился заговорить:– По всей вероятности, удар нанесли по голове, чтобы обворовать. Если я больше вам не нужен, удаляюсь составлять рапорт.– Во что бы то ни стало найдите ублюдка, который сделал это! Наймите столько людей, сколько потребуется.Офицер ответил, что они сделают все возможное, и ушел. У Дрейка мурашки по спине побежали, когда он снова посмотрел на отца. Врач повернул его лицом, чтобы скрыть следы насилия. Теперь уже ничто не могло помочь: страшное зрелище навсегда отпечаталось в его сознании.Дрейк подошел к кровати. Он дотронулся до руки отца, но, почувствовав, что в ней нет жизни, отпрянул. Если отец и нашел вечный покой, то на внешнем облике это не отразилось. Лицо было в грязи, щека посинела от удара.Невин ринулся к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Кто-то убил его отца. Случайно ли герцог подвернулся под руку грабителям или же с ним расправился злейший из врагов? Все кредиторы, и честные, и продажные, преследовали своих должников. А может, это был обманутый муж, которому отец наставил рога? Или внебрачный сын решил наконец отомстить? Молодой человек перебирал в голове всевозможные версии, пока у него не застучало в висках.Он вздрогнул, когда ему положили руку на плечо. Доктор Мур сочувствующе смотрел на него.– Теперь для него больше ничего нельзя сделать. – Он обернулся на звук рыданий за дверью. – Помогите мне уложить вашу мать в постель. Ей необходимо дать настойки опия, да и вам тоже, судя по вашему виду.До этого момента Дрейк как-то забыл о матери. Он думал, что между родителями не осталось любви. Но, видя ее страдания, решил, что чего-то не понимал в их отношениях. Стараясь выглядеть спокойным, он пошел вслед за врачом.Кенан подъехал к особняку Бедгрейнов ровно в одиннадцать часов. Его удивило, что дворецкий не захлопнул дверь у него перед носом, а уж когда тот попросил подождать в гостиной, подумал: а вдруг все уладится? Но стоило сэру Томасу Бедгрейну появиться в дверях, как от надежд не осталось и следа.– Вы так и будете ее прятать от меня? Сэр Томас прикрыл дверь.– Вы думаете, это возможно? – В его вопросе не было злости, только интерес.– Нет, – резко ответил Кенан. – Когда мы виделись с ней в последний раз, мы не договорили. Мне надо увидеть Уинни. Я хочу, чтобы она знала: ей больше нечего бояться.– Вы хотите сказать, что я не в состоянии защитить свою собственную дочь, мистер Милрой?Если продолжать в том же духе, в следующий раз они встретятся на дуэли, подумал Кенан, а вслух сказал:– Защитить можно только того, кого понимаешь. Сэр Томас поднял брови:– Вы считаете, что понимаете мою девочку лучше, чем я, ее отец?– Прошу прощения, сэр, но такой лукавой леди, как ваша дочь, нужно все внимание мужчины.Сэр Томас кивнул:– Против вашей логики трудно возражать. – Он открыл дверь. – Эй, – позвал он лакея, – передайте мисс Бедгрейн, чтобы она пришла сюда. К ней гость. – И посмотрел на Кенана. – Я только не уверен в том, ваше ли внимание ей нужно, – заметил он и оставил Кенана одного.Уинни шла в гостиную, теряясь в догадках, кто бы мог прийти с утра пораньше. Впрочем, единственный, кто вечно пренебрегал правилами и чье имя в этой связи приходило ей на ум, был Кенан Милрой. Но этот таинственный гость сначала говорил с ее отцом, а сэр Томас вряд ли стал бы принимать Милроя в своем доме.Но вот она распахнула дверь и увидела его. Он был одет скорее для прогулки по Гайд-парку, чем для визита. Вдруг заколебавшись, Уинни оглянулась, чтобы посмотреть, нет ли поблизости отца с его короткоствольным кремневым ружьем наготове.– Я пришел в открытую, Уинни. Он знает, что я здесь. Молодой человек снял шляпу и быстро провел рукой по волосам, так, как ей всегда нравилось.– И он не выгнал тебя?– Сейчас Бедгрейн чувствует себя обязанным. Хотя не думаю, что это надолго. – Ловя каждое ее движение, Кенан не заметил, как смял поля шляпы. – Я ужасно хочу дотронуться до тебя, – беспомощно признался он. – Можно тебя обнять?С этими словами он подошел к ней и крепко обхватил, утопив нос в ее волосах, и глубоко вдохнул их запах.Уинни прижалась щекой к его груди, чувствуя силу, которую дарило это прикосновение.– Папа рассказал мне, что ты сделал, – прошептала она, думая, что в сказанном ей недостает многих деталей, как и в рассказе отца. Она знала лишь, что Кенан и лорд Невин столкнулись с Мидлфелом и его дружками и покончили с их грязной игрой.Кенан наклонил голову и прильнул к ее губам. Это был спокойный, нежный поцелуй. В нем не было той пылкой страсти, на которую они оба были способны.– Ты должна была сказать мне. – Вспомнив, как он узнал о ее мучениях, он крепче сжал ее. – Я давным-давно покончил бы со всей этой игрой. Это все твоя чертова гордость. Ты скорее взвалишь на свои плечи груз, который любого угробит, чем попросишь помощи.Холодно сверкнув глазами, Уинни высвободилась из его объятий. Лучше бы он злился на нее, а не упрекал. Она уже и так почти всю себя отдала ему. Если он заберет еще один кусочек ее души, она вряд ли сможет жить с оставшейся пустотой.– С какой стати я должна была довериться человеку, который тоже играл в свои игры? – Она перешла в нападение.Кенан нахмурился.– У меня были на то причины, – ответил он. – Черт возьми, Уинни, может, ты и водишь за нос свою семью, перекладывая вину на других, но я тоже борюсь всеми способами. Однако к Рекстеру это не имеет никакого отношения.– О, почему же? Если бы лорд Невин положил глаз на другую женщину, ты стал бы преследовать ее, а не меня.Его поразила уверенность, с которой она это сказала. – Не смешно. Ну, допустим, я познакомился бы с этой предполагаемой женщиной. Наверняка я…– … соблазнил бы ее?Он грубо выругался себе под нос.– Если честно, Уинни, не знаю, как далеко я бы мог зайти. Ты это хотела услышать?– Мне не признания твои нужны. И я не осуждаю тебя, – проговорила она таким тоном, что, казалось, все-таки осудила.– Когда ты так говоришь, думаю, твое сердце становится того же зеленого цвета, как и твои глаза. – Кенан отошел от нее, поглаживая себе сзади шею. – Но я ведь не гонялся ни за какой другой женщиной. Я хотел тебя. Мне была нужна ты.Уинни почувствовала его раздражение, и это отчасти смирило ее гордыню.– Я не хочу ссориться с тобой, Кенан. Но из-за твоего… гм… резона я ночами не спала.Кенан вспылил:– Не можешь удержаться, да? Бьешь из-за угла. Я, как никто, знаю, какая между нами пропасть. Я никогда не строил из себя образованного, не могу похвастаться знаниями, как твои драгоценные братья. Борись со мной, сливочка, если хочешь, но ты не сможешь отрицать правды. Я ласкал твою грудь, я был в тебе, и ты была моей. Тебе нравилось получать от меня удовольствие, но ты не раз думала о различиях между нами.Уинни вовсе не стыдилась того, что они занимались любовью. Но оттого, что он так и не сказал заветных слов, ей хотелось броситься на пол и разрыдаться.– Ах ты, грубый хвастун! Я знаю, что предлагалось и что было взято. Я также знаю, от чего ты отказался.Его глаза были прикованы к ней. Уинни видела, как сгибались его пальцы, словно Кенан продолжал обнимать ее. В его взгляде была такая страсть, что ей становилось грустно оттого, что все его чувства оставались глубоко внутри и не выливались в слова, которые были ей так же необходимы, как и его прикосновения.– Трус, – бросила она и увидела, что он побледнел от оскорбления. – Зачем ты пришел сюда?– И, правда, зачем? Неблагодарная мегера! – выпалил Милрой. – С тех пор как мы встретились, над тобой висела опасность. Теперь с этим покончено.Она провела пальцами по одной из любимых ваз матери.– Для меня, может, и так. А как насчет тебя? Эти люди не привыкли, чтобы кто-то путал их планы.Милрой насторожился.– Впрочем, и я тоже. Тебе и этим негодяям не мешало бы знать об этом.Он поставил себя под удар, но сам отказывался признавать это.– Ты не обязан отвечать за меня, Кенан Милрой.– А ты за меня, – сказал он, почувствовав ее раздражение. – Тебя это не касается.«А жаль», – подумала она, ведь он говорил правду.– У тебя талант отделять душу от тела. Я не умею управлять чувствами, так что мне приходится выбирать.Он подозрительно посмотрел на нее.– Ультиматум, Уинни?Она дернула плечами, снимая напряжение.– Если тебе так нравится. Поскольку я не собираюсь замуж за лорда Невина, моя роль в твоей игре против твоего отца завершена. – Он хотел возразить, но она остановила его взглядом. – Ты рисковал жизнью, защищая мою честь. Я была твоей женщиной, так что мы квиты, и мощь больше не хвастать своим благородным поступком. В ужасе Милрой хотел подойти к ней, но остановился, Увидев, что Уинни отходит назад.– Ты не моя женщина! – прогремел он.– О, я даже этого не достойна.Она попыталась не выдать боли, с которой ей дались эти слова.– Нет! Я не то имел в виду, черт побери! Ты все переворачиваешь с ног на голову.– Ты так и не впустил меня в свою жизнь. – Уинни посмотрела прямо ему в глаза. – Я знаю о твоей ненависти, о твоих амбициях. А как же любовь, Кенан? Может, в твоей жизни все же есть люди, на которых тебе не наплевать?Казалось, этот простой вопрос взволновал его.– Один-два есть, какая разница? Против ее воли слезы подступали к глазам.– Неужели, сэр? Тогда почему же я ни разу не видела тех людей, для которых есть место в твоем сердце?– Им нет места в твоем мире, Уинни. Как и мне…– О, пожалуйста! Хватит придумывать всякие глупости. Я никогда не думала о тебе хуже, чем о других, из-за твоего плохого воспитания. Но мне не дает покоя, что ты стыдишься того, что хочешь меня.Она отвернулась и быстро вытерла скатившиеся по щекам слезы. Пораженный, он схватил ее за руку, чтобы удержать.– Стыжусь? Что за бред! У меня все внутри замирает только от того, что я вижу тебя.– Думаешь, ты первый, кто сказал мне, что я красивая? – вырвалось у нее. – Десятки мужчин рассыпались передо мной в комплиментах в надежде завоевать мое сердце. Но я ничего не чувствовала, кроме сожаления, что не могу ответить тем же. Ты был единственным, кто вызвал во мне искренние чувства. Я все отдала тебе… рисковала всем, надеясь… – От боли голос ее оборвался.– На что ты надеялась, Уинни? – спросил он. Она вскинула голову.– Не важно. Я не могу дать тебе больше, не опустошив себя. Оставь мне хоть что-нибудь.– Но мы не можем вот так со всем покончить!Он хотел поцеловать ее, но от поцелуя обоим было бы только больнее. Уинни вырвала руку и отступила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Глава 17 Домой Дрейк приехал в три часа ночи. Он расстался с Милроем у клуба. Под влиянием чувств он решил поехать вместе с ним к этим великосветским сплетникам. Его выворачивало наизнанку при мысли, что судьба Уинни в их руках. Кенан был прав: то, что он промолчал о пари, втянуло ее в эту беспощадную игру. Невин был готов на все, чтобы искупить свою вину.Странно, но он не жалел, что был заодно с человеком, которого должен был ненавидеть с самого рождения. Сильный и уверенный в себе, Кенан Милрой был опасным противником. То, как он обошелся с врагами, доказывало, что со своим новоявленным братцем он тогда проявил сдержанность.Сегодняшнее происшествие открыло Невину глаза на правду, которую ему трудно было принять: Милрой любил Уинни Бедгрейн. Хотя сам он не говорил об этом, но не испугался ненависти пятерых джентльменов, решив оградить ее от сплетен. Дрейк представить себе не мог, что его сводный брат способен на донкихотские поступки.Открыв дверь, Дрейк замер на месте. В доме было слишком оживленно. В холле и других комнатах горели свечи. До него доносились какие-то голоса, и он подумал, что отец снова переполошил весь дом, устроив очередную пьяную оргию. Мать наверняка сидела где-нибудь наверху и проклинала это бесстыдное чудовище. Дрейк хотел было захлопнуть за собой дверь и пойти искать другое пристанище. Но из чувства долга все же нехотя сделал шаг на первую ступеньку.Сверху появилась служанка. Увидев хозяина, она широко раскрыла глаза.– Милорд! – Развернувшись, она исчезла из виду и закричала: – Мэм! Он здесь!Послышались взволнованные женские голоса. Невин бросился вверх по лестнице, переступая через ступеньки. Наверху его ждала мать. На герцогине была длинная простенькая белая ночная рубашка. Темные волосы с седыми прядями лежали на плечах, чепчика на голове не было. Сын привык видеть ее безукоризненно одетой, прячущей чувства под холодной маской терпения.Дрейк перепрыгнул через ступеньку, взял ее за руки и тряхнул.– Что случилось?– Рекстер мертв.Не желая верить в это, Дрейк что-то пробурчал, отпустил мать и направился к двери спальни отца.– Когда его принесли домой, я вызвала врача, – рассказывала Рей. – Он был такой бледный, а рана… – Вздрогнув, она остановилась у двери, отказываясь входить в комнату.Рядом с отцом стоял пожилой господин и вытирал руки. Другой, помоложе, лет сорока пяти, прислонился к стене со скрещенными на груди руками. Он был в синей униформе и красном жилете, которые носит конный патруль.– Милорд, мое имя доктор Мур. А вы, как я понимаю, сын герцога? – спросил пожилой господин, у которого от усталости в столь поздний час уже садился голос.Дрейку чуть не стало дурно, когда он увидел на подушке у головы отца сгусток крови.– Он жив?– Он уже был мертв, когда этот джентльмен (он показал на второго мужчину) нашел его.– Мои соболезнования, милорд, – сказал тот, выпрямляясь. – Недалеко от «Серебряной змеи» я увидел, как над ним склонялись двое. Я окликнул их, и они сбежали, прихватив с собой его пальто и ботинки.– Он вам… – Дрейку было тяжело говорить. Он откашлялся и продолжил: – Он успел рассказать вам, что случилось?– Нет, милорд. Некоторые посетители слышали, как я кричал, и подбежали ко мне. Кто-то опознал герцога, и я смог привезти его тело домой.– Ничего нельзя было сделать, – сказал врач и повернул голову Рекстера набок, чтобы показать глубокую рану на затылке.Дрейк отвернулся, чтобы хлебнуть воздуха, не пропитанного зловонием смерти. За дверью всхлипывала его мать.Чтобы прервать неловкое горестное молчание, офицер осмелился заговорить:– По всей вероятности, удар нанесли по голове, чтобы обворовать. Если я больше вам не нужен, удаляюсь составлять рапорт.– Во что бы то ни стало найдите ублюдка, который сделал это! Наймите столько людей, сколько потребуется.Офицер ответил, что они сделают все возможное, и ушел. У Дрейка мурашки по спине побежали, когда он снова посмотрел на отца. Врач повернул его лицом, чтобы скрыть следы насилия. Теперь уже ничто не могло помочь: страшное зрелище навсегда отпечаталось в его сознании.Дрейк подошел к кровати. Он дотронулся до руки отца, но, почувствовав, что в ней нет жизни, отпрянул. Если отец и нашел вечный покой, то на внешнем облике это не отразилось. Лицо было в грязи, щека посинела от удара.Невин ринулся к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. Кто-то убил его отца. Случайно ли герцог подвернулся под руку грабителям или же с ним расправился злейший из врагов? Все кредиторы, и честные, и продажные, преследовали своих должников. А может, это был обманутый муж, которому отец наставил рога? Или внебрачный сын решил наконец отомстить? Молодой человек перебирал в голове всевозможные версии, пока у него не застучало в висках.Он вздрогнул, когда ему положили руку на плечо. Доктор Мур сочувствующе смотрел на него.– Теперь для него больше ничего нельзя сделать. – Он обернулся на звук рыданий за дверью. – Помогите мне уложить вашу мать в постель. Ей необходимо дать настойки опия, да и вам тоже, судя по вашему виду.До этого момента Дрейк как-то забыл о матери. Он думал, что между родителями не осталось любви. Но, видя ее страдания, решил, что чего-то не понимал в их отношениях. Стараясь выглядеть спокойным, он пошел вслед за врачом.Кенан подъехал к особняку Бедгрейнов ровно в одиннадцать часов. Его удивило, что дворецкий не захлопнул дверь у него перед носом, а уж когда тот попросил подождать в гостиной, подумал: а вдруг все уладится? Но стоило сэру Томасу Бедгрейну появиться в дверях, как от надежд не осталось и следа.– Вы так и будете ее прятать от меня? Сэр Томас прикрыл дверь.– Вы думаете, это возможно? – В его вопросе не было злости, только интерес.– Нет, – резко ответил Кенан. – Когда мы виделись с ней в последний раз, мы не договорили. Мне надо увидеть Уинни. Я хочу, чтобы она знала: ей больше нечего бояться.– Вы хотите сказать, что я не в состоянии защитить свою собственную дочь, мистер Милрой?Если продолжать в том же духе, в следующий раз они встретятся на дуэли, подумал Кенан, а вслух сказал:– Защитить можно только того, кого понимаешь. Сэр Томас поднял брови:– Вы считаете, что понимаете мою девочку лучше, чем я, ее отец?– Прошу прощения, сэр, но такой лукавой леди, как ваша дочь, нужно все внимание мужчины.Сэр Томас кивнул:– Против вашей логики трудно возражать. – Он открыл дверь. – Эй, – позвал он лакея, – передайте мисс Бедгрейн, чтобы она пришла сюда. К ней гость. – И посмотрел на Кенана. – Я только не уверен в том, ваше ли внимание ей нужно, – заметил он и оставил Кенана одного.Уинни шла в гостиную, теряясь в догадках, кто бы мог прийти с утра пораньше. Впрочем, единственный, кто вечно пренебрегал правилами и чье имя в этой связи приходило ей на ум, был Кенан Милрой. Но этот таинственный гость сначала говорил с ее отцом, а сэр Томас вряд ли стал бы принимать Милроя в своем доме.Но вот она распахнула дверь и увидела его. Он был одет скорее для прогулки по Гайд-парку, чем для визита. Вдруг заколебавшись, Уинни оглянулась, чтобы посмотреть, нет ли поблизости отца с его короткоствольным кремневым ружьем наготове.– Я пришел в открытую, Уинни. Он знает, что я здесь. Молодой человек снял шляпу и быстро провел рукой по волосам, так, как ей всегда нравилось.– И он не выгнал тебя?– Сейчас Бедгрейн чувствует себя обязанным. Хотя не думаю, что это надолго. – Ловя каждое ее движение, Кенан не заметил, как смял поля шляпы. – Я ужасно хочу дотронуться до тебя, – беспомощно признался он. – Можно тебя обнять?С этими словами он подошел к ней и крепко обхватил, утопив нос в ее волосах, и глубоко вдохнул их запах.Уинни прижалась щекой к его груди, чувствуя силу, которую дарило это прикосновение.– Папа рассказал мне, что ты сделал, – прошептала она, думая, что в сказанном ей недостает многих деталей, как и в рассказе отца. Она знала лишь, что Кенан и лорд Невин столкнулись с Мидлфелом и его дружками и покончили с их грязной игрой.Кенан наклонил голову и прильнул к ее губам. Это был спокойный, нежный поцелуй. В нем не было той пылкой страсти, на которую они оба были способны.– Ты должна была сказать мне. – Вспомнив, как он узнал о ее мучениях, он крепче сжал ее. – Я давным-давно покончил бы со всей этой игрой. Это все твоя чертова гордость. Ты скорее взвалишь на свои плечи груз, который любого угробит, чем попросишь помощи.Холодно сверкнув глазами, Уинни высвободилась из его объятий. Лучше бы он злился на нее, а не упрекал. Она уже и так почти всю себя отдала ему. Если он заберет еще один кусочек ее души, она вряд ли сможет жить с оставшейся пустотой.– С какой стати я должна была довериться человеку, который тоже играл в свои игры? – Она перешла в нападение.Кенан нахмурился.– У меня были на то причины, – ответил он. – Черт возьми, Уинни, может, ты и водишь за нос свою семью, перекладывая вину на других, но я тоже борюсь всеми способами. Однако к Рекстеру это не имеет никакого отношения.– О, почему же? Если бы лорд Невин положил глаз на другую женщину, ты стал бы преследовать ее, а не меня.Его поразила уверенность, с которой она это сказала. – Не смешно. Ну, допустим, я познакомился бы с этой предполагаемой женщиной. Наверняка я…– … соблазнил бы ее?Он грубо выругался себе под нос.– Если честно, Уинни, не знаю, как далеко я бы мог зайти. Ты это хотела услышать?– Мне не признания твои нужны. И я не осуждаю тебя, – проговорила она таким тоном, что, казалось, все-таки осудила.– Когда ты так говоришь, думаю, твое сердце становится того же зеленого цвета, как и твои глаза. – Кенан отошел от нее, поглаживая себе сзади шею. – Но я ведь не гонялся ни за какой другой женщиной. Я хотел тебя. Мне была нужна ты.Уинни почувствовала его раздражение, и это отчасти смирило ее гордыню.– Я не хочу ссориться с тобой, Кенан. Но из-за твоего… гм… резона я ночами не спала.Кенан вспылил:– Не можешь удержаться, да? Бьешь из-за угла. Я, как никто, знаю, какая между нами пропасть. Я никогда не строил из себя образованного, не могу похвастаться знаниями, как твои драгоценные братья. Борись со мной, сливочка, если хочешь, но ты не сможешь отрицать правды. Я ласкал твою грудь, я был в тебе, и ты была моей. Тебе нравилось получать от меня удовольствие, но ты не раз думала о различиях между нами.Уинни вовсе не стыдилась того, что они занимались любовью. Но оттого, что он так и не сказал заветных слов, ей хотелось броситься на пол и разрыдаться.– Ах ты, грубый хвастун! Я знаю, что предлагалось и что было взято. Я также знаю, от чего ты отказался.Его глаза были прикованы к ней. Уинни видела, как сгибались его пальцы, словно Кенан продолжал обнимать ее. В его взгляде была такая страсть, что ей становилось грустно оттого, что все его чувства оставались глубоко внутри и не выливались в слова, которые были ей так же необходимы, как и его прикосновения.– Трус, – бросила она и увидела, что он побледнел от оскорбления. – Зачем ты пришел сюда?– И, правда, зачем? Неблагодарная мегера! – выпалил Милрой. – С тех пор как мы встретились, над тобой висела опасность. Теперь с этим покончено.Она провела пальцами по одной из любимых ваз матери.– Для меня, может, и так. А как насчет тебя? Эти люди не привыкли, чтобы кто-то путал их планы.Милрой насторожился.– Впрочем, и я тоже. Тебе и этим негодяям не мешало бы знать об этом.Он поставил себя под удар, но сам отказывался признавать это.– Ты не обязан отвечать за меня, Кенан Милрой.– А ты за меня, – сказал он, почувствовав ее раздражение. – Тебя это не касается.«А жаль», – подумала она, ведь он говорил правду.– У тебя талант отделять душу от тела. Я не умею управлять чувствами, так что мне приходится выбирать.Он подозрительно посмотрел на нее.– Ультиматум, Уинни?Она дернула плечами, снимая напряжение.– Если тебе так нравится. Поскольку я не собираюсь замуж за лорда Невина, моя роль в твоей игре против твоего отца завершена. – Он хотел возразить, но она остановила его взглядом. – Ты рисковал жизнью, защищая мою честь. Я была твоей женщиной, так что мы квиты, и мощь больше не хвастать своим благородным поступком. В ужасе Милрой хотел подойти к ней, но остановился, Увидев, что Уинни отходит назад.– Ты не моя женщина! – прогремел он.– О, я даже этого не достойна.Она попыталась не выдать боли, с которой ей дались эти слова.– Нет! Я не то имел в виду, черт побери! Ты все переворачиваешь с ног на голову.– Ты так и не впустил меня в свою жизнь. – Уинни посмотрела прямо ему в глаза. – Я знаю о твоей ненависти, о твоих амбициях. А как же любовь, Кенан? Может, в твоей жизни все же есть люди, на которых тебе не наплевать?Казалось, этот простой вопрос взволновал его.– Один-два есть, какая разница? Против ее воли слезы подступали к глазам.– Неужели, сэр? Тогда почему же я ни разу не видела тех людей, для которых есть место в твоем сердце?– Им нет места в твоем мире, Уинни. Как и мне…– О, пожалуйста! Хватит придумывать всякие глупости. Я никогда не думала о тебе хуже, чем о других, из-за твоего плохого воспитания. Но мне не дает покоя, что ты стыдишься того, что хочешь меня.Она отвернулась и быстро вытерла скатившиеся по щекам слезы. Пораженный, он схватил ее за руку, чтобы удержать.– Стыжусь? Что за бред! У меня все внутри замирает только от того, что я вижу тебя.– Думаешь, ты первый, кто сказал мне, что я красивая? – вырвалось у нее. – Десятки мужчин рассыпались передо мной в комплиментах в надежде завоевать мое сердце. Но я ничего не чувствовала, кроме сожаления, что не могу ответить тем же. Ты был единственным, кто вызвал во мне искренние чувства. Я все отдала тебе… рисковала всем, надеясь… – От боли голос ее оборвался.– На что ты надеялась, Уинни? – спросил он. Она вскинула голову.– Не важно. Я не могу дать тебе больше, не опустошив себя. Оставь мне хоть что-нибудь.– Но мы не можем вот так со всем покончить!Он хотел поцеловать ее, но от поцелуя обоим было бы только больнее. Уинни вырвала руку и отступила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30