– Они взяли ключ? – спросила я, и лица у всех побледнели. – Дверь была заперта, и если Розалинда застрелилась сама, дверь должна была быть заперта изнутри, но я не помню, чтобы ключ попадался мне на глаза.
– Неудивительно после той картины, которую ты увидела, – сказал Фил.
– Ключ, наверное, был в ее комнате, – заговорила тетя Гарриет, и я впервые заметила, что она начинает терять свое железное самообладание. – Полиция скорее всего его забрала. Они не обязаны говорить нам обо всем, что находят. Если бы они считали, что это убийство, они бы нам сказали! – Она вздрогнула. – Боже правый, можно подумать, вы хотите, чтобы это было убийство!
– Конечно же, нет. – Я обняла ее за плечи. – Просто я подумала, что все слишком подозрительно…
– Вам самой, Гарриет, тоже не помешало бы принять снотворное, – перебил меня Джонатан. – Мы накроем Гарольда курткой, и Том, пожалуй, побудет с ним.
– Не оставляй меня, Том! – взмолилась Мэри. – Не оставляй меня!
– Конечно, я буду с тобой. Но сегодня ночью нельзя оставлять Гарольда одного. Мы отведем его к себе на виллу.
– Слава Богу, что ты оказался здесь, Джонатан, – обернулась к Джонатану тетя Гарриет. – Не знаю, как бы мы объяснялись с полицией без тебя.
На короткое мгновение его взгляд метнулся ко мне, и я подумала, что Джонатан собирается предложить проводить меня на мою виллу, но затем он отрывисто сказал:
– Фил, проводи, пожалуйста, Дженни.
Я уныло повернулась к двери, а Фил и Майлз поднялись, чтобы проводить меня. Глупо было даже на миг подумать, что одна трагедия может исправить другую. Смерть Розалинды ничего не изменила между Джонатаном и мной.
Легко поцеловав меня в лоб, Фил дождался, пока я не повернула ключ в замке.
Я не легла в постель – при сложившихся обстоятельствах уснуть было просто невозможно, – а села в кресло, налила себе неразбавленного виски и попыталась поразмышлять, но через пятнадцать минут раздался стук в дверь.
Глава 19
– Бренди? Виски? – предложила я.
– Бренди. – Он улыбнулся. – Когда ты узнала?
– Когда приехала сюда, – осторожно ответила я, покачивая в стакане лед.
– Как?
– Розалинда сказала мне.
– В это трудно поверить. – Он сел напротив меня, небрежно перекинув ногу через подлокотник кресла.
– Не хочешь – не верь, – пожала плечами я. – Она была вне себя от страха и подумала, что, если расскажет мне, я смогу ей помочь.
– Господи! – расхохотался он, запрокинув голову. – Ты поступила правильно! – Потом он наклонился вперед и со странным блеском в глазах заглянул мне в лицо. – Ты наслаждалась?
– Чем?
– Убивая ее.
– Она сама себя убила.
– И потом отбросила пистолет на пол на расстояние в три фута? Ее убили, и сделала это ты, верно? Должно быть, это доставило тебе огромное удовольствие после всего, что она для тебя сделала.
– Да, – согласилась я, после того как допила остаток своего виски. – Огромное удовольствие.
– Ты понимаешь, что убила гусыню, которая несла мне золотые яйца?
– Я думала, ты делал это в отместку, а не ради денег.
– Да, вначале. Тогда я не мог не переживать, что она спит с другими.
– Итак, если ты не мог выманить у меня деньги, чем ты собирался шантажировать меня?
– Не знаю. – Он откинулся в кресле. – Пока не знаю. Но это приятное чувство, когда кто-то находится в твоей власти.
– Я рада, что тебе это приносит удовольствие. – Я прошла через комнату и налила себе еще виски. – Ты узнал о Розалинде и Томе давно, еще на той вечеринке у Фила?
– Да. Я знал, что она собирается где-то встретиться с этим ничтожным ублюдком, и последовал за ней. Но я не предполагал, что она возьмет машину. К тому времени, когда я выехал на дорогу, она уже возвращалась обратно, гоня как сумасшедшая.
– И что ты сделал? – Во рту пересохло, и кровь застучала в висках. – Опять последовал за ней?
– Нет. Я решил, что ее дружок еще там, и поехал ему навстречу. Дать несколько полезных советов. Они обе – и женщина, и ребенок – были мертвы. Она сбила их… Еще бы, неслась на скорости около ста пятидесяти.
– И она никогда не догадывалась, что это ты шантажируешь ее? – Я постаралась сохранить спокойный тон, хотя комната передо мной закружилась, а голос показался исходящим откуда-то издалека.
– Нет, ты же знаешь.
– Да… но она должна была понимать, что это кто-то, кто был тогда на вечеринке.
– Естественно. Но она была слишком тупа, чтобы это выяснить.
Я пила виски, отчаянно стараясь заново сложить все детали головоломки.
– Думаю, мы можем скрепить наше новое соглашение.
Я, не понимая, посмотрела на него. Он продолжал небрежно покачивать ногой, но в глазах появилось такое выражение, от которого у меня по спине пополз холод.
– Сначала снимай юбку, а потом очень медленно свитер.
– Нет…
– Не будь дурой, – тихо засмеялся он. – Ты хочешь, чтобы я сказал полиции, что это ты убила Розалинду?
– Если ты это сделаешь, я скажу им, что ты ее шантажировал.
– Они не поверят. Я полностью в своем уме, а ты – нет. Как и Краун.
– При чем тут Джонатан? – От страха мой голос превратился в глухой шепот.
– Учитывая твою неудавшуюся любовную связь, тебе скорее всего могло прийти в голову выяснить, кто на самом деле убил его жену и ребенка. А потом Джонатан помог тебе убить Розалинду. Или даже сделал это сам.
– Нет… – Я съежилась в кресле. – Ты не посмеешь…
– Посмею, поверь мне, – тихо произнес он. – А теперь раздевайся… – Он двинулся ко мне.
– Нет… На этот раз тебе не удастся. Я не убивала ее!
Он остановился, и улыбка исчезла у него с лица.
– Ты решил, что это сделала я, и я позволила тебе поверить в это, потому что хотела, чтобы ты все рассказал. Я не знала, что было в письмах, пока ты не сказал мне. Я никогда не знала, что Нанетт и Сару убила не я!
Я ожидала, что он меня ударит, но он только медленно улыбнулся в ответ.
– Тогда, если ты ее не убивала, значит, это сделал Краун. Если ты будешь хорошей девочкой, я не скажу полиции…
Джонатан, конечно, это был Джонатан.
– Ты обещаешь? – хрипло спросила я. – Ты обещаешь не говорить им, что это Джонатан…
– Если ты сделаешь то, что я хочу, – довольно согласился он. – Теперь снимай с себя одежду. Раздевайся, и очень медленно.
Джонатан. Джонатан убил Розалинду. У меня голова шла кругом. Была ли это месть только за Нанетт и Сару или за меня тоже? Какова бы ни была причина, я не должна допустить, чтобы Майлз рассказал полиции. Никто, кроме него, не знает, что натворила Розалинда. Никто, кроме него, не может подозревать Джонатана.
Если я сделаю то, что требует Майлз… Когда моя юбка уже сползала на пол, я поняла, что Майлз не остановится, что Джонатан станет его следующей жертвой, у которой достаточно денег и которую имеет смысл шантажировать. Но я должна поддерживать в нем уверенность и не могу рисковать, пока полиция не закончит расследование. Чего бы это ни стоило, нельзя идти на риск и позволить арестовать Джонатана.
Я стояла в свете лампы, отчаянно стараясь придумать способ оттянуть время, а взгляд Майлза скользил по моим бедрам.
– Давай уедем завтра вместе, и тогда…
– Я не собираюсь ждать до завтра, – покачал он головой. – Теперь свитер.
Влажными от пота руками я стянула свитер и бросила его на пол, туда, где валялась юбка.
– Может, сначала выпьем, Майлз? Бренди… или виски…
– Ты что, действительно боишься? – засмеялся он. – В чем дело, Дженни? Это у тебя в первый раз?
– Да… – Но моя слабая надежда вскоре умерла.
– Это еще более возбуждает меня. – У него в глазах вспыхнул огонь. – Теперь лифчик.
Когда он начал шепотом описывать то, что заставит меня делать, где-то скрипнула дверь – а может быть, мне это просто показалось. Но звук повторился, и теперь я была уверена, что это не плод моего воображения. Я почувствовала, что позади кресла Майлза, там, где не доставал свет лампы, кто-то замер.
Я зажмурилась, не в состоянии вынести взгляд Майлза, блуждавший по моему полунагому телу. «О Господи… пусть это будет Фил. Пусть это будет тетя Гарриет. Пусть это будет кто угодно, только чтобы прекратилось это унижение».
– Теперь трусы…
Больше не раздавалось ни звука, помощь не приходила, а я не двигалась.
– Если ты этого не сделаешь, Джонатан еще до утра будет арестован. – Его голос был исключительно любезным, как будто Майлз говорил, какой чудесный был день и как повезло, что изменилась погода.
Я начала тихо плакать, и мои пальцы медленно заскользили вниз, к бедрам, а потом замерли. Я старалась не отводить глаз от лица Майлза, чтобы не смотреть на фигуру, появившуюся из темноты и приближавшуюся к спинке кресла, в котором сидел Майлз. И только когда сильная рука молниеносно опустилась вниз и прижала его голову к спинке кресла, я отвела взгляд и закричала.
Неимоверными усилиями Майлзу удалось вскинуть руки, обхватить Джонатана за затылок и перевернуть его через кресло, так что тому пришлось разжать свою хватку, и оба с шумом покатились на пол, к моим ногам. Майлз кулаком наносил удар за ударом в челюсть Джонатана, а Джонатан снизу вверх бил его ногами. В итоге Майлз растянулся на полу, а Джонатан, усевшись на него верхом, сжал ему горло с такой силой, что на руках вздулись мускулы.
– Нет! Джонатан! Нет!
Но Джонатан смотрел стеклянными глазами и, тяжело дыша, старался окончательно задушить Майлза.
– Негодяй! – хрипел Джонатан. – Подлый, грязный мерзавец!
Схватив свой свитер и на ходу натягивая его, я бросилась из дома и, добежав до виллы Фила, как безумная забарабанила в дверь.
– Что еще… Дженнифер! – Затем он услышал шум борьбы и босиком бросился в ту сторону, во весь голос зовя на помощь.
Майлз уже был почти без сознания, а Фил старался оттащить от него Джонатана, когда в комнату вбежали полуодетые тетя Гарриет, Том и Мэри.
Не замечая, что Мэри молча протягивает мне юбку, а Том и тетя Гарриет поливают водой Майлза, я бросилась к Джонатану и, взяв в ладони его обескровленное лицо, с мольбой попросила:
– Не говори им! Ради Бога, не говори им!
– Все в порядке, Дженни Рен. – Опустив руку, он обнял меня и прижал к себе. – Все в порядке.
– Нет… – Я все еще продолжала плакать. – О, Джонатан, тебя заберут и…
– Нет, любимая. Никто никогда больше не заберет меня у тебя.
Майлз с трудом восстанавливал дыхание, а Том и Фил в нерешительности стояли рядом, готовые схватить его, если он сделает хотя бы малейшее движение.
Убедившись, что Майлз будет жить, тетя Гарриет тяжело опустилась в кресло и с изумительным присутствием духа просто спросила:
– Что случилось?
– Ничего… – быстро ответила я. – Майлз попытался ухаживать за мной и…
– Ничего себе ухаживания, – процедил сквозь зубы Фил, глядя на валявшийся на ковре лифчик.
– Майлз ее шантажировал, – вмешался Джонатан. – Заставил ее раздеться, а затем… – Он посмотрел на меня потемневшими глазами. – А затем вошел я.
– Он лжет! – выкрикнул Майлз. – Он пытался меня убить!
– Почему? – ледяным тоном осведомилась тетя Гарриет.
– Потому что он убил Розалинду! Все взгляды снова обратились к Джонатану, и у меня остановилось сердце.
– Это Майлз посылал Розалинде анонимные письма, – тихо сказал Джонатан.
– Ты лжешь, Краун!
– Меня абсолютно не заботит, что сделал Краун. – Фил больно дернул вверх руку Майлза, – но ты заплатишь мне за то, что обидел Дженнифер! Не сейчас, так позже!
И Том как бы непроизвольно стиснул Майлзу другую руку.
– Вы все против меня! – Майлз посмотрел на них обоих диким взглядом. – Но полиция мне поверит! Они меня выслушают! Вы все за это заплатите!
– Заткнись! – грубо оборвал его Том.
– Неудивительно, что тебе удалось убедить Гарольда, что письма прекратились. Что, испугался за свою роль в новом фильме, да? – сквозь зубы спросил Фил.
– Почему? – Тетя Гарриет не сводила глаз с Джонатана.
– Нанетт и Сару убила Розалинда, – просто ответил Джонатан. – Она покинула вечеринку Фила, чтобы с кем-то встретиться. На вечеринке она выпила, а дорога была темной… Потом она вернулась и повела себя так, как будто ничего не произошло, а через несколько минут Дженни поехала домой. Свернув, чтобы объехать тела, она получила сильное сотрясение мозга и поверила, как и все остальные, что виновата она. Розалинда завела с кем-то любовную интрижку, и Майлз, ревнуя, последовал за ней. Он с самого начала знал, что это сделала она.
– О Господи. – Выражение лица Тома не поддавалось описанию.
– Значит, вот почему она так быстро уехала, – без всякого выражения протянул Фил. – К тому времени, когда полиция начала допрашивать Дженни, Розалинда была уже за много миль оттуда – вместе со своим автомобилем.
– А потом приехал Краун, – взорвался Майлз. – Он все узнал и убил Розалинду!
Мы сидели маленькой растерянной группой, а Майлз чувствовал себя победителем. Фил старался осмыслить то, что было сказано; Том был совершенно раздавлен; тетя Гарриет размышляла; я сидела на полу рядом с Джонатаном, прижавшись к нему, и совсем не обращала внимания на Мэри, которая словно лунатик стояла рядом с Томом.
– Бедное, напуганное дитя, – глубоко, прерывисто вздохнула тетя Гарриет. – Причина всей этой сердечной боли. Но теперь мы по крайней мере знаем правду. Я рада за тебя, Дженни. И не сомневаюсь, что при сложившихся обстоятельствах судьи проявят снисходительность к Джонатану.
– Существует еще одна деталь, – отозвался Джонатан, крепче обнимая меня, и даже Майлз обернулся к нему. – Я не убивал Розалинду. Я вообще ничего этого не знал до того момента, пока не пришел сюда сегодня ночью, чтобы убедиться, что Дженни в безопасности.
Комната передо мной закружилась.
– Я не позволю им арестовать тебя, Джонатан, – шагнула на свет Мэри.
– Сядь, Мэри, – ласково сказал Том. – Ты здесь ничем не можешь помочь.
– Могу. – Она посмотрела на него с каким-то странным выражением. – Знаешь, это я ее убила.
Глава 20
В комнате воцарилась мертвая тишина. Ни в лице, ни в голосе Мэри не было никаких эмоций, когда она – маленькая унылая фигурка в наспех завязанном на талии шерстяном халате – встала перед тетей Гарриет и сказала:
– Она заставила Тома полюбить ее.
– Нет! Нет! – воскликнул Том и, вскочив на ноги, бросился к жене, но она покачала головой, отказываясь от его объятий.
– Я понимала, что что-то не так. После той вечеринки мы уже не были счастливы, как раньше. Он… – Впервые в голосе Мэри появились эмоции и сделали его глухим. – Он перестал заниматься со мной любовью, а потом мы приехали сюда, и стало еще хуже. Он вел себя так, словно меня не существовало.
Громко застонав, Том закрыл лицо руками и снова опустился в кресло.
– Гарольд уехал в Опорто, а Том сказал, что собирается перед обедом покататься верхом. Я пошла на виллу, чтобы поговорить с Розалиндой, и услышала, как они…
– О Господи. – Лицо Тома стало пепельно-серым. – Ничего не было, Мэри. Это…
– Я вернулась на нашу виллу и стала ждать его, – безжалостно продолжал мертвенно-тихий голос. – Он даже не заговорил со мной, он просто насвистывал. Войдя вслед за ним в ванную, я увидела себя в зеркале и именно в тот момент возненавидела ее. Я никогда не была хорошенькой и, когда Том сказал, что любит меня, не поверила. А теперь у меня дети, и мое тело… – она неосознанно провела рукой по животу, – мое тело теперь не слишком стройное. У Розалинды было все – деньги, муж, который боготворил ее, слава, красота. Зачем ей понадобился еще и мой Том? Она могла заполучить любого мужчину, которого пожелала бы, а мне нужен был только Том.
Мэри медленно посмотрела каждому в испуганные глаза, а потом на залитое слезами лицо мужа.
– Горничная уходила домой, и я попросила ее отнести письмо Розалинде. Я написала, что знаю, что было в других письмах, которые она получала. На самом деле я не знала, но знала, что они ее пугают, а я хотела, ее напугать. Потом я пошла на виллу и взяла из стола Гарольда пистолет. Я не собиралась ее убивать, – совершенно наивно сказала Мэри. – Розалинда была в постели, и когда я сказала, что знаю о ее связи с Томом и что он больше меня не любит, она рассмеялась мне в лицо. – Голос Мэри стал совсем тоненьким. – Она сказала, что я глупая и что могу забирать его, и велела положить пистолет, потому что он заряжен. А затем она сказала… – В широко раскрытых глазах Мэри заблестели слезы. – Она сказала, что он ей больше не нужен… она сказала, что ей с ним скучно, что он отвратительный любовник – только она употребила другое слово. Потом она взглянула на меня и, перестав смеяться, сказала: «Ради Бога, положи эту штуку. Ты не в себе, Мэри. То, что я говорю тебе, ничего не значит…» Но я не сводила с нее глаз, думая, как она красива снаружи и как омерзительна внутри. Потолок над кроватью был зеркальный, и я представила себе ее и Тома… А потом она сказала, что если я ее застрелю, то никто никогда не узнает о Дженни… У нее дрожали руки, на лбу выступил пот, а я просто продолжала смотреть на нее, и больше ничего. Она говорила очень быстро, так быстро, что я с трудом разбирала слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16