– Мы будем рисовать пейзажи в манере художников древности, – произнес Ли на почти безупречном английском. – Пейзажи, которые пронзают сердце и поражают глаз. – Дав такое восхитительное обещание, он удалился.
– Наивный человечек! – со смехом воскликнула Серена. – Думаешь, мама позволит нам отправиться на холмы?
– Не знаю, – честно призналась Джанетта, – но мы по крайней мере попытаемся уговорить ее. Даже у монахинь, наверное, больше свободы передвижения, чем у нас. Мы ведь целых восемь месяцев не бывали нигде, кроме англиканской миссии.
– Но мама считает, что нам здесь некуда ходить, – спокойно ответила Серена. – Чунцин – самое отдаленное место, куда только может быть назначен консул. Здесь нет других дипломатических представительств, не живут семьи европейцев, поэтому нам просто не к кому ездить с визитами. Поверь мне, Джанетта, мама с папой ненавидят подобное затворничество почти так же сильно, как и ты, но мама говорит, что придется потерпеть до конца года. Потом папа получит новое назначение в гораздо более приятное место. Возможно, в Кабул или Дели.
– Но я вовсе не испытываю ненависти к Чунцину! – пылко воскликнула Джанетта. – Мне нравится этот город. Нравятся монастыри и пагоды, цветущие сливы, джонки на реке. Не нравится только то, что на все это я вынуждена смотреть издалека. А я хочу посещать храмы, гулять на холмах под сливовыми деревьями. Хочу наслаждаться Китаем, а не быть отгороженной от него!
Темные локоны ее волос выбились из высокой прически и рассыпались по щекам. Серена с нежностью разглядывала сестру. Ее мать часто говорила, когда Джанетты поблизости не было, что бедняжка Джанетта цветом кожи и волос не похожа на англичанку, не обладает таким ростом и естественно грацией, как Серена. И правда, когда они вместе посещали балы, то именно Серена всегда привлекала к себе восхищенные взгляды большинства джентльменов. Однако Серена из скромности считала, что причиной этому отсутствие у Джанетты наследства и каких-либо перспектив на него.
Фиалково-голубые, широко расставленные глаза Джанетты с черными ресницами встретились с глазами Серены. Пухлые губы растянулись в извиняющейся улыбке.
– Прости, Серена, но мне ужасно скучно. Поэтому меня все раздражает. И в Кабуле или Дели было бы то же самое. Мы и там не смогли бы выходить за пределы дома и сада. Иногда я очень жалею, что не родилась мужчиной.
Эти слова позабавили Серену.
– Ты говоришь, как одна из тех леди, которые восторгаются миссис Панкхерст!
– А я и есть одна из них, – с мрачным видом ответила Джанетта.
Такой ответ еще более позабавил Серену. Она представила себе, как после их возвращения в Англию Джанетта с коротко остриженными волосами будет горделиво шествовать на демонстрациях за избирательные права женщин.
– А когда ты намерена попросить у мамы разрешения выехать на природу, чтобы рисовать пейзажи? – поинтересовалась Серена, тактично меняя тему разговора.
– Прямо сейчас, – решительно заявила Джанетта.
Она направилась к двери, но в этот момент Серена заговорила, как бы размышляя:
– Интересно, в котором часу причалят джонки из Ичана? Я слышала, как мама приказала отправить на пристань все имеющиеся паланкины и носильщиков. Мистер Картрайт и лорд Рендлшем намерены отправиться в те районы Китая, куда раньше не ступала нога европейца. У них наверняка масса всяких вещей и оборудования.
Джанетта, задержавшись у двери, с любопытством посмотрела на Серену. Ей и в голову не приходило, что мистер Картрайт и лорд Рендлшем намерены путешествовать. Она думала, что они просто прокатятся по реке от Шанхая до Чунцина, немного отдохнут здесь, а потом тем же путем вернутся обратно.
– Не представляю, как лорд Рендлшем сможет отправиться куда-нибудь дальше консульства, – со всей прямотой заявила Джанетта. – Он ведь очень старый. Единственное, что требуется ему и мистеру Картрайту, так это грелки для ног и инвалидные коляски.
Серена рассмеялась, а Джанетта, оставив ее одну, отправилась на поиски тетушки. Однако поговорить с Гонорией не удалось: та сидела в кабинете, писала пространные письма знакомым в Пекин и друзьям в Англию, предварительно предупредив слуг, чтобы ее не беспокоили.
День тянулся медленно. Вскоре после трех часов Джанетта увидела, как носильщики стали спускаться к реке. Уровень воды в Янцзы значительно менялся в зависимости от времени года, сейчас он был низким, поэтому носильщикам надо было преодолевать большее количество каменных ступеней, спускавшихся с берега к воде. Если, как утверждала Серена, у мистера Картрайта и лорда Рендлшема действительно много вещей, то их разгрузка и перенос в консульство должны были занять немало времени.
Джанетта вышла в сад с блокнотом для эскизов и принялась рисовать изящный по форме терракотовый горшок, в котором росли пионы. Вскоре она услышала шум – это возвращались носильщики – и решила не отвлекаться: ее совершенно не интересовали ни лорд Рендлшем, ни его спутник. Ей вообще казалось, что каждый англичанин, посещавший Китай, делал это только для того, чтобы отыскивать недостатки в этой стране. Лорд Рендлшем и мистер Картрайт наверняка такие же. Поэтому Джанетту совершенно не прельщала перспектива знакомства с ними.
Посмотрев на свой рисунок, Джанетта осталась довольна: ей удалось передать чистые, четкие линии цветов и горшка. Теперь следовало предпринять еще одну попытку поговорить с тетей. Если удастся получить разрешение хотя бы ненадолго покинуть консульство, тогда ей будет легче перенести предстоящий скучный ужин с гостями дяди.
Выслушав, Гонория холодно посмотрела на нее.
– Нет, Джанетта. В этой прогулке нет никакой необходимости. Мистер Ли приглашен для того, чтобы обучать вас искусству рисования цветов. А в саду множество цветов, которые можно рисовать. О поездке за город не может быть и речи.
– Но это всего лишь прогулка, мистер Ли тоже считает… – продолжала отчаянно настаивать Джанетта.
Однако ледяной взгляд тетушки заставил ее замолчать.
– По-моему, ты ошибаешься. Я совершенно уверена, что мистер Ли не считает эту прогулку столь уж необходимой. И больше я не хочу об этом слышать. А теперь извини, мне надо поговорить с твоим дядей. – И, плотно сжав губы, Гонория вышла из комнаты не оглянувшись.
Пальцы Джанетты сжались в кулаки, она боролась с желанием схватить какую-нибудь безделушку и запустить ее тетушке в спину. Когда ей все же удалось взять себя в руки, она увидела, как Серена направляется через холл к кабинету, в который только что вошла ее мать. Джанетта поняла: там сейчас начнется семейный совет, и была уверена, что знает, о чем пойдет речь.
С предчувствием надвигающейся катастрофы Джанетта медленно спустилась по ступенькам. Через час начнется ужин. Тетушка ожидает от нее, что она будет вести себя как послушная племянница и станет с вежливым интересом слушать скучную болтовню гостей.
Китаянка, служанка Джанетты, уже натаскала в ванну воды большими кувшинами. Джанетта распахнула дверцы стенного шкафа и стала разглядывать платья, большая часть которых раньше принадлежала Серене, размышляя, какое надеть к ужину. В конце концов она выбрала желтое крепдешиновое платье с высоким воротником и длинными рукавами, узкими в запястьях, с оборками, спадающими на красивые кисти рук и привлекающими внимание к ним.
– Ваша ванна готова, мисси, – почтительно сообщила служанка.
Джанетта поблагодарила ее и подумала, что, возможно, спешит с выводами. Ведь Серена, собственно, не сказала, что Генри Плэкстол сделал ей предложение или что примет его, если оно сделано. Тетушка ни словом не обмолвилась о том, что семейный совет в кабинете посвящен предстоящему браку Серены. Но тем не менее…
Джанетта погрузилась в ароматную воду.
А чему еще может быть посвящен семейный совет? В один день от Генри пришло два письма, и они вызвали радостный блеск в глазах тетушки. В воздухе уже как будто слышался свадебный звон колоколов, но звучал он не для Джанетты. Всех молодых людей, с которыми она была знакома, гораздо больше привлекала холодная красота белокурой Серены, чем ее темные волосы и живость.
Итак… Генри попросил руки Серены, а так как он единственный наследник своего отца, то тетя и дядя с радостью дадут свое благословение на этот брак.
Джанетта медленно пошевелила в воде пальцами ног. Ну почему, почему ее итальянские дедушка и бабушка не простили ее мать? Ведь тогда бы ее положение было совсем другим. Скорее всего она жила бы с ними в Италии, и ее не ожидала бы перспектива постоянной приживалки у Серены или одинокое существование в холодном, продуваемом ветрами доме в Линкольншире. Вытираясь после ванны, Джанетта от души надеялась, что у Серены хватит ума отвергнуть предложение Плэкстола, и вместе с тем сознавала, что как раз тихого, обладающего немалым состоянием священника Серена и выберет в мужья.
К тому времени как Джанетта надела платье и сделала прическу, она поняла, что опоздала. Нет, не к ужину, это было бы совершенно недопустимо, а к аперитиву вместе с тетей, дядей и их гостями в главной гостиной.
Мальчик-китаец, лакей, одетый в поразительную ливрею, фасон которой придумала сама тетушка Гонория, распахнул перед Джанеттой двери гостиной. Войдя в комнату, она тут же с тревогой отметила, что тетушка в хорошем настроении, что случалось довольно редко.
– Ах, вот и ты, Джанетта! Позволь представить тебе лорда Рендлшема. – Гонория повернулась к стоявшему позади нее джентльмену плотного телосложения. – Лорд Рендлшем, это моя племянница, мисс Джанетта Холлис. Джанетта, лорд Рендлшем, весьма выдающийся человек, член Королевского географического общества и Королевского ботанического общества.
Джанетта пожала протянутую руку, глаза ее едва не вылезли из орбит от изумления. Лорду Рендлшему оказалось лет тридцать пять, у него были густые курчавые золотисто-каштановые волосы, доброжелательная, привлекательная улыбка.
– Рад познакомиться с вами, мисс Холлис, – произнес лорд Рендлшем, и в голосе его прозвучали легкие насмешливые нотки, как будто он знал, что выглядит совсем не так, как ожидала Джанетта.
– Мистер Картрайт вынужден задержаться, – сказала тетушка, обращаясь к Джанетте. – Возникли некоторые сложности с перевозкой оборудования от реки в консульство. Так что ужин откладывается до его прибытия.
Изумление Джанетты усилилось. Еще не было случая, чтобы в этом доме откладывали ужин. А значит, лорд Рендлшем и его спутник гораздо более важные гости, чем она себе представляла.
– Леди Холлис рассказала мне, что вы и Серена берете уроки рисования цветов, – обратился лорд Рендлшем к Джанетте. – Мне, как ботанику, хотелось бы обладать несколько большими способностями в этой области.
Джанетта ответила вежливой фразой, однако все ее внимание было сейчас сосредоточено на Серене, которая стояла в нескольких футах от них рядом с отцом и губернатором провинции. Кажется ей это или Серена действительно как бы вся светится изнутри? Если бы Джанетта могла посмотреть ей прямо в глаза, то сразу бы определила, верны ли ее догадки, однако Серена не отрывала взгляда от отца, который объяснял ей разницу между ботаником и естествоиспытателем.
– В детстве у меня была прекрасная коллекция засушенных цветов, – сказала Гонория. – Я всегда находила это занятие очень познавательным.
– Да, я в этом не сомневаюсь, леди Холлис, – пробормотал лорд Рендлшем.
Джанетта, заметившая веселые нотки в его голосе и смешинки в глазах, подумала, что ей нравится этот человек. Похоже, ужин будет вовсе не скучным.
– И какой же конечный пункт вашего путешествия? – спросил консул, обращаясь к лорду Рендлшему. – На джонке, пожалуй, можно проплыть дальше на запад до Лучжоу, но кое-где в ущельях Ичана джонку придется перетаскивать на руках.
– Мы направляемся на север, сэр Артур, а не на запад, – ответил лорд Рендлшем, и консул удивленно поднял брови.
– Это невозможно, – решительно заявил он. – Дальше к северу уже нет консульств, которые могли бы обеспечить вашу защиту, да и большая часть этого района совершенно не исследована.
– И тем не менее именно туда и лежит наш путь, – беспечным тоном ответил лорд Рендлшем. – Надеемся достичь северной провинции Ганьсу и заняться поисками растений вдоль западной границы с Тибетом.
Если бы лорд Рендлшем сказал, что они намерены заняться поисками растений на поверхности Луны, то это, наверное, меньше бы изумило сэра Артура.
– Но, мой дорогой друг! – воскликнул он. – Подобное путешествие физически невозможно! Вы ведь наверняка помните, что случилось с Марджери, когда он предпринял подобную попытку.
– Да, конечно же, помню, – спокойным тоном ответил лорд Рендлшем. – Но это произошло почти тридцать лет назад, и я не думаю, что нас ожидает подобная участь.
– А кто такой Марджери? – шепотом поинтересовалась Серена у матери.
– Именно этому джентльмену мы обязаны тем, что торчим здесь, – так же тихо ответила Гонория, чтобы ее не слышал губернатор. – Он попытался пробраться из Бирмы в одну из самых отдаленных провинций Китая, где и был жестоко убит местными жителями. Британское правительство настояло на подписании с китайским правительством соглашения, которое гарантировало бы, что такие случаи больше не повторятся. Вот по этой причине папу и назначили в Чунцин, он следит за выполнением этого соглашения и за тем, чтобы британские путешественники не подвергались нападениям.
– Но каким образом папа может обеспечивать их безопасность? – удивилась Серена. – Он ведь сам никогда не выезжает…
– Серена! – Тон матери моментально заставил Серену умолкнуть. Леди Холлис повернулась к гостю и принужденно улыбнулась. – Кажется, кто-то только что вошел в парадную дверь. Должно быть, прибыл мистер Картрайт.
Джанетта заметила, что слова Серены здорово позабавили лорда Рендлшема, и подумала, обладает ли его друг таким же развитым чувством юмора.
– С большим сожалением узнала о смерти вашего отца, – продолжила леди Холлис. – Я очень хорошо его знала, как вам известно, и всегда считала выдающейся личностью.
Лорд Рендлшем поблагодарил за соболезнования. Тут дверь гостиной распахнулась, и на пороге появился высокий широкоплечий молодой человек.
– Мистер Картрайт, мадам, – объявил лакей-китаец, но его никто не услышал: мистер Картрайт уже сам представлялся собравшимся.
Хотя Джанетта не ожидала увидеть старика, ее поразила молодость мистера Картрайта. Он был даже моложе лорда Рендлшема, лет двадцати шести – двадцати семи, не больше. Она ошеломленно подумала: как же мог такой молодой человек завоевать репутацию известного ученого? Мистер Картрайт поздоровался за руку с леди Холлис, а когда повернулся к Серене, Джанетта отметила, что он ко всему еще и очень симпатичный.
Такая же смуглая кожа, как у нее, иссиня-черные волосы, густые брови, прямой нос, волевой подбородок, резко очерченный рот. Двигался он с легкостью и грацией спортсмена.
Сэр Артур представил Джанетту Картрайту:
– Мистер Картрайт, это моя племянница, мисс Джанетта Холлис.
Как и ожидала Джанетта, у него оказались темные глаза, карие с золотистыми искорками. На губах не играла улыбка, как у лорда Рендлшема, взгляд был твердым, решительным, что подсказало ей: с этим человеком не следует вести себя легкомысленно.
Пока их знакомили, мистер Картрайт пристально смотрел на Джанетту, но затем его внимание переключилось на Серену. Усмехнувшись про себя, Джанетта подумала, что обаяние белокурой Серены оказало обычное воздействие и на сей раз.
– Прошу к столу, – объявила леди Холлис, понимая, что ждать уже больше нельзя. – Лорд Рендлшем, будьте так любезны, проводите Серену. А вы, мистер Картрайт, – Джанетту. Компания у нас небольшая, однако уверяю, что вы найдете замечания губернатора относительно вашей экспедиции в высшей степени интересными.
Губернатор уже дал разрешение лорду Рендлшему и его спутнику на проезд через его провинцию. У Джанетты мелькнула мысль, что если бы он запретил, то мистера Картрайта это не остановило бы.
За столом лорд Рендлшем принялся объяснять цели и маршрут их путешествия, и это было настолько увлекательно, что Джанетта забыла о своих страхах, связанных с предстоящим обручением Серены и Генри Плэкстола.
Оказалось, что лорд Рендлшем никогда раньше не бывал в Китае, а мистер Картрайт посещал Западный Хубэй. Там он и услышал рассказы о голубом луноцвете, который растет в отдаленной северной провинции Ганьсу.
– Ох! – Серена глубоко вздохнула. – Как романтично! Именно для этого вы и приехали в Китай, мистер Картрайт? Чтобы найти голубой луноцвет?
До этого Закари Картрайт почти не принимал участия в разговоре, предоставив лорду Рендлшему отвечать на большинство вопросов. Но сейчас, под любопытным взглядом Серены, он слегка наклонился вперед и заговорил с таким глубоким чувством, что у Джанетты пробежали мурашки по спине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25