Джулиан Филдинг все еще продолжал беседовать с французским дипломатом. Катерина подумала о том, как бы привлечь его внимание, но так, чтобы не показаться назойливой.
Внутри у нее все сжалось от волнения. Высокий и широкоплечий, Филдинг был одет с английской элегантной чопорностью.
На нем были черный фрак и брюки в тонкую полоску, а единственным украшением являлась цепочка от часов, свисающая из кармана жилета. Потоки яркого солнечного света, проникавшие сквозь высокие окна и открытые двери, окрасили золотом волосы Джулиана, которые были гораздо длиннее, чем у других англичан, каких приходилось видеть Катерине. Густые и упругие, как у древнегреческого бога, они волной спускались поверх накрахмаленного воротничка рубашки.
Большим усилием воли Катерина заставила себя слушать мать. Удивительно, что их беседа коснулась темы, которая совсем недавно вызвала у нее беспокойство. Она подумала, не рассказать ли матери о том, что Наталья слишком озабочена проблемой объединения южных славян. При обычных обстоятельствах это не вызвало бы беспокойства. Однако новая организация, выступающая за решение этой проблемы, готова использовать крайне опасные методы, которые Наталья с присущей ей безрассудностью находила весьма привлекательными.
— Мама, — нерешительно начала она, — новая организация, о которой говорил папа, пытается заручиться поддержкой Карагеоргиевичей?
— «Черная рука» очень хотела бы этого, — резко сказала мать, — но она ее не получит. Главная цель твоего дяди — поддерживать в Сербии стабильность, а не потворствовать бессмысленным и рискованным насильственным действиям.
Катерина так глубоко задумалась, что не заметила, как они приблизились к Джулиану Филдингу и его коллеге.
— Мама… — снова начала она, но было уже поздно.
— Добрый день, мистер Филдинг. Добрый день, месье Квесне, — любезно сказала ее мать. — Как приятно видеть вас на нашем семейном приеме.
Глаза Джулиана Филдинга весело блеснули. Филдинг любил беседовать с членами семьи Василовичей. Алексий и Зита прекрасно говорили по-английски, а их дочери в раннем детстве получали домашние уроки английского и тоже говорили безупречно.
— Для меня большая честь присутствовать здесь, — искренне сказал он, пожимая руку Зиты и слегка над ней склоняясь.
Пока мать обменивалась любезностями с месье Квесне, позволив ему поднести ее руку к губам, Катерина смогла несколько минут побеседовать с Джулианом Филдингом.
— Я полагаю, что вы в таком же неведении, как и все остальные, — сказал он в непринужденной манере, которую она находила довольно привлекательной.
Не было нужды спрашивать, что он имел в виду.
— Думаю, мы скоро обо всем узнаем, — ответила Катерина со сдержанной улыбкой.
При этом она внутренне ликовала. Ее сердце взволнованно билось, так что она ощущала его удары в кончиках пальцев.
Чувство радости, охватившее Катерину, когда она вошла в гостиную и увидела Джулиана, просто переполняло ее, и она забеспокоилась, как бы оно не стало слишком очевидным.
— Сообщение, которого все ждут, означает приобретение для Сербии и потерю для Англии, — деликатно заметил он. — Не секрет, что король Георг очень хотел бы, чтобы принцесса из дома Романовых вышла за принца Уэльского.
— Даже после того как Ольга выйдет замуж, остаются еще три великих княгини, — лукаво сказала Катерина; ее обычная застенчивость удивительным образом исчезла.
Губы Филдинга под узкими светлыми усиками расплылись в улыбке.
— Возможно, и так, однако наибольшую ценность представляет старшая дочь.
Катерина быстро отвернулась, ее щеки заалели, и она подумала, предполагал ли он, как может быть истолковано ею его замечание.
Когда она осмелилась вновь взглянуть на Джулиана, он уже смотрел через всю комнату на Наталью.
— Кажется, его королевскому величеству вряд ли удастся оставить себе собачку, — сказал он, усмехаясь. — Этот щенок и ваша сестра, по-видимому, очень привязались друг к другу.
Это было действительно так. Наталья уже отошла от Сандро, но щенок продолжал крутиться у ее ног, когда она переходила от одной группы родственниц к другой.
Катерина снисходительно посмотрела на сестру. Никому другому из их семейства так не подошел бы пода рок царевича. В свои семнадцать лет Наталья все еще была похожа на обворожительного ребенка. Хотя она убедила мать позволить ей сделать модную прическу, собрав в пучок иссиня-черные волосы на затылке, отдельные пушистые пряди все-таки выбились и непокорно спускались на щеки, а также соблазнительно вились на шее. Сейчас она смеялась, разговаривая с кем-то, и ее зеленые кошачьи глаза весело блестели, а жизнерадостность была очень заразительной.
— Сомневаюсь, чтобы король разрешил увезти щенка из дворца, — сказала Катерина с легким сожалением. — Если до Петербурга дойдет молва о том, что подарок царевича кому-то отдан, это будет воспринято как оскорбление.
— Но ведь Наталья — член королевской семьи, — дипломатично заметил Джулиан. Он оглядел гостиную. — Кстати, я не предполагал, что семья Карагеоргиевичей такая многочисленная.
— Семья и родина имеют очень большое значение для славян, — продолжала Катерина очень серьезно. — Мне трудно представить, как должны себя чувствовать дочери русского царя, зная, что, выйдя замуж за иностранцев, они будут вынуждены покинуть свою страну.
— Они к этому готовы, — мягко сказал Джулиан. — Такова судьба всех принцесс.
На другом конце гостиной среди серых и лиловых нарядов тетушек ярким пятном выделялось желтое шелковое платье Натальи.
— А вы с сестрой собираетесь когда-нибудь покинуть Сербию? — спросил он, продолжая смотреть на Наталью, и его глаза слегка потемнели.
У Катерины зашумело в ушах. Беседа начинала принимать чрезвычайно интимный характер, и она не была уверена, что сможет ответить так, чтобы голос не выдал ее тайных надежд.
— Возможно… — начала она, стараясь говорить безразличным тоном, — если того потребует брак.
На террасе на столы уже поставили изящную чайную посуду. Отец Катерины подошел к матери и месье Квесне. В центре комнаты король занял позицию перед мраморным камином, очевидно, намереваясь сделать сообщение.
— А Наталья? — продолжал Джулиан. — Она думает также?
Ответить на этот вопрос было совсем нетрудно. У Натальи на этот счет сложилось вполне определенное мнение. Когда они детьми жили в изгнании в Женеве со своими родителями и дядей, каждый вечер во время молитвы она слышала от сестры, как заклинание: «Вернувшись в Сербию, я больше никогда ее не покину. Никогда, никогда, никогда!»
Катерина слегка улыбнулась.
— Наталья… — начала она и замолчала, так как в это время король откашлялся.
— Это, конечно, не официальное заявление, — сказал он, и все родственники сразу затихли. Дядя стоял, слегка расставив больные ноги — он страдал артритом — и сцепив руки за спиной. — Оно будет сделано позже, по завершении соответствующих переговоров. — Он немного качнулся назад на каблуках. — Пока данное сообщение касается только семьи, — продолжил он, словно здесь не было специально приглашенных дипломатов, — и то, что мне стало известно, вызывает большую радость. — Он сделал паузу, и в наступившей тишине не слышно было даже шороха юбок или позвякивания браслетов. Дядя не любил много говорить и потому закончил свою речь довольно быстро:
— Хочу с удовольствием сообщить, что о помолвке великой княгини Ольги, старшей дочери императора России, и Александра, наследника престола Сербии, будет объявлено в начале следующего года.
В гостиной послышалось взволнованное гудение. Невеста из дома Романовых для сербского престолонаследника! Это была замечательная новость!
— Разумеется, это не для обсуждения вне стен Конака, — сказал король Петр в заключение, отлично зная, что через несколько часов правительства Англии и Франции уже будут оценивать значение этой новости.
Король с явным удовлетворением направился на террасу.
Он, несомненно, торжествовал победу. Все присутствующие это понимали, и скоро весь мир узнает о радостном для Сербии событии.
— Когда мы освободим Боснию и Герцеговину от габсбургского правления, великая княгиня Ольга будет не просто королевой, а царицей всех южных славян, — послышался чей-то голос, когда все потянулись вслед за королем из гостиной. — Вот почему русский царь согласился на этот брак. Он понимает, что влияние его дочери скоро распространится на весь Балканский полуостров.
Это мнение перекликалось с тем, что недавно высказала Наталья.
Устроившись за одним из столов, Катерина подумала, известно ли правительствам Франции и Англии о том, с каким нетерпением ее соотечественники жаждут объединения с братьями-славянами, находящимися под игом Габсбургов, и знают ли они о существовании тайной организации «Черная рука».
Если Джулиану Филдингу ничего об этом не известно, он, конечно, будет ей очень благодарен за такую информацию. Катерина огляделась, пытаясь найти англичанина, и с удовлетворением увидела, что он сидит за одним столом с ее отцом.
— Дай Бог, чтобы он тебе понравился, папа, — прошептала она и быстро оглянулась, услышав шорох роскошного голубого платья своей двоюродной сестры Вицы, которая села рядом с ней.
— Девушки из семьи Василовичей, по-видимому, пользуются абсолютной свободой, — с завистью сказала та. — Вчера днем Макс видел Наталью в кофейне среди студентов.
Катерина похолодела. Затем, немного придя в себя, решительно ответила:
— Мы пользуемся свободой в разумных пределах. Вица, и, разумеется, эта свобода не предполагает посещения кофеен.
— Но ее видели там вчера, — не унималась Вица. — Макс был чрезвычайно обеспокоен. Он полагает, что Наталья поступает слишком необдуманно.
Это было довольно мягко сказано. По мнению Катерины, сестра вела себя просто глупо. Невероятно, преступно глупо!
— Макс ошибся, — сказала она, хотя не сомневалась: никакой ошибки не было. Ее недавние опасения полностью подтверждались. — Наверное, это была не Наталья. Во вторник днем у нее уроки музыки.
Вица насмешливо изогнула бровь.
— А где она берет уроки? Дома или в Консерватории?
— В Консерватории, — холодно ответила Катерина. — И не говори глупости. Вица. Нам хорошо известно, где была Наталья вчера днем. В Консерватории, а не в какой-то кофейне.
Вокруг все бурно обсуждали предстоящую в начале будущего года помолвку. За дальним столом Катерина увидела Наталью, разговаривающую с месье Квесне. Ее глаза блестели, на лице сияла улыбка.
Вица усмехнулась.
— Можешь верить, во что тебе хочется, — язвительно сказала она, — но Макс говорит правду. Он не мог ни с кем спутать Наталью.
Катерина в этом не сомневалась. Она сжала пальцы в кулак, испытывая желание схватить сестру и как следует встряхнуть, чтобы та хоть немного образумилась.
— А Макс узнал кого-нибудь из студентов в кофейне? — спросила она, злясь на себя за то, что продолжает разговор на эту тему, однако не смогла удержаться, чтобы не задать вопроса.
— Нет, откуда он может знать кого-то из них? — оскорбилась Вица. — Это ведь студенты, а не офицеры-кавалеристы.
Катерина продолжала наблюдать за Натальей. Та, по-видимому, незаметно для тетушек, сидящих с ней за одним столом, держала на коленях щенка, потому что время от времени тайком опускала под скатерть бутерброды, которые мгновенно там исчезали.
— Впрочем, кажется. Максу известно имя одного из них, боснийца, — добавила Вица.
— И как же его зовут? — спросила Катерина, размышляя, что делать дальше в сложившейся ситуации, как скрыть от родителей происшедшее.
— Принцип, — сказала Вица, теряя интерес к разговору, так как, казалось, Катерину ничуть не взволновала ее новость. — Гаврило Принцип.
Глава 2
— Принцип? Принцип? — рассеянно повторила Наталья с удивленным видом. — Что-то не, припомню.
— Ты все помнишь, — раздраженно сказала Катерина. — Ты встречалась с ним, черт побери!
Смеркалось, но было еще тепло, и они гуляли в саду при доме. Катерина выбрала это безопасное место, чтобы поговорить с Натальей наедине. В саду их не могли услышать ни родители, ни слуги.
Наталья держала в руке розу, взволнованно обрывая ее лепестки. Она никогда не умела врать и притворяться, хотя понимала, что сейчас ей было бы намного легче, обладай она такими способностями.
— Вица — подлая сплетница, — сердито сказала Наталья. — Какое ей дело до того, куда я хожу и с кем встречаюсь? Кстати, как она сама оказалась в «Золотом осетре»?
Катерина мысленно отметила название кофейни и, стараясь сдерживаться, сказала:
— Тебя там видела не Вица, а Макс.
— Ах, Макс! — Наталья вконец разозлилась. — Мне следовало догадаться. Он никогда меня не любил. Помнишь, когда мы были детьми, он…
— Я не собираюсь предаваться воспоминаниям, Наталья, — твердо сказала Катерина. — Любит ли тебя Макс или нет — это не важно. Главное — он видел тебя в кофейне.
— Ну видел, — неохотно согласилась Наталья. — Что из того?
Одному Богу известно, что еще он мог про меня наговорить…
— Разумеется, он не мог оставить это без внимания! — Катерина никогда не теряла хладнокровия, но сейчас была близка к тому, чтобы вспылить. — Тебе всего лишь семнадцать! Мама и папа предоставили нам достаточную свободу, но они не разрешали тебе слоняться по Белграду без присмотра. Почему с тобой не было мисс Бенсон? Гувернантка должна сопровождать тебя на уроки музыки. Если родители узнают, что ты ходила в кофейню, где собираются студенты, они с ума сойдут!
Наталья снова принялась обрывать лепестки розы своими коротко остриженными перламутровыми ногтями. Несмотря на упрямство и своеволие, она горячо любила родителей и не хотела причинять им неприятности.
— Надеюсь, ты ничего не расскажешь папе и маме? — спросила она, сдвинув брови.
— У меня нет желания сообщать им об этом, — искренне сказала Катерина, — но пока ты не объяснишь, почему оказалась в кофейне со студентами, и пока не пообещаешь, что это не повторится, я не могу обещать хранить молчание.
Сестры брели по саду, настолько увлеченные разговором, что не представляли, куда идут. Наталья понимала, что вынуждена рассказать Катерине о своей связи с Гаврило и его друзьями, но сделать это надо так, чтобы не раскрыть слишком много.
— Гаврило и Неджелко тоже в этом году посещали Консерваторию и…
Они остановились у одной из самых любимых их матерью скамеек в розарии. Место было выбрано так, чтобы можно было наслаждаться чудесным ароматом, и Катерина села на скамью, чувствуя, как растет ее тревога. До сих пор она была уверена, что Наталья всего лишь раз зашла в кофейню, но теперь выясняется, что сестра бывала там неоднократно.
— ..мы случайно познакомились, когда они зашли в мой класс…
— Но у тебя ведь индивидуальные занятия! — возразила Катерина, испугавшись при мысли о том, что простолюдины могут так легко общаться с представительницей королевского дома. — А где же был твой учитель?
— Месье Ласаль опоздал. Он часто задерживается. Иногда вообще не приходит.
Катерина побледнела. Она подумала о том, с какой целью Гаврило и Неджелко, молодые боснийцы, находятся в Сербии.
Если они хотят поднять восстание в Боснии против Габсбургов, тогда связь с представительницей сербского королевского дома им нужна, чтобы заручиться поддержкой престолонаследника или даже самого короля Петра.
— Скажи, а Гаврило и Неджелко интересуются политикой? — спросила Катерина, уже уверенная в ответе.
— Они ведь студенты, — сказала Наталья уклончиво, — а все студенты так или иначе не стоят в стороне от политической жизни.
Ужасная мысль поразила Катерину, и она испугалась.
— Они ведь участвуют в движении «Молодая Босния», не так ли?
Члены этой революционной молодежной организации были известны своей безрассудностью и жестокостью. Четыре года назад один из них пытался убить правителя Боснии. Удайся ему это, гнев Габсбургов мог бы привести к ответным репрессиям и спровоцировать восстание.
— Нет, — решительно возразила Наталья, чувствуя облегчение оттого, что на этот раз ей не пришлось врать. — Ничего подобного.
Она не сказала, что Гаврило и Неджелко не были членами «Молодой Боснии» только потому, что считали ее недостаточно действенной, и состояли в рядах более активной организации.
Катерина облегченно вздохнула. Слава Богу, сестра никак не связана с боснийскими революционерами-фанатиками и, судя по тому, как она говорила о Принципе и его друге, не влюблена ни в одного из них. Ее пребывание в кофейне «Золотой осетр» не было связано с националистическим экстремизмом или слепым увлечением. Оставалось только потребовать от Натальи обещания никогда больше не ходить ни в эту, ни в другие кофейни, где собирались студенты.
— Это было большой глупостью с твоей стороны, — сказала Катерина, чувствуя себя в эти минуты скорее гувернанткой, чем сестрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42