Потом петля вдруг ослабла и капюшон слетел с головы. Он смотрел, как Сурио перерезал кинжалом веревки. Кайл что-то говорил, растирая ему руки, но что именно – Гэвин не мог разобрать.
Официальные лица пребывали в шоке, гул толпы грохотал как морской прибой.
Высокая женщина в грязной одежде, с растрепавшейся темной косой что-то торопливо объясняла Сент-Обену, страстно жестикулируя. Потом она обернулась. Алекс. Не может быть, это галлюцинация.
– Это действительно я, – улыбнулось видение. – Когда-то ты спас меня, а теперь я возвращаю тебе долг.
– Алекс… – Он дотронулся до нее и почувствовал тепло ее кожи. Неужели духи могут осязать своих собратьев? – Нет. Ты… Этого не может быть.
– Может. – Слезы душили ее, мешая говорить. – Поверь в это, любимый.
Она шагнула к нему и обняла, горячая, потрясающая, настоящая, живая Алекс. Хрипло вздохнув, Гэвин прижал ее к себе, уткнувшись лицом в ее плечо.
Если это ад, он готов остаться в нем навсегда.
К тому времени как они добрались до дома на Беркли-сквер, Алекс едва держалась на ногах. После того как Сент-Обен увел их с площади под спокойные своды тюрьмы, Алекс рассказала о заговоре и отдала ему ключ от винного склада. Сент-Обен немедленно послал наряд констеблей арестовать чету Пирс, заверив Алекс и Гэвина, что на этот раз правосудие действительно свершится.
Полковник, обняв Алекс так, что у нее затрещали ребра, отбыл в Уэльс, пообещав привезти в Лондон ее мать и Кейти. Кайл отправился сообщить радостную весть Трот, пообещав, что завтра они обязательно их навестят, а сегодня всем надо прийти в себя после столь сильного потрясения. Филипп ворвался в тюрьму и с искренней радостью пожал руку кузену. На долю Сурио выпала счастливая обязанность доставить домой Гэвина и Алекс в личной карете Сент-Обена.
За все это время Гэвин не вымолвил ни слова. Алекс не приставала к нему, понимая, что он еще не оправился от случившегося. Разве это легко – побывав на том свете, вновь вернуться в мир живых? Она задрожала, представив, что могло бы быть, если бы…
Бард побелел как полотно, когда, открыв дверь, увидел на пороге своих господ, которых считал погибшими.
Алекс коснулась руки Сурио:
– Пожалуйста, Сурио, объясните всем, что произошло.
– С радостью, миледи.
Белозубая улыбка сверкнула на его смуглом лице, Сурио и дворецкий отправились к слугам объявить добрые вести. Алекс взяла Гэвина за руку и повела наверх.
– Все, что мне нужно, – сказала она, – это мир, покой и ты.
Когда они подошли к двери ее комнаты, он покачал головой.
– Все еще не могу поверить, что ты не фантазия умирающего.
– Я постараюсь убедить тебя, милый. – Алекс прижалась к нему. – Ты быстро забудешь обо всем, Гэвин, потому что теперь я всегда буду рядом.
Ее теплое родное тело постепенно побеждало его неверие.
– Александра, – выдохнул он ее имя, пытаясь сформулировать те мысли, что возникли в его голове, когда он обнял ее, – если я проживу еще сто лет, я никогда не испытаю того счастья, какое испытываю сейчас, зная, что ты жива.
– Я тоже, – прошептала она. Голос ее сорвался. – Смерть была так близка… так страшно близка…
– Ты героиня, Искандра. Самая отважная и самая неукротимая женщина в мире.
– Сейчас я самая чумазая, – улыбнулась она сквозь слезы. – Хорошо, что мне позволяли мыться, иначе страшно подумать, в каком бы виде я была сейчас.
– Это не имеет значения, ты все равно самая красивая женщина на свете.
Он приник к ее губам, и ее тепло согрело его, растопив былые страхи. Поцелуй длился и длился, и вдруг радость, желание ожили и закипели в их жилах. И вот они уже лежат на кровати, крепко сжимая друг друга в объятиях.
– Сегодня, Гэвин, я ничего не боюсь, – прошептала она где-то рядом с его ухом.
Он торопливо срывал одежду, от нетерпения путаясь в пуговицах и крючках… Их тела сплелись в неудержимом порыве. Его жизнь, которая едва не оборвалась, излилась в нее, обжигающая и преисполненная счастья. Алекс вскрикнула, и он почувствовал, как их души слились воедино.
Они долго лежали, тяжело дыша и не размыкая рук. Наконец он лег рядом с ней, ни на секунду не выпуская из своих объятий. Алекс уткнулась лбом в его щеку.
– Я никогда не испытывал такого острого ощущения жизни. Кажется, даже воздух поет. И ты, любимая, так восхитительна, так прекрасна, что словами не выразишь. – Гэвин поцеловал ее в лоб. – Больше всего я жалел, что не успел сказать тебе, как я тебя люблю. Раньше мне казалось, что я никогда больше не смогу испытать это чувство, и прошло много времени, пока я понял, что это не так.
Она смотрела на него сквозь густые темные ресницы.
– Со мной все обстояло точно так же. Все дело в том, что у нас все произошло в обратном порядке. Несчастье, брак и только потом любовь. Нелегко было преодолеть то, что случилось. Но теперь… – Она нежно провела пальцем по его подбородку. – Ради того, чтобы обрести тебя, стоило перенести столько страданий.
Гэвин улыбнулся:
– Я не обременял себя ухаживанием, но, честно говоря, лишь потому, что даже не предполагал тогда, какая ты потрясающая женщина. Ты ничего не хочешь сообщить мне? Мне кажется, ты изменилась…
– И ты не ошибся, любимый. – Она взяла его руку и прижала к своему животу. – Я совершенно уверена, что здесь растет маленький виконт Эллиот.
У Гэвина перехватило дыхание, его глаза повлажнели. Видя его волнение, Алекс поспешила успокоить мужа.
– В этот раз все будет в порядке.
– В этот раз и навсегда. – Он улыбнулся с глубокой нежностью – ее муж, ее возлюбленный, ее друг. – Ты не думаешь, что мы наконец заслужили право на счастливую жизнь?
Она молча кивнула.

Эпилог
Обычно принятие в палату лордов нового члена проходит без лишнего шума. Но никогда прежде членом палаты не становился человек, приговоренный к смерти. Этот факт придавал событию особую остроту.
Охваченный ощущением нереальности происходящего, Гэвин с двумя сопровождающими вступил в зал. В длинной парадной мантии он чувствовал себя смешным и нелепым. Сколько горностаев погибло во славу титула Сиборнов? Слишком много, и кроме того, он никогда в жизни не носил бархата.
Стараясь сохранять хладнокровие, Гэвин поднял глаза на маленькую галерею, отыскивая взглядом Алекс. Она сидела между дочерью и матерью, окруженная друзьями и родственниками. Здесь были Трот, и леди Джейн, и герцогиня Ашбертон. На Алекс сверкало ожерелье с жемчужиной причудливой формы, той самой жемчужиной, которую Гэвин сорвал с шеи дракона. Алекс прикоснулась к ожерелью. В этом жесте был скрытый смысл – она хотела напомнить Гэвину, что все «драконы» палаты лордов ничто по сравнению с тем, которого он победил на Мадуре.
Гэвин понял ее намек и улыбнулся, на мгновение забыв о том, где они находятся. Всего лишь месяц прошел с рождения их сына, Джеймса Майкла Эллиота, и Алекс была восхитительна в своем материнстве. Она послала ему воздушный поцелуй, наверное, вспомнив прошедшую ночь, когда объявила, что ей не терпится исполнить свой супружеский долг. И сделала это с энтузиазмом и фантазией…
По традиции нового лорда представляли два человека равного ранга, поэтому Гэвина сопровождали Кайл и его брат-близнец, лорд Грэм. Благодаря одинаковым одеждам их сходство было просто поразительным. Перехватив взгляд Гэвина, Кайл весело ему подмигнул. Во всяком случае, Гэвин решил, что это Кайл.
Сначала Кайл, потом Доминик кратко представили седьмого графа Сиборна. Все ждали, что Гэвин произнесет слова присяги на верность стране и короне и сядет на свое место. Позднее, в установленный день, он выступит в парламенте со своей первой речью на какую-нибудь бесконфликтную тему. Выступления остальных сведутся к пышным комплиментам. Так было заведено испокон веков, все очень чинно и благородно.
И тут его вновь охватило чувство нереальности происходящего. Как босоногий мальчишка, выросший в Абердине, смог стать членом палаты лордов? Почему американский моряк пустил корни в Англии? И главное – за какие заслуги человеку, считавшему себя неспособным на новое чувство, повезло встретить и полюбить такую женщину, как Александра?
Гэвин интуитивно чувствовал, что, прежде чем вступить в эту новую, удивительную жизнь, он должен объяснить, кто он и чего хочет. В будущем он станет послушным долгу чопорным лордом, но сейчас пусть говорит его сердце.
– Достопочтенные лорды, это неожиданная честь для меня, – произнес он хорошо поставленным голосом, закаленным в открытом море. – Я родился в Шотландии, вырос в Америке, мое мировоззрение сформировалось под влиянием республиканских идей. Я верю, что перед Богом все люди равны. И презираю идеи вырождающейся аристократии. – Он обвел взглядом зал. – Узнав, что унаследовал графский титул, я, по правде говоря, искренне ужаснулся. Но это часть моей плоти и крови, от которой я не мог отречься. И за все это вы обрекли меня на смерть.
По залу пробежал сдержанный ропот. Гэвина это не волновало, как и то, что он не силен в риторике.
– Был день, когда я искренне зауважал эту палату и сидящих здесь людей за то, что они все равны перед лицом британского правосудия. Я впервые понял тогда, что то, что мне больше всего нравится в Америке, коренится в британских традициях и законах. Я надеюсь и молю Господа, чтобы общие идеалы навеки сблизили две великие нации. Британское правосудие и любовь к свободе объединятся, чтобы создать путеводный маяк для всего мира. Именно Британия победила рабство, которое отвратительно и противно воле Божьей.
Он снова взглянул на жену. Другая женщина была бы шокирована столь нетрадиционной речью, но Алекс кивнула ему с явным одобрением.
– Недавно британский парламент принял закон, направленный на улучшение жизни бедняков, но эта работа еще только начинается. Я надеюсь объединить здесь людей доброй воли, чтобы создать будущую Британию – страну, где будут преобладать справедливость, честь и сострадание.
Гэвин закончил свое выступление и торжественно произнес клятву верности. С этого момента он стал членом палаты лордов на всю оставшуюся жизнь. Вскоре заседание закончилось, и к Гэвину подошла группа лордов. Они пожимали ему руку и от души поздравляли.
– Некоторые достопочтимые лорды, – проговорил герцог Ашбертон, лукаво блеснув глазами, – уже пожалели, что вы избежали виселицы.
– Они пожалеют об этом еще сильнее, когда я возьмусь за дело, – рассмеялся Гэвин.
Он повернулся к лорду Маркленду, но тут к нему подошла Алекс. Сжав его руку, она шепнула:
– Я горжусь тобой, любимый!
Глядя в ее глаза, он забыл обо всем на свете, в который раз поражаясь тому, что они сумели найти друг друга.
– Самые ценные призы достаются дорогой ценой, – улыбнулся он.
И так как сегодня он уже нарушил много правил, Гэвин решил, что вправе нарушить еще одно, и поцеловал жену.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38