Ибо уже в следующее мгновение весь ее мир раскололся на мелкие черепки…
Из холла неожиданно донеслись тяжелые шаги, дверь распахнулась, и в гостиную ворвались солдаты с мушкетами на изготовку. Во главе их был Роберт Макдоннел. Увидев Сабрину, он сначала застыл на месте, но тут же вытянул руку и показал на кузину:
— Вот она! Сабрина Линдсей!
При виде нацеленных на нее мушкетов у Сабрины закружилась голова. Она заметила, что Джек куда-то исчез. В дверях за спиной Роберта на несколько секунд мелькнуло темное лицо Сьюбери и тут же пропало. Вместо него перед ней возник человек в красном мундире и сурово произнес:
— Мисс Сабрина Линдсей, вы арестованы по обвинению в похищении своего сводного брата Кристофера Роудейла и убийстве мистера Тома Маккинли в доме господ Макдоннелов.
Сабрина почти не почувствовала, как двое солдат надели на нее наручники. Единственное, о чем она сейчас думала, так это о Ките. Ведь если солдаты начнут обшаривать дом, то могут обнаружить его…
Подняв на мгновение голову, Сабрина увидела Джека. Он стоял несколько в стороне и больше не смотрел на нее. Лицо Дарлингтона было по-прежнему бесстрастным, но в уголках губ застыла ухмылка. Может, он знал нечто такое, что не известно Сабрине? В ее душе блеснул слабый луч надежды. Конечно, он что-нибудь сделает! Ведь не существует риска, на который он не отважился бы пойти! Карты, на которую он не поставил бы! Шансов, которыми бы он не сумел воспользоваться! Для него нет ничего невозможного!
Человек в красном мундире, убедившись, что пленница не может никуда убежать, подошел к виконту:
— Извините за причиненное беспокойство, ваше сиятельство! Я просто выполняю свой долг и подчиняюсь приказу!
— Не говорите чепухи, сержант, — спокойно ответил Джек и, вынув их кармана табакерку, протянул человеку в красном мундире. — Эта молодая женщина не могла никому причинить вреда.
— К сожалению, лорд Лоутон, вы ошибаетесь! — раздался еще чей-то голос.
Джек медленно повернул голову, не сомневаясь, что эти слова произнес кузен Роберт. Хотя сам виконт никогда не видел Макдоннела, он сразу узнал его по многочисленным и красочным рассказам Сабрины. В воображении Дарлингтона уже давно сложился образ подленького человечка с узким лбом, глазами без малейшего проблеска интеллекта и самодовольным выражением на лишенном всякой приятности лице.
Джек несколько мгновений изучал его. И если бы взглядом можно было убить, то Макдоннел тут же свалился бы замертво.
— Кто вы?
— Меня зовут Роберт Макдоннел, милорд. Я опекун Сабрины Линдсей.
Роберт бросил ненавидящий взгляд на кузину и брезгливо сморщил нос.
— Не сомневаюсь, милорд, что она уже сумела убедить вас в своей чистоте, непорочности и благонравии. Но все это обман! Боюсь, что на свете нет более двуличного и лживого существа. Она преступница в прямом смысле этого слова!
— Все? — спросил Джек, стараясь придать голосу немного мягкости и усталости. — Я ни о чем подобном даже не догадывался.
Роберт посмотрел на свою подопечную, потом снова на Джека:
— Если вам известно, где сейчас находится ее сводный брат Кристофер, то я был бы очень благодарен за информацию. Поскольку не смогу спать спокойно, пока он опять не попадет под мою опеку.
Джек ухватил двумя пальцами щепотку нюхательного табака из табакерки, не спеша набил им нос и только после этого ответил:
— Видите ли, Макдоннел, лично я не отдал бы под вашу опеку даже прудовую пиявку, если бы занимался разведением таковых.
Роберт вспыхнул и надменно поднял голову:
— На вашем месте я был бы поосторожнее, милорд! Суду еще предстоит выяснить, какую роль вы играли во всей этой истории.
Услышав угрозу кузена, Сабрина сразу обрела дар речи.
— Это я выкрала Кита! — выпалила она, безуспешно пытаясь вырваться из рук солдат. — Никакого киднепинга не было! Кит добровольно уехал со мной!
— Вы сами накинули петлю на свою очаровательную шейку, дорогая, — холодно ответил Макдоннел.
— Вы ей не верите? — насмешливо спросил у него Джек. — А если она лжет для того, чтобы выгородить подлинного преступника?
Скрытый смысл его легкой и весьма красноречивой улыбки, адресованной Сабрине, разгадать было нетрудно.
— Вы хотите сказать, что… — начал было Макдоннел.
— Да, именно это! — оборвал его Джек.
— Ваша рыцарская попытка переложить вину этой особы на кого-то другого весьма похвальна, милорд, — резко сказал Макдоннел. — Но имеются свидетельства ее преступления. Был найден мертвый мужчина, в убийстве которого обвиняется эта женщина.
Джек посмотрел на Макдоннела спокойным взглядом, в котором тем не менее мелькнула угроза.
— Вы будете очень глупо выглядеть на суде, если попытаетесь доказать, что миниатюрная хрупкая девушка убила мужчину, который выше и крупнее ее раза в полтора, если не в два.
Макдоннел часто заморгал.
— Что вы имеете в виду?
— То, что его убил я.
Пальцы Макдоннела, потянувшиеся было к табакерке Дарлингтона, повисли в воздухе. Несколько мгновений он не мог произнести ни слова. Потом с подозрением посмотрел на Джека:
— Должен вас предупредить, милорд, что власти очень серьезно относятся к этому происшествию. И я не могу понять, что толкнуло вас на подобное признание.
— В полицейских листовках, распространенных по Лондону после моего возвращения, была назначена награда за информацию о похитителе мисс Линдсей, — холодно ответил Дарлингтон. — Этот похититель я. Во всей Англии меня знают как Черного Джека Лоу…
Глава 26
Леди Шарлотта Лавлейс вернулась в Лондон через три дня после ареста известного разбойника Черного Джека Лоу. Весь город бурлил разговорами, слухами и домыслами о человеке, пользовавшемся в свете почетом и уважением. Говорили о том, что он неожиданно покинул столицу и уехал в провинцию, рассказывали невероятные истории о грабежах и насилии, в которых он был замешан. Удивлялись, что знаменитым разбойником оказался не кто иной, как виконт Дарлингтон, недавно приехавший из Вест-Индии.
Лотта не верила своим ушам. Поначалу она откровенно высмеяла пятерых своих возмущенных и взволнованных друзей, которые первыми принесли ей эту потрясающую весть. Что? Ее Черный Джек действительно оказался Черным Джеком?! Черным Джеком Лоу, который годами терроризировал чуть ли не всю страну дерзкими разбоями на дорогах? Этого не может быть! Полнейший абсурд! Впрочем, надо поскорее рассказать все Рэндольфу. Интересно, что он ответит?
Но ее первоначальная уверенность во вздорности слухов и домыслов подобного рода дала первую трещину после того, как было объявлено о препровождении Джека Лоутона в Ньюгейтскую тюрьму Лондона. И все же Шарлотта старалась убедить себя в том, что произошла какая-то ошибка. Чудовищная ошибка!
Милый, дорогой Рэн! Как она мечтала о том, чтобы вновь оказаться в его объятиях! Как хотела поделиться с ним последними новостями! Но это будет возможно лишь после того, как она убедится, что супруг тоже тосковал по ней. Тогда она вновь отдаст ему всю страсть, на которую только способна.
До Лондона путь не близкий, и у Шарлотты было время о многом подумать и многое переоценить. Да, она готова простить мужу его слабость. В конце концов, Рэн мужчина! Между ними встала любовница? Но разве эта женщина может преподнести ему ценнейший подарок, право на который имеет только законная жена? Подарок, желанный для каждого мужчины? А она — супруга лорда Лавлейса и носит в себе его наследника! Или наследницу… Все должно произойти в первых числах мая!
Больше она не станет придираться к его друзьям и возражать против их скучнейших разговоров о делах и политике. Она превратится в гостеприимную хозяйку вечеров, которые будут происходить в их доме. Немалую часть времени она начнет посвящать ребенку! И деньги будет тратить более разумно.
В этом радостном настроении Шарлотта подъехала к своему лондонскому дому, взбежала по лестнице и забарабанила в дверь. Старый дворецкий тотчас же открыл, поскольку уже был предупрежден служанкой о приближении кареты хозяйки.
— Добрый день, миледи!
— Здравствуйте, Джефри! Где в это прекрасное утро может быть его сиятельство?
— Все еще у себя. Прикажете доложить?
В ответ Шарлотта подарила старому слуге одну из своих самых очаровательных улыбок и вспорхнула по лестнице на второй этаж…
Лорд Лавлейс все последние недели находился в столь мрачном состоянии духа, что домочадцы проходили мимо его двери только на цыпочках. Отсутствие графини очень чувствовалось, и это отмечала вся прислуга. Несмотря на свое легкомыслие и непредсказуемость, Шарлотта сумела создать в бывшем холостяцком доме атмосферу жизнерадостности и всеобщего доброжелательства. Поэтому без нее сразу стало сумрачно и уныло.
На несколько мгновений Лотта задержалась у двери спальни Рэна. Она намеренно не надела парик и не напудрила волосы, поскольку именно ее роскошные локоны когда-то покорили лорда Лавлейса. Чуть позже в такое же возбужденное состояние приводило мужа ее появление только в корсете и подвязках. Лотта с сожалением подумала, что последнее в данный момент неосуществимо.
Она вздохнула и с замиранием сердца повернула ручку двери.
Звук открываемой двери оторвал Рэна от чтения деловых бумаг, которые ему прислали из палаты лордов.
— Черт побери, Джефри! — с досадой крикнул он. — Я же просил меня не беспокоить!
— Должна признаться, милый, вы не очень-то приветливы!
До боли знакомое контральто заставило Рэна медленно поднять голову.
— Лотта… — сказал он равнодушно.
— Совершенно верно — Лотта! Графиня Лавлейс! Вы уже не встаете, встречая женщин, Рэн?
Лорд поднялся с кресла, но с таким трудом, будто его придавила какая-то неимоверная тяжесть.
— Вы могли бы и предупредить о приезде, — со вздохом сказал он.
— Могла бы. Но решила преподнести вам сюрприз.
Шарлотта сделала еще два шага вперед и остановилась посреди комнаты. Потом обошла вокруг стола и положила ладони на плечи Рэна.
— Несмотря на все, что между нами произошло, я больше не могу переносить разлуку, Рэн!
Рэндольф с усилием заставил себя взглянуть в лицо жены. Оно показалось ему еще более приветливым, радостным и сияющим, чем раньше. Его цвет был таким совершенным, какого не смог бы добиться ни один знаменитый портретист. И вообще Шарлотта никогда не выглядела столь привлекательно. Во всяком случае, Рэн ее такой не помнил… Не помнил… Не помнил…
Он вспомнил… Вспомнил совсем другое… То, отчего его душа, уже готовая распахнуться ей навстречу, сразу захлопнулась…
— Вы приехали из-за скандала с Дарлингтоном? — язвительно спросил Рэндольф.
— Почему вы так думаете? Ах, эти смешные слухи, будто Дарлингтон разбойник с большой дороги? Я только что хотела вам все рассказать!
Шок от появления жены у Рэндольфа прошел. Он посмотрел на нее спокойно и с отрешенным видом, очень медленно сказал ледяным тоном:
— Все обстоит очень серьезно. Помимо участия в сотнях ограблений, Дарлингтон обвиняется в похищении своей прежней пассии мисс Линдсей с целью шантажа и получения выкупа. Я почти уверен, что его повесят. Мне же предложено это обвинение поддержать.
У Лотты вытянулось лицо.
— Не говорите глупостей, Рэн! Дарлингтон никого не похищал. Уж во всяком случае, не Сабрину! Он до безумия влюблен в нее. И сам мне об этом сказал!
— Что вас, по-видимому, очень расстроило.
По тому, как Рэн стал перебирать лежащие на столе бумаги, Шарлотта поняла, что он крайне взволнован.
— Поначалу было действительно так, — тихим голосом призналась Шарлотта. — Но затем я пришла в себя и посмотрела на все совершенно другими глазами.
— Как на предательство?
— Вовсе не как на предательство, а как на любовь. Джек пришел ко мне и сказал, что хочет сделать Сабрину своей любовницей. — Шарлотта, покраснев, умолкла, но тут же заговорила снова: — Я знаю, вы посчитаете меня бессердечной, но я решила, что Сабрине лучше очутиться в объятиях благородного и мужественного аристократа Джека Дарлингтона, нежели погубить свою юность, сделавшись женой старой развалины Меррипейса.
Холод сковал сердце Рэна, когда он вновь поднял взгляд на жену.
— Вы, верно, изрядно поднаторели в жарких объятиях? Лотта снова вспыхнула, но заставила себя улыбнуться:
— Я их только предвижу. И надеюсь, очень скоро дождусь!
Рэн пропустил мимо ушей ее прозрачный намек. Шарлотта поняла, что момент упущен, и сокрушенно вздохнула:
— Наверное, ничто в этом мире не вечно!
— Сколько апломба в ваших словах, мадам! — процедил сквозь зубы Рэндольф.
— Неужели? А мне казалось, что за это время я сильно изменилась. Все случившееся стало для меня хорошим уроком.
— Все же как прикажете понимать ваше возвращение? — жестко спросил Лавлейс.
Брови Шарлотты взлетели вверх.
— Как понимать? Так и понимать, что я вернулась домой для новой, счастливой жизни. И кое за что готова перед вами извиниться.
Теперь вверх полезли уже брови Рэна:
— Только кое за что?!
— Ну, хорошо! Готова принести извинения за все, что натворила. Это вас устроит?
— Нет, если за ваш новый гардероб я начну получать сумасшедшие счета.
— Рэн, в вас нет ни капли романтики!
— Бесспорно.
Эти краткие ответы были так далеки от того, чего ожидала Шарлотта. Она вновь посмотрела в лицо мужу. В глазах его была усталость, а в уголках тонких губ — скорбь.
— Знаете, о чем я сейчас думаю, Рэн? О том, что вы вечно будете считать гинеи и пенсы. А жизнь слишком коротка, чтобы подчинять ее бухгалтерии.
Рэндольф вновь начал перебирать бумаги.
— Вы полагаете, я не должен подсчитывать ваши дурные поступки?
В душе Шарлотты шевельнулось сомнение. Подъезжая к дому, она была уверена, что Рэна пусть даже немного, но взволнует неожиданное появление жены. Увы, этого не произошло.
Более того, Рэн, как оказалось, вел учет всем ее промахам, ошибкам и поступкам, которые считал дурными.
Упавшим голосом Шарлотта ответила:
— Нет, не должны! Я согласна, что порой вела себя легкомысленно. Была не в меру раздражительной и несдержанной. Иногда даже нескромной. Но причина для всего этого была одна: полное отсутствие внимания с вашей стороны.
Рэн с упреком посмотрел на жену. Если бы Лотта знала, скольких мучений ему стоило ее долгое отсутствие и какую боль причиняли воспоминания о прошлых счастливых днях!
— Вы никогда не были обделены моим вниманием, Лотта. Надо быть справедливой!
— Неужели вам не понятно, о каком внимании я говорю? Мне не хватало вашей любви. Если хотите, страсти…
Не выдержав ее горького взгляда, Рэндольф опустил голову и с трудом выдавил из себя:
— Я полагал, что вы нашли себе другие развлечения.
— Да, я пыталась. Стала играть в карты, устраивать дома званые вечера. Но разве это могло заменить объятия самого близкого человека?
— А как же ваши друзья? Насколько я понимаю, среди них был некто, постаравшийся вас утешить. Разве не так?
— Я готова согласиться с вами, — подхватила тему Шарлотта. — Друзья у меня были и есть. Но большинство обожают праздную жизнь и сплетни. Это не только скучно, но даже противно! Я уже решила найти себе компанию поинтереснее.
Пальцы Шарлотты нервно пробежались по столу. Правда, ей приятнее было бы почувствовать под ними не сукно, а упругую грудь Рэндольфа.
— Знаете, Рэн, — попыталась она сменить тему разговора, — я обнаружила у себя некоторые способности архитектора. И теперь намерена применить их на практике. Например, перестроить флигель этого дома. Или же перекинуть мостик через ручей в нашем имении. Можно подумать и о маленьком деревянном домике на его берегу.
— И вы серьезно полагаете, что я дам на это хотя бы один пенс?
В его голосе звучало раздражение, если не злоба. Шарлотта заметила это и сделала попытку смягчить мужа:
— О, Рэн! Не будьте таким занудой!
Рэндольф пытливо посмотрел на жену, пытаясь понять, чего она хочет.
— Другими словами, вы вернулись, чтобы создать памятник всему тому, что успели наворотить за эти недели?
Лотта достала из ридикюля веер и принялась яростно им обмахиваться. О, как она хотела, чтобы Рэн встал, подошел к ней и заключил ее в объятия! Вот тогда она и сообщит ему самую важную новость! Но видимо, он не собирался этого делать… Что ж, сказать все равно надо!
Шарлотта вздохнула, потупила взор и, слегка покраснев, проговорила нетвердым голосом:
— Я должна сказать вам нечто очень важное.
— Лотта, я уже знаю…
— Знаете?! Откуда? Первые признаки я почувствовала еще до отъезда из Лондона. Но тогда не обратила на это серьезного внимания и ничего вам не сказала. Однако чуть позже, уже в Бате… Рэн, там у меня уже не осталось никаких сомнений!
Шарлотта замолчала и посмотрела на мужа. Лицо его было каменным.
— Я так счастлива, милый! Кажется, мы обретаем то, чего так долго желали!
— Удивляюсь, как у вас духу хватает говорить все это мне в лицо?! — резко ответил Рэндольф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Из холла неожиданно донеслись тяжелые шаги, дверь распахнулась, и в гостиную ворвались солдаты с мушкетами на изготовку. Во главе их был Роберт Макдоннел. Увидев Сабрину, он сначала застыл на месте, но тут же вытянул руку и показал на кузину:
— Вот она! Сабрина Линдсей!
При виде нацеленных на нее мушкетов у Сабрины закружилась голова. Она заметила, что Джек куда-то исчез. В дверях за спиной Роберта на несколько секунд мелькнуло темное лицо Сьюбери и тут же пропало. Вместо него перед ней возник человек в красном мундире и сурово произнес:
— Мисс Сабрина Линдсей, вы арестованы по обвинению в похищении своего сводного брата Кристофера Роудейла и убийстве мистера Тома Маккинли в доме господ Макдоннелов.
Сабрина почти не почувствовала, как двое солдат надели на нее наручники. Единственное, о чем она сейчас думала, так это о Ките. Ведь если солдаты начнут обшаривать дом, то могут обнаружить его…
Подняв на мгновение голову, Сабрина увидела Джека. Он стоял несколько в стороне и больше не смотрел на нее. Лицо Дарлингтона было по-прежнему бесстрастным, но в уголках губ застыла ухмылка. Может, он знал нечто такое, что не известно Сабрине? В ее душе блеснул слабый луч надежды. Конечно, он что-нибудь сделает! Ведь не существует риска, на который он не отважился бы пойти! Карты, на которую он не поставил бы! Шансов, которыми бы он не сумел воспользоваться! Для него нет ничего невозможного!
Человек в красном мундире, убедившись, что пленница не может никуда убежать, подошел к виконту:
— Извините за причиненное беспокойство, ваше сиятельство! Я просто выполняю свой долг и подчиняюсь приказу!
— Не говорите чепухи, сержант, — спокойно ответил Джек и, вынув их кармана табакерку, протянул человеку в красном мундире. — Эта молодая женщина не могла никому причинить вреда.
— К сожалению, лорд Лоутон, вы ошибаетесь! — раздался еще чей-то голос.
Джек медленно повернул голову, не сомневаясь, что эти слова произнес кузен Роберт. Хотя сам виконт никогда не видел Макдоннела, он сразу узнал его по многочисленным и красочным рассказам Сабрины. В воображении Дарлингтона уже давно сложился образ подленького человечка с узким лбом, глазами без малейшего проблеска интеллекта и самодовольным выражением на лишенном всякой приятности лице.
Джек несколько мгновений изучал его. И если бы взглядом можно было убить, то Макдоннел тут же свалился бы замертво.
— Кто вы?
— Меня зовут Роберт Макдоннел, милорд. Я опекун Сабрины Линдсей.
Роберт бросил ненавидящий взгляд на кузину и брезгливо сморщил нос.
— Не сомневаюсь, милорд, что она уже сумела убедить вас в своей чистоте, непорочности и благонравии. Но все это обман! Боюсь, что на свете нет более двуличного и лживого существа. Она преступница в прямом смысле этого слова!
— Все? — спросил Джек, стараясь придать голосу немного мягкости и усталости. — Я ни о чем подобном даже не догадывался.
Роберт посмотрел на свою подопечную, потом снова на Джека:
— Если вам известно, где сейчас находится ее сводный брат Кристофер, то я был бы очень благодарен за информацию. Поскольку не смогу спать спокойно, пока он опять не попадет под мою опеку.
Джек ухватил двумя пальцами щепотку нюхательного табака из табакерки, не спеша набил им нос и только после этого ответил:
— Видите ли, Макдоннел, лично я не отдал бы под вашу опеку даже прудовую пиявку, если бы занимался разведением таковых.
Роберт вспыхнул и надменно поднял голову:
— На вашем месте я был бы поосторожнее, милорд! Суду еще предстоит выяснить, какую роль вы играли во всей этой истории.
Услышав угрозу кузена, Сабрина сразу обрела дар речи.
— Это я выкрала Кита! — выпалила она, безуспешно пытаясь вырваться из рук солдат. — Никакого киднепинга не было! Кит добровольно уехал со мной!
— Вы сами накинули петлю на свою очаровательную шейку, дорогая, — холодно ответил Макдоннел.
— Вы ей не верите? — насмешливо спросил у него Джек. — А если она лжет для того, чтобы выгородить подлинного преступника?
Скрытый смысл его легкой и весьма красноречивой улыбки, адресованной Сабрине, разгадать было нетрудно.
— Вы хотите сказать, что… — начал было Макдоннел.
— Да, именно это! — оборвал его Джек.
— Ваша рыцарская попытка переложить вину этой особы на кого-то другого весьма похвальна, милорд, — резко сказал Макдоннел. — Но имеются свидетельства ее преступления. Был найден мертвый мужчина, в убийстве которого обвиняется эта женщина.
Джек посмотрел на Макдоннела спокойным взглядом, в котором тем не менее мелькнула угроза.
— Вы будете очень глупо выглядеть на суде, если попытаетесь доказать, что миниатюрная хрупкая девушка убила мужчину, который выше и крупнее ее раза в полтора, если не в два.
Макдоннел часто заморгал.
— Что вы имеете в виду?
— То, что его убил я.
Пальцы Макдоннела, потянувшиеся было к табакерке Дарлингтона, повисли в воздухе. Несколько мгновений он не мог произнести ни слова. Потом с подозрением посмотрел на Джека:
— Должен вас предупредить, милорд, что власти очень серьезно относятся к этому происшествию. И я не могу понять, что толкнуло вас на подобное признание.
— В полицейских листовках, распространенных по Лондону после моего возвращения, была назначена награда за информацию о похитителе мисс Линдсей, — холодно ответил Дарлингтон. — Этот похититель я. Во всей Англии меня знают как Черного Джека Лоу…
Глава 26
Леди Шарлотта Лавлейс вернулась в Лондон через три дня после ареста известного разбойника Черного Джека Лоу. Весь город бурлил разговорами, слухами и домыслами о человеке, пользовавшемся в свете почетом и уважением. Говорили о том, что он неожиданно покинул столицу и уехал в провинцию, рассказывали невероятные истории о грабежах и насилии, в которых он был замешан. Удивлялись, что знаменитым разбойником оказался не кто иной, как виконт Дарлингтон, недавно приехавший из Вест-Индии.
Лотта не верила своим ушам. Поначалу она откровенно высмеяла пятерых своих возмущенных и взволнованных друзей, которые первыми принесли ей эту потрясающую весть. Что? Ее Черный Джек действительно оказался Черным Джеком?! Черным Джеком Лоу, который годами терроризировал чуть ли не всю страну дерзкими разбоями на дорогах? Этого не может быть! Полнейший абсурд! Впрочем, надо поскорее рассказать все Рэндольфу. Интересно, что он ответит?
Но ее первоначальная уверенность во вздорности слухов и домыслов подобного рода дала первую трещину после того, как было объявлено о препровождении Джека Лоутона в Ньюгейтскую тюрьму Лондона. И все же Шарлотта старалась убедить себя в том, что произошла какая-то ошибка. Чудовищная ошибка!
Милый, дорогой Рэн! Как она мечтала о том, чтобы вновь оказаться в его объятиях! Как хотела поделиться с ним последними новостями! Но это будет возможно лишь после того, как она убедится, что супруг тоже тосковал по ней. Тогда она вновь отдаст ему всю страсть, на которую только способна.
До Лондона путь не близкий, и у Шарлотты было время о многом подумать и многое переоценить. Да, она готова простить мужу его слабость. В конце концов, Рэн мужчина! Между ними встала любовница? Но разве эта женщина может преподнести ему ценнейший подарок, право на который имеет только законная жена? Подарок, желанный для каждого мужчины? А она — супруга лорда Лавлейса и носит в себе его наследника! Или наследницу… Все должно произойти в первых числах мая!
Больше она не станет придираться к его друзьям и возражать против их скучнейших разговоров о делах и политике. Она превратится в гостеприимную хозяйку вечеров, которые будут происходить в их доме. Немалую часть времени она начнет посвящать ребенку! И деньги будет тратить более разумно.
В этом радостном настроении Шарлотта подъехала к своему лондонскому дому, взбежала по лестнице и забарабанила в дверь. Старый дворецкий тотчас же открыл, поскольку уже был предупрежден служанкой о приближении кареты хозяйки.
— Добрый день, миледи!
— Здравствуйте, Джефри! Где в это прекрасное утро может быть его сиятельство?
— Все еще у себя. Прикажете доложить?
В ответ Шарлотта подарила старому слуге одну из своих самых очаровательных улыбок и вспорхнула по лестнице на второй этаж…
Лорд Лавлейс все последние недели находился в столь мрачном состоянии духа, что домочадцы проходили мимо его двери только на цыпочках. Отсутствие графини очень чувствовалось, и это отмечала вся прислуга. Несмотря на свое легкомыслие и непредсказуемость, Шарлотта сумела создать в бывшем холостяцком доме атмосферу жизнерадостности и всеобщего доброжелательства. Поэтому без нее сразу стало сумрачно и уныло.
На несколько мгновений Лотта задержалась у двери спальни Рэна. Она намеренно не надела парик и не напудрила волосы, поскольку именно ее роскошные локоны когда-то покорили лорда Лавлейса. Чуть позже в такое же возбужденное состояние приводило мужа ее появление только в корсете и подвязках. Лотта с сожалением подумала, что последнее в данный момент неосуществимо.
Она вздохнула и с замиранием сердца повернула ручку двери.
Звук открываемой двери оторвал Рэна от чтения деловых бумаг, которые ему прислали из палаты лордов.
— Черт побери, Джефри! — с досадой крикнул он. — Я же просил меня не беспокоить!
— Должна признаться, милый, вы не очень-то приветливы!
До боли знакомое контральто заставило Рэна медленно поднять голову.
— Лотта… — сказал он равнодушно.
— Совершенно верно — Лотта! Графиня Лавлейс! Вы уже не встаете, встречая женщин, Рэн?
Лорд поднялся с кресла, но с таким трудом, будто его придавила какая-то неимоверная тяжесть.
— Вы могли бы и предупредить о приезде, — со вздохом сказал он.
— Могла бы. Но решила преподнести вам сюрприз.
Шарлотта сделала еще два шага вперед и остановилась посреди комнаты. Потом обошла вокруг стола и положила ладони на плечи Рэна.
— Несмотря на все, что между нами произошло, я больше не могу переносить разлуку, Рэн!
Рэндольф с усилием заставил себя взглянуть в лицо жены. Оно показалось ему еще более приветливым, радостным и сияющим, чем раньше. Его цвет был таким совершенным, какого не смог бы добиться ни один знаменитый портретист. И вообще Шарлотта никогда не выглядела столь привлекательно. Во всяком случае, Рэн ее такой не помнил… Не помнил… Не помнил…
Он вспомнил… Вспомнил совсем другое… То, отчего его душа, уже готовая распахнуться ей навстречу, сразу захлопнулась…
— Вы приехали из-за скандала с Дарлингтоном? — язвительно спросил Рэндольф.
— Почему вы так думаете? Ах, эти смешные слухи, будто Дарлингтон разбойник с большой дороги? Я только что хотела вам все рассказать!
Шок от появления жены у Рэндольфа прошел. Он посмотрел на нее спокойно и с отрешенным видом, очень медленно сказал ледяным тоном:
— Все обстоит очень серьезно. Помимо участия в сотнях ограблений, Дарлингтон обвиняется в похищении своей прежней пассии мисс Линдсей с целью шантажа и получения выкупа. Я почти уверен, что его повесят. Мне же предложено это обвинение поддержать.
У Лотты вытянулось лицо.
— Не говорите глупостей, Рэн! Дарлингтон никого не похищал. Уж во всяком случае, не Сабрину! Он до безумия влюблен в нее. И сам мне об этом сказал!
— Что вас, по-видимому, очень расстроило.
По тому, как Рэн стал перебирать лежащие на столе бумаги, Шарлотта поняла, что он крайне взволнован.
— Поначалу было действительно так, — тихим голосом призналась Шарлотта. — Но затем я пришла в себя и посмотрела на все совершенно другими глазами.
— Как на предательство?
— Вовсе не как на предательство, а как на любовь. Джек пришел ко мне и сказал, что хочет сделать Сабрину своей любовницей. — Шарлотта, покраснев, умолкла, но тут же заговорила снова: — Я знаю, вы посчитаете меня бессердечной, но я решила, что Сабрине лучше очутиться в объятиях благородного и мужественного аристократа Джека Дарлингтона, нежели погубить свою юность, сделавшись женой старой развалины Меррипейса.
Холод сковал сердце Рэна, когда он вновь поднял взгляд на жену.
— Вы, верно, изрядно поднаторели в жарких объятиях? Лотта снова вспыхнула, но заставила себя улыбнуться:
— Я их только предвижу. И надеюсь, очень скоро дождусь!
Рэн пропустил мимо ушей ее прозрачный намек. Шарлотта поняла, что момент упущен, и сокрушенно вздохнула:
— Наверное, ничто в этом мире не вечно!
— Сколько апломба в ваших словах, мадам! — процедил сквозь зубы Рэндольф.
— Неужели? А мне казалось, что за это время я сильно изменилась. Все случившееся стало для меня хорошим уроком.
— Все же как прикажете понимать ваше возвращение? — жестко спросил Лавлейс.
Брови Шарлотты взлетели вверх.
— Как понимать? Так и понимать, что я вернулась домой для новой, счастливой жизни. И кое за что готова перед вами извиниться.
Теперь вверх полезли уже брови Рэна:
— Только кое за что?!
— Ну, хорошо! Готова принести извинения за все, что натворила. Это вас устроит?
— Нет, если за ваш новый гардероб я начну получать сумасшедшие счета.
— Рэн, в вас нет ни капли романтики!
— Бесспорно.
Эти краткие ответы были так далеки от того, чего ожидала Шарлотта. Она вновь посмотрела в лицо мужу. В глазах его была усталость, а в уголках тонких губ — скорбь.
— Знаете, о чем я сейчас думаю, Рэн? О том, что вы вечно будете считать гинеи и пенсы. А жизнь слишком коротка, чтобы подчинять ее бухгалтерии.
Рэндольф вновь начал перебирать бумаги.
— Вы полагаете, я не должен подсчитывать ваши дурные поступки?
В душе Шарлотты шевельнулось сомнение. Подъезжая к дому, она была уверена, что Рэна пусть даже немного, но взволнует неожиданное появление жены. Увы, этого не произошло.
Более того, Рэн, как оказалось, вел учет всем ее промахам, ошибкам и поступкам, которые считал дурными.
Упавшим голосом Шарлотта ответила:
— Нет, не должны! Я согласна, что порой вела себя легкомысленно. Была не в меру раздражительной и несдержанной. Иногда даже нескромной. Но причина для всего этого была одна: полное отсутствие внимания с вашей стороны.
Рэн с упреком посмотрел на жену. Если бы Лотта знала, скольких мучений ему стоило ее долгое отсутствие и какую боль причиняли воспоминания о прошлых счастливых днях!
— Вы никогда не были обделены моим вниманием, Лотта. Надо быть справедливой!
— Неужели вам не понятно, о каком внимании я говорю? Мне не хватало вашей любви. Если хотите, страсти…
Не выдержав ее горького взгляда, Рэндольф опустил голову и с трудом выдавил из себя:
— Я полагал, что вы нашли себе другие развлечения.
— Да, я пыталась. Стала играть в карты, устраивать дома званые вечера. Но разве это могло заменить объятия самого близкого человека?
— А как же ваши друзья? Насколько я понимаю, среди них был некто, постаравшийся вас утешить. Разве не так?
— Я готова согласиться с вами, — подхватила тему Шарлотта. — Друзья у меня были и есть. Но большинство обожают праздную жизнь и сплетни. Это не только скучно, но даже противно! Я уже решила найти себе компанию поинтереснее.
Пальцы Шарлотты нервно пробежались по столу. Правда, ей приятнее было бы почувствовать под ними не сукно, а упругую грудь Рэндольфа.
— Знаете, Рэн, — попыталась она сменить тему разговора, — я обнаружила у себя некоторые способности архитектора. И теперь намерена применить их на практике. Например, перестроить флигель этого дома. Или же перекинуть мостик через ручей в нашем имении. Можно подумать и о маленьком деревянном домике на его берегу.
— И вы серьезно полагаете, что я дам на это хотя бы один пенс?
В его голосе звучало раздражение, если не злоба. Шарлотта заметила это и сделала попытку смягчить мужа:
— О, Рэн! Не будьте таким занудой!
Рэндольф пытливо посмотрел на жену, пытаясь понять, чего она хочет.
— Другими словами, вы вернулись, чтобы создать памятник всему тому, что успели наворотить за эти недели?
Лотта достала из ридикюля веер и принялась яростно им обмахиваться. О, как она хотела, чтобы Рэн встал, подошел к ней и заключил ее в объятия! Вот тогда она и сообщит ему самую важную новость! Но видимо, он не собирался этого делать… Что ж, сказать все равно надо!
Шарлотта вздохнула, потупила взор и, слегка покраснев, проговорила нетвердым голосом:
— Я должна сказать вам нечто очень важное.
— Лотта, я уже знаю…
— Знаете?! Откуда? Первые признаки я почувствовала еще до отъезда из Лондона. Но тогда не обратила на это серьезного внимания и ничего вам не сказала. Однако чуть позже, уже в Бате… Рэн, там у меня уже не осталось никаких сомнений!
Шарлотта замолчала и посмотрела на мужа. Лицо его было каменным.
— Я так счастлива, милый! Кажется, мы обретаем то, чего так долго желали!
— Удивляюсь, как у вас духу хватает говорить все это мне в лицо?! — резко ответил Рэндольф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36