— И у нас есть незаконченные дела…
— Понятно. Эмми ушла, вы голодны и вспомнили, что недавно дали совет одной бедной соседке, и теперь хотите получить вознаграждение, — лукаво проговорила Лайби.
— Эмми стала слишком нервная, слова нельзя ей сказать.
— О, знаю я ваше слово. Джордан, когда вы будете такой же старенький, как она, вам даже пойти будет некуда — слишком много слов вы наговорили в молодости окружающим.
— Ну и язва! И какая же Эмми старая? Она просто не первой молодости и не любит, когда ей делают справедливые замечания по поводу слишком частых посещений антикварных лавок и сидения в Интернете.
— И за это она оставила вас без обеда?
— Не мучьте меня, сделайте поскорее яичницу-глазунью и побольше. И кофе.
— Разве сейчас утро? На ужин полагается сок и в крайнем случае кусочек поджаренного хлеба, — продолжала насмехаться Лайби.
Джордан так жалобно посмотрел на нее и сглотнул, что она не выдержала и сдалась:
— Я вообще-то хотела запечь мясо…
— Значит вы хотите меня женить на себе, и для этого демонстрируете свои кулинарные способности? — Он подошел к ней и обнял за талию. — Так?
— Женить? Вы слишком капризны и требовательны… Вы…
Но он не дал ей закончить и поцелуем зажал рот. Она сначала уперлась ему в грудь, но он все сильнее прижимал ее к себе, возобновляя и усиливая поцелуй. Когда она сдалась и стала отвечать ему, он так же неожиданно отпустил ее и наклонив голову стал любоваться ее разгоревшимся лицом и пухлыми губами.
— Хватит!
— Что именно?
— Целоваться. Я боюсь тебя.
— Меня? Разве я кусаюсь? — Она облизнула губу. — И потом… ты же сто раз твердил, что не собираешься жениться.
— Говорил? Именно тебе? А может я передумал? — И он снова стал ее целовать.
Лайби даже застонала, когда он сжал ее в своих железных объятиях, притиснув к своему мускулистому телу. Она слегка испугалась, почувствовав нечто твердое около своих бедер и заерзала, чтобы отодвинуться. Но от ее движения он совсем потерял голову, впиваясь в ее рот и вжимаясь в мягкое податливое тело… Но вдруг, как и раньше оторвался от нее.
— Это становится привычкой, — сказала она, задыхаясь.
Джордан был не менее взволнован и вряд ли слышал ее реплику. Он пожирал глазами ее раскрасневшееся лицо, бурно вздымающуюся грудь и полуоткрытые жаждущие губы…
— Не смотри на меня так, — прошептала Лайби и опустила голову.
— Ты хочешь меня, я же вижу, — уверенно произнес он. — Я чувствую…
Лайби едва дышала.
— Ты слишком самоуверен!
Он положил руки ей на бедра и притянул к себе.
— Разве ты не чувствуешь, что это взаимное желание?
Лайби вспыхнула и попыталась вырваться из его объятий.
— Господи, да ты совсем ребенок! — мягко сказал он. — Сколько тебе лет? Ты вполне созрела для того, чтобы желать самой и вызывать желание у мужчины.
— Ты прав, но… сначала надо приготовить ужин. Ты, кажется, хотел яичницу? — Лайби была не в состоянии продолжать этот волнующий разговор.
— А после ужина будет десерт?
— Джордан, я рассержусь. И потом в любой момент может прийти Курт.
Он обреченно махнул рукой и сел в легкое плетеное кресло.
Лайби беспомощно улыбнулась.
— Мне надо переодеться… здесь жарко, особенно когда работает плита.
— Могу предложить свои услуги, — и темные глаза Джордана заскользили по ее фигуре.
Лайби поняла, что от него не отделаешься, и накинув поверх нарядной светло-зеленой блузки старенький халатик, стала хлопотать у плиты.
Джордан сначала внимательно наблюдал за ее действиями, но ему так нравилась ее манера разговаривать, что он не выдержал
— Итак, ты думаешь, что я никогда не женюсь?
— Я ничего не думаю, это твои слова.
— Я говорил, что не хочу жениться сейчас, то есть в настоящее время.
— Это одно и то же.
— Ты так думаешь? — Его глаза нахально уставились на ее грудь — Уверяю тебя, что желание жениться может возникнуть в любой момент, когда мужчина встретит ту единственную, которую он ищет всю жизнь.
— Значит, ты до сих пор ищешь единственную? — не оборачиваясь, спросила она.
— Что ты делаешь? — вдруг закричал он, уходя от ответа. — Зачем ты поставила кастрюлю на огонь?
— Хочу запечь свиную грудинку…
— Ты что, не знаешь, как готовить свиную грудинку? А где у вас микроволновка?
— У нас нет микроволновки, я готовлю на электрической плите.
— Лайби, ты серьезно? — Он недоверчиво посмотрел на нее. — Это сейчас такой же неотъемлемый предмет кухонной утвари, как нож или вилка. И ты вообще все делаешь неправильно.
— Как видишь, мы исключение, и не очень страдаем от этого.
Джордан вынул мясо из кастрюли и посмотрел вокруг. Действительно, вся утварь и мебель были старые, но все блестело и сияло чистотой и отнюдь не производило жалкого впечатления. И все же…
— Лайби, но ваш отец был состоятельным человеком. Вы могли купить для кухни все, что угодно, для этого не нужны большие средства.
— Он и собирался оборудовать современную кухню, но тут как раз подвернулась Джанет и вскружила ему голову. Он плясал под ее дудку, и когда собрался заменить печь и посудомойку, ей как раз захотелось купить бриллиантовый гарнитур — серьги и кольцо. Как ты думаешь, что он выбрал?
— Да, мне жаль тебя, — как-то робко произнес он.
— Да ладно, — улыбнулась она. — Давай показывай, как ты готовишь свинину.
Он стал промокать мясо салфетками, потом обильно натер специями, положил в чугунную кастрюлю и поставил на огонь. Вытерев руки, он подошел к девушке и снова обнял ее.
— Лайби, ты никогда не жалуешься, откуда в тебе такая терпимость?
— Очевидно, врожденная. Я молодая, здоровая, очень понятливая, к твоему сведению, и уверена, что смогу многого добиться в жизни. И еще — терпеть не могу нытиков.
Мне стыдно за себя, Лайби. Я далеко не так уверен в своих силах, как ты, хотя богат и тоже не стар и здоров. Придется взяться за себя. — Он нежно посмотрел на нее .
— Почему тебе должно быть стыдно?
— Потому что хрупкая, слабая женщина дала мне сейчас урок мужества. Спасибо.
Лайби состроила такую забавную гримаску, что он не выдержал, и схватив девушку в объятия, стал снова целовать с нарастающей страстью. Она безучастно позволяла себя целовать, и тогда он стал покусывать ей губы, чтобы вызвать в ней ответный огонь, который не замедлил вспыхнуть.
— Это невозможно, мы не должны этого делать, — бормотал он между поцелуями, но оторваться не мог…
— Джордан! Курт может войти в любую минуту. Не хватает, чтобы он застал нас на кухонном столе! — отрезвила она его.
Он отпрянул от нее и оглянулся, как будто Курт стоял рядом. Лайби подошла к плите и приоткрыла кастрюлю, откуда вырвался восхитительный аромат.
— Джордан, в чем секрет твоего блюда?
— Я научу тебя, когда придет время, — самоуверенно сказал он и направился было к ней, но… сзади раздалось покашливание, и они испуганно оглянулись: в дверях кухни стоял Курт.
— О, братец! А у нас тут курсы кулинарии, — нашлась Лайби.
— Так я и поверил! Джордан, ведь мы с тобой уже говорили, что…
— Уходите оба из кухни! — закричала Лайби. Оба уходите, я позову вас, когда все будет готово.
Мужчины разразились хохотом и покорно выскочили из кухни. Лайби укоризненно усмехнулась и занялась столом.
— Неужели Джанет до сих пор не звонила? — поинтересовался Джордан, когда они уже сидели за ужином.
— На автоответчике ничего нет, — вздохнула Лайби. — Слушайте, а может, она сбежала?
— Не думаю, — заметил Курт. — Вряд ли она оставит имение. А как же тогда агент? Он может в любое время приехать с покупателем. Нет. Здесь что-то другое.
— Я согласен с Куртом. Попробую связаться с Кемпом, он уже поручил слежку за ней частному детективу, может, есть какие-нибудь новости. — предложил Джордан. — Но что у нас на сегодняшний день? Конкретно» доказуемого — ничего. Есть улики, что она убила вашего отца? Нет. Доказано ее криминальное прошлое? Нет. Поддельно завещание? Тоже не доказано.
— Но есть люди, которые упорно твердят, что она причастна к убийству одного из пациентов частной клиники, в частности отца Виолетты, — сказала Лайби.
— Знаю, Кемп мне говорил, но это опять же надо доказать, — кивнул Джордан.
— Вряд ли Виолетта согласится на эксгумацию при состоянии здоровья ее матери. Мать это убьет, — заметил Курт.
— Но другого способа доказать причастность Джанет к смерти мистера Харди нет, — сказал Джордан.
— Виолетте не позавидуешь. Отец разорил семью и умер, мать еле жива, а у нее не ладится с работой. Кемп, конечно, не прав, — вздохнула Лайби.
— А что у нее с работой? — удивился Курт.
— Она уволилась, теперь работает у Дука Райта. Кемп постоянно насмехался над ней, делал бестактные замечания по поводу ее фигуры и туалетов, пререкался из-за кофе. Виолетта может окружить шефа такой заботой и вниманием, которых Кемп никогда не получит от другой секретарши, — сказала Лайби.
— Ну, Дук Райт не клюнет на эту удочку Да и вряд ли он теперь скоро женится, после развода он стал какой-то язвительный и злой, — усмехнулся Курт.
— Дук не первый, у кого жена предпочла карьеру семье, — заметил Джордан, почему-то многозначительно посмотрев на Лайби. — Вы, женщины, еще более эгоистичны, когда дело касается ваших интересов. Думаю, что для тебя вопрос карьеры очень много значит.
— Как ты можешь так говорить, не зная меня? — обиделась Лайби.
— Я не утверждаю, а предполагаю. Что тебе мешает учиться дальше и уехать туда, где тебе предложат что-нибудь более интересное, чем здесь? — стал оправдываться Джордан.
— Я счастлива и здесь.
— Только потому, что не знаешь другой жизни.
Может наступить такой момент, когда ты будешь жалеть, что осталась здесь, а менять что-либо будет уже поздно, — настаивал Джордан.
— Вряд ли, — задумчиво произнесла она, — я люблю свою работу и не представляю себя бизнес-леди, экономистом, учителем или врачом.
— Но есть же и другие профессии. У тебя может проснуться интерес… ну, не знаю, скажем, к живописи, сочинительству, но будет уже поздно учиться.
— Почему?
— К этому времени ты можешь выйти замуж, завести детей, да и муж будет против того, чтобы менять привычный образ жизни. Ну разве пример Дука Райта не подтверждает мои слова? Ведь жена Дука была секретаршей, но она окончила высшую юридическую школу и одновременно забеременела. Она проходила практику, а Дук кормил из бутылочки сына. Устроившись в престижную юридическую фирму, она совсем забросила семью, правда сына она забрала к себе в Сан-Антонио. Говорят, что она уже перебирается в Нью-Йорк, а Дук остался у разбитого семейного очага. — Джордан не смотрел на нее, но Лайби казалось, что он рисует ее будущее, хотя она не давала повода для таких выводов.
Честно говоря, я не понимаю, что плохого сделала жена Дука. Кто мешал ему поехать с ней? Я не знаю, какое у Дука образование, но устроиться можно в любом городе. Впрочем, это не мое дело, но муж и жена должны считаться с желанием друг друга Роли в семье царит любовь, можно как-то договориться. Думаю, она не любила Дука. — Лайби старалась говорить как можно мягче, чувствуя, что Джордан на стороне Дука. Она подумала, что мужчины порядочные эгоисты, и что бы они там ни говорили, на женщину они смотрят прежде всего как на самку и производительницу.
— Не буду спорить с тобой, может ты по-своему и права. — Джордан решил больше не доказывать то, что по его мнению, и так было ясно: семья должна быть для женщины на первом месте. В конце концов, он не собирается на ней, да и ни на ком, жениться. Но для него лично выбор один — его жена будет сидеть дома и воспитывать детей.
— Кто хочет пирога? С вишнями, вку-у-у-сный! — спросила Лайби.
— Спасибо, но я сыт на два дня вперед. А там приедет Эмми с очередным антиквариатом. — Джордан встал. — Я завтра спрошу у Кемпа, как дела у частного детектива и скажу вам. Но ни слова Джанет, если она вдруг появится. Пока!
Лайби кивнула, а Курт вышел его проводить.
— Джордан вел себя необычно, правда? — спросила Лайби у брата, который собирал посуду со стола и складывал в мойку.
— Знаешь, Лайби, он очень умный и дальновидный. Недаром его стараются привлечь на свою сторону кандидаты, претендующие на высокие посты в мэрии и прочие должности. Помнишь, какая борьба разгорелась между Колхауном Белленджером и Мериллом? Тогда победил старый Мерилл, правда, говорят были заплачены большие деньги, но кто это знает наверняка? Кстати, дочь Мерилла, Джулия, положила глаз на Джордана. Он богат, а приближающиеся выборы требуют больших денег, которых у Мериллов нет.
— Куда же делись деньги?
— Говорят, старый Мерилл пустил деньги в оборот и потерял почти весь капитал. Кто-то его подставил.
— Ты думаешь, что он клюнет на ее заигрывания? — задумчиво спросила Лайби. — Я слышала, что они с отцом очень гостеприимны, у них часто собираются сливки общества, актеры, писатели. Их привлекает, разумеется, не только положение отца, но и сама Джулия — она умна, образованна и очень красива. — Девушка грустно вздохнула.
— Лайби, не думай о Джулии, что она тебе? Подумай, если бы Джордан собирался жениться на ней, он бы уже давно обхаживал ее, а не сидел на нашей кухне. Но ты не забивай себе голову глупыми надеждами и запомни: он слишком самоуверен и тщеславен, и пока на его горизонте нет ни одной женщины, на которой он хотел бы жениться.
Лайби стало так грустно, что впору было заплакать. Она закусила губу, с усилием отогнала воспоминание о поцелуях Джордана, своих пустых мечтах…
— Ты прав, у нас полно своих проблем. Сейчас главное — развязаться с Джанет.
— Да, сестричка. Будем надеяться, что Кемп поможет нам.
— Курт, ты лучший из братьев, что бы я делала одна?
— Ну, пора спать. — Курт обнял ее и поцеловал в щеку.
Они разошлись по комнатам, но каждый продолжал думать о своем будущем. Лайби долго не могла заснуть, вспоминая все, что ей говорил Джордан. Ей казалось, что он затеял этот разговор о семье неспроста — ему, видимо, хотелось, чтобы она тоже осудила жену Дука Райта. Но зачем ему это? Да, она не осуждает жену Дука, но и сама никогда бы так не поступила. Ей нравится то, чем она занимается, и у нее нет профессиональных амбиций.
Ей показалось, что кто-то ходит под окнами, но, прислушавшись, она поняла, что это лишь порывы ветра. Март… В марте всегда ветрено… И она заснула.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Джанет вернулась так же неожиданно, как и уехала. Она выглядела утомленной, часто задумывалась и невпопад отвечала на вопросы. Перекусив и выпив кофе, она бросилась на софу и закурила. Лайби поливала цветы, которых у нее было очень много.
— Ты можешь не курить в гостиной? — нарушила молчание Лайби. — Цветы будут болеть. — Она взяла с подоконника пепельницу и поставила рядом с Джанет.
— Хм, цветы! Ты цепляешься ко мне, вымещаешь на мне свою злость… Но я же не виновата, что ваш отец не позаботился о вас, — раздраженно бросила Джанет.
— Где ты была эти три дня? Мы волновались, а ты даже не позвонила, — Лайби решила не обострять ситуацию.
— Я не обязана перед тобой отчитываться… у меня были дела, — огрызнулась Джанет.
— Дела, связанные с продажей ранчо? Может, не стоит торопиться продавать? — не выдержала Лайби.
— И кто же мне может запретить делать со своей собственностью все, что я захочу? — надменно спросила Джанет.
— Хотя бы мистер Кемп.
Джанет раздавила в пепельнице сигарету и встала.
— Пусть только попробует. Я — наследница всего, что здесь есть и не позволю вам с братцем ничего отсюда взять, — отрезала Джанет. — Я заслужила все это, живя с твоим старым отцом, который любил меня, да любил… хотя мне он был противен, омерзительный старый шут! — прошипела Джанет.
— Шут? И ты говоришь это мне, его дочери? — выпалила с яростью Лайби. — Мой отец был обаятельный мужчина, у него был только один недостаток — он был слишком доверчив и добр, он любил тебя, а ты…
Представь себе, он очень любил доказывать мне свою любовь, но был слишком стар, ха! — бросила Джанет. — Я терпела все, и вот результат: ни ты ни твой братец не получите ничего. Я тоже наняла адвоката.
Лайби чувствовала, что больше не может разговаривать с этой женщиной, но оставить за мачехой последнее слово не хотела, и забыв, что ей говорил Джордан, выпалила:
— Мы поставили замки в наших спальнях, а за тобой уже идет слежка, так что берегись!
— Ч-что?
— За тобой слишком много грехов. Советую припомнить мистера Харди и еще кое-кого, да и смерть папы от инфаркта слишком подозрительна. — Лайби с удовольствием увидела, как кровь отхлынула от лица Джанет.
— Ты еще пожалеешь о своих словах! — крикнула мачеха и выскочила из гостиной.
Лайби закусила губу, уже жалея, что поддалась эмоциям и выплеснула вместе с яростью то, чего не следовало говорить. Ей хотелось заткнуть Джанет рот, из которого сыпались оскорбления в адрес отца.
Ругая себя, Лайби тем не менее принялась за приготовление обеда. Она замесила тесто для домашней булки с изюмом, которую очень любил брат, поставила тушить свинину с картофелем и стала мыть салат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13