— Ах да, конечно.
Арриан крепко сжала поручни.
— Мои родные встретили вас нелюбезно, — не поднимая на него глаз, сказала она.
— Этого следовало ожидать. Я заслужил их презрение и недоверие. — Он взглянул на нее. — Знаете, Арриан, мне не довелось насладиться той любовью и нежностью, какими одаривают вас ваши родные. За всю жизнь я научился лишь страдать да ненавидеть и не уверен, что смогу когда-либо измениться.
О, как ей хотелось сейчас, чтобы он обнял ее и сказал, что любит, и попросил научить его той нежности и любви!
— Я постараюсь быть вам хорошей женой, — сказала она.
— Я обошелся с вами так гадко, что стыжусь теперь самого себя. Невозможно передать, что я почувствовал сегодня утром, когда вы явились мне на помощь. Вам следовало бы ненавидеть меня и желать мне страданий. До вас я не встречал в людях подобной доброты.
Арриан не без усилия улыбнулась.
— Я всегда стараюсь помочь людям в безнадежных случаях.
Он тоже улыбнулся.
— Я кажусь вам безнадежным случаем?
— Не знаю, — ответила она вполне искренне. — Надеюсь, что нет.
— Теперь, познакомившись с вашими родителями, я понимаю, почему вы к ним так привязаны.
— А вы знаете, что я их приемная дочь? Он воззрился на нее в немом изумлении.
— Нет, вы никогда мне этого не говорили.
— Моя родная мать умерла родами. Кэссиди была ее единственной сестрой, так что мы все равно связаны с нею кровными узами. Настоящий же мой отец был сводным братом Рейли.
— Я не подозревал ничего подобного.
— Мне еще не исполнилось двух лет, когда мой отец неожиданно погиб. Это была героическая смерть, но я не хочу о ней рассказывать и вообще не хочу об этом думать. Я всегда воспринимала Рейли и Кэссиди как своих истинных родителей и ни разу не усомнилась в том, что меня любят.
— Я буду заботиться о вас, Арриан.
Она готова была обхватить ладонями его лицо и покрывать поцелуями до тех пор, пока эта глубокая печаль не сотрется с его черт.
— Пусть наш ребенок научит вас любви, Уоррик. Голос его зазвучал сдавленно и взволнованно:
— Я ничтожество, Арриан. Судьба смилостивилась надо мною во второй раз, но я чувствую, что не достоин этого, поскольку овладел вами обманом.
Она долго молчала, потом заговорила очень тихо, так что он с трудом разобрал ее слова:
— Иногда, Уоррик, судьба ведет нас за собою, не спрашивая нашего желания, и мы не властны ее изменить. Пока еще я не знаю, тот ли вы, каким кажетесь мне, но я понимаю, что вам понадобилось немалое мужество для того, чтобы прийти сюда сегодня, и… это внушает мне уважение.
Они стояли совсем рядом, и Уоррика терзала мысль, что он не имеет права даже прикоснуться к ней.
— Надеюсь, у вас не будет повода жалеть о вашем сегодняшнем решении.
Арриан стояла со сплетенными пальцами рук, задумчиво глядя на дальние огни Эдинбурга. Ему, видимо, уже пора было уходить, но расставаться мучительно не хотелось.
— Вы решительно не можете плыть с нами на «Соловье»?
— Увы. Но скажите, почему у вашей яхты такое необычное название? — спросил он, тоже оттягивая минуту расставания.
— Этого никто не знает, кроме моих родителей. Видимо, тут что-то очень личное, поскольку они не поделились своей тайной даже со мной или с Майклом.
— Знаете, Арриан, мне никогда не приходилось видеть между супругами отношений столь нежных и уважительных, как между вашими родителями. Насколько мне помнится, у моих родителей все было иначе.
— Я выросла в лучах их любви и не представляю себе ничего иного. — Подняв лицо к собеседнику, она успела увидеть отблеск последних закатных лучей на его волосах. — Я желаю того же для нашего будущего ребенка, Уоррик.
— Теперь, вероятно, вы думаете о том, каким был бы ваш союз с Йеном… Я ведь лишил вас возможности осуществить ваши мечты.
Как объяснить ему, что Йен оказался совсем не таким, каким она его себе представляла?
— Моя мама всегда говорит: нужно принимать судьбу такой, какова она есть.
В голове у Уоррика вертелись слова, которые он хотел, но не мог выговорить.
— Я хотел бы сделать вашу жизнь прекрасной, — сказал наконец он. — Жаль, что дня нашей первой встречи уже не вернешь… Ведь все могло быть совсем по-другому.
Уоррик, лица которого в тени от паруса почти не было видно, держал Арриан за руку, и ей так хотелось шагнуть к нему ближе, чтобы он обнял ее и говорил, говорил ей о своих чувствах к ребенку… и к ней.
— Вернуть ничего нельзя, Уоррик. А если бы было можно — что бы вы сделали?
Он не задумываясь произнес слова, мучившие его уже давно:
— Я позволил бы вам уехать просто так, не делая вас матерью моего ребенка.
Арриан хотела услышать совсем не это.
— Теперь уже слишком поздно что-либо изменить. У вас появились жена и ребенок, которые вам не нужны… но я не жалею вас, Уоррик. Вы сами этого добивались.
Отпустив ее руку, он вцепился в поручни, так что у него побелели пальцы.
— Арриан, я не…
Арриан поежилась от порыва холодного ветра и плотнее закуталась в шаль.
— Вам, наверное, пора идти, Уоррик? Мы ведь скоро уже отплываем.
Уоррик долгим взглядом посмотрел ей в глаза и отвернулся. Когда он покидал яхту, навстречу ему по сходням поднимался какой-то незнакомец, и Уоррику пришлось отступить в сторону, чтобы с ним не столкнуться.
Он ушел, ни разу не обернувшись. Арриан смотрела ему вслед, когда к ней приблизился только что взошедший на борт человек.
— Леди Арриан, — заговорил он, и она узнала слугу Йена Макайворса. — Лорд Йен просил передать вам это письмо.
Она рассеянно взяла из его рук конверт, спустилась в свою каюту и, не распечатывая, бросила его на столик.
Часом позже Уоррик снова выехал на берег и остановился в тени портового склада. Когда «Соловей», подняв паруса, вышел в море, он кивнул Мактавишу и тронул шпорами лошадиные бока. Пора было ехать домой. Если скакать без остановок, можно успеть добраться до Айронуорта раньше Арриан.
Глава 28
Пасмурным днем «Соловей» бросил якорь у берегов Гленкарина. Рейли с Кэссиди решили не провожать Арриан до замка и проститься с нею на борту яхты.
Стоя на палубе, они смотрели, как Майкл усадил сестру на сиденье шлюпки и укутал ей ноги.
— Наш сын сумеет позаботиться о ней, — сказала Кэссиди.
— И все-таки, Кэссиди, нужен ли ей такой муж, как этот лорд Уоррик? Ведь Арриан было из кого выбирать: у нее было столько поклонников из самых лучших семей.
— Но она выбрала этого, Рейли. Знаешь, он кое-чем напоминает мне тебя, когда мы с тобою познакомились.
— Думаешь, наша дочь сумеет сгладить его острые углы, как ты сглаживаешь мои? Кэссиди рассмеялась:
— Я не сглаживала никаких углов, дорогой, просто чуть-чуть подрезала твои вольные крылышки.
Фигурки в шлюпке делались все меньше и меньше.
— Господи, только бы он был добр к нашей девочке, — пробормотал Рейли.
— Он будет к ней добр, — пообещала Кэссиди. — Он любит ее без памяти. Надеюсь, когда-нибудь у него достанет мужества сказать ей об этом.
Уоррик, стоя у окна замка, смотрел, как яхта «Соловей» с отливом удаляется от берега, а Арриан и Майкл машут родителям с берегового утеса. Он все еще не мог поверить, что Арриан приехала к нему, и до последней минуты боялся, что она передумает. Подойдя к зеркалу, он увидел трехдневную щетину на своем подбородке. Чтобы прибыть раньше Арриан, ему пришлось скакать день и ночь, без передышки. Теперь, когда она высадилась на берег, он наконец мог отдохнуть.
— Хадди, пожалуйста, выйди встретить леди Арриан и ее брата, лорда Майкла. Передай, что мы увидимся с ними за ужином.
С этими словами он направился в свою комнату, где, не раздеваясь и не снимая грязных сапог, упал на кровать и мгновенно уснул.
Как ни грустно было Арриан расставаться с родителями, все же она чувствовала, что ее место теперь здесь, рядом с хозяином этой суровой земли.
После захода солнца граница между небом и морем сделалась почти неразличимой. От вереска склоны гор казались ярко-лиловыми, словно сама природа прошлась по ним широкой лиловой кистью. Арриан с удовольствием вдохнула в себя свежий вечерний воздух и улыбнулась брату.
— Как здесь хорошо, правда? У меня дух захватывает от этой красоты.
Элизабет, у которой ноги увязали в песке, кажется, не разделяла восхищения Арриан.
— А по-моему, ничего хорошего нет в этой Шотландии.
— Гленкарин гораздо живописнее всего, что мы видели в этой стране до сих пор, — заметил Майкл. — Видишь, Арриан, я становлюсь опытным путешественником.
— В последнее время ты вообще очень вырос и изменился, Майкл. Думаю, скоро отец сможет переложить на тебя часть своих обязанностей.
— Вероятно, — обнимая сестру, улыбнулся он. — Но это произойдет не сегодня. Пока что меня интересует, чем я буду заниматься тут, в Гленкарине.
— Я слышала, здесь неплохая охота. А еще, — Арриан лукаво улыбнулась, — ты мог бы предложить Уоррику сыграть с тобой партию в шахматы. Мне он, к слову сказать, проиграл.
— Арриан! Неужто у тебя хватило совести сыграть над ним папину старую шутку?
— Он сам виноват! — рассмеялась она. — Он слишком много о себе вообразил, пришлось поставить его на место.
Подъехал Тэм с несколькими слугами, чтобы перевезти в замок их вещи. Элизабет, как обычно, уверенно отдавала распоряжения.
— Подвезти вас, миледи? — спросил Тэм.
— Нет, — отвечала Арриан. — Сегодня прекрасная погода, мы с братом лучше прогуляемся.
— Ну а я, пожалуй, подъеду, — заявила Элизабет, забираясь в коляску.
Арриан взяла Майкла за руку и подвела к каменным ступенькам.
— В детстве я думала, что наша семья всегда будет вместе. Но, как видишь, все мы постепенно разлетаемся в разные стороны: тетя Мэри теперь в Лондоне, мама с папой в Равенуорте, я в Шотландии. Где-то окажешься ты, Майкл?
— Времена меняются, Арриан, и люди меняются вместе с ними. Но, где бы мы ни оказались, мы всегда будем связаны между собой самыми прочными нитями.
— Я тоже в это верю.
К удивлению Арриан, миссис Хаддингтон и Барра встретили ее довольно приветливо. Они же доложили ей, что Уоррик, который, по ее расчетам, должен был приехать значительно позже, находится у себя в спальне. Правда, ее немного задело, что он не спустился их встретить.
На сей раз вместо бывшей спальни Гвендолин Арриан провели в главную анфиладу, где ей было отведено несколько комнат. Между ее новой спальней и спальней Уоррика находилась небольшая гостиная.
Утомленная долгим днем, она с удовольствием забралась в белоснежную постель.
Элизабет поставила ей на колени поднос с едой и пошла разводить огонь.
— Перекусите немного, прежде чем ложиться.
— Не хочу, — простонала Арриан. — Ах, Элизабет, убери все это! И когда наконец пройдет тошнота?
— Потерпите еще несколько недель, миледи. Хотите, я посижу немного с вами?
— Нет, я хочу только спать, больше ничего. Вот теперь я понимаю, каково было тетушке Мэри, когда ее мучила морская болезнь.
— Ну а я пока спущусь вниз, поговорю со здешней экономкой. Она, кажется, переживает, не собираюсь ли я выжить ее с ее места, так я пойду скажу, что у меня в мыслях нет ничего подобного. Я просто попросила ее нанять в деревне нескольких женщин. Вам ведь понадобятся расторопные помощницы, чтобы следить за таким огромным домом.
— Поверь мне, Элизабет, когда ты познакомишься с миссис Хаддингтон получше, она понравится тебе.
— Вот я и думаю: пойду-ка я ее успокою, пусть знает, что я всего лишь хочу ей помочь.
— Думаю, вы должны с нею поладить: она не любит только англичан и Макайворсов.
— Ну, миледи, к вам-то она относится хорошо.
— Да? — Зевая, Арриан откинулась на подушку. — Вот уж ни за что бы не подумала.
Элизабет вышла, тихонько затворив за собою дверь.
Взгляд Арриан упал на конверт, который служанка оставила на столике возле кровати. То было письмо от Йена, полученное перед самым отходом «Соловья». А она совсем о нем забыла. И, хотя сейчас ей меньше всего хотелось читать послание бывшего жениха, она все же протянула руку. Неожиданно из надорванного конверта выскользнуло что-то твердое и холодное, и Арриан с изумлением увидела на своей ладони обручальное кольцо Макайворсов. В эту минуту блеск огромного рубина почему-то показался ей особенно зловещим. Дрожащей рукой она развернула листок, исписанный торопливым почерком Йена.
«Любимая!
Возвращая тебе это кольцо, я хочу, чтобы оно напоминало тебе о былых днях нашей любви. Верю, что когда-нибудь ты вновь наденешь его на свой палец и мы станем мужем и женой, как велел нам Господь. А пока что остаюсь для тебя тем, кто, не взирая ни на что, продолжает любить тебя более собственной жизни».
В боковую дверь негромко постучали, и Арриан догадалась, что это может быть только Уоррик.
Волнуясь перед долгожданной встречей, она торопливо пригладила спутанные волосы, и Уоррик вошел.
— Не возражаете, если я с вами немного посижу? — спросил он, чувствуя себя до странности неловко.
Его темные волосы были влажны, словно он только что принимал ванну.
— Пожалуйста, садитесь.
— Надеюсь, вы добрались благополучно? Я должен извиниться за то, что не вышел вас встречать. Повисла неловкая пауза.
— Вы, вероятно, очень торопились, раз доехали так быстро, — промолвила она наконец.
— Да. Думаю, в этих комнатах вам будет удобнее. — Он обвел взглядом спальню и впервые почувствовал безнадежную убогость ее обстановки.
— Да, мне здесь очень нравится. Он заметил письмо, которое она все еще держала в руке.
— О, вы уже получаете корреспонденцию? — сказал он, полагая, что письмо скорее всего от ее матери.
Арриан разжала кулак, и на ее ладони сверкнуло знакомое рубиновое кольцо.
— Это от Йена. Его посыльный приходил к нам на яхту сразу после вашего ухода.
Уоррик молча смотрел на ненавистный рубин. Когда он снова заговорил, голос его звучал холодно:
— Простите, что я невольно помешал вам грезить об Йене Макайворсе. В письме он, вероятно, изливает свое любящее сердце? Что до кольца, я бы посоветовал вам лучше надеть его на палец и носить, чтобы все видели, чем лить над ним слезы в печальном уединении.
— Уоррик, Йену сейчас очень тяжало… Он вскочил, гневно сверкнув глазами.
— Избавьте меня от ваших объяснений! Что тут объяснять, если вы ложитесь спать с его письмом, с его кольцом и, вероятно, с приятнейшими воспоминаниями о нем же?
— Уоррик, вы не поняли. Я…
— Напротив, я все прекрасно понял! Но не волнуйтесь, я не стану более прерывать ваших мечтаний. Родите мне ребенка, а потом отправляйтесь хоть к своему любимому, хоть на все четыре стороны — мне будет решительно все равно!
Арриан еще пыталась что-то сказать, чтобы разъяснить недоразумение.
— Я не хочу… — протягивая ему кольцо, начала она.
Но Уоррик был уже у двери.
— Обещаю отныне не навязывать вам своего общества, — обернувшись с порога, сказал он. — Довольно и того, что я насильно заставил вас выйти за меня замуж и потом уговорил вернуться, чтобы вы могли родить ребенка в доме его отца. Так что можете и дальше предаваться своим нежным воспоминаниям и ни о чем не беспокоиться.
Он еще немного постоял в дверях, словно не решаясь окончательно уйти, но Арриан отвернулась от него.
— Ступайте, я хочу побыть одна, — сказала она.
Уоррик ушел, и дверь за ним закрылась.
Итак, он сразу же вообразил самое худшее и даже не позволил ей объясниться. Да, не такой она представляла себе их встречу. В своей наивности, она ожидала, что он войдет к ней со словами любви, он же вместо этого предъявил ей несправедливые обвинения.
«Что за демоны владеют его душой? — думала она. — Сможет ли он когда-нибудь избавиться от своего извечного недоверия и принять ее любовь?»
Следующее утро выдалось теплым и солнечным.
Когда Арриан спускалась по лестнице, Майкл, с которым они договорились выехать на верховую прогулку, уже ждал ее у крыльца с двумя оседланными лошадьми. Проходя через нижний холл, она не без удивления заметила двух работников, нанятых, по-видимому, в деревне. Работники сворачивали истертый ковер, а старая экономка стояла рядом и следила, чтобы при этом они ничего не сломали и не разбили.
— Что они делают, миссис Хаддингтон? — спросила Арриан.
— У нас большая уборка. Велено снять все шторы и ковры и позвать женщин из деревни, чтобы они все перемыли и перечистили. — Миссис Хаддингтон неодобрительно покосилась на дверь библиотеки. — А присматривать за их работой его милость поручил миссис Робертсон.
— Почему именно ей? — досадливо спросила Арриан.
— А кто его знает, миледи.
В этот момент дверь библиотеки отворилась, и навстречу Арриан вышла Луиза Робертсон с охапкой пыльных занавесок.
Миссис Хаддингтон презрительно фыркнула и заворчала себе под нос:
— Экая краля! Расхаживает везде как хозяйка.
— А, леди Арриан, — подходя, заговорила Луиза Робертсон. — Как жаль, что вы нездоровы. Я хотела было заглянуть к вам, но Уоррик велел мне вас не беспокоить. Мне очень приятно, что он предложил мне взять на себя ваши обязанности в Айронуорте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33