Я бы предостерегла тебя.
— Вам тогда было очень плохо, тетушка Мэри. Что ж, я сама приняла решение, мне с ним и жить.
— Но как объяснить все это твоим родителям? Боюсь, последствия не заставят себя ждать. Ты же знаешь Рейли, он тут же помчится в Айронуорт, чтобы самолично расправиться с твоим обидчиком.
— Как раз этого он не должен делать ни в коем случае! Умоляю вас, тетушка Мэри, попробуйте задержать его хоть на несколько дней, я же тем временем постараюсь исчезнуть отсюда. Возможно, лорд Уоррик и сам меня отпустит. Надеюсь, тогда лишних жертв удастся избежать.
— Если только твой отец уже добрался до Шотландии, он не станет сидеть сложа руки, и никто не удержит его на месте. — Глаза леди Мэри погрустнели. — Чем бы все это ни кончилось, думаю, что впереди у нас с тобою еще немало тяжких испытаний. Невыносимо оставлять тебя среди чужих…
— Что делать, лорд Уоррик не отпускает меня с вами, а вам нельзя тянуть с отъездом.
Леди Мэри разжала ладонь с рубиновым кольцом.
— Не представляю, что скажет Йен, когда я верну ему это?
Больше всего на свете Арриан хотелось забрать кольцо обратно, но вправе ли она была так поступить? Ведь теперь оно уже не принадлежало ей.
— Только бы Йен не отвернулся от меня после того, что я сделала.
Снадобье доктора Эдмондсона уже начало действовать: взгляд леди Мэри становился все более сонным.
— Это Уоррик с Йеном виноваты во всем… Ты лишь невольная жертва их вражды.
— Но я люблю Йена и хочу быть его женой. Пожалуйста, объясните ему, что я приеду к нему при первой же возможности.
— Да, конечно… Только умоляю тебя, Арриан, берегись лорда Уоррика. Не раздражай его без нужды и помни, что он твой враг.
— Я помню.
— Будь проклята моя слабость! Из-за нее я даже не могу тебе помочь. В былые дни я не позволила бы этому нахалу сыграть с тобою такую злую шутку.
— Спите и не думайте об этом, леди Мэри. Постарайтесь прислать мне из Эдинбурга весточку о себе, иначе я буду очень волноваться.
— Я напишу, — слабеющим голосом пообещала леди Мэри. — Но теперь все путается у меня в голове… Да и тебе нужно отдохнуть.
Веки леди Мэри смежились. Арриан решила, что не уйдет сегодня из тетушкиной комнаты. Кто знает, когда они теперь свидятся. Отводя седой локон от тетушкиной щеки, она молила Бога, чтобы эдинбургские доктора спасли ногу леди Мэри.
Арриан подбросила в огонь дров и придвинула кресло ближе к камину. По щеке ее сползла слеза одиночества. Как всякая девушка, она не раз мечтала о своей первой брачной ночи, но героем ее грез всегда был Йен, а не его злейший враг.
Вложив ногу в стремя, Уоррик легко вскочил на Тайтуса. Ему нестерпимо хотелось уехать как можно дальше от своей молодой жены. Чувство вины лежало на нем тяжким грузом, но, окажись он снова перед тем же выбором, он скорее всего поступил бы так же.
Вскоре он выехал на наезженную верховую тропу к охотничьему домику. Итак, он добился своего: удар, нацеленный в самое сердце врага, нанесен. Но отчего в его душе нет желанного ликования? Или Мактавиш прав, и он ничем не лучше бесстыжих Макайворсов, бравших женщин силой?
Он придержал Тайтуса и обернулся взглянуть на замок, едва различимый на фоне темно-серого неба. Да, он поступил подло и недостойно вождя клана Драммондов.
С такими мыслями Уоррик тронул поводья и двинулся дальше, не замечая холодного ветра. Он еще не знал, что ему делать с леди Арриан, но, коль скоро она сама попала к нему в руки, не собирался ее отпускать.
Вышедшая из-за туч луна осветила угрюмое лицо одинокого всадника. Слезы, стоявшие в голубых глазах леди Арриан, никак не шли у него из памяти. Досадно, что пришлось причинить ей такие страдания — ведь лично она ничем перед ним не провинилась, просто оказалась невольным орудием в его борьбе с врагом.
Подъезжая, Уоррик с удивлением обнаружил, что в окнах охотничьего домика горит свет. Он спешился и только тогда заметил стоявшего на пороге Мактавиша.
— Я догадался, что ты направишься сюда, вот и приехал пораньше, чтобы развести огонь. — Мактавиш взял со стола бутылку и наполнил два высоких бокала. — Подумалось почему-то, что виски и хороший друг тебе сегодня не помешают.
— Ты всегда знал меня как облупленного, — сказал Уоррик, сбрасывая куртку, и потянулся за бокалом. — Что ж, отпразднуем мою женитьбу! Сказать по правде, хочется напиться до бесчувствия, только бы забыть эти проклятые слезы в ее глазах.
Мактавиш поднял свой бокал:
— За новую леди Гленкарин, милорд! И пусть сегодняшний день окажется для вас с нею счастливым.
Взгляд Уоррика потемнел.
— Я думал, ты явился сюда как друг, а не как обвинитель.
Мактавиш осушил бокал с обжигающим питьем и налил себе еще.
— Ты не ошибся, сынок.
Уоррик сделал большой глоток и тоже поднял свой бокал.
— Да простят меня она… и Господь.
Леди Мэри повязалась белым шелковым шарфом на манер чалмы и заглянула в шкатулку с драгоценностями. Порывшись в ней некоторое время, она извлекла на свет брошь с огромным сапфиром и приколола ее в середину своего головного убора.
— Хворь — не причина для того, чтобы забывать о своей наружности. — Осмотрев себя в зеркальце со всех сторон, она удовлетворенно кивнула и обернулась к Арриан. — Ну как, неплохо?
На ней было белое парчовое платье с черной бархатной каймой на воротнике.
— Вы всегда элегантны и неотразимы, тетушка. Что нога, очень болит?
— Хотелось бы ответить, что не очень, но, сказать по правде, она ни на минуту не дает о себе забыть.
Арриан нагнулась поцеловать тетушку в щеку, но не удержалась и обхватила ее руками за шею.
— Без вас мне будет очень тоскливо. Единственное, что меня утешает, — это что вас наконец-то будут лечить опытные доктора.
Леди Мэри украдкой промокнула глаза платком. Она никогда не была слезлива и даже гордилась стойкостью своего духа. Расплакаться же теперь, на глазах у Арриан, которая, видимо, сама держалась из последних сил, было бы куда как некстати.
— Видишь ли, Арриан, лорд Уоррик, как это часто бывает у северян, движим гордостью и упрямством. Можно сколько угодно просить и умолять его, но — думаю, ты и сама уже в этом убедилась — он не отпустит тебя со мной.
Арриан упрямо вздернула подбородок:
— Мы ни о чем не станем его просить, тетушка. Леди Мэри захотелось сказать ей что-нибудь утешительное.
— Здешняя экономка рассказала мне, что мой племянник Джейми увез невесту лорда Уоррика перед самой свадьбой. Возможно, теперь его уязвленная гордость отчасти удовлетворена, и он скоро отпустит тебя.
— Вы правда верите, что Джейми на такое способен?
— Боюсь, что Джейми еще и не на такое способен.
— А Йен? Как, по-вашему, он тоже там был?
Во взгляде племянницы леди Мэри уловила тревожное сомнение.
— Тебе об этом кто-то сказал?
— Д-Да.
— Пока что ничего не могу тебе ответить, Арриан. Но постараюсь выяснить.
Арриан убрала шкатулку в тетушкин сундук и со стуком захлопнула крышку.
— Никогда не поверю, что Йен способен на такой бесчестный поступок! — твердо сказала она. В дверь постучали, и вошла миссис Хаддингтон.
— Миледи, время принимать лекарство, не то нога у вас так разболится в дороге, что мочи не станет терпеть.
Леди Мэри покорно проглотила поднесенное экономкой снотворное.
— Вот уж не думала, что мне опять придется плыть морем. Но это уже точно в последний раз! На пороге возник Уоррик:
— Миледи, если позволите, я снесу вас вниз.
— Боюсь, что у меня нет выбора, — покорно вздохнула леди Мэри.
Арриан тем временем уже натягивала лайковые перчатки.
— Я хочу проводить тетю, — сухо сказала она.
— Я предполагал, что у вас возникнет такое желание, — отозвался Уоррик, осторожно поднимая леди Мэри с постели.
Первое же его прикосновение отозвалось острой болью в ноге, и леди Мэри невольно застонала. При этом ей, как это ни странно, показалось, что глаза лорда Уоррика наполнились сочувствием.
— Я постараюсь быть осторожнее, миледи. Крепитесь, скоро вас вылечат, и все ваши мучения закончатся.
— Скажите, море все еще штормит? — озабоченно спросила леди Мэри.
— Капитан заверил меня, что море спокойно до самого Эдинбурга. Если вы позволите, Барра будет сопровождать вас на корабле и останется с вами в Эдинбурге до тех пор, пока вам нужна будет ее помощь, — сказал Уоррик.
— Я вижу, вы все предусмотрели, милорд.
Спустившись с крыльца, лорд Уоррик с величайшей осторожностью усадил леди Мэри в карету, укрыл ее ноги шерстяным одеялом и уже повернулся уходить, но она удержала его за руку.
— Скажите, лорд Уоррик, если бы моя племянница не согласилась выйти за вас, вы… отпустили бы ее?
— Ну, этого мы теперь никогда не узнаем, — улыбнулся Уоррик.
— Прошу вас, берегите Арриан. Она впервые в жизни оказалась вдали от всех тех, кто ее любит. Эта девушка — истинное сокровище, и насилие в отношении ее просто недопустимо.
В глазах Уоррика вспыхнула внезапная злость.
— С подобными советами обращайтесь к своим племянникам. Я не из тех, кто насильничает над женщинами.
Вышла Арриан с пузырьком тетушкиного лекарства в руке, и Уоррик помог ей забраться в карету.
Едва она устроилась на сиденье рядом со своей тетушкой, Мактавиш, сидевший на месте кучера, стегнул лошадей, и карета покатила в сторону моря. Уоррик ехал рядом верхом на Тайтусе. Всю дорогу дамы молчали — то ли из-за Барры, которая тоже находилась в карете, то ли потому, что никакие слова не способны были выразить владевших ими чувств.
Поездка была до обидного недолгой, через считайные минуты наступило время прощаться. Арриан в последний раз прижалась к тетушкиной груди, после чего отступила на шаг и молча смотрела, как Уоррик усадил леди Мэри в баркас, как гребцы взялись за весла, и легкое суденышко стало быстро удаляться в сторону парусника, стоявшего неподалеку от берега. За все это время она не уронила ни слезинки и ни разу не обернулась к лорду Уоррику. Лишь когда матросы помогали леди Мэри подняться на борт, девушка затаила дыхание, словно ее, а не леди Мэри пронзила в этот миг невыносимая боль.
— Как я хочу, чтобы эдинбургские доктора вылечили ее! — чуть слышно прошептала она.
— Я тоже, Арриан, — отозвался Уоррик. — За короткое время ваша тетушка успела внушить мне искреннее восхищение.
— Не думаю, чтобы она отвечала вам взаимностью.
— Да уж! — рассмеялся Уоррик. — На ее месте, думаю, и я бы не испытывал к моей особе больших симпатий.
Арриан дождалась, пока судно снимется с якоря, и повернулась к карете.
До последнего момента Уоррику казалось, что она вот-вот зальется слезами и запросится в Эдинбург вместе с тетей, но Арриан молчала и, видимо, намеревалась хранить свое достоинство до конца. «Завидная стойкость для изнеженной девицы», — подумал он. Пожалуй, ему даже жаль было бы увидеть этот гордый дух сломленным.
Помогая ей забраться в карету, он обратил внимание на темные круги у нее под глазами. Видимо, она совсем не спала в эту ночь.
— Арриан, вы не хотите, чтобы я составил вам компанию?
— Благодарю вас, я предпочитаю ехать одна.
Губы ее дрожали видимо, она из последних сил боролась со слезами, но взгляд оставался таким же холодным и неприступным, как прежде.
Арриан бесцельно бродила по замку, поочередно заглядывая в пустые комнаты. От их обстановки веяло былым величием, но почти везде было пыльно и не убрано.
Лишь обнаружив за одной из дверей ступеньки, ведущие на зубчатую стену замка, Арриан несколько оживилась. Она быстро взбежала по лестнице и остановилась, пораженная открывшимся сверху видом. Ветер играл ее волосами, но она не замечала этого. Перед ее взором раскинулась обширная долина, за которой стеной стояли серые, словно литые, горы, подсвеченные закатными лучами.
— Мама! — не выдержав нахлынувшего с новой силой одиночества, воскликнула она. — Мамочка! Помоги мне!
С лестницы послышались чьи-то шаги. Неужели Уоррик? Арриан обернулась, готовая дать достойный отпор, но при виде Мактавиша вздохнула свободнее.
— Я увидал вас снизу, миледи, и решил занести вам плащ. Вот, накиньте, а то застудитесь.
Он набросил шерстяной плащ ей на плечи, и Арриан сразу стало теплее и уютнее.
— Спасибо вам за заботу.
— Ничего, мне просто показалось, что вам зябко.
— Тут у вас, мистер Мактавиш, можно еще и не так озябнуть.
— Это верно, зимы у нас суровые. Зато как хороши наши края весной! Ну да скоро сами увидите.
Голубые глаза Арриан снова наполнились тоской.
— Думаете, мне придется пробыть здесь до самой весны?
— Это не мне решать, — мрачно глядя в пол, отвечал Мактавиш.
Впрочем, Арриан и сама понимала, что своего собеседника ей винить не в чем.
— Мистер Мактавиш, это вы тогда привезли меня в замок? После того происшествия на дороге?
— Да, миледи, это был я. Так уж вышло.
Облокотившись на стену между двумя зубцами, она задумчиво разглядывала двор Айронуортского замка.
— Никак не могу понять: почему северяне не ладят с южанами? Или, если на то пошло, почему шотландцы не ладят с англичанами?
— Ах, мало ли почему! Южане с северянами, к примеру, никак не могут решить между собой, сколько соли класть в кашу, побольше или поменьше. Что до англичан, так они, я слыхал, и вовсе едят кашу с сахаром — какому же шотландцу это понравится?
— Но, мистер Мактавиш, вы же прекрасно понимаете, что дело не только в этом!
— Зовите меня просто Мактавишем. Да, дело не только в этом, тут вы правы. По мне, жить по соседству с Англией все равно что рядом с великаном: стоит тому шаг шагнуть, а у всех соседей уж стены трясутся.
— Я слыхала, что у Драммондов с Макайворсами есть причины для вражды, но ведь они шотландцы, и те, и другие. Неужели они не могут мирно договориться между собой?
— Да, вражда эта давняя, и не мое дело вам объяснять, откуда она взялась. Спросите лучше его. — Мактавиш явно имел в виду Уоррика.
— До сих пор я, как и моя мама, гордилась своими шотландскими корнями, но теперь даже не знаю, как ко всему этому относиться. — Она поежилась от порыва ледяного ветра.
— Пойдемте вниз, миледи. После заката быстро холодает.
Он отворил дверь на лестницу и Арриан, молча кивнув, начала спускаться.
— Кстати, его милость интересовался, не отужинаете ли вы с ним сегодня вечером.
— А почему он сам меня об этом не спросил?
— Сдается мне, он вас побаивается, миледи, — с улыбкой отвечал Мактавиш.
— Что? — Арриан тоже улыбнулась. — Он, такой большой, побаивается беспомощной девицы? Чем же я его так устрашила?
— Откуда мне знать?
— Передайте его милости, что сегодня я принимаю его приглашение. Но это отнюдь не значит, что я намерена ужинать с ним каждый вечер.
Мактавиш довольно ухмыльнулся:
— Передам и то, и другое.
Арриан накрыла его ладонь своей.
— Спасибо, что вы так добры ко мне, Мактавиш.
— А разве Хадди и Барра относятся к вам как-то иначе?
— Мне кажется, мое присутствие им не по душе, и это понятно — хотя, по правде сказать, они могли бы обратить свое недовольство на лорда Уоррика, а не на меня. Я ведь не собиралась здесь оставаться.
— Я поговорю с ними.
— О, прошу вас, не надо! Это только усугубит их неприязнь. — Глаза ее заискрились неожиданной теплотой. — Хорошо уже, что у меня нашелся хоть один друг во вражеском стане.
— Надеюсь оставаться вашим другом и впредь, миледи.
Глава 11
Арриан так привыкла к помощи своей служанки, что теперь ей понадобилось немало времени, чтобы одеться самостоятельно. Для сегодняшнего ужина она выбрала сапфирово-синее бархатное платье с длинными рукавами и открытыми плечами. Ни драгоценностей, ни украшений — кроме пышных буфов на рукавах — не было, лишь на плечи пришлось набросить белую кашемировую шаль: по замку гуляли сквозняки. Волосы она заплела, уложила вокруг головы и закрепила золотым гребнем.
Когда она вошла в столовую, Уоррик поднялся со своего места и в первую минуту застыл в невольном восхищении. Арриан молча приблизилась к столу — только тогда он опомнился и с улыбкой отодвинул для нее стул.
— Я не был уверен, что вы придете.
— Я всегда держу данное слово, милорд. Вы убедитесь в этом сами, если мне придется у вас задержаться.
Его взгляд скользнул от молочно-белой шеи вниз, к двум нежным выпуклостям, едва выступающим над низким вырезом платья.
— Вы восхитительны! — сорвалось с его языка, хоть он и намеревался обойтись сегодня без комплиментов.
— Всего лишь удачный фасон платья, милорд, — холодно отвечала она. — У моей мамы безупречный вкус. Кстати, это платье — часть моего приданого и предназначалось для глаз Йена, а не для ваших.
Не говоря ни слова, Уоррик опустился на свое место во главе длинного стола, развернул салфетку и небрежно бросил ее на колени.
— Думаю, вам понравится сегодняшний ужин. Кухарка постаралась на славу.
Арриан оглядела просторную столовую, наводившую на мысль о торжественных приемах. Стол был сервирован с особой тщательностью. Блики от хрустальной люстры играли на серебряных приборах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Вам тогда было очень плохо, тетушка Мэри. Что ж, я сама приняла решение, мне с ним и жить.
— Но как объяснить все это твоим родителям? Боюсь, последствия не заставят себя ждать. Ты же знаешь Рейли, он тут же помчится в Айронуорт, чтобы самолично расправиться с твоим обидчиком.
— Как раз этого он не должен делать ни в коем случае! Умоляю вас, тетушка Мэри, попробуйте задержать его хоть на несколько дней, я же тем временем постараюсь исчезнуть отсюда. Возможно, лорд Уоррик и сам меня отпустит. Надеюсь, тогда лишних жертв удастся избежать.
— Если только твой отец уже добрался до Шотландии, он не станет сидеть сложа руки, и никто не удержит его на месте. — Глаза леди Мэри погрустнели. — Чем бы все это ни кончилось, думаю, что впереди у нас с тобою еще немало тяжких испытаний. Невыносимо оставлять тебя среди чужих…
— Что делать, лорд Уоррик не отпускает меня с вами, а вам нельзя тянуть с отъездом.
Леди Мэри разжала ладонь с рубиновым кольцом.
— Не представляю, что скажет Йен, когда я верну ему это?
Больше всего на свете Арриан хотелось забрать кольцо обратно, но вправе ли она была так поступить? Ведь теперь оно уже не принадлежало ей.
— Только бы Йен не отвернулся от меня после того, что я сделала.
Снадобье доктора Эдмондсона уже начало действовать: взгляд леди Мэри становился все более сонным.
— Это Уоррик с Йеном виноваты во всем… Ты лишь невольная жертва их вражды.
— Но я люблю Йена и хочу быть его женой. Пожалуйста, объясните ему, что я приеду к нему при первой же возможности.
— Да, конечно… Только умоляю тебя, Арриан, берегись лорда Уоррика. Не раздражай его без нужды и помни, что он твой враг.
— Я помню.
— Будь проклята моя слабость! Из-за нее я даже не могу тебе помочь. В былые дни я не позволила бы этому нахалу сыграть с тобою такую злую шутку.
— Спите и не думайте об этом, леди Мэри. Постарайтесь прислать мне из Эдинбурга весточку о себе, иначе я буду очень волноваться.
— Я напишу, — слабеющим голосом пообещала леди Мэри. — Но теперь все путается у меня в голове… Да и тебе нужно отдохнуть.
Веки леди Мэри смежились. Арриан решила, что не уйдет сегодня из тетушкиной комнаты. Кто знает, когда они теперь свидятся. Отводя седой локон от тетушкиной щеки, она молила Бога, чтобы эдинбургские доктора спасли ногу леди Мэри.
Арриан подбросила в огонь дров и придвинула кресло ближе к камину. По щеке ее сползла слеза одиночества. Как всякая девушка, она не раз мечтала о своей первой брачной ночи, но героем ее грез всегда был Йен, а не его злейший враг.
Вложив ногу в стремя, Уоррик легко вскочил на Тайтуса. Ему нестерпимо хотелось уехать как можно дальше от своей молодой жены. Чувство вины лежало на нем тяжким грузом, но, окажись он снова перед тем же выбором, он скорее всего поступил бы так же.
Вскоре он выехал на наезженную верховую тропу к охотничьему домику. Итак, он добился своего: удар, нацеленный в самое сердце врага, нанесен. Но отчего в его душе нет желанного ликования? Или Мактавиш прав, и он ничем не лучше бесстыжих Макайворсов, бравших женщин силой?
Он придержал Тайтуса и обернулся взглянуть на замок, едва различимый на фоне темно-серого неба. Да, он поступил подло и недостойно вождя клана Драммондов.
С такими мыслями Уоррик тронул поводья и двинулся дальше, не замечая холодного ветра. Он еще не знал, что ему делать с леди Арриан, но, коль скоро она сама попала к нему в руки, не собирался ее отпускать.
Вышедшая из-за туч луна осветила угрюмое лицо одинокого всадника. Слезы, стоявшие в голубых глазах леди Арриан, никак не шли у него из памяти. Досадно, что пришлось причинить ей такие страдания — ведь лично она ничем перед ним не провинилась, просто оказалась невольным орудием в его борьбе с врагом.
Подъезжая, Уоррик с удивлением обнаружил, что в окнах охотничьего домика горит свет. Он спешился и только тогда заметил стоявшего на пороге Мактавиша.
— Я догадался, что ты направишься сюда, вот и приехал пораньше, чтобы развести огонь. — Мактавиш взял со стола бутылку и наполнил два высоких бокала. — Подумалось почему-то, что виски и хороший друг тебе сегодня не помешают.
— Ты всегда знал меня как облупленного, — сказал Уоррик, сбрасывая куртку, и потянулся за бокалом. — Что ж, отпразднуем мою женитьбу! Сказать по правде, хочется напиться до бесчувствия, только бы забыть эти проклятые слезы в ее глазах.
Мактавиш поднял свой бокал:
— За новую леди Гленкарин, милорд! И пусть сегодняшний день окажется для вас с нею счастливым.
Взгляд Уоррика потемнел.
— Я думал, ты явился сюда как друг, а не как обвинитель.
Мактавиш осушил бокал с обжигающим питьем и налил себе еще.
— Ты не ошибся, сынок.
Уоррик сделал большой глоток и тоже поднял свой бокал.
— Да простят меня она… и Господь.
Леди Мэри повязалась белым шелковым шарфом на манер чалмы и заглянула в шкатулку с драгоценностями. Порывшись в ней некоторое время, она извлекла на свет брошь с огромным сапфиром и приколола ее в середину своего головного убора.
— Хворь — не причина для того, чтобы забывать о своей наружности. — Осмотрев себя в зеркальце со всех сторон, она удовлетворенно кивнула и обернулась к Арриан. — Ну как, неплохо?
На ней было белое парчовое платье с черной бархатной каймой на воротнике.
— Вы всегда элегантны и неотразимы, тетушка. Что нога, очень болит?
— Хотелось бы ответить, что не очень, но, сказать по правде, она ни на минуту не дает о себе забыть.
Арриан нагнулась поцеловать тетушку в щеку, но не удержалась и обхватила ее руками за шею.
— Без вас мне будет очень тоскливо. Единственное, что меня утешает, — это что вас наконец-то будут лечить опытные доктора.
Леди Мэри украдкой промокнула глаза платком. Она никогда не была слезлива и даже гордилась стойкостью своего духа. Расплакаться же теперь, на глазах у Арриан, которая, видимо, сама держалась из последних сил, было бы куда как некстати.
— Видишь ли, Арриан, лорд Уоррик, как это часто бывает у северян, движим гордостью и упрямством. Можно сколько угодно просить и умолять его, но — думаю, ты и сама уже в этом убедилась — он не отпустит тебя со мной.
Арриан упрямо вздернула подбородок:
— Мы ни о чем не станем его просить, тетушка. Леди Мэри захотелось сказать ей что-нибудь утешительное.
— Здешняя экономка рассказала мне, что мой племянник Джейми увез невесту лорда Уоррика перед самой свадьбой. Возможно, теперь его уязвленная гордость отчасти удовлетворена, и он скоро отпустит тебя.
— Вы правда верите, что Джейми на такое способен?
— Боюсь, что Джейми еще и не на такое способен.
— А Йен? Как, по-вашему, он тоже там был?
Во взгляде племянницы леди Мэри уловила тревожное сомнение.
— Тебе об этом кто-то сказал?
— Д-Да.
— Пока что ничего не могу тебе ответить, Арриан. Но постараюсь выяснить.
Арриан убрала шкатулку в тетушкин сундук и со стуком захлопнула крышку.
— Никогда не поверю, что Йен способен на такой бесчестный поступок! — твердо сказала она. В дверь постучали, и вошла миссис Хаддингтон.
— Миледи, время принимать лекарство, не то нога у вас так разболится в дороге, что мочи не станет терпеть.
Леди Мэри покорно проглотила поднесенное экономкой снотворное.
— Вот уж не думала, что мне опять придется плыть морем. Но это уже точно в последний раз! На пороге возник Уоррик:
— Миледи, если позволите, я снесу вас вниз.
— Боюсь, что у меня нет выбора, — покорно вздохнула леди Мэри.
Арриан тем временем уже натягивала лайковые перчатки.
— Я хочу проводить тетю, — сухо сказала она.
— Я предполагал, что у вас возникнет такое желание, — отозвался Уоррик, осторожно поднимая леди Мэри с постели.
Первое же его прикосновение отозвалось острой болью в ноге, и леди Мэри невольно застонала. При этом ей, как это ни странно, показалось, что глаза лорда Уоррика наполнились сочувствием.
— Я постараюсь быть осторожнее, миледи. Крепитесь, скоро вас вылечат, и все ваши мучения закончатся.
— Скажите, море все еще штормит? — озабоченно спросила леди Мэри.
— Капитан заверил меня, что море спокойно до самого Эдинбурга. Если вы позволите, Барра будет сопровождать вас на корабле и останется с вами в Эдинбурге до тех пор, пока вам нужна будет ее помощь, — сказал Уоррик.
— Я вижу, вы все предусмотрели, милорд.
Спустившись с крыльца, лорд Уоррик с величайшей осторожностью усадил леди Мэри в карету, укрыл ее ноги шерстяным одеялом и уже повернулся уходить, но она удержала его за руку.
— Скажите, лорд Уоррик, если бы моя племянница не согласилась выйти за вас, вы… отпустили бы ее?
— Ну, этого мы теперь никогда не узнаем, — улыбнулся Уоррик.
— Прошу вас, берегите Арриан. Она впервые в жизни оказалась вдали от всех тех, кто ее любит. Эта девушка — истинное сокровище, и насилие в отношении ее просто недопустимо.
В глазах Уоррика вспыхнула внезапная злость.
— С подобными советами обращайтесь к своим племянникам. Я не из тех, кто насильничает над женщинами.
Вышла Арриан с пузырьком тетушкиного лекарства в руке, и Уоррик помог ей забраться в карету.
Едва она устроилась на сиденье рядом со своей тетушкой, Мактавиш, сидевший на месте кучера, стегнул лошадей, и карета покатила в сторону моря. Уоррик ехал рядом верхом на Тайтусе. Всю дорогу дамы молчали — то ли из-за Барры, которая тоже находилась в карете, то ли потому, что никакие слова не способны были выразить владевших ими чувств.
Поездка была до обидного недолгой, через считайные минуты наступило время прощаться. Арриан в последний раз прижалась к тетушкиной груди, после чего отступила на шаг и молча смотрела, как Уоррик усадил леди Мэри в баркас, как гребцы взялись за весла, и легкое суденышко стало быстро удаляться в сторону парусника, стоявшего неподалеку от берега. За все это время она не уронила ни слезинки и ни разу не обернулась к лорду Уоррику. Лишь когда матросы помогали леди Мэри подняться на борт, девушка затаила дыхание, словно ее, а не леди Мэри пронзила в этот миг невыносимая боль.
— Как я хочу, чтобы эдинбургские доктора вылечили ее! — чуть слышно прошептала она.
— Я тоже, Арриан, — отозвался Уоррик. — За короткое время ваша тетушка успела внушить мне искреннее восхищение.
— Не думаю, чтобы она отвечала вам взаимностью.
— Да уж! — рассмеялся Уоррик. — На ее месте, думаю, и я бы не испытывал к моей особе больших симпатий.
Арриан дождалась, пока судно снимется с якоря, и повернулась к карете.
До последнего момента Уоррику казалось, что она вот-вот зальется слезами и запросится в Эдинбург вместе с тетей, но Арриан молчала и, видимо, намеревалась хранить свое достоинство до конца. «Завидная стойкость для изнеженной девицы», — подумал он. Пожалуй, ему даже жаль было бы увидеть этот гордый дух сломленным.
Помогая ей забраться в карету, он обратил внимание на темные круги у нее под глазами. Видимо, она совсем не спала в эту ночь.
— Арриан, вы не хотите, чтобы я составил вам компанию?
— Благодарю вас, я предпочитаю ехать одна.
Губы ее дрожали видимо, она из последних сил боролась со слезами, но взгляд оставался таким же холодным и неприступным, как прежде.
Арриан бесцельно бродила по замку, поочередно заглядывая в пустые комнаты. От их обстановки веяло былым величием, но почти везде было пыльно и не убрано.
Лишь обнаружив за одной из дверей ступеньки, ведущие на зубчатую стену замка, Арриан несколько оживилась. Она быстро взбежала по лестнице и остановилась, пораженная открывшимся сверху видом. Ветер играл ее волосами, но она не замечала этого. Перед ее взором раскинулась обширная долина, за которой стеной стояли серые, словно литые, горы, подсвеченные закатными лучами.
— Мама! — не выдержав нахлынувшего с новой силой одиночества, воскликнула она. — Мамочка! Помоги мне!
С лестницы послышались чьи-то шаги. Неужели Уоррик? Арриан обернулась, готовая дать достойный отпор, но при виде Мактавиша вздохнула свободнее.
— Я увидал вас снизу, миледи, и решил занести вам плащ. Вот, накиньте, а то застудитесь.
Он набросил шерстяной плащ ей на плечи, и Арриан сразу стало теплее и уютнее.
— Спасибо вам за заботу.
— Ничего, мне просто показалось, что вам зябко.
— Тут у вас, мистер Мактавиш, можно еще и не так озябнуть.
— Это верно, зимы у нас суровые. Зато как хороши наши края весной! Ну да скоро сами увидите.
Голубые глаза Арриан снова наполнились тоской.
— Думаете, мне придется пробыть здесь до самой весны?
— Это не мне решать, — мрачно глядя в пол, отвечал Мактавиш.
Впрочем, Арриан и сама понимала, что своего собеседника ей винить не в чем.
— Мистер Мактавиш, это вы тогда привезли меня в замок? После того происшествия на дороге?
— Да, миледи, это был я. Так уж вышло.
Облокотившись на стену между двумя зубцами, она задумчиво разглядывала двор Айронуортского замка.
— Никак не могу понять: почему северяне не ладят с южанами? Или, если на то пошло, почему шотландцы не ладят с англичанами?
— Ах, мало ли почему! Южане с северянами, к примеру, никак не могут решить между собой, сколько соли класть в кашу, побольше или поменьше. Что до англичан, так они, я слыхал, и вовсе едят кашу с сахаром — какому же шотландцу это понравится?
— Но, мистер Мактавиш, вы же прекрасно понимаете, что дело не только в этом!
— Зовите меня просто Мактавишем. Да, дело не только в этом, тут вы правы. По мне, жить по соседству с Англией все равно что рядом с великаном: стоит тому шаг шагнуть, а у всех соседей уж стены трясутся.
— Я слыхала, что у Драммондов с Макайворсами есть причины для вражды, но ведь они шотландцы, и те, и другие. Неужели они не могут мирно договориться между собой?
— Да, вражда эта давняя, и не мое дело вам объяснять, откуда она взялась. Спросите лучше его. — Мактавиш явно имел в виду Уоррика.
— До сих пор я, как и моя мама, гордилась своими шотландскими корнями, но теперь даже не знаю, как ко всему этому относиться. — Она поежилась от порыва ледяного ветра.
— Пойдемте вниз, миледи. После заката быстро холодает.
Он отворил дверь на лестницу и Арриан, молча кивнув, начала спускаться.
— Кстати, его милость интересовался, не отужинаете ли вы с ним сегодня вечером.
— А почему он сам меня об этом не спросил?
— Сдается мне, он вас побаивается, миледи, — с улыбкой отвечал Мактавиш.
— Что? — Арриан тоже улыбнулась. — Он, такой большой, побаивается беспомощной девицы? Чем же я его так устрашила?
— Откуда мне знать?
— Передайте его милости, что сегодня я принимаю его приглашение. Но это отнюдь не значит, что я намерена ужинать с ним каждый вечер.
Мактавиш довольно ухмыльнулся:
— Передам и то, и другое.
Арриан накрыла его ладонь своей.
— Спасибо, что вы так добры ко мне, Мактавиш.
— А разве Хадди и Барра относятся к вам как-то иначе?
— Мне кажется, мое присутствие им не по душе, и это понятно — хотя, по правде сказать, они могли бы обратить свое недовольство на лорда Уоррика, а не на меня. Я ведь не собиралась здесь оставаться.
— Я поговорю с ними.
— О, прошу вас, не надо! Это только усугубит их неприязнь. — Глаза ее заискрились неожиданной теплотой. — Хорошо уже, что у меня нашелся хоть один друг во вражеском стане.
— Надеюсь оставаться вашим другом и впредь, миледи.
Глава 11
Арриан так привыкла к помощи своей служанки, что теперь ей понадобилось немало времени, чтобы одеться самостоятельно. Для сегодняшнего ужина она выбрала сапфирово-синее бархатное платье с длинными рукавами и открытыми плечами. Ни драгоценностей, ни украшений — кроме пышных буфов на рукавах — не было, лишь на плечи пришлось набросить белую кашемировую шаль: по замку гуляли сквозняки. Волосы она заплела, уложила вокруг головы и закрепила золотым гребнем.
Когда она вошла в столовую, Уоррик поднялся со своего места и в первую минуту застыл в невольном восхищении. Арриан молча приблизилась к столу — только тогда он опомнился и с улыбкой отодвинул для нее стул.
— Я не был уверен, что вы придете.
— Я всегда держу данное слово, милорд. Вы убедитесь в этом сами, если мне придется у вас задержаться.
Его взгляд скользнул от молочно-белой шеи вниз, к двум нежным выпуклостям, едва выступающим над низким вырезом платья.
— Вы восхитительны! — сорвалось с его языка, хоть он и намеревался обойтись сегодня без комплиментов.
— Всего лишь удачный фасон платья, милорд, — холодно отвечала она. — У моей мамы безупречный вкус. Кстати, это платье — часть моего приданого и предназначалось для глаз Йена, а не для ваших.
Не говоря ни слова, Уоррик опустился на свое место во главе длинного стола, развернул салфетку и небрежно бросил ее на колени.
— Думаю, вам понравится сегодняшний ужин. Кухарка постаралась на славу.
Арриан оглядела просторную столовую, наводившую на мысль о торжественных приемах. Стол был сервирован с особой тщательностью. Блики от хрустальной люстры играли на серебряных приборах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33