Кэт и сердилась, и радовалась тому, что Морган вчера вечером помог ей выйти из неловкого положения. Утром, стоя на румпеле баржи, она размышляла над своими противоречивыми чувствами.
Было прохладно, по земле стелились остатки ночного тумана. Отец и Морган были внизу, готовили завтрак. Тимми наверху гнал мулов по бечевнику – сидя на одном, вел другого. Кэт видела только его голову, которая выныривала из тумана и снова скрывалась.
Ее мысли опять вернулись к Моргану Кейну и вчерашнему эпизоду в «Парадизе».
В минуты трезвости Мик был добрым любящим отцом и все же не слишком утруждался воспитанием Кэт. Когда была жива мама, он проводил с дочкой все свободное время, учил ее школьным наукам, но, как видно, посчитал, что на этом его отцовские обязанности заканчиваются, и после смерти жены ушел в запои, оставив дочь без внимания.
Кэт не обижалась, но в результате получилось, что она вступила во взрослую жизнь, фактически предоставленная самой себе. Она научилась во всем полагаться только на свои силы, не рассчитывая на людей, связанных с каналом, – они редко приходили ей на помощь. Но Кэт умела постоять за себя в любой ситуации, даже в том неприятном эпизоде с Саймоном Мэфисом, и страшно гордилась этим своим умением. Вот почему вчерашнее вмешательство Моргана Кейна оскорбило ее. По ее мнению, она и сама прекрасно справилась бы, поставив наглеца Броули на место. Морган напрасно встрял. Она же не какая-то слабая тепличная девица-недотрога!
И все же воспоминание о галантности Моргана приятно согревало. Кэт невольно представляла себе, как было бы здорово провести остаток жизни под защитой такого заботливого и сильного мужчины, как он.
Она тихо фыркнула. Да что это с ней, в самом деле? Что она, беспомощная кукла? Нет, такая жизнь не сделает ее счастливой.
Внизу появилась голова Моргана, и Кэт напряглась. Он шел к ней через низкую крышу каюты.
– Завтрак почти готов, Кэт. Может, спустишься на камбуз и поешь? А я пока постою на румпеле. Я видел, как ты им управляешь...
Она презрительно хмыкнула:
– Ты видел? Видел всего один день? Это еще не значит, что ты можешь водить баржу. Одна ошибка, и «Кошечка» в щепки разобьется о берег. Нет, мы сделаем короткий привал и позавтракаем вместе.
– Отлично! – обрадовался Морган и весело приподнял бровь. – Но должен признаться, я несколько удивлен.
Она подозрительно взглянула на него:
– Что же вас удивляет, мистер Кейн?
– Да то, что ты собираешься терять время на еду, – ответил он. – Ты работаешь, как каторжная. Хотя, надо признать, здесь все так работают.
– Весьма великодушно с вашей стороны, – язвительно заметила Кэт. – Можете считать меня каторжницей, но в такие тяжелые времена, как сейчас, не так просто получить доход с баржи канала, даже если работать круглые сутки.
– Вот об этом я и хотел спросить. Почему вы не выходите ночью?
– Потому что ночью закрыты шлюзы. По закону они не работают с заката до рассвета.
– Но вы можете ходить ночью между шлюзами.
– Да, некоторые так и делают, но это опасно – в темноте можно столкнуться с другим судном. Я обычно не выхожу ночью: на «Кошечке» мало людей. К тому же у нас только два мула, им нужен отдых.
– Может быть, я научусь управлять румпелем... если вы, конечно, не возражаете... – Морган слегка поклонился.
– Посмотрим, мистер Кейн, – холодно бросила она. – А сейчас сходите, пожалуйста, на нос баржи и скажите Тимми, чтобы нашел приток и завернул туда мулов.
– Слушаюсь!
Кэт видела, как он повернулся и изящной походкой направился через крышу каюты на нос баржи.
Там Кейн приставил ладони рупором ко рту и прокричал Тимми. Скорость четыре мили в час, конечно, ничто в сравнении со скоростью морских судов, и все же человеку с суши требуется несколько дней, чтобы привыкнуть и начать уверенно передвигаться по палубе баржи. Однако Морган ходил легко и свободно, с величественной грацией кошки – ни следа недавних травм.
«Неслыханный нахал, – раздраженно подумала Кэт. – Надо же – пробыл на барже чуть больше суток, а уже заявляет, что может управлять румпелем!» И что больше всего раздражало, так это то, что, наверное, он действительно смог бы. Морган Кейн производил впечатление человека, способного справиться с любым делом.
Через полчаса они встали на причал в притоке канала, чтобы позавтракать. Трое мужчин устроились на палубе, а Кэт, положив еду в оловянную тарелку, пошла на берег и села в тени дерева рядом с бечевой тропой. Солнце уже спалило ночной туман, день обещал быть теплым. Позавтракав, Кэт привалилась спиной к стволу дерева. Было тихо, лишь в траве гудели насекомые и мычали коровы на дальнем поле. Девушка только на минутку прикрыла глаза и тут же задремала.
Ее разбудил какой-то шорох. Открыв глаза, она увидела в нескольких дюймах от своего лица глаза Моргана. Он смотрел на нее ласковым, задумчивым взглядом.
– Ты очень красива, Кэт, – тихо сказал он. – Когда ты спала, у тебя было такое невинное лицо, как у младенца.
Окончательно проснувшись, Кэт почувствовала, что лицо ее горит, и отпрянула от дерева.
– Как ты смеешь говорить мне такие вещи?
– Как смею? Ты настолько привыкла к отшельнической жизни канала, что уже не можешь с благодарностью выслушать комплимент? Неужели ни один мужчина, ни разу не говорил тебе, что ты красива?
Кэт смутилась.
– Что... что вообще ты здесь делаешь? – запинаясь, спросила она.
Морган вздохнул.
– Меня прислал за тобой твой отец. Он сказал, что нам пора ехать.
– Который час? Сколько я...
– Сколько ты спала? – Он усмехнулся. – Да не так чтобы очень долго. – Морган достал свои карманные часы с гравировкой и откинул крышку. – Одиннадцатый час. – Он опять посмотрел на Кэт. – Мик решил, что ты заболела.
– Одиннадцатый? Боже мой! Нам давно пора ехать! – Она встала с земли, намеренно избегая его протянутой руки. – Почему ты меня не разбудил?
– Я не имею на это права. Илотом, я подумал, тебе надо отдохнуть.
– Мы не можем позволить себе терять время! А Мик-то куда смотрел?
Она быстро зашагала к барже.
Морган стоял, с растерянной улыбкой глядя ей вслед. Господи, что за странная женщина? Подумать только – обиделась на комплимент! Видимо, зря он остался на «Кошечке». Нечего и надеяться на какие-то отношения с Кэтрин Карнахэн! Хотя времени еще много, да и Эри-канал – рассадник лотерейного шулерского бизнеса.
Вдруг он заметил, что Тимми уже погнал мулов, а Кэт встала на румпель. Баржа поплыла! Сорвавшись с места, Морган подбежал к бечевнику и запрыгнул на борт судна. Кэт бросила на него сердитый взгляд, и Морган весело помахал ей в ответ.
Преподобный Лютер Прайор был очень расстроен. Он надеялся, что Джон Симмонс с радостью примет его на борт своего судна «Спасительное милосердие». Как-никак, они вместе учились в семинарии, и Прайор всегда считал Симмонса своим близким другом. И потом, разве у них не одно дело – пасти стадо Господне? Конечно, они не виделись много лет: после посвящения в духовный сан их пути разошлись. Прайор, одержимый миссионерским рвением, уехал в Африку спасать язычников, женившись перед отплытием на Констанс Линден. К сожалению, язычники плохо внимали его проповедям. Его милая женушка, прожив в Африке двенадцать лет, умерла от лихорадки, да и здоровье самого Лютера сильно пошатнулось. Врачи настоятельно советовали ему вернуться на родину, пугая возможной смертью. Преподобный Лютер Прайор, человек решительный до безрассудства, мог бы и дальше нести слово Господне, но надо было подумать о своей девятнадцатилетней дочери Лотт.
Итак, Прайор вернулся домой. В награду за годы самоотверженной службы ему дали собственную церковь. Шесть месяцев он не находил себе места от скуки: все прихожане его церкви были спасены, ни одного грешника – не за кого взяться, некого обратить на путь истины. Преподобный отец понял, что ему придется вступить в схватку с сатаной на его же сатанинской территории, в его же логове. Вот там-то грешников – как сорняков на запущенном поле. Прайор объяснил Лотт, что ему надо быть на этом поле, чтобы, образно говоря, выдернуть сорняки собственными руками и обратить их в цветы Божьи. Только тогда его жизнь наполнится смыслом.
Лотт, давно привыкшая к миссионерскому рвению отца, послушно согласилась. Она задала лишь один вопрос:
– Куда мы едем, папа?
– Я много размышлял над этим, – сказал Прайор. Он расхаживал по комнате, сцепив за спиной руки. – Насколько мне известно, каналы этой страны – выгребные ямы греха, и Эри – самый жуткий из всех. Туда мы и едем! – В приступе красноречия отец стал размахивать руками. – Там так не хватает людей церкви, проповедников. Мы спасем заблудших грешников, вырвем их из лап сатаны, дочка. Я напишу своему старому другу, Джону Симмонсу. У него на Эри плавучая церковь. Мы с ним объединим наши усилия в борьбе за дело Господне!
Однако получилось не совсем так, как рассчитывал Прайор. Джон Симмонс встретил их без особого восторга.
– Мы столько лет не виделись, брат Прайор, – сказал он. – Я рад нашей встрече. Но, как видишь, у меня маленькое суденышко и совсем немного прихожан.
– Но вместе мы умножим нашу паству.
– Нет, мы не можем расширить церковь, для этого нет места. И потом, я стар, брат Прайор. Я устал.
– Никогда нельзя быть слишком старым для богоугодного дела! – пылко воскликнул преподобный отец.
– Не равняй всех по себе, брат Прайор. Я еще занимаюсь богоугодным делом, но более тяжкое бремя пусть несут молодые. У меня есть несколько прихожан, и больше мне не надо. Если ты хочешь проповедовать на Эри, заведи себе собственное судно.
«Да, но где его взять, если нет денег?» – грустно подумал Прайор. На их сбережения можно было худо-бедно просуществовать несколько недель, и все.
Не будь у него милой Лотт, он пошел бы в эти Содом и Гоморру, которые соединил в себе Сайд-Кат, и читал бы там на улицах проповеди всем желающим слушать, живя на остатки от жалких пожертвований. Но Прайор уже побывал в Сайд-Кате и постиг всю глубину его порока. Привести такую красивую девушку, как Лотт, в Сайд-Кат значило подвергнуть ее риску быть изнасилованной или даже убитой. А когда Лютер сказал Джону Симмонсу, что хочет читать там проповеди на улицах, тот не посоветовал ему это делать.
– Умоляю тебя, брат Прайор, оставь эту идею! – сказал он. – У жителей Ката нет уважения к людям церкви. Они с удовольствием перережут тебе горло даже за те жалкие гроши, которые, возможно, кто-то и бросит в твою шляпу.
И вот теперь преподобный со своей дочерью ехали по берегу Эри-канала в двухместной коляске и везли с собой весь свой нехитрый скарб. Прайор сидел, погруженный в мрачные раздумья, а Лотт беспечно обозревала окрестности. Канал тянулся справа, скрытый от глаз высоким бечевником.
– Мне надо где-то достать денег, купить судно и превратить его в плавучую церковь.
– Да, папа, – послушно сказала Лотт. Прайор почти не слушал ее, обращаясь скорее к себе самому.
– Должен же быть какой-то способ. Господь мне поможет. В прошлом он всегда мне помогал.
Дорога круто повернула вправо. Священник, замолчав, натянул поводья. Коляска поднялась на пригорок, и они въехали на небольшой мост через канал.
– Ой, папа! – воскликнула Лотт, схватив его за руку. – Ты только посмотри, как красиво! Остановись на минутку. Кроме нас, на мосту никого нет.
По просьбе дочери Прайор остановил коляску. В обе стороны до самого горизонта уходил канал. Прайор смутно помнил, что этот отрезок Эри называется Долгий Уровень и тянется на многие мили в оба конца, прямой и ровный, без шлюзов – они здесь ни к чему. По каналу двигались суда всех типов и размеров – грузовые баржи и высокие нарядные пассажирские пакетботы. Здесь же проплывало суденышко с надписью на верхней каюте «Джонас Роллинс, дантист. Удаляю и вставляю зубы».
Прайор хватил себя кулаком по колену.
– Идея! – воскликнул он. – Я знаю, как можно добыть деньги!
– О каких деньгах вы говорите, сэр?
Священник вздрогнул и посмотрел налево.
Рядом с коляской стоял всадник. Преподобный отец не слышал, как тот подъехал. Мужчина был одет как джентльмен, и это успокоило Прайора, решившего сначала, что они повстречались с бандитом. Всадник был не только хорошо одет, но и дьявольски красив.
– Прошу простить меня, сэр и леди, – сказал он с усмешкой, – если я вас напугал. Я ехал рядом с вашей коляской и случайно услышал ваше любопытное замечание, сэр. Разрешите представиться, Тэйт Броули. – Он приподнял свою высокую касторовую шляпу и взглянул мимо Прайора на Лотт. – К вашим услугам, мэм.
– Я преподобный Лютер Прайор, – представился священник. – А это моя дочь Лотт.
– Рад с вами познакомиться, мисс Прайор. – Броули с улыбкой огладил правой рукой свои бакенбарды. – И с вами, преподобный отец. Это ваш приход, позвольте узнать?
– Нет, мистер Броули. Я из другого штата, приехал на ваш Эри-канал только на этой неделе. – Прайор неодобрительно сдвинул брови. – Я вижу, это грешное место, сэр, очень грешное!
В глазах Броули вспыхнул огонек.
– Да, да, я с вами согласен. Но, простите мою нескромность, зачем вдруг служителю церкви понадобились деньги?
– Вот как раз за этим и понадобились, сэр. Я прибыл сюда нести слово Божье язычникам... то есть грешникам канала. Но вижу, что для успешного богослужения мне нужно судно. Я сделаю из него плавучую церковь.
– Ясно. И у вас нет средств на такую церковь?
– К сожалению, нет, мистер Броули.
Взгляд Броули загорелся.
– Может быть, я вам помогу, преподобный отец. Прайор удивленно взглянул на него:
– Каким образом, сэр?
– У меня есть идея насчет того, где вам достать деньги. Как вы относитесь к лотереям?
– К лотереям, мистер Броули? – насторожился Прайор. – Кажется, я читал, что множество каналов было построено на средства от лотерей.
– Совершенно верно, преподобный отец.
Лотт с интересом прислушивалась к разговору, обмахиваясь платочком. Нагнувшись вперед, она спросила:
– Но ведь лотерея – это игра. Разве нет, мистер Броули?
– Строго говоря, это так, мисс Прайор. Но большинство людей не видит в лотереях ничего плохого, коль скоро вырученные деньги идут на благие цели. Многие церкви пользуются деньгами, полученными от лотерей.
Прайор почувствовал волнение.
– Так вы предлагаете мне получить деньги на мою плавучую церковь с помощью лотереи?
Броули с серьезным видом кивнул.
– Вы меня правильно поняли, преподобный отец.
– Но я ничего не смыслю в подобного рода делах. Даже не представляю, с какого конца подступиться.
– О, это не беда! Я вам помогу. – Броули погладил свои бачки. – Видите ли, я лотерейный брокер и буду рад помочь вам, преподобный, словом и делом, – он опять приподнял свою шляпу, – и вам, мисс Прайор.
Глава 5
Морган оказался способным учеником. Кэт с готовностью признавала это. Когда они подошли к Скенектади, месту разгрузки баржи, Морган уже умел выполнять все операции на «Кошечке» и делал это хорошо. Он не боялся тяжелой работы и часто подменял Тимми на мулах, что многие на канале считали ниже своего достоинства. Сначала Кэт не хотела отдавать ему румпель, но Кейн проявил настойчивость. Она внимательно следила за его работой и не нашла в ней ни одного изъяна.
Поскольку им слишком долго приходилось работать на барже в малочисленном составе, Кэт не привыкла к свободному времени и теперь часто чувствовала свою ненужность. Но постепенно она вошла в новый режим и ко времени прибытия в Скенектади начала находить в отдыхе удовольствие.
Раньше, до того как канал протянули к реке Гудзон, Скенектади был конечным пунктом Эри на востоке. Именно здесь заканчивалось движение всех грузовых и пассажирских судов. Когда канал прорыли дальше, торговля в городе пошла на убыль.
Теперь большинство грузовых барж проплывало мимо – на Гудзон, при этом города, возникшие по берегам канала, по-прежнему нуждались в развозимых баржами продуктах, и одним из таких продуктов была мука.
Однако, как объяснила Кэт Моргану на подходе к Скенектади, из-за экономического кризиса у владельцев барж было мало шансов получить груз на обратный путь. Приходилось возвращаться порожняком.
– После того как мы разгрузимся, – сказал Морган, – твой отец и Тимми будут чистить баржу, а я могу пойти и что-нибудь поискать.
Кэт снисходительно хмыкнула:
– Ты? Да что ты можешь найти?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Но надо попробовать. Хуже ведь от этого не станет, верно?
– Что ж, на мой взгляд, это неплохой способ увильнуть от грязной работы.
Морган не обиделся.
– Раз ты так считаешь, моя милая Кэтрин, тогда, конечно, я останусь на барже и буду убираться вместе со всеми.
Кэт внимательно посмотрела на Моргана. Она не знала, вернулась ли к нему память (в последнее время они не говорили об этом), но полагала, что нет. И все же он заметно изменился за эти несколько дней. Во-первых, он сменил свой джентльменский костюм на грубую рабочую одежду и ботинки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35