– Я хочу помочь вам, леди, – сказал он ей во время последнего визита. – Но не смогу, если вы будете хранить молчание.
– Откуда мне знать, что это не ловушка? Я буду разговаривать с вами только при муже, – заявила Мерри.
Священник ушел, не проронив ни слова.
Люк! Где он? Почему до сих пор не пришел ее навестить?
Когда монахи уводили ее, Люк признался ей в любви. И это давало надежду: Но шли дни, а Люк не давал о себе знать, и ее надежда развеялась как дым.
Хотя ее дело было представлено как религиозное, Мерри подозревала, что подоплека в нем политическая. Король дал Люку слово, что не будет аннулировать их брак. Видимо, знал заранее, что в этом не возникнет необходимости, что Мерри разыскивает церковь, а сфера влияния Люка ограничивалась политикой.
Терзаемая тягостными мыслями, Мерри села на тюфяк, поджав под себя ноги, чтобы согреться. Знал ли Люк, что ее снова ждет суд? Что в Лондон свозят свидетелей? Она молила Бога, чтобы среди них оказались и ее сестры, чтобы как-то успокоить Клариссу и Киндру!
Но скорее всего ее снова признают еретичкой. И на этот раз приговорят к повешению. Так сказал отец Бартоломью. За дверью послышались шаги, и в замке повернулся ключ.
Дверь открылась, и появился отец Бартоломью.
– Вы не спите, дитя мое? – спросил он тихо.
– Нет, отец. – За его спиной Мерри заметила еще какого-то человека.
Дверь камеры захлопнулась.
– Мерри!
Услышав знакомый голос, Мерри вскочила на ноги и бросилась в объятия Люка.
– Мерри! – прошептал он. – Не проходило и дня, чтобы я не пытался добиться свидания с тобой, но мне отказывали. – Он взял в ладони ее лицо, но рассмотреть его в темноте было трудно. – Хорошо ли с тобой обращаются? Как ребенок?
Люк привлек ее к себе, стараясь утешить.
– Мой Бог, она похудела! – бросил он священнику. – Почему ее не кормят?
– Я позабочусь об этом, – пообещал отец Бартоломью и добавил: – У нас мало времени.
– Отец Бартоломью сильно рискует, устроив мне свидание с тобой. Поклянись, что доверишься ему. Он постарается сделать для тебя все, что в его силах. – Люк сжал ее руки. – Не все в предстоящем процессе убеждены в твоей виновности. Епископ Таусент хорошо меня знает, и предложил выступить свидетелем. Мы собрали людей, способных опровергнуть показания тех, кто будет выступать против тебя, включая настоятельницу Маунт-Грейс.
– Только не она! – в ужасе вскричала Мерри.
– Ее свидетельства легче всего опровергнуть, – успокоил ее Люк. – Мало того, что она не сочла нужным уведомить папский престол о судилище над тобой, так еще и не пригласила независимых присяжных.
– На сей раз суд будет справедливым, – промолвил священник. – Я сам принимал участие в подборе присяжных. У вас есть шанс, леди. Мужайтесь.
– Обещай мне исповедаться отцу Бартоломью, – попросил ее Люк. – Чтобы доказать твою невиновность, он должен знать, какие обвинения могут быть выдвинуты против тебя. Открыто защищать тебя он не сможет. Но будет задавать вопросы, которые послужат доказательством твоей невиновности.
– Значит, мне не позволят говорить, – догадалась Мерри.
То же самое было и во время первого суда.
– Только отвечать на вопросы.
– Нам пора уходить, – поторопил его священник. – Если нас здесь застанут, все погибло.
Люк мешкал.
– Я бы хотел немного побыть с женой, святой отец. Если меня поймают, я ни слова о вас не скажу.
Священник промолчал. У Мерри от счастья подпрыгнуло сердце.
– Только не задерживайтесь, – предупредил Бартоломью. – Это опасно.
Люк пообещал. Едва дверь за священником закрылась, как он подвел Мерри к тюфяку и усадил к себе на колени. Некоторое время он качал ее, словно ребенка. Рядом с ним она чувствовала себя как за каменной стеной.
– Ты виделся с королем? – прошептала она.
– Я не раз пытался, дриада. Но тщетно.
– Может, стоит отправить ему послание?
– Зачем? Он не желает вмешиваться. Я должен доказать, что Амалия пыталась отравить моего деда, и с этой целью нанял людей, которые собирают улики. Если я сумею привлечь к ответственности кузину короля, Генрих, возможно, станет сговорчивее.
– Но ты сказал, что он не в силах повлиять на мою судьбу.
– Он может вмешаться, если на карту будет поставлена его собственная репутация. Если я докажу, что в поступках Амалии присутствовал злой умысел.
Мерри это вряд ли могло сослужить добрую службу. Устало она доложила голову на плечо Люка. В ее памяти проплыли воспоминания о ночах любви и днях нежности, предшествовавших ее аресту. Что, если он в последний раз держит ее в объятиях?
– Ты возьмешь себе новую жену, когда меня не станет? – спросила она.
– Замолчи! – Он еще крепче сжал ее в объятиях.
– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Люк, чтобы стал лордом Арунделом.
Он покачал головой.
– Твой дед больше любил свою вторую жену. Ты знал ее?
– Мерри, немедленно прекрати разговоры о смерти!
– Я сама не знаю, что говорю. Это, наверно, от голода.
– Клянусь, завтра они тебя накормят!
– Надеюсь, меня не повесят до рождения ребенка. Церковь не отнимет жизнь у невинной души.
– Ты невиновна, Мерри. Тебя не повесят, клянусь.
– Не клянись! Не в твоей власти решить мою судьбу. Ты наполнил мою жизнь смыслом, сказал, что любишь меня. Скажи еще раз, чтобы я знала, что это мне не приснилось.
– Я люблю тебя, Мерри, клянусь Христом. Я не смогу жить без тебя! – В следующее мгновение Люк поднялся и бережно положил Мерри на тюфяк. – Спи, моя любовь!
Люк натянул Мерри на плечи потрепанное одеяло, напомнив ей о ночах под открытым небом, которые они провели на пути в Западный Суссекс.
– Я люблю тебя, Люк, – прошептала Мерри.
Люк пил эль кружку за кружкой и уже потерял им счет. Он никак не мог прорваться к Генриху. Охранники все время были начеку. При последней попытке Люк, отчаявшись, выхватил меч.
Филипп и Эрин умоляли его взять приступом аббатство и выкрасть Мерри. Но это не решило бы ее проблемы. Во всяком случае, сейчас. Пока оставалась надежда доказать ее невиновность.
Люк стал официальным свидетелем защиты. Навестив ряд вельмож, приближенных к королю, он обрисовал ситуацию и убедил их оказать на Генриха давление. Ему даже удалось добиться короткой аудиенции у Таусента, епископа Вестминстерского.
Епископ проявил благоразумие. Выслушав Люка, он пообещал ему отнестись к делу с особым вниманием и заверил Люка, что с Мерри может быть снято обвинение в ереси. Епископ сказал, что разрешит Люку выступить свидетелем, распрощался и велел больше не приходить к нему до суда.
Люк бросил все силы на сбор улик против Амалии. Его информаторы, двое слуг, работавших во дворце, обыскали ее апартаменты, но никаких улик не нашли. А без них Люк не сможет оказать давление на Генриха.
До суда оставалось время, и Люк вернулся в Арундел, чтобы взглянуть на деда, собрать необходимую одежду и взять деньги. Он собирался переночевать в замке, а на другой день вернуться в Лондон и остановиться у одного из друзей.
Он помнил не один случай из своего военного прошлого, когда, несмотря на все усилия договориться о мире, война представлялась неизбежной. Ему была знакома горечь поражения. Но все прежние дела не касались его лично и не трогали его сердце. Он никогда не корил себя с такой беспощадностью за неудачу, никогда не чувствовал себя столь беспомощным и напуганным.
Поднявшись на второй этаж, Люк заметил полоску света, пробивавшуюся из-под двери, которая вела в комнату деда. Несколькими часами раньше Люк навещал графа и обнаружил, что состояние старика ухудшилось.
Люк направился в комнату графа, чтобы справиться, не требуется ли его помощь. Резким движением распахнул дверь и увидел, что камердинер поит графа из ложечки какой-то жидкостью. Слуга быстро обернулся. Заметив на его лице выражение вины и страха, Люк подскочил к камердинеру и вырвал чашку у него из рук.
– Что это? – спросил он.
– Настойка, милорд. – Камердинер попятился. – Л-леди Мерри велела продолжать лечение.
Люк понюхал жидкость и ощутил запах опиума.
– Это не ромашка, – прорычал он и, с трудом сдерживая бешенство, взглянул на деда.
Старик уже уснул: подействовало снадобье. С холодной яростью Люк поставил чашку на ночной столик, повернулся к камердинеру и схватил его за грудки.
– Кто тебе велел травить моего деда?
Камердинер побледнел и пробормотал что-то невнятное.
Люк снова ударил его о стену.
– Говори, и я тебя прощу. А будешь молчать – убью.
– Леди Амалия! – выпалил камердинер. На его лбу проступили капли пота.
– Почему ты пошел на это? – спросил Люк. – Разве ты не прослужил моему деду два десятка лет?
Мужчина покачал головой.
– Ему прислуживал мой брат. Мне приказали его сменить.
– Выходит, ты – королевский доносчик, – догадался Люк, отпустив камердинера. Потеряв равновесие, тот повалился на пол. Люк рывком поднял его на ноги и наподдал кулаком в живот. Мужчина согнулся пополам, ловя ртом воздух.
– Это тебе за то, что сказал, будто у моей супруги – острый язык, – взревел Люк. – А теперь скажи, как тебя зовут?
– Невил, – ответил слуга.
– Объясни мне, Невил, зачем понадобилось Амалии погубить моего деда?
– Она сказала, что если он поправится, то обвинит ее в попытке отравления, – объяснил слуга. – Поначалу граф упирался.
– Король имеет к этому какое-либо отношение?
Маленькие глазки Невила забегали.
– Не думаю. Это леди Амалия хотела его извести.
– А она сказала тебе, зачем ей это нужно?
– Она сказала, что, когда станет маркизой, сделает меня богатым и подарит имение.
– Поклянись, что выступишь против нее свидетелем, и я дам тебе то же самое, – пообещал Люк, – а не выступишь – убью.
– Она сама убьет меня в любом случае. – В голосе слуги звучал неподдельный страх.
– Под моим покровительством тебя никто не тронет, – пообещал Люк. – У тебя есть еще какие-нибудь доказательства того, что она хотела отравить моего деда?
Невил задумался.
– Есть. Листок, где написано, как готовить яд.
– Страница из моего дневника, – догадался Люк. – Выходит, ты умеешь читать и писать?
– Умею.
– В таком случае напишешь королю послание, – приказал Люк. – Он должен узнать, что его кузина приказала тебе отравить графа Арундела, что мне известно о заговоре и что мы с тобой собираемся выдать леди Амалию властям.
Камердинер судорожно сглотнул.
– Вы намерены шантажировать короля, милорд? – пискнул он.
– Мне нечего терять, – парировал Люк и повел слугу в свою комнату.
Теперь он сможет оказать давление на короля. Но удастся ли при этом освободить Мерри?
Люк зажег свечу на письменном столе, усадил камердинера в кресло, положил перед ним кусок пергамента и снял крышку с чернильницы.
– Пиши, – велел он, протянув ему перо, и стал мерить шагами комнату.
– Готово, – обронил наконец Невил.
Люк прочел послание. Если оно придет на рассвете, пополудни король может выразить желание заключить компромисс.
– Отправляйся в постель, – приказал Люк слуге. – Не вздумай бежать из Арундела, иначе распрощаешься с жизнью. Охрана у ворот тебя настигнет.
– Да, с-сэр. – Слуга попятился к дверям и опрометью выбежал вон.
Люк свернул пергамент в трубку и скрепил его. После короткого отдыха он покинет Арундел еще до рассвета и доставит послание в Вестминстер. Процесс над Мерри займет всю остальную часть утра. Люк молил Господа, чтобы письмо повлияло на исход суда.
Глава 19
– Время подоспело, леди, – буркнул монах.
Мерри, пошатываясь, поднялась на ноги и двинулась к выходу. Она ничего не ела, но, как ни странно, чувствовала в желудке тяжесть. После посещения Люка прошло три дня. Все это время ее по-прежнему кормили хлебом и разбавленным водой элем.
– Протяните руки, – приказал монах, злобно блеснув глазами.
Мерри протянула руки. Он туго связал их грубой веревкой и потащил молодую женщину из кельи.
Мерри вели по длинному лабиринту каменных коридоров. Проходя из одного коридора в другой, она щурилась от слепящих лучей солнца. Наконец они достигли двустворчатых дверей, и монах распахнул их. Шум голосов стих. Мерри втолкнули в помещение, битком набитое людьми.
Люк должен быть здесь, подумала Мерри и ощутила, как у нее подпрыгнуло сердце. Она обвела взглядом собравшихся, но не нашла ни одного знакомого лица. Здесь были люди различных сословий: духовного, ученого, знатного. Но ни Люка, ни своих сестер она не увидела. На переднем плане в комнате высился помост, задрапированный ярко-красным шелком. За ним на стене висел тяжеловесный крест. Прямо под крестом на троне, готовом поспорить в роскоши с королевским, восседал лысый мужчина аскетического вида, устремив взгляд на Мерри. Облаченный в епитрахиль, он явно принадлежал к духовному сану высокого звания. Епископ Таусент, решила Мерри. Справа от помоста стоял стол, за которым сидел писарь и торопливо водил пером. За ним сидели семеро, одетые в рясы, однако на священнослужителей они не походили. Мерри догадалась, что это присяжные, люди, пользующиеся уважением общины. Они и будут ее судить.
Мерри повели к скамье по левую руку от епископа. Как только монах усадил ее, шум в зале усилился. Епископ поднял руку, призывая к тишине.
– Прошу зачитать пункты обвинения в адрес обвиняемой, – произнес епископ.
В помещении воцарилась напряженная тишина.
Писарь встал из-за стола и стал читать.
– За распространение проклятий и чар, противоестественное применение трав под предлогом лечения, попытку отравить члена святого ордена, оживление мертвой лошади, возбуждение похотливых желаний у невинных душ, причинение ущерба и потерю урожая церковь обвиняет леди Мерри Ленуар в злом умысле и ереси.
По толпе пронесся шепот. Мерри глазами искала Люка. Где он?
– Вы можете опровергнуть эти обвинения? – обратился к ней епископ.
– Я невиновна, – тихо произнесла Мерри.
Ей дали Библию.
– Положите руку на Священное Писание, – сказал монах. – Клянетесь ли вы на четырех псалмах, что будете говорить правду, и одну только правду?
Мерри поклялась.
– Пригласите первого свидетеля, – приказал епископ. – Отец Моро, можете начинать дознание.
Священник рядом с Бартоломью вскочил на ноги, и надежды Мерри улетучились. Его маленькие глазки горели религиозным фанатизмом. Чуяло ее сердце, что он постарается ее очернить.
– Суд приглашает брата Метью из Хидерзгила, – объявил он.
У Мерри пересохло во рту, когда она увидела приходского священника из Хидерзгила. Итак, они решили начать с самого начала и провели тщательное расследование.
Приходской священник из Хидерзгила вышел на середину зала и остановился перед помостом, бросив на Мерри уничтожающий взгляд.
– Назовите ваше имя, – велел отец Моро свидетелю после приведения его к присяге. – Как давно вы знаете обвиняемую?
– С самого ее рождения, – ответил святой брат.
– Расскажите, какой она была в пору малолетства?
– Она была образцовым ребенком, пока ее отца не убил шотландец, женившийся впоследствии на ее матери.
– А потом? – спросил Моро.
– Потом она жила в горах со знахаркой по имени Сара, изучая лечебные свойства трав.
– Она применяла травы только для лечения? – продолжал Моро.
Святой брат замешкался с ответом.
– Не всегда, – заметил он нехотя. – Порой, чтобы… чтобы отвадить от себя мужчин, она проклинала их и насылала всевозможные хвори. Те мужчины были солдатами, шотландцами, которых ее отчим…
– Расскажите, что случилось со знахаркой, которая обучала обвиняемую искусству врачевания травами, – перебил его Моро.
– Сару утопили за колдовство, – признался он. По толпе пронесся шепот.
– А эту леди тоже считали колдуньей? – осведомился Моро, указав на Мерри.
Святой брат отвел взгляд.
– Она была еще ребенком, – уклончиво ответил он.
– Отвечайте на вопрос, – потребовал Моро.
– Некоторые в Хидерзгиле были настроены против нее, – пробормотал священник. – Но она была ребенком, и у нее на глазах жестоко убили отца…
– Тогда вы посоветовали отправить ее в монастырь Маунт-Грейс, верно? – перебил его Моро.
Святой брат кивнул.
– Где она должна была обратиться к Богу, – продолжал Моро. – Спасибо за ваши свидетельства, – добавил он, жестом предложив святому брату занять место на скамье. – Суд вызывает следующего свидетеля. Мать Агнесс из Маунт-Грейс, будьте любезны выйти вперед.
При виде настоятельницы, протиснувшейся из глубины зала к помосту, Мерри почувствовала приступ тошноты. От торжествующего взгляда, который она бросила в ее сторону, у Мерри по телу поползли мурашки. Лицо настоятельницы хранило все то же выражение, с которым она произносила приговор в Маунт-Грейс несколько месяцев назад.
После приведения женщины к присяге отец Моро попросил ее поведать суду о том, что она знала о Мерри.
Настоятельница приняла благочестивую позу.
– Я настоятельница монастыря Маунт-Грейс, – промолвила она. – Эта девушка впервые появилась в монастыре три года назад. Зная о ее прошлом и беде, которую она навлекла на себя, используя травы, я запретила ей появляться в монастырском саду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24