— Мадемуазель, — произнес Жюльен тихим голосом, подходя к ней и опускаясь на колени. Его рука коснулась ее плеча.
— Нет! — Жаклин вскочила с кровати и бросилась к окну.
Она стояла перед покрытым изморозью окном, обхватив себя руками. Сильная дрожь сотрясала ее тело. Было холодно, очень холодно, как и положено в конце ноября. В ее камере тоже было очень холодно. А Антуан так болел, когда его арестовали! Неужели он тоже мучился от невозможности согреться хотя бы ненадолго?
Тихий стон сорвался с ее губ.
— Его казнили? — спросила она, дотрагиваясь до замерзшего стекла кончиками пальцев.
— Не… не успели.
Она смотрела в окно, пытаясь усвоить эти слова. Антуан был нездоров, а холод и отбросы, которыми кормили в тюрьме, наверняка доконали его. Во время ареста солдаты избили его ногами — возможно, он умер от ран и переломов, но это уже не имело значения. Теперь он мертв, и виноват в этом только один человек — Никола Бурдон.
— Почему вы не сказали мне этого вчера? — спросила она, оборачиваясь.
— Потому что вы устали и вам требовался отдых. Очень простой и практичный ответ. Она не может винить его за это — такова его работа.
— Брата можно было спасти? — спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.
Гражданин Жюльен тяжело вздохнул:
— Когда сэр Эдвард сообщил мне, что вы с братом арестованы, я решил освободить вас обоих. Найти место вашего заключения было очень просто, но я никак не мог определить, где находится Антуан. Запись об аресте имелась, но куда его отправили, оставалось неизвестным. Сейчас производится очень много арестов, и довольно трудно вести точный учет.
— Точный учет, — словно эхо повторила Жаклин.
— Я знал, что суд над ним еще не состоялся, и решил поискать в тюремных госпиталях. В одном нашлась запись о некоем Ламбере, но он оказался дряхлым стариком. — Спаситель Жаклин принялся расхаживать по комнате взад-вперед. — Несколько дней назад я принял облик гражданина Жюльена и в таком виде проник в Консьержери, где принялся расспрашивать надзирателей и заключенных о вашем брате — ведь Антуана могли поместить в ту же тюрьму, что и вас. Наконец я нашел свидетеля, который видел, как какого-то человека тащили по коридору в ту ночь, когда вы были арестованы.
Жаклин подалась вперед, прижав руки к груди.
— И что с ним стало? — прошептала она. Жюльен остановился и печально посмотрел на нее.
— Он умер в ту же ночь, и на следующий день был похоронен в общей могиле. — В его голосе прозвучало сожаление, словно он чувствовал себя виноватым в случившемся.
Жаклин покачала головой.
— Нет никаких доказательств, что тот человек говорил об Антуане, — убежденно сказала она.
Жюльен подошел к ней на шаг ближе.
— Увы, мадемуазель, это был он. Заключенный слышал, как один стражник показывал другому дорогое кольцо, снятое с пальца мертвого, — на нем он разглядел узор в виде льва, лисы и птицы.
— Голубя, — прошептала Жаклин. Последняя искра надежды погасла. — Это наш герб, он означает, что власть — это сила, мудрость и мир. — Она повернулась и прижала лоб к холодному стеклу. Ее молодой, красивый, умный брат, всегда такой веселый и нежный, мертв! Они так любили проводить время вместе, когда были детьми! — Это кольцо моего отца, — тихо промолвила Жаклин. — Он отдал его Антуану, когда сидел в тюрьме, и попросил сохранить до того времени, как будет освобожден.
Она снова посмотрела в окно. Антуан мертв. Она тоже должна была умереть, но ее спасли. У нее не осталось ни денег, ни вещей, ни замка, но все это не имело значения. Жизнь — вот ее награда. Теперь ей предстоит решить, как распорядиться этим неожиданным даром.
Решение пришло мгновенно.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне убить одного человека, — сказала она, поворачиваясь к своему спасителю.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Мадемуазель, поймите, вы не сможете остановить эту революцию в одиночку. Политическое убийство только усугубит ваше положение и приблизит собственную смерть.
Жаклин нетерпеливо взмахнула рукой.
— Я не собираюсь покушаться на Робеспьера, — сказала она, имея в виду главу Комитета общественной безопасности, ответственного за те потоки крови, которые захлестнули Францию. — Хотя, должна признаться, мысль о том, чтобы вонзить ему нож в горло, не раз приходила мне на ум. Моя месть носит более личный характер.
— И кто же ваш враг? — спросил он с любопытством.
— Его зовут Никола Бурдон. — Она едва сдерживала отвращение.
— Тот молодой человек, которой приставал к вам в камере?
Жаклин кивнула.
— Бывший друг моего отца, — с горечью сказала она. — Точнее, он заставил отца так думать. На самом деле он просто никто. Разумеется, ему очень льстило внимание такого великого и могущественного человека, как герцог де Ламбер.
— Судя по всему, мадемуазель, происхождение человека имеет для вас большое значение, — заметил Жюльен.
— Раньше я не задумывалась об этом. Мир, в котором мы живем, устроен Богом, и в нем каждый знает свое место. Я не виновата, что Бог сделал меня дочерью герцога, а не дочерью крестьянина; просто таков ход вещей, и я не отвечаю за то, что другие люди живут в бедности.
Неожиданно Жаклин поняла, что оправдывается и чуть ли не извиняется за свое происхождение.
— Мадемуазель, а вы когда-нибудь видели крестьян? — Казалось, Жюльена заинтересовали ее слова.
— Конечно, видела, — не задумываясь ответила она. — Кем, по-вашему, были эти грязные свиньи, которые засадили меня в тюрьму?
— А до революции? Вы хоть раз покидали замок, чтобы взглянуть, как живут люди, которые арендовали землю вашего отца и регулярно платили вам за это?
Жаклин на мгновение задумалась.
— Вообще-то нет, — наконец призналась она. — Раз в год мой отец устраивал праздник для крестьян. Они приходили со своими семьями, ели, пили, веселились. Мы с Антуаном часто катались верхом по их полям, но никогда не останавливались, чтобы поговорить с ними.
— Вы скакали по полям, вытаптывали побеги и наносили этим людям невосполнимый вред, — как бы невзначай заметил Жюльен.
— Во-первых, это были поля моего отца, а за владельцем остается право ездить везде, где ему вздумается. Во-вторых, не думаю, что стоит брать в расчет несколько побитых колосьев.
Жюльен покачал головой:
— Нет, мадемуазель, стоит, особенно если учесть превратности погоды и постоянно растущую ренту. После того как эти люди выплачивали все, что полагалось вам, королю и церкви, у них оставалось так мало зерна, что приходилось жить впроголодь.
— Не я придумала такую систему, — раздраженно произнесла Жаклин. — Все в руках Божьих.
— С точки зрения вашего происхождения вы, конечно же, абсолютно правы.
— Гражданин Жюльен, вас наняли для того, чтобы спасать меня, а не рассуждать о том, какие грехи лежат на том классе, к которому я принадлежу.
Лицо Жюльена застыло, глаза сверкнули.
— Тогда я оставлю вас, чтобы как следует отработать деньги, заплаченные мне за ваше спасение, — сказал он и направился к двери.
— Одну минуту. Он остановился.
— Вы еще не разъяснили мне, стоит ли ждать от вас содействия в устранении Бурдона.
— Нет, — тихо сказал Жюльен. — В этом я вам не помощник.
— Но я хорошо заплачу. — Только тут Жаклин сообразила, что вопрос вознаграждения следовало обсудить раньше.
Он с улыбкой посмотрел на нее;
— Так вы хотите нанять меня? Очень интересно. И чем же, позвольте спросить, вы намерены расплачиваться?
Девушка задумалась. В данный момент ее карманы были пусты. Конечно, она была достаточно умна и припрятала большую часть драгоценностей в замке, но теперь достать их практически невозможно — там наверняка выставлена стража, которая только и ждет ее появления.
— Сейчас у меня нет денег, — призналась Жаклин, — но в Англии я смогу заплатить вам из денег сэра Эдварда, конечно, если цена не окажется слишком большой.
Теперь он смотрел на нее с явным недоумением:
— Мадемуазель, неужели вы думаете, что я буду рисковать своей жизнью ради того, чтобы получить деньги, которые вам не принадлежат?
— А почему бы и нет? Вы можете положиться на мое слово, а сэр Эдвард мне не откажет.
— Прошу прощения, но моя деятельность связана с огромным риском, поэтому часть денег я всегда беру вперед.
Жаклин презрительно посмотрела на собеседника:
— Это весьма неразумно, А что будет, если вы не выполните поручение?
— Я погибну, — просто ответил он, пожимая плечами. — Итак, я вернусь через час. Не забудьте собрать вещи.
Жаклин отвернулась к окну.
— Я уже сказала, что не поеду с вами, пока не отомщу за отца и брата. В их аресте виноват Никола Бурдон, и он заплатит мне за это своей жизнью.
Похоже, ее слова не произвели на гражданина Жюльена никакого впечатления.
— Мадемуазель, у вас ничего не получится, — спокойно произнес он. — Удивительно уже то, что вы пробыли в этом месте так долго и вас никто не нашел. Ваша месть обречена на провал. — Полагая, что разговор окончен, он вновь направился к двери.
Его равнодушие только еще больше раззадорило Жаклин. Неужели он думает, что ее так легко разубедить?
— У меня есть друзья в Париже и несколько верных слуг — я смогу остановиться у них на время, которое потребуется для выполнения моего плана.
Жюльен резко повернулся к ней.
— Вы что, действительно ничего не понимаете? С той минуты, как обнаружилось ваше отсутствие, вы объявлены в розыск. — Он больше не скрывал своего раздражения. — Национальные гвардейцы уже оккупировали ваш замок и готовятся арестовать всех ваших друзей и слуг. Это только вопрос времени. Появись вы у кого-то из них, и сразу подпишете им смертный приговор. Вы этого хотите?
Боже, она совершенно не подумала о безопасности друзей и слуг. Разумеется, главное, чтобы Никола был мертв, но подвергать риску невинных она все же не могла.
— Тогда я ни к кому не пойду, а буду останавливаться в таких гостиницах, как эта, — заявила Жаклин.
— Прекрасный план! Особенно если учесть, что в городе уже распространяются листовки, в которых описана ваша внешность. Первый же опознавший вас гражданин охотно проявит патриотизм да еще и заработает на этом немного денег.
— Но тогда что же мне делать? — в отчаянии воскликнула Жаклин. — Вы хотите, чтобы я забыла обо всем, спокойно уехала в Англию, в то время как Бурдон и его люди топят Францию в крови? — Эта мысль казалась ей невероятной.
— Именно этого я от вас и жду. Уезжайте и оставьте все это кровопролитие позади. Я хочу, чтобы вы поехали со мной и начали новую жизнь со своими сестрами. Эти милые барышни не заслуживают того, чтобы потерять еще одного члена семьи — им нужна ваша любовь, ваша помощь, без которой они не справятся с той болью, которую им пришлось пережить.
Жаклин не понравилось упоминание о сестрах.
— Девочки прекрасно проживут и без меня, — сказала она. — Сэр Эдвард и его жена были друзьями моих родителей, и я уверена, что они смогут позаботиться о Сюзанне и Серафине.
— Ну разумеется. — Он кивнул. — А вы знаете, что Серафина не разговаривает вот уже три месяца?
Жаклин вздрогнула — именно три месяца назад ей пришлось написать сестрам о смерти отца.
— Нет, — прошептала она. — Я об этом в первый раз слышу.
— После того, как пришло известие, что ее отец мертв, девочка проплакала три дня напролет. Никто не мог заставить ее выйти из комнаты; Сюзанна и леди Харрингтон провели возле нее многие часы, пытаясь успокоить. С тех пор она не произнесла ни слова.
— Мне об этом не писали, — едва слышно проговорила Жаклин.
— Ваш долг — вернуться к сестрам, — мягко произнес Жюльен. — Поэтому успокойтесь и собирайтесь в Англию. — Еще раз взглянув на нее, он вышел из комнаты.
Жаклин безучастно кивнула и без сил опустилась в кресло. Так она просидела довольно долго. Отец и брат мертвы. Сестры переживают тяжелейшую душевную травму. Замок и все деньги отобраны. Мир, в котором она жила, рухнул и уже никогда не будет таким, как прежде.
Однако в конце концов отчаяние подхлестнуло ее ненависть, и мысль об отмщении стала еще сильнее.
Гражданин Жюльен медленно шел по улице, как и подобает старику. Конечно, он мог бы нанять экипаж, но это неизбежно привлекло бы ненужное внимание — теперь, после революции, спокойно пользоваться экипажами могли только представители Революционного правительства. Даже те, у кого были деньги, купили себе туфли на низком каблуке и ходили пешком, чтобы не вызывать раздражения у простого народа, который постоянно голодал.
Люди смотрели на Жюльена с праздным любопытством. После дерзкого побега из Консьержери власти везде разослали описания старика и подростка, за поимку которых обещали большую награду. Подумав о том, сколько стариков и юнцов будет схвачено и допрошено, а возможно, и посажено в тюрьму, он только покачал головой и продолжал идти по извилистым улицам, перебирая в уме все детали своего плана. Риск был огромен, особенно учитывая темперамент мадемуазель де Ламбер; оставалось только надеяться, что он смог убедить ее уехать с ним. Бушевавшие в ее душе боль и гнев представлялись ему далеко не лучшим сочетанием.
Большинство людей, которых он спасал, пребывали в состоянии шока и беспрекословно подчинялись каждому его слову. С мадемуазель де Ламбер все обстояло иначе — она горела желанием отомстить. Все это было так нетипично для девушки, выросшей в спокойном, благородном доме! Он бы меньше удивился, если, бы она разразилась потоками слез. Понятно, почему эта девушка так бесстрашно накинулась с ножом на капитана Национальной гвардии, а потом без малейших колебаний ударила бутылкой по голове грабителя, который был чуть не в два раза выше ее. К сожалению, Жаклин была совершенно непредсказуема, что делало ее опасной как для него, так и для нее самой.
С этими мыслями гражданин Жюльен подошел к магазинчику торговца свечами. У прилавка стояла молодая женщина. Продавец отпустил ей товар, и когда она вышла, обратил все свое внимание на посетителя.
— Надеюсь, гражданин, мой особый заказ уже выполнен? — спросил тот у продавца, когда дверь за женщиной закрылась.
— Закончил сегодня утром, — ответил продавец и, подойдя к двери, повесил на нее табличку «закрыто». — Идите за мной.
Гражданин Жюльен направился в мастерскую. Там пахло теплым воском и немного гарью.
Продавец снял с полки деревянную коробку, в которой лежало несколько длинных желтых свечей.
— Документы свернуты в трубочку и залиты воском, — сказал он шепотом. — Когда бумаги вам понадобятся, просто отрежьте кончик свечи.
Жюльен достал из кармана небольшой кожаный кошелек и опустил его на стол. Раздался глухой звон монет.
— Серебро, как мы и договаривались.
Продавец быстро схватил кошелек и принялся пересчитывать деньги.
— Не поймите меня превратно, гражданин. Я вам доверяю, — тут же начал оправдываться он, — но сейчас такие трудные времена…
Жюльен кивнул. Осторожность продавца ничуть не оскорбила его.
— Слышали какие-нибудь новости? — спросил он. Продавец нервно оглянулся, словно боялся.
— Все только и говорят о побеге из Консьержери, — прошептал он. — Сбежала дочь герцога де Ламбера. Рассказывают, что ей помог какой-то старик. Одни считают, что это преданный слуга, но ходят слухи, что здесь не обошлось без Черного Принца.
— А что думает по этому поводу Национальная гвардия?
— Их устраивает версия слуги, — улыбнулся продавец. — Надзиратель клялся, что не замешан в этом, но у Фуке-Тенвиля другое мнение.
— Да, такое вполне могло случиться. — Жюльен повернулся, собираясь покинуть магазин.
— Хочу предупредить вас, гражданин, за голову этой особы назначена очень высокая цена. Говорят, что она английская шпионка, которая знает много военных секретов.
— Неужели? — В голосе посетителя прозвучало неподдельное удивление. — А вы в это верите?
Продавец пожал плечами.
— Не мое дело верить во что-то, — равнодушно ответил он. — Я только знаю, что Париж наводнен национальными гвардейцами, которые допрашивают всех, кто собирается покинуть город.
Гражданин Жюльен благодарно кивнул.
— Спасибо за свечи, — сказал он и покинул магазин.
Жаклин, лежа на кровати, уныло смотрела в потолок. Она уже собрала все вещи и остатки еды. Эта работа немного отвлекала ее от нелегких размышлений; теперь же у нее не осталось никаких дел.
Перед ней было две возможности — остаться с Жюльеном, уехать в Англию и спокойно жить там с сестрами или, рискуя жизнью, задержаться в Париже, чтобы убить Никола Бурдона.
Мысль о том, чтобы вновь увидеться с Сюзанной и Серафиной, согревала ей сердце. Жаклин была разлучена с ними уже пять месяцев и теперь страшно скучала. Девочки не хотели ехать в Англию, боясь оставить отца, брата и старшую сестру. Тогда Жаклин долго убеждала их, что это ненадолго; они скоро вернутся и все будет хорошо. Но она не выполнила своего обещания. То, что произошло потом, казалось настоящим кошмаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33