Я только и делаю, что расспрашиваю тех, кого совершенно не знаю. И каждый раз, когда мы приходим в какое-нибудь селение, я с надеждой думаю, что именно здесь узнаю что-нибудь очень важное, однако ничего нового не узнаю – абсолютно ничего.
Не зная, как успокоить, он притянул ее ближе к себе и, зарывшись в ее пышные волосы, прошептал:
– Не говори так, дорогая.
Затем протянул руку и, нащупав воротник ее платья, стал расстегивать.
– Мы будем и дальше ее искать, обещаю тебе, – страстно шептал он ей на ухо.
Она вырвалась из его объятий и села.
– Неужели у тебя на уме только это? – возмутилась она. – Но это же абсолютно ничего не решает! Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка и забыла о Сюзанне. Но я никогда о ней не забуду!
Она вскочила на ноги и, нетвердыми шагами отойдя от одеяла, ухватилась за ветку каркасового дерева, припала к ней головой, и ее тут же стошнило. К тому времени, как он подбежал к ней, приступ рвоты уже прошел, хотя она все еще была мертвенно-бледной, а ее кожа холодной и влажной на ощупь. Пылавшее в нем еще несколько мгновений назад желание уступило место чувству вины.
– Почему же ты не сказала, что тебя тошнит? – озабоченно спросил он. – Тебе достаточно было намекнуть, Энни. Я, в конце концов, не животное.
– А меня и не тошнило, пока я не села, – выдавила она с трудом. – Это все жара. Не переношу жары.
– Погоди, схожу намочу платок, – сказал он и поспешил к вьюкам с вещами за носовым платком, бросив на ходу: – Держись, я мигом.
Подойдя к ручью, он наклонился и намочил платок, затем слегка его отжал. Когда он повернулся, чтобы идти назад, ему самому стало дурно. Он выпустил из рук платок и бросился к Энни, подхватив на ходу винтовку.
– Шайенны! – задыхаясь, выкрикнул он.
На какое-то мгновение она застыла от ужаса. Хэп, подтолкнув ее к небольшому возвышению из камней и валунов, торопливо проговорил:
– Спрячься и не высовывай головы. Они, слава богу, нас еще не заметили.
– А Паучок? Они же схватят его и съедят!
– Но мы уже не успеем до него добраться, Энни.
Она круто остановилась и хотела было бежать назад, но Хэп втолкнул ее в узкую расщелину между камнями, сунул туда винтовку «генри», а сам, ругая себя последними словами, стал красться по скалистому холму вниз. И в самом деле, у него даже не было времени позаботиться о верном Реде, зато, вопреки здравому смыслу, он возвращается, чтобы спасти какого-то несчастного котенка! Пробравшись под прикрытием кедров к тому месту, где были привязаны лошади и мулы, он выпрямился, перерезал привязь и крикнул: «Йихо-о!» Его чалый великан, чуя приближение индейцев, поскакал вниз по каньону, увлекая за собой остальных животных. Снова припав к земле, Хэп пополз на животе к каркасовому дереву, к которому привязал Паучка, схватил котенка, а заодно лежащий рядом пояс с кобурой, и возвратился назад, вскарабкавшись по камням наверх, – как раз вовремя, чтобы успеть нырнуть под большой валун в тот самый момент, когда мимо промчались шайенны, пустившиеся вдогонку за лошадьми и мулами. И именно в этот момент он почувствовал, как в его грудь вонзился весь арсенал кошачьих когтей.
С трудом отодрав от себя Паучка, Хэп вручил его Энни со словами:
– На, получай своего драгоценного кота, только позаботься о том, чтобы вел он себя как можно тише: они скоро вернутся. И ради бога, не высовывайся.
Присев на корточки, он вынул из кобуры свой «миротворец» и, прокрутив барабан, вставил шестой, недостающий, патрон.
– Без крайней необходимости не стреляй, – предупредил он ее. – Эхо от выстрела прокатится по всему каньону, и трудно сказать, кто может услышать его. Если я увижу, что они нас вот-вот обнаружат, то выскочу отсюда и полезу туда, наверх. А ты, что бы ни случилось, не двигайся с места, поняла? Я за тобой вернусь.
– Но с твоей ногой…
– Ничего, как-нибудь справлюсь. А если не получится, тебе надо будет переждать, пока все не затихнет, и уносить ноги в том направлении, откуда пришли шайенны. В любом случае не вздумай идти за мной.
– Но, Хэп…
– Следи только, чтобы котенок сидел смирно.
Он взял ее за руку и крепко сжал тонкие пальцы, чувствуя, как в ладонь впился перстень отца.
– Не волнуйся, все будет в порядке, – попытался он ее успокоить, затем повторил еще раз: – Как только возникнет угроза, что нас могут найти, я взберусь вон на ту скалу и отвлеку их внимание.
– Я не хочу, Хэп, чтобы ты оставлял меня, особенно сейчас.
– Но я сделаю все, чтобы вернуться за тобой. – В этот момент он услышал, что военный отряд шайеннов возвращается, глубоко вздохнул и сказал: – Хочу, чтобы ты знала, Энни: чем бы это ни закончилось, я счастлив, что встретил тебя. Я люблю тебя с той самой минуты, как очнулся в больнице, – помнишь, ты меня как раз купала? Увидев, как светятся волосы вокруг твоей головы, я подумал – передо мной настоящий ангел.
– Послушай, Хэп…
– Ничего не говори, Энни.
Она крепко стиснула его руку, поднесла ее к мокрой щеке и, прижавшись губами к его ладони, прошептала:
– Я люблю тебя больше всего на свете.
Хэп, как и все нормальные люди, не хотел умирать, хотя в то же время всегда считал, что если это и произойдет, то большой трагедии в этом не будет. Но сейчас, после ее слов, он всем своим существом почувствовал, как ему хочется жить, пусть даже оставшиеся годы он и проведет на ферме. Пока она рядом, остальное не имеет значения.
Слегка приподняв голову, он осторожно выглянул из-за валуна, за которым прятался, и увидел, что шайенны уже внизу, на том месте, где лежала сгруженная с мулов поклажа. Индейцы были заняты тем, что потрошили их вьюки и рылись в вещах. Один из них вытащил два платья Энни и взял их себе. Другие тоже забирали все, что привлекало их внимание. Хэпу стало не по себе: шайенны, несомненно, прекрасно понимали, что они с Энни где-то поблизости – или здесь, наверху, или внизу, в одной из узких расщелин в стене каньона. Несколько разрисованных воинов принялись разыскивать их, переворачивая срубленные кедровые ветки и шаря по густым зарослям кустарника.
Один из них вдруг издал резкий, испуганный крик и отскочил назад. Индеец, который был рядом, выстрелил из допотопного ружья, и на землю, то свиваясь кольцом, то распрямляясь, упала змея, которая вскоре затихла. Звук выстрела, отразившись от скал, прокатился многоголосым эхом, и не могло быть сомнений, что не пройдет и двух-трех минут, как это место будет буквально кишеть индейцами. По всему дну каньона разбросано великое множество маленьких поселений, и из каждого, опасаясь нападения, через самое короткое время начнут валом валить индейские воины.
Шайенны, которых было человек десять-двенадцать, решили разбиться на две группы. Предводитель одной из них показал на валуны, за которыми прятались Хэп и Энни, и начал вместе со своими воинами карабкаться вверх. Склон был очень крутой, и они тщательно выбирали каждый камень, прежде чем за него ухватиться или поставить ногу. Если они окажутся слишком близко, подумал Хэп, придется их уложить. И вот тогда начнется ад кромешный.
Один из индейцев был уже метрах в пяти-шести от них. Хэп высвободил руку из пальцев Энни, взвел курок «миротворца» и стал ждать подходящего момента, чтобы выскочить из-за укрытия. Ему нужно заставить их следовать за собой. Повернувшись и запрокинув голову, он посмотрел наверх, стараясь решить, какой путь ему выбрать, чтобы шайенны, оказавшись выше того места, где притаилась Энни, не смогли увидеть ее.
Больше медлить было нельзя. Моля бога, чтобы котенок вел себя тихо, а Энни не двигалась с места, он выпрямился и выстрелил в ближайшего шайенна, попав ему прямо в лоб. Пуля отшвырнула индейца назад, и его безжизненное тело покатилось вниз, сбило с ног соплеменника и, упав в расщелину, там застряло. Воспользовавшись минутным замешательством среди шайеннов, Хэп пробрался боком на дальнюю оконечность выступа на скале и снова выстрелил, ранив другого воина. Он хотел увести их как можно дальше от Энни, поэтому должен был отвлекать на себя все их внимание.
Но это место в качестве стартовой площадки было выбрано им неудачно: выступ оканчивался крутым обрывом, а пути наверх не было. Проклиная свое невезение и больную ногу, он ухватился за нависшую над головой скалу и стал подтягиваться. В нескольких сантиметрах от его руки ударила пуля, оставив в известняке неглубокую выбоину. Он, наверно, представлял собой в этот момент лучшую мишень, по которой когда-либо приходилось стрелять индейцам. Собрав последние остатки сил, он рывком подтянулся, закинул ногу на край навеса, на какое-то мгновение замер в неустойчивом равновесии, а затем перекатился на плоский уступ скалы, с трудам втащив за собой больную ногу. Некоторое время он сидел, обессиленно привалившись к скале и стараясь отдышаться, затем зарядил барабан револьвера двумя недостающими патронами.
Когда он глянул вниз, у него замерло сердце: на расстоянии вытянутой руки от Энни карабкался вверх индеец. Хэп прицелился и выстрелил, но промахнулся. Что ж, по крайней мере, этим он предупредил ее о близкой опасности. Шайенн поднял голову и посмотрел на него. Хэп сделал еще один выстрел, на сей раз попав точно в цель, и индеец, издав душераздирающий крик, покатился по склону холма вниз.
Решив, что шайенны ее заметили, Энни выскочила из укрытия и, выстрелив из «генри», уложила индейца, только что начавшего взбираться по неровной отвесной стене, затем бросилась вдогонку за Хэпом, повергнув его этим в ужас. Прижимая к груди котенка, она бежала к скале, по которой он поднимался, и на ходу стреляла.
– Сзади тебя индеец! – крикнул он ей. – Лезет по другой стороне!
Она попыталась обернуться, но нога ее соскользнула с камня, и она чуть было не упала прямо в объятия подбиравшегося к ней индейца. Хэп прицелился, но, из боязни попасть в Энни, выстрелил не в него, а в скалу рядом, выбив пулей осколок породы. Шайенн импульсивно пригнулся, и Энни, воспользовавшись его замешательством, с лихорадочной быстротой, едва не срывая ногти, вскарабкалась на тот самый тупиковый выступ, на котором чуть было не застрял Хэп.
Вот оно, начинается светопреставление, подумал Хэп, увидев в этот момент, что внизу, по всей ширине каньона, в несметных количествах несутся команчи на лошадях. Не пройдет и нескольких минут, как они запрудят весь склон холма и на этот раз уже никого слушать не станут – ни Энни, ни тем более его, Хэпа. Но голыми руками его не возьмешь – он заберет с собой на тот свет столько индейцев, сколько сможет. Перезарядив кольт, он снова глянул вниз, на Энни, которая к этому времени уже поняла, в какую ловушку попала, и крикнул:
– Прикрой меня – я спускаюсь к тебе!
– Не делай этого! Они подстрелят тебя! – закричала она в ответ. – Лезь дальше!
– Без тебя не полезу!
С этими словами он ухватился за край уступа, на котором стоял, сполз с него, повиснув на руках, и под градом пуль спрыгнул вниз на выступ, где стояла Энни.
– Фу-у-у! – выдохнул он, отступая в укрытие под уступом, но тут же услышал за спиной характерный сухой треск и, стремительно обернувшись, увидел свернувшегося кольцом так называемого «ромбовидного гремучника», приготовившегося защищать свою территорию. Это была, пожалуй, самая большая гремучая змея, которую ему приходилось видеть.
– Проклятье! – выругался он.
Энни поспешно вскинула винтовку, собираясь выстрелить, но Хэп решил поступить с ней иначе и, выхватив из рук Энни «генри», ткнул в змею дулом. Та яростно взметнулась и бросилась на него, но он ловко подхватил ее стволом винтовки и швырнул через край уступа. Упав на индейца, который в это время подбирался к выступу, змея укусила его, и тот взвыл от боли и ужаса.
Со дна каньона послышались какие-то выкрики, и стрельба неожиданно прекратилась. Воспользовавшись затишьем, Хэп проверил магазин «генри» и перезарядил винтовку. Он не знал, что задумывают индейцы, но был уверен – ничего хорошего. Обняв Энни за плечи, он сидел, весь напрягшись, и ждал.
– Я не должна была тебя об этом просить, – едва слышно произнесла она. – Прости меня, Хэп.
– За что? За то, что ты подарила мне семь лучших недель в моей жизни? – возразил он.
– За то, что тебя могут убить. – Она прикусила задрожавшую губу и прижалась к его плечу головой. – Мне тоже не следовало сюда приезжать. Я должна была понимать, что никогда не найду Сюзанну. Но для меня так важна была эта надежда. Я не могла от нее отказаться, Хэп.
– Послушай, Энни, еще не все потеряно.
– Особенно если учесть, что внизу по меньшей мере сотня индейцев. – Она повернулась, чтобы видеть его лицо, и продолжала: – Я долго не хотела в это поверить, но теперь окончательно убедилась, что мне не найти ее. Она просто исчезла с лица земли.
– Ну, это еще как сказать.
Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и повторила:
– Я не имела права просить тебя ехать со мной.
– Ты не должна этого говорить, Энни. До встречи с тобой у меня, по сути, не было близких людей. Никого вроде Итана, Джоуди или Сюзанны. Но можешь поверить – если бы такое случилось с моим ребенком, я, как и ты, сделал бы все, чтобы его отыскать. А мне, между прочим, всегда хотелось иметь детей.
– А у тебя и был бы ребенок – примерно к концу года. Мне очень жаль, Хэп, но этому уже не суждено случиться. Получается, что и в этом я тебя обманула, хотя видит бог – я этого не хотела.
Он сидел, замерев, по-прежнему прижимая ее к себе, и пытался осмыслить услышанное.
– И давно ты об этом знаешь? – спросил он наконец.
– Недели две. – Она снова сглотнула комок и, закрыв глаза, продолжала: – Я боялась, что, если скажу тебе, ты заставишь меня вернуться домой и не захочешь больше искать Сюзанну. Мне кажется, я ошибалась, правда?
– И ты еще спрашиваешь!
– Ты ведь дал слово и не стал бы его нарушать, верно?
– Не стал бы, конечно.
А оттуда, снизу, некоторое время не доносилось ни звука, как если бы там никого не было и ничего там не происходило. Пододвинувшись к краю выступа, он с некоторой опаской глянул вниз.
– Ну и ну, будь я проклят! – пробормотал он и, повернувшись к Энни, широко улыбнулся.
– Я ничего не понимаю. Что там такое?
– Сама посмотри.
– И все-таки?
– Кажется, там, внизу, твой приятель.
Она осторожно выглянула из-за края выступа и тут же отпрянула назад:
– Боже мой. Молодой Бык!
– Во всяком случае, очень похож на него.
Не зная, плакать или смеяться, она снова глянула вниз и крикнула, размахивая рукой, чтобы привлечь внимание индейца:
– Вайтепах!
Тот заслонил рукой глаза, чтобы лучше ее разглядеть, и она добавила, указывая на себя:
– Салеавеа! Нермернух!
Некрасивый индеец поднял руку в знак миролюбия и сделал жест в сторону Хэпа:
– Тондехвахка!
Повернувшись к стоявшим сзади, он снова показал наверх:
– Тондехвахка!
Те тоже подняли руки в миролюбивом жесте, и с лиц их исчезло враждебное выражение.
– Слава богу, все закончилось хорошо! – воскликнула Энни, схватив Хэпа за руку. – Теперь, Хэп, у нас снова есть шанс найти мою девочку, и мы сможем вернуться домой.
Видя, что он хмурится, она спросила, несколько отрезвев:
– Что-то не так?
– Смотрю я на тебя и не возьму в толк, как тебя отсюда снять.
– Я спущусь точно так же, как и поднялась, – ответила она и только потом поняла, что он имеет в виду. – Так я и знала: стоит тебе только сказать, и ты ничего не позволишь мне делать. Но тебе не о чем беспокоиться. Когда я носила Сюзанну, да и Джоуди тоже, у меня никаких проблем не было.
– Может быть, но ты теперь старше.
– Но совершенно здорова, а это в конечном счете самое главное.
– Я буду спускаться первым, – решил он. – Так, по крайней мере, я смогу в случае чего тебя поймать. И, ради бога, отдай мне этого чертова котенка. – Взяв у нее шипящего зверька, он сунул его за пазуху, сперва предупредив: – Попробуй только царапнуть меня, и не шайенны, а я тебя съем.
К тому времени как они, скользя по камням и цепляясь за любое углубление и выступ, спустились вниз, пенетакский вождь уже спешился и поджидал их. Он окинул обоих пронзительными черными глазами, а затем, словно не замечая присутствия Меткого Стрелка и обращаясь исключительно к Энни, завел с ней продолжительный разговор по-команчски, то и дело для убедительности жестикулируя. Наконец, после обмена с ней многочисленными репликами и непрерывного покачивания головой, он обратился к Хэпу:
– Ты приезжать.
Это было больше похоже на приказание, чем на приглашение. Прежде чем он успел ответить, индеец отрывисто отдал какое-то распоряжение рабу-мексиканцу, затем снова повернулся к Хэпу и повторил:
– Ты приезжать. Молодой Бык давать подарок.
Речь, как оказалось, шла о Реде. Хитрый пенетака дарил ему его же собственного коня. Впрочем, вдобавок и жизнь, напомнил себе Хэп. Если бы Молодой Бык не появился так вовремя, ему, Хэпу, наверняка пришлось бы расстаться со своим скальпом. Само собой разумеется, что шайенны, только что подобравшие с поля боя павших товарищей, не могли испытывать большой радости по поводу такого поворота событий, хотя, с другой стороны, они не осмеливались и роптать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Не зная, как успокоить, он притянул ее ближе к себе и, зарывшись в ее пышные волосы, прошептал:
– Не говори так, дорогая.
Затем протянул руку и, нащупав воротник ее платья, стал расстегивать.
– Мы будем и дальше ее искать, обещаю тебе, – страстно шептал он ей на ухо.
Она вырвалась из его объятий и села.
– Неужели у тебя на уме только это? – возмутилась она. – Но это же абсолютно ничего не решает! Думаешь, я не понимаю, чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка и забыла о Сюзанне. Но я никогда о ней не забуду!
Она вскочила на ноги и, нетвердыми шагами отойдя от одеяла, ухватилась за ветку каркасового дерева, припала к ней головой, и ее тут же стошнило. К тому времени, как он подбежал к ней, приступ рвоты уже прошел, хотя она все еще была мертвенно-бледной, а ее кожа холодной и влажной на ощупь. Пылавшее в нем еще несколько мгновений назад желание уступило место чувству вины.
– Почему же ты не сказала, что тебя тошнит? – озабоченно спросил он. – Тебе достаточно было намекнуть, Энни. Я, в конце концов, не животное.
– А меня и не тошнило, пока я не села, – выдавила она с трудом. – Это все жара. Не переношу жары.
– Погоди, схожу намочу платок, – сказал он и поспешил к вьюкам с вещами за носовым платком, бросив на ходу: – Держись, я мигом.
Подойдя к ручью, он наклонился и намочил платок, затем слегка его отжал. Когда он повернулся, чтобы идти назад, ему самому стало дурно. Он выпустил из рук платок и бросился к Энни, подхватив на ходу винтовку.
– Шайенны! – задыхаясь, выкрикнул он.
На какое-то мгновение она застыла от ужаса. Хэп, подтолкнув ее к небольшому возвышению из камней и валунов, торопливо проговорил:
– Спрячься и не высовывай головы. Они, слава богу, нас еще не заметили.
– А Паучок? Они же схватят его и съедят!
– Но мы уже не успеем до него добраться, Энни.
Она круто остановилась и хотела было бежать назад, но Хэп втолкнул ее в узкую расщелину между камнями, сунул туда винтовку «генри», а сам, ругая себя последними словами, стал красться по скалистому холму вниз. И в самом деле, у него даже не было времени позаботиться о верном Реде, зато, вопреки здравому смыслу, он возвращается, чтобы спасти какого-то несчастного котенка! Пробравшись под прикрытием кедров к тому месту, где были привязаны лошади и мулы, он выпрямился, перерезал привязь и крикнул: «Йихо-о!» Его чалый великан, чуя приближение индейцев, поскакал вниз по каньону, увлекая за собой остальных животных. Снова припав к земле, Хэп пополз на животе к каркасовому дереву, к которому привязал Паучка, схватил котенка, а заодно лежащий рядом пояс с кобурой, и возвратился назад, вскарабкавшись по камням наверх, – как раз вовремя, чтобы успеть нырнуть под большой валун в тот самый момент, когда мимо промчались шайенны, пустившиеся вдогонку за лошадьми и мулами. И именно в этот момент он почувствовал, как в его грудь вонзился весь арсенал кошачьих когтей.
С трудом отодрав от себя Паучка, Хэп вручил его Энни со словами:
– На, получай своего драгоценного кота, только позаботься о том, чтобы вел он себя как можно тише: они скоро вернутся. И ради бога, не высовывайся.
Присев на корточки, он вынул из кобуры свой «миротворец» и, прокрутив барабан, вставил шестой, недостающий, патрон.
– Без крайней необходимости не стреляй, – предупредил он ее. – Эхо от выстрела прокатится по всему каньону, и трудно сказать, кто может услышать его. Если я увижу, что они нас вот-вот обнаружат, то выскочу отсюда и полезу туда, наверх. А ты, что бы ни случилось, не двигайся с места, поняла? Я за тобой вернусь.
– Но с твоей ногой…
– Ничего, как-нибудь справлюсь. А если не получится, тебе надо будет переждать, пока все не затихнет, и уносить ноги в том направлении, откуда пришли шайенны. В любом случае не вздумай идти за мной.
– Но, Хэп…
– Следи только, чтобы котенок сидел смирно.
Он взял ее за руку и крепко сжал тонкие пальцы, чувствуя, как в ладонь впился перстень отца.
– Не волнуйся, все будет в порядке, – попытался он ее успокоить, затем повторил еще раз: – Как только возникнет угроза, что нас могут найти, я взберусь вон на ту скалу и отвлеку их внимание.
– Я не хочу, Хэп, чтобы ты оставлял меня, особенно сейчас.
– Но я сделаю все, чтобы вернуться за тобой. – В этот момент он услышал, что военный отряд шайеннов возвращается, глубоко вздохнул и сказал: – Хочу, чтобы ты знала, Энни: чем бы это ни закончилось, я счастлив, что встретил тебя. Я люблю тебя с той самой минуты, как очнулся в больнице, – помнишь, ты меня как раз купала? Увидев, как светятся волосы вокруг твоей головы, я подумал – передо мной настоящий ангел.
– Послушай, Хэп…
– Ничего не говори, Энни.
Она крепко стиснула его руку, поднесла ее к мокрой щеке и, прижавшись губами к его ладони, прошептала:
– Я люблю тебя больше всего на свете.
Хэп, как и все нормальные люди, не хотел умирать, хотя в то же время всегда считал, что если это и произойдет, то большой трагедии в этом не будет. Но сейчас, после ее слов, он всем своим существом почувствовал, как ему хочется жить, пусть даже оставшиеся годы он и проведет на ферме. Пока она рядом, остальное не имеет значения.
Слегка приподняв голову, он осторожно выглянул из-за валуна, за которым прятался, и увидел, что шайенны уже внизу, на том месте, где лежала сгруженная с мулов поклажа. Индейцы были заняты тем, что потрошили их вьюки и рылись в вещах. Один из них вытащил два платья Энни и взял их себе. Другие тоже забирали все, что привлекало их внимание. Хэпу стало не по себе: шайенны, несомненно, прекрасно понимали, что они с Энни где-то поблизости – или здесь, наверху, или внизу, в одной из узких расщелин в стене каньона. Несколько разрисованных воинов принялись разыскивать их, переворачивая срубленные кедровые ветки и шаря по густым зарослям кустарника.
Один из них вдруг издал резкий, испуганный крик и отскочил назад. Индеец, который был рядом, выстрелил из допотопного ружья, и на землю, то свиваясь кольцом, то распрямляясь, упала змея, которая вскоре затихла. Звук выстрела, отразившись от скал, прокатился многоголосым эхом, и не могло быть сомнений, что не пройдет и двух-трех минут, как это место будет буквально кишеть индейцами. По всему дну каньона разбросано великое множество маленьких поселений, и из каждого, опасаясь нападения, через самое короткое время начнут валом валить индейские воины.
Шайенны, которых было человек десять-двенадцать, решили разбиться на две группы. Предводитель одной из них показал на валуны, за которыми прятались Хэп и Энни, и начал вместе со своими воинами карабкаться вверх. Склон был очень крутой, и они тщательно выбирали каждый камень, прежде чем за него ухватиться или поставить ногу. Если они окажутся слишком близко, подумал Хэп, придется их уложить. И вот тогда начнется ад кромешный.
Один из индейцев был уже метрах в пяти-шести от них. Хэп высвободил руку из пальцев Энни, взвел курок «миротворца» и стал ждать подходящего момента, чтобы выскочить из-за укрытия. Ему нужно заставить их следовать за собой. Повернувшись и запрокинув голову, он посмотрел наверх, стараясь решить, какой путь ему выбрать, чтобы шайенны, оказавшись выше того места, где притаилась Энни, не смогли увидеть ее.
Больше медлить было нельзя. Моля бога, чтобы котенок вел себя тихо, а Энни не двигалась с места, он выпрямился и выстрелил в ближайшего шайенна, попав ему прямо в лоб. Пуля отшвырнула индейца назад, и его безжизненное тело покатилось вниз, сбило с ног соплеменника и, упав в расщелину, там застряло. Воспользовавшись минутным замешательством среди шайеннов, Хэп пробрался боком на дальнюю оконечность выступа на скале и снова выстрелил, ранив другого воина. Он хотел увести их как можно дальше от Энни, поэтому должен был отвлекать на себя все их внимание.
Но это место в качестве стартовой площадки было выбрано им неудачно: выступ оканчивался крутым обрывом, а пути наверх не было. Проклиная свое невезение и больную ногу, он ухватился за нависшую над головой скалу и стал подтягиваться. В нескольких сантиметрах от его руки ударила пуля, оставив в известняке неглубокую выбоину. Он, наверно, представлял собой в этот момент лучшую мишень, по которой когда-либо приходилось стрелять индейцам. Собрав последние остатки сил, он рывком подтянулся, закинул ногу на край навеса, на какое-то мгновение замер в неустойчивом равновесии, а затем перекатился на плоский уступ скалы, с трудам втащив за собой больную ногу. Некоторое время он сидел, обессиленно привалившись к скале и стараясь отдышаться, затем зарядил барабан револьвера двумя недостающими патронами.
Когда он глянул вниз, у него замерло сердце: на расстоянии вытянутой руки от Энни карабкался вверх индеец. Хэп прицелился и выстрелил, но промахнулся. Что ж, по крайней мере, этим он предупредил ее о близкой опасности. Шайенн поднял голову и посмотрел на него. Хэп сделал еще один выстрел, на сей раз попав точно в цель, и индеец, издав душераздирающий крик, покатился по склону холма вниз.
Решив, что шайенны ее заметили, Энни выскочила из укрытия и, выстрелив из «генри», уложила индейца, только что начавшего взбираться по неровной отвесной стене, затем бросилась вдогонку за Хэпом, повергнув его этим в ужас. Прижимая к груди котенка, она бежала к скале, по которой он поднимался, и на ходу стреляла.
– Сзади тебя индеец! – крикнул он ей. – Лезет по другой стороне!
Она попыталась обернуться, но нога ее соскользнула с камня, и она чуть было не упала прямо в объятия подбиравшегося к ней индейца. Хэп прицелился, но, из боязни попасть в Энни, выстрелил не в него, а в скалу рядом, выбив пулей осколок породы. Шайенн импульсивно пригнулся, и Энни, воспользовавшись его замешательством, с лихорадочной быстротой, едва не срывая ногти, вскарабкалась на тот самый тупиковый выступ, на котором чуть было не застрял Хэп.
Вот оно, начинается светопреставление, подумал Хэп, увидев в этот момент, что внизу, по всей ширине каньона, в несметных количествах несутся команчи на лошадях. Не пройдет и нескольких минут, как они запрудят весь склон холма и на этот раз уже никого слушать не станут – ни Энни, ни тем более его, Хэпа. Но голыми руками его не возьмешь – он заберет с собой на тот свет столько индейцев, сколько сможет. Перезарядив кольт, он снова глянул вниз, на Энни, которая к этому времени уже поняла, в какую ловушку попала, и крикнул:
– Прикрой меня – я спускаюсь к тебе!
– Не делай этого! Они подстрелят тебя! – закричала она в ответ. – Лезь дальше!
– Без тебя не полезу!
С этими словами он ухватился за край уступа, на котором стоял, сполз с него, повиснув на руках, и под градом пуль спрыгнул вниз на выступ, где стояла Энни.
– Фу-у-у! – выдохнул он, отступая в укрытие под уступом, но тут же услышал за спиной характерный сухой треск и, стремительно обернувшись, увидел свернувшегося кольцом так называемого «ромбовидного гремучника», приготовившегося защищать свою территорию. Это была, пожалуй, самая большая гремучая змея, которую ему приходилось видеть.
– Проклятье! – выругался он.
Энни поспешно вскинула винтовку, собираясь выстрелить, но Хэп решил поступить с ней иначе и, выхватив из рук Энни «генри», ткнул в змею дулом. Та яростно взметнулась и бросилась на него, но он ловко подхватил ее стволом винтовки и швырнул через край уступа. Упав на индейца, который в это время подбирался к выступу, змея укусила его, и тот взвыл от боли и ужаса.
Со дна каньона послышались какие-то выкрики, и стрельба неожиданно прекратилась. Воспользовавшись затишьем, Хэп проверил магазин «генри» и перезарядил винтовку. Он не знал, что задумывают индейцы, но был уверен – ничего хорошего. Обняв Энни за плечи, он сидел, весь напрягшись, и ждал.
– Я не должна была тебя об этом просить, – едва слышно произнесла она. – Прости меня, Хэп.
– За что? За то, что ты подарила мне семь лучших недель в моей жизни? – возразил он.
– За то, что тебя могут убить. – Она прикусила задрожавшую губу и прижалась к его плечу головой. – Мне тоже не следовало сюда приезжать. Я должна была понимать, что никогда не найду Сюзанну. Но для меня так важна была эта надежда. Я не могла от нее отказаться, Хэп.
– Послушай, Энни, еще не все потеряно.
– Особенно если учесть, что внизу по меньшей мере сотня индейцев. – Она повернулась, чтобы видеть его лицо, и продолжала: – Я долго не хотела в это поверить, но теперь окончательно убедилась, что мне не найти ее. Она просто исчезла с лица земли.
– Ну, это еще как сказать.
Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок и повторила:
– Я не имела права просить тебя ехать со мной.
– Ты не должна этого говорить, Энни. До встречи с тобой у меня, по сути, не было близких людей. Никого вроде Итана, Джоуди или Сюзанны. Но можешь поверить – если бы такое случилось с моим ребенком, я, как и ты, сделал бы все, чтобы его отыскать. А мне, между прочим, всегда хотелось иметь детей.
– А у тебя и был бы ребенок – примерно к концу года. Мне очень жаль, Хэп, но этому уже не суждено случиться. Получается, что и в этом я тебя обманула, хотя видит бог – я этого не хотела.
Он сидел, замерев, по-прежнему прижимая ее к себе, и пытался осмыслить услышанное.
– И давно ты об этом знаешь? – спросил он наконец.
– Недели две. – Она снова сглотнула комок и, закрыв глаза, продолжала: – Я боялась, что, если скажу тебе, ты заставишь меня вернуться домой и не захочешь больше искать Сюзанну. Мне кажется, я ошибалась, правда?
– И ты еще спрашиваешь!
– Ты ведь дал слово и не стал бы его нарушать, верно?
– Не стал бы, конечно.
А оттуда, снизу, некоторое время не доносилось ни звука, как если бы там никого не было и ничего там не происходило. Пододвинувшись к краю выступа, он с некоторой опаской глянул вниз.
– Ну и ну, будь я проклят! – пробормотал он и, повернувшись к Энни, широко улыбнулся.
– Я ничего не понимаю. Что там такое?
– Сама посмотри.
– И все-таки?
– Кажется, там, внизу, твой приятель.
Она осторожно выглянула из-за края выступа и тут же отпрянула назад:
– Боже мой. Молодой Бык!
– Во всяком случае, очень похож на него.
Не зная, плакать или смеяться, она снова глянула вниз и крикнула, размахивая рукой, чтобы привлечь внимание индейца:
– Вайтепах!
Тот заслонил рукой глаза, чтобы лучше ее разглядеть, и она добавила, указывая на себя:
– Салеавеа! Нермернух!
Некрасивый индеец поднял руку в знак миролюбия и сделал жест в сторону Хэпа:
– Тондехвахка!
Повернувшись к стоявшим сзади, он снова показал наверх:
– Тондехвахка!
Те тоже подняли руки в миролюбивом жесте, и с лиц их исчезло враждебное выражение.
– Слава богу, все закончилось хорошо! – воскликнула Энни, схватив Хэпа за руку. – Теперь, Хэп, у нас снова есть шанс найти мою девочку, и мы сможем вернуться домой.
Видя, что он хмурится, она спросила, несколько отрезвев:
– Что-то не так?
– Смотрю я на тебя и не возьму в толк, как тебя отсюда снять.
– Я спущусь точно так же, как и поднялась, – ответила она и только потом поняла, что он имеет в виду. – Так я и знала: стоит тебе только сказать, и ты ничего не позволишь мне делать. Но тебе не о чем беспокоиться. Когда я носила Сюзанну, да и Джоуди тоже, у меня никаких проблем не было.
– Может быть, но ты теперь старше.
– Но совершенно здорова, а это в конечном счете самое главное.
– Я буду спускаться первым, – решил он. – Так, по крайней мере, я смогу в случае чего тебя поймать. И, ради бога, отдай мне этого чертова котенка. – Взяв у нее шипящего зверька, он сунул его за пазуху, сперва предупредив: – Попробуй только царапнуть меня, и не шайенны, а я тебя съем.
К тому времени как они, скользя по камням и цепляясь за любое углубление и выступ, спустились вниз, пенетакский вождь уже спешился и поджидал их. Он окинул обоих пронзительными черными глазами, а затем, словно не замечая присутствия Меткого Стрелка и обращаясь исключительно к Энни, завел с ней продолжительный разговор по-команчски, то и дело для убедительности жестикулируя. Наконец, после обмена с ней многочисленными репликами и непрерывного покачивания головой, он обратился к Хэпу:
– Ты приезжать.
Это было больше похоже на приказание, чем на приглашение. Прежде чем он успел ответить, индеец отрывисто отдал какое-то распоряжение рабу-мексиканцу, затем снова повернулся к Хэпу и повторил:
– Ты приезжать. Молодой Бык давать подарок.
Речь, как оказалось, шла о Реде. Хитрый пенетака дарил ему его же собственного коня. Впрочем, вдобавок и жизнь, напомнил себе Хэп. Если бы Молодой Бык не появился так вовремя, ему, Хэпу, наверняка пришлось бы расстаться со своим скальпом. Само собой разумеется, что шайенны, только что подобравшие с поля боя павших товарищей, не могли испытывать большой радости по поводу такого поворота событий, хотя, с другой стороны, они не осмеливались и роптать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32