Он загнал меня в угол… Я должна жить с ним как жена, или потерять ребенка. Богатый выбор, не так ли?
Джиноа побледнела.
– Так ты согласишься на его условия, Бонни, – спросила она упавшим голосом, – или убежишь?
– Я не знаю, куда от него спрятаться, но если бы я собиралась убежать, я бы тебе этого не сказала, Джиноа. Я выйду замуж за Элая, но устрою ему такую жизнь, что он взмолится, чтобы Господь сжалился над ним!
Джиноа, словно получила пощечину, встала и пошла к двери. Здесь она задержалась.
– Мальчик Марты ушел за священником. Я могу предоставить тебе экипаж, если ты хочешь поехать домой и захватить что-либо из одежды.
Бонни взглянула на свое скромное ситцевое платье.
– Учитывая обстоятельства, подойдет и это, – отрезала она.
Двадцатью минутами позже преподобный мистер Бим совершил обряд бракосочетания. Свидетелями были Джиноа, Элизабет, Сьюзен Фэрли и Сэт, который, вопреки своему решению, принял участие в церемонии.
Когда жениху и невесте пришло время поцеловаться, Бонни отпрянула от Элая.
Элай, однако, не сделал попытки поцеловать ее. Он лишь деловито подписал брачное свидетельство. Смущенная Бонни сделала то же самое.
Элизабет в изумлении смотрела на все это, а Джиноа хотелось провалиться сквозь землю. Мистер Бим, получив деньги, тотчас же удалился. Один Элай был совершенно невозмутим.
– Так вот, – сказал Элай, обращаясь ко всем, – я ухожу, чтобы отпраздновать это событие! Человек женится не каждый день!
Бонни не поверила своим глазам, когда Элай поправил галстук и надел пальто. Джиноа и Элизабет были ошеломлены.
– За Веббом некому присмотреть этой ночью. Не довезете ли вы меня с маленьким Самуилом до магазина, мистер Мак Катчен?
Элай кивнул и улыбнулся.
– Я буду ждать вас в экипаже. – Он нисколько не походил на человека, который только что женился, как и Бонни не знала, как к этому отнестись. Она вышла и поднялась по лестнице.
Сьюзен Фэрли последовала за ней, чтобы взять ребенка: она спешила к Веббу. Бонни отправилась в спальню.
Джиноа предусмотрительно поставила зубную щетку и коробочку с порошком на тумбочку возле кровати. Захватив это с собой, Бонни спустилась в ванную комнату, почистила зубы и умылась, после чего вернулась в спальню. Она втайне надеялась, что Элай ждет ее там, но спальня была пуста.
Бонни со вздохом забралась в постель. Заложив руки за голову, она смотрела в потолок. Когда лампа на столике стала потрескивать и коптить, Бонни задула, ее.
Едва Бонни снова улеглась, на нее нахлынули воспоминания о первой ночи, которую она провела здесь, в этой постели. Тогда ее переполняли любовь, ожидание и страх, и Элай обращался с ней бережно и деликатно.
Теперь она уже не та дрожащая девушка, а оскорбленная женщина. Бонни металась, не находя себе места. Часы пробили одиннадцать, двенадцать, час.
Только тогда Бонни забылась тяжелым сном. Ей снилось, что они с Элаем занимаются любовью на теплой мокрой траве возле реки. Проснувшись, Бонни поняла, что уже утро.
Элая рядом не было.
Бормоча проклятия, чтобы не расплакаться, Бонни выбралась из кровати и поспешно оделась.
Заглянув в соседнюю комнату, она поняла, что Роз уже встала, должно быть, сейчас она завтракала с теткой.
Кипя от гнева, Бонни спустилась по лестнице на кухню. Там была только Марта.
– Доброе утро, миссис Мак Катчен! – сказала та, возясь у плиты, – мисс Джиноа и мисс Розмари в саду.
«Мисс Джиноа и мисс в саду». Как естественно звучали эти слова, и как ужасно, противоестественно поступил Элай, не вернувшись домой!
Нет, Бонни вовсе не хотела, чтобы этот негодяй разделил с ней постель. Но если он так ведет себя, то и она ему не уступит.
– Я не буду завтракать, Марта, – сказала она – пожалуйста, скажите моей золовке, что у меня дела в магазине.
Слуги в Нортридже совсем не те, что в Нью-Йорке.
– Скажите ей сами, – буркнула Марта.
Вспыхнув, Бонни отправилась в сад.
– Доброе утро, Бонни! – радостно проговорила Джиноа. Бонни хотелось сказать ей колкость, но так как здесь же был Сэт, она удержалась.
Взяв на руки Роз, она обняла и поцеловала ее. Джиноа казалась очень радостной, и Бонни стало стыдно, что она сердится на нее.
– Я должна пойти в магазин, – сказала она, – я покормлю Роз там.
– Пойти в магазин! – удивленно воскликнула Джиноа, Сэт, сидевший возле нее, сделал вид, что разглядывает распустившиеся ноготки и цинии.
– Разве ты не знаешь, что у меня есть дела, которыми я должна заниматься? И мне нужно поговорить с Кэтти и Хатчисоном.
Роз брыкалась – она не любила сидеть на руках, – и Бонни пришлось отпустить ее. Девочка побежала по лужайке за бабочкой, и Сэт с явным облегчением последовал за ней.
Джиноа побледнела.
– Я, конечно, понимаю, что ты хочешь сообщить Кэтти и Веббу о свадьбе, но ты, несомненно, догадываешься, что тебе уже не придется зарабатывать на жизнь. Разве ты не хозяйка этого дома?
– Хозяйка этого дома – ты, Джиноа!
Джиноа вспыхнула и неожиданно улыбнулась.
– В ближайшее время мы с мистером Кэллаханом объявим о своей помолвке, – радостно сказала она. Бонни заметила, что на ее руке сверкает крупный бриллиант.
Это сообщение смягчило Бонни. Она подумала, что в действиях Джиноа не было дурного умысла, золовка лишь пыталась наладить жизнь брата.
– Не будь я в такой ярости, я бы обрадовался за тебя, Джиноа.
Джиноа засмеялась, и на ее глаза навернулись слезы.
– Порадуйся за меня, Бонни! Если ты будешь сердиться, это все испортит.
Сев рядом с Джиноа, Бонни обняла ее. К радости за золовку примешивалась печаль.
– Нортридж опустеет после твоего отъезда, да и не знаю, как я обойдусь без тебя.
– Ерунда! Я не покину Нортридж навсегда. Мы с Сэтом хотим построить дом. Он должен быть готов к нашему возвращению из свадебного путешествия.
Бонни вздохнула: если не считать отъезда в Нью-Йорк, у них с Элаем не было свадебного путешествия. Вторая свадьба – только фикция, так что и сейчас ей не на что надеяться.
– Куда вы отправляетесь? – спросила она.
Джиноа взяла руки Бонни в свои.
– Мы остановимся в прекрасном отеле в Канаде, – сказала она. – О, Бонни! Невеста в моем возрасте! Ты можешь представить себе, как я нервничаю.
Бонни чувствовала, что вот-вот расплачется: вчера она вышла замуж в ситцевом платье, и Элай даже не подарил ей свадебной ленты.
– Я завидую тебе, Джиноа, – призналась она, – О, я действительно тебе завидую!
Джиноа похлопала ее по руке.
– У вас с Элаем все образуется, Бонни. Вот увидишь!
Бонни вздохнула.
– Я не уверена в этом, – сказала она. Ей хотелось сказать золовке, что Элай не вернулся домой этой ночью, но гордость заставила ее промолчать. Может, та и сама знала об этом.
К ним подошел сияющий Сэт, держа Розмари на плече. Бонни подумала: «Будут ли у Кэллаханов дети?» И улыбнулась этой мысли.
– Пусть Розмари останется с нами, – попросила Джиноа. – Это такая радость!
Предстоящее объяснение с Веббом пугало Бонни.
«Пожалуй лучше, – решила она, – оставить Роз здесь». Она поцеловала пухлую щечку дочери.
– Веди себя хорошо, пока меня не будет, радость моя. Я принесу тебе куклу, когда вернусь.
Роз обрадовалась.
– До свиданья, мама, – сказала она, помахав ручкой.
Через несколько минут Бонни уже входила в магазин. Привычная обстановка успокоила ее. Хоть ее и заставили выйти замуж, но у нее остались Розмари и этот магазин.
– Кэтти! – крикнула она, поднимаясь по лестнице.
Молчание.
– Кэтти! – вновь крикнула Бонни.
Сьюзен, выйдя от Вебба, отвела глаза.
– Кэтти нет мисс Мак Катчен. Она собрала вещи и ушла.
– Ушла? – переспросила Бонни. – Куда?
Сьюзен пожала плечами и возбужденно заговорила.
– Разве не удивительно! Только что был доктор и принес Веббу… мистеру Хатчисону… костыли.
Все еще пытаясь понять, куда делась Кэтти, Бонни вошла в спальню. Вебб в самом деле поднялся с кровати и стоял, опираясь на костыли.
– Ты уверен, что достаточно окреп? – начала Бонни, заметив резкую бледность Вебба.
Его голубые глаза пристально и отчужденно смотрели на Бонни.
– Я достаточно окреп, – сухо сказал он.
– Так ты уже слышал? – тихо спросила Бонни.
– О твоей свадьбе? – голос Вебба был почти враждебным. – Ты могла бы предупредить, что изменила свои намерения, Бонни.
Бонни опустила голову и замешкалась у двери. Ей нечего было сказать в своё оправдание: ее намерения изменились задолго до того, как Элай принудил ее к браку, она просто не решалась сказать Веббу правду.
– Прости меня!
– Нет! Мне следовало верить людям, которые говорили, что ты спишь с Элаем! Я должен был ожидать этого! – Вебб заковылял к двери, заставив Бонни отступить.
Она смотрела на него испуганная и смущенная, потому что Вебб был прав.
– Спала с Элаем?
– Сьюзен! – крикнул Вебб, словно не замечая Бонни.
Та вышла из комнаты Кэтти с ребенком на руках и в соломенной шляпке на голове, ее щеки были пунцовыми, и она старалась не смотреть на Бонни.
– Мистер Хатчисон попросил меня приглядеть за его домом, пока он не поправится. Теперь нам с Самуилом есть, где жить.
– Надеюсь, ты будешь, счастлив, – тихо сказала Бонни Веббу, потом взглянула на Сьюзен. – У Вебба отличный дом, и смотреть за ним – одно удовольствие. Кроме того, он очень талантливый издатель, Сьюзен, и я надеюсь, ты не позволишь ему бросить работу, в которой смысл его жизни.
Все замолчали.
– Как только я смогу передвигаться на этих проклятых костылях, – сказал, наконец, Вебб, – газета снова начнет выходить.
Зная, что Вебб не может сам спуститься по лестнице, Бонни взяла у Сьюзен ребенка. Даже с помощью Сьюзен Веббу было очень трудно сделать это.
Фургон – Сьюзен Фэрли, видимо, договорилась об этом заранее – стоял возле магазина. Один из сыновей паромщика был на козлах. Он приподнял в знак приветствия засаленную шляпу и ухмыльнулся.
– Доброе утро, мэм! – сказал он Бонни. Бонни отдала маленького Самуила матери.
– Ну что, Роб, отец привел в порядок паром? – спросила она.
– Да, мэм, – ответил он. Он явно ухмылялся. – Я слыхал, у вас перемены в жизни, мэм?
Бонни хотелось немедленно укрыться в магазине: – Где ты слышал это? – спросила она.
Молодой Фенвик помогал почти беспомощному Веббу забраться в фургон.
– Мистер Мак Катчен сказал нам об этом утром за завтраком. Совсем неплохо провести у Эрлины первую брачную ночь, не так ли?
Вебб ошарашенно посмотрел на Бонни. Ей казалось, что она умрет от стыда и унижения здесь, у дверей своего магазина. «Сказать об этом одному из сыновей Фенвика – все равно, что объявить всему Нортриджу. Эта история немедленно обойдет весь город».
Бонни съежилась. Вебб, высунувшись из фургона, спросил:
– Какого дьявола он делал у Эрлины? – потом, наклонившись к Бонни, прошептал:
– Ты вышла замуж за Мак Катчена этой ночью, или нет?
Бонни только кивнула.
– И он оставил тебя одну?
Бонни опять кивнула: в ее глазах стояли слезы. Вебб, казалось, кипел от ярости, его глаза налились кровью.
– Если так… я должен найти этого сукиного сына и сломать ему шею.
Бонни, едва шевеля губами, проговорила:
– Едва ли тебе это удастся. Ты на костылях и так долго лежал без движения.
Словно не замечая ни Роба, ни Сьюзен, ни прохожих, Вебб спросил:
– Бонни, у нас с тобой есть еще шанс?
Бонни понимала, как больно так безответно любить. К горлу подступил комок, покачав головой, она бросилась в магазин и закрыла за собой дверь.
Услышав, как отъехал фургон, она подняла ставни и открыла магазин.
Первым посетителем оказался очень взволнованный Тат О'Бейтон, устремив на нее огромные круглые глаза, он сказал:
– Миссис Мак Катчен, вы должны что-то сделать!
Бонни встревожилась. Что за ужасный день!
– Не торопись, Тат, твердо сказала она, – скажи толком, что произошло?
– Это Кэтти… она нашла работу в «Медном Ястребе»… вот, что она сделала! – Тат взвыл, тиская в руках шапку, – я старался отговорить ее. Я, в самом деле, старался, но она не слушала, решила стать «шарманкой» и сколотить состояние. Она сказала, что к тому времени, когда мы сможем пожениться, она уже купит нам дом.
– О Боже, – простонала Бонни, – что еще меня ждет?
– Что нам делать? – настаивал Тат, охваченный паникой.
Бонни опустила ставни и снова закрыла магазин.
– Я скажу тебе, что намерена делать, – ответила она – для начала я выдеру Форбсу волосы!
Тат застыл на месте, пытаясь представить эту картину.
Бонни сердито сказал:
– Ради Бога, Тат, не стой, как пугало на грядке, пойдем!
Длинноногий Тат едва поспевал за Бонни. Решив отнять овечку у волка, она развила немыслимую скорость. Ярость бурлила в ней, как вода в паровозной топке.
Часть четвертая
Светлый Ангел
Глава 24
Бонни никого и ничего не замечала, спускаясь с запыхавшимся Татом по холму. Они миновали столярную мастерскую, меблированные комнаты Эрлины, развалины издательства Вебба и, наконец, достигли «Медного Ястреба».
Двери были открыты по случаю жаркой июньской погоды. Изнутри доносились грохот молотков и визжание пил. Настороженный Форбс, словно предчувствуя опасность, стоял у входа.
– Я ждал тебя, Ангел, – сказал он. Его дерзкий взгляд скользнул мельком по Тату. Форбс тотчас понял, что мальчик не представляет для него опасности.
– Прими мои поздравления в связи с твоей второй попыткой вкусить супружеское блаженство.
– Твои поздравления, – осадила его Бонни, – мне даром не нужны. Я пришла, чтобы забрать Кэтти домой, и ты знаешь это, мерзавец!
Форбс широко улыбнулся, покачиваясь на каблуках.
– А, бывшая нянюшка. Огорчен, любовь моя, но ты опоздала.
– Будь я проклята, если это так, Форбс! – воскликнула Бонни. – Где она?
– Наверху, – весело отозвался Форбс, – ее готовят к…
Бонни слишком хорошо знала, к чему готовят Кэтти, это касалось не только нарядов.
– Девочке всего четырнадцать лет, – бросила она, потеснив хозяина.
Форбс загородил ей дорогу и крепко сжал ее локоть. Бонни видела: у входа собирается толпа зевак, молотки и пилы замолчали. Стычка на лестнице была намного интересней, чем ремонт полов в танцзале.
– Не так быстро, ласточка, – предостерегающе сказал Форбс, – ты уже не имеешь права находиться здесь, так что, боюсь, мне придется тебя выкинуть. Видимо, я так и поступлю.
– Элаю это не понравится, – заметил кто-то из мужчин.
– Кто-нибудь должен быстро пойти к Эрлине и сообщить мистеру Мак Катчен, – сказал другой.
Бонни вздрогнула при упоминании имен Элая и Эрлины, от чего довольная улыбка появилась на лице Форбса. Он словно провоцировал ее.
– Мистер Мак Катчен обладает большей выдержкой, чем я предполагал, – сказал Форбс, – иметь законное право разделить с тобой ложе – и удержаться! Да он просто святой… или дурак.
– Конечно! – воскликнул один из мужчин. Затем и другие начали высказываться по поводу Элая. Бонни все же удалось сохранить самообладание.
Она вскинула подбородок и вырвала руку у Форбса. С вызовом, взглянув на него, она крикнула:
– Кэтти!
– Разговор с ней ничего не даст тебе, – небрежно заметил Форбс. Он явно наслаждался спектаклем, но в его прищуренных глазах светилась затаенная злоба. – Она разочаровалась в тебе, Ангел, и деньги, которые она сможет заработать здесь, слишком привлекательны для нее.
Бонни знала: Кэтти слишком молода и неопытна, чтобы иметь дело с таким, как Форбс. Несмотря на множество прочитанных книг, девочка не знает жестокой реальности жизни.
Бонни окончательно убедилась в этом, когда Кэтти появилась наверху, одетая в жалкое платье из тафты и боа из перьев. Взглянув на Бонни, она гордо подняла голову. Бонни невольно вспомнила, как сама была своевольна в четырнадцать лет.
Кэтти, рассматривая ногти на руках, сделала вид, что ей очень скучно.
– Из-за чего такой шум? – спросила она, зевая. Бонни не собиралась говорить с ней об опасностях этого заведения. Она знала, что это – пустая трата времени. Кэтти подло обманули, пообещав ей позаботиться о ее будущем, и был только один способ удержать ее от прыжка в этот омут. План, неожиданно придуманный Бонни, годился и для другой цели.
Форбс наблюдал за Бонни, выражение его лица было то самодовольным, то неуверенным.
– Займитесь делом, – приказал он рабочим, приводящим в порядок полы в танцзале. Затем он окинул встревоженным взглядом толпу, теснившуюся у дверей. – Эй вы! Покупайте пиво или убирайтесь отсюда к черту!
Народ неохотно разошелся, а в танцзале снова застучали молотки и завизжали пилы.
Кэтти стояла наверху, прислонившись к балюстраде, но вид у нее был уже не столь уверенный.
– Почему вы не пригласили меня на свадьбу, мэм? – спросила она. – Ведь мы были друзьями.
Вот оно что! Бонни вздохнула.
– Извини, Кэтти, у меня и в мыслях не было обидеть тебя, но все произошло так быстро…
Тут вмешался Тат:
– Надень свою обычную одежду, Катрин, – твердо сказал он, – ты похожа на потаскушку в этом наряде.
Кэтти вспыхнула и стала медленно спускаться.
– Ты знаешь, сколько денег я заработаю здесь за два года?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Джиноа побледнела.
– Так ты согласишься на его условия, Бонни, – спросила она упавшим голосом, – или убежишь?
– Я не знаю, куда от него спрятаться, но если бы я собиралась убежать, я бы тебе этого не сказала, Джиноа. Я выйду замуж за Элая, но устрою ему такую жизнь, что он взмолится, чтобы Господь сжалился над ним!
Джиноа, словно получила пощечину, встала и пошла к двери. Здесь она задержалась.
– Мальчик Марты ушел за священником. Я могу предоставить тебе экипаж, если ты хочешь поехать домой и захватить что-либо из одежды.
Бонни взглянула на свое скромное ситцевое платье.
– Учитывая обстоятельства, подойдет и это, – отрезала она.
Двадцатью минутами позже преподобный мистер Бим совершил обряд бракосочетания. Свидетелями были Джиноа, Элизабет, Сьюзен Фэрли и Сэт, который, вопреки своему решению, принял участие в церемонии.
Когда жениху и невесте пришло время поцеловаться, Бонни отпрянула от Элая.
Элай, однако, не сделал попытки поцеловать ее. Он лишь деловито подписал брачное свидетельство. Смущенная Бонни сделала то же самое.
Элизабет в изумлении смотрела на все это, а Джиноа хотелось провалиться сквозь землю. Мистер Бим, получив деньги, тотчас же удалился. Один Элай был совершенно невозмутим.
– Так вот, – сказал Элай, обращаясь ко всем, – я ухожу, чтобы отпраздновать это событие! Человек женится не каждый день!
Бонни не поверила своим глазам, когда Элай поправил галстук и надел пальто. Джиноа и Элизабет были ошеломлены.
– За Веббом некому присмотреть этой ночью. Не довезете ли вы меня с маленьким Самуилом до магазина, мистер Мак Катчен?
Элай кивнул и улыбнулся.
– Я буду ждать вас в экипаже. – Он нисколько не походил на человека, который только что женился, как и Бонни не знала, как к этому отнестись. Она вышла и поднялась по лестнице.
Сьюзен Фэрли последовала за ней, чтобы взять ребенка: она спешила к Веббу. Бонни отправилась в спальню.
Джиноа предусмотрительно поставила зубную щетку и коробочку с порошком на тумбочку возле кровати. Захватив это с собой, Бонни спустилась в ванную комнату, почистила зубы и умылась, после чего вернулась в спальню. Она втайне надеялась, что Элай ждет ее там, но спальня была пуста.
Бонни со вздохом забралась в постель. Заложив руки за голову, она смотрела в потолок. Когда лампа на столике стала потрескивать и коптить, Бонни задула, ее.
Едва Бонни снова улеглась, на нее нахлынули воспоминания о первой ночи, которую она провела здесь, в этой постели. Тогда ее переполняли любовь, ожидание и страх, и Элай обращался с ней бережно и деликатно.
Теперь она уже не та дрожащая девушка, а оскорбленная женщина. Бонни металась, не находя себе места. Часы пробили одиннадцать, двенадцать, час.
Только тогда Бонни забылась тяжелым сном. Ей снилось, что они с Элаем занимаются любовью на теплой мокрой траве возле реки. Проснувшись, Бонни поняла, что уже утро.
Элая рядом не было.
Бормоча проклятия, чтобы не расплакаться, Бонни выбралась из кровати и поспешно оделась.
Заглянув в соседнюю комнату, она поняла, что Роз уже встала, должно быть, сейчас она завтракала с теткой.
Кипя от гнева, Бонни спустилась по лестнице на кухню. Там была только Марта.
– Доброе утро, миссис Мак Катчен! – сказала та, возясь у плиты, – мисс Джиноа и мисс Розмари в саду.
«Мисс Джиноа и мисс в саду». Как естественно звучали эти слова, и как ужасно, противоестественно поступил Элай, не вернувшись домой!
Нет, Бонни вовсе не хотела, чтобы этот негодяй разделил с ней постель. Но если он так ведет себя, то и она ему не уступит.
– Я не буду завтракать, Марта, – сказала она – пожалуйста, скажите моей золовке, что у меня дела в магазине.
Слуги в Нортридже совсем не те, что в Нью-Йорке.
– Скажите ей сами, – буркнула Марта.
Вспыхнув, Бонни отправилась в сад.
– Доброе утро, Бонни! – радостно проговорила Джиноа. Бонни хотелось сказать ей колкость, но так как здесь же был Сэт, она удержалась.
Взяв на руки Роз, она обняла и поцеловала ее. Джиноа казалась очень радостной, и Бонни стало стыдно, что она сердится на нее.
– Я должна пойти в магазин, – сказала она, – я покормлю Роз там.
– Пойти в магазин! – удивленно воскликнула Джиноа, Сэт, сидевший возле нее, сделал вид, что разглядывает распустившиеся ноготки и цинии.
– Разве ты не знаешь, что у меня есть дела, которыми я должна заниматься? И мне нужно поговорить с Кэтти и Хатчисоном.
Роз брыкалась – она не любила сидеть на руках, – и Бонни пришлось отпустить ее. Девочка побежала по лужайке за бабочкой, и Сэт с явным облегчением последовал за ней.
Джиноа побледнела.
– Я, конечно, понимаю, что ты хочешь сообщить Кэтти и Веббу о свадьбе, но ты, несомненно, догадываешься, что тебе уже не придется зарабатывать на жизнь. Разве ты не хозяйка этого дома?
– Хозяйка этого дома – ты, Джиноа!
Джиноа вспыхнула и неожиданно улыбнулась.
– В ближайшее время мы с мистером Кэллаханом объявим о своей помолвке, – радостно сказала она. Бонни заметила, что на ее руке сверкает крупный бриллиант.
Это сообщение смягчило Бонни. Она подумала, что в действиях Джиноа не было дурного умысла, золовка лишь пыталась наладить жизнь брата.
– Не будь я в такой ярости, я бы обрадовался за тебя, Джиноа.
Джиноа засмеялась, и на ее глаза навернулись слезы.
– Порадуйся за меня, Бонни! Если ты будешь сердиться, это все испортит.
Сев рядом с Джиноа, Бонни обняла ее. К радости за золовку примешивалась печаль.
– Нортридж опустеет после твоего отъезда, да и не знаю, как я обойдусь без тебя.
– Ерунда! Я не покину Нортридж навсегда. Мы с Сэтом хотим построить дом. Он должен быть готов к нашему возвращению из свадебного путешествия.
Бонни вздохнула: если не считать отъезда в Нью-Йорк, у них с Элаем не было свадебного путешествия. Вторая свадьба – только фикция, так что и сейчас ей не на что надеяться.
– Куда вы отправляетесь? – спросила она.
Джиноа взяла руки Бонни в свои.
– Мы остановимся в прекрасном отеле в Канаде, – сказала она. – О, Бонни! Невеста в моем возрасте! Ты можешь представить себе, как я нервничаю.
Бонни чувствовала, что вот-вот расплачется: вчера она вышла замуж в ситцевом платье, и Элай даже не подарил ей свадебной ленты.
– Я завидую тебе, Джиноа, – призналась она, – О, я действительно тебе завидую!
Джиноа похлопала ее по руке.
– У вас с Элаем все образуется, Бонни. Вот увидишь!
Бонни вздохнула.
– Я не уверена в этом, – сказала она. Ей хотелось сказать золовке, что Элай не вернулся домой этой ночью, но гордость заставила ее промолчать. Может, та и сама знала об этом.
К ним подошел сияющий Сэт, держа Розмари на плече. Бонни подумала: «Будут ли у Кэллаханов дети?» И улыбнулась этой мысли.
– Пусть Розмари останется с нами, – попросила Джиноа. – Это такая радость!
Предстоящее объяснение с Веббом пугало Бонни.
«Пожалуй лучше, – решила она, – оставить Роз здесь». Она поцеловала пухлую щечку дочери.
– Веди себя хорошо, пока меня не будет, радость моя. Я принесу тебе куклу, когда вернусь.
Роз обрадовалась.
– До свиданья, мама, – сказала она, помахав ручкой.
Через несколько минут Бонни уже входила в магазин. Привычная обстановка успокоила ее. Хоть ее и заставили выйти замуж, но у нее остались Розмари и этот магазин.
– Кэтти! – крикнула она, поднимаясь по лестнице.
Молчание.
– Кэтти! – вновь крикнула Бонни.
Сьюзен, выйдя от Вебба, отвела глаза.
– Кэтти нет мисс Мак Катчен. Она собрала вещи и ушла.
– Ушла? – переспросила Бонни. – Куда?
Сьюзен пожала плечами и возбужденно заговорила.
– Разве не удивительно! Только что был доктор и принес Веббу… мистеру Хатчисону… костыли.
Все еще пытаясь понять, куда делась Кэтти, Бонни вошла в спальню. Вебб в самом деле поднялся с кровати и стоял, опираясь на костыли.
– Ты уверен, что достаточно окреп? – начала Бонни, заметив резкую бледность Вебба.
Его голубые глаза пристально и отчужденно смотрели на Бонни.
– Я достаточно окреп, – сухо сказал он.
– Так ты уже слышал? – тихо спросила Бонни.
– О твоей свадьбе? – голос Вебба был почти враждебным. – Ты могла бы предупредить, что изменила свои намерения, Бонни.
Бонни опустила голову и замешкалась у двери. Ей нечего было сказать в своё оправдание: ее намерения изменились задолго до того, как Элай принудил ее к браку, она просто не решалась сказать Веббу правду.
– Прости меня!
– Нет! Мне следовало верить людям, которые говорили, что ты спишь с Элаем! Я должен был ожидать этого! – Вебб заковылял к двери, заставив Бонни отступить.
Она смотрела на него испуганная и смущенная, потому что Вебб был прав.
– Спала с Элаем?
– Сьюзен! – крикнул Вебб, словно не замечая Бонни.
Та вышла из комнаты Кэтти с ребенком на руках и в соломенной шляпке на голове, ее щеки были пунцовыми, и она старалась не смотреть на Бонни.
– Мистер Хатчисон попросил меня приглядеть за его домом, пока он не поправится. Теперь нам с Самуилом есть, где жить.
– Надеюсь, ты будешь, счастлив, – тихо сказала Бонни Веббу, потом взглянула на Сьюзен. – У Вебба отличный дом, и смотреть за ним – одно удовольствие. Кроме того, он очень талантливый издатель, Сьюзен, и я надеюсь, ты не позволишь ему бросить работу, в которой смысл его жизни.
Все замолчали.
– Как только я смогу передвигаться на этих проклятых костылях, – сказал, наконец, Вебб, – газета снова начнет выходить.
Зная, что Вебб не может сам спуститься по лестнице, Бонни взяла у Сьюзен ребенка. Даже с помощью Сьюзен Веббу было очень трудно сделать это.
Фургон – Сьюзен Фэрли, видимо, договорилась об этом заранее – стоял возле магазина. Один из сыновей паромщика был на козлах. Он приподнял в знак приветствия засаленную шляпу и ухмыльнулся.
– Доброе утро, мэм! – сказал он Бонни. Бонни отдала маленького Самуила матери.
– Ну что, Роб, отец привел в порядок паром? – спросила она.
– Да, мэм, – ответил он. Он явно ухмылялся. – Я слыхал, у вас перемены в жизни, мэм?
Бонни хотелось немедленно укрыться в магазине: – Где ты слышал это? – спросила она.
Молодой Фенвик помогал почти беспомощному Веббу забраться в фургон.
– Мистер Мак Катчен сказал нам об этом утром за завтраком. Совсем неплохо провести у Эрлины первую брачную ночь, не так ли?
Вебб ошарашенно посмотрел на Бонни. Ей казалось, что она умрет от стыда и унижения здесь, у дверей своего магазина. «Сказать об этом одному из сыновей Фенвика – все равно, что объявить всему Нортриджу. Эта история немедленно обойдет весь город».
Бонни съежилась. Вебб, высунувшись из фургона, спросил:
– Какого дьявола он делал у Эрлины? – потом, наклонившись к Бонни, прошептал:
– Ты вышла замуж за Мак Катчена этой ночью, или нет?
Бонни только кивнула.
– И он оставил тебя одну?
Бонни опять кивнула: в ее глазах стояли слезы. Вебб, казалось, кипел от ярости, его глаза налились кровью.
– Если так… я должен найти этого сукиного сына и сломать ему шею.
Бонни, едва шевеля губами, проговорила:
– Едва ли тебе это удастся. Ты на костылях и так долго лежал без движения.
Словно не замечая ни Роба, ни Сьюзен, ни прохожих, Вебб спросил:
– Бонни, у нас с тобой есть еще шанс?
Бонни понимала, как больно так безответно любить. К горлу подступил комок, покачав головой, она бросилась в магазин и закрыла за собой дверь.
Услышав, как отъехал фургон, она подняла ставни и открыла магазин.
Первым посетителем оказался очень взволнованный Тат О'Бейтон, устремив на нее огромные круглые глаза, он сказал:
– Миссис Мак Катчен, вы должны что-то сделать!
Бонни встревожилась. Что за ужасный день!
– Не торопись, Тат, твердо сказала она, – скажи толком, что произошло?
– Это Кэтти… она нашла работу в «Медном Ястребе»… вот, что она сделала! – Тат взвыл, тиская в руках шапку, – я старался отговорить ее. Я, в самом деле, старался, но она не слушала, решила стать «шарманкой» и сколотить состояние. Она сказала, что к тому времени, когда мы сможем пожениться, она уже купит нам дом.
– О Боже, – простонала Бонни, – что еще меня ждет?
– Что нам делать? – настаивал Тат, охваченный паникой.
Бонни опустила ставни и снова закрыла магазин.
– Я скажу тебе, что намерена делать, – ответила она – для начала я выдеру Форбсу волосы!
Тат застыл на месте, пытаясь представить эту картину.
Бонни сердито сказал:
– Ради Бога, Тат, не стой, как пугало на грядке, пойдем!
Длинноногий Тат едва поспевал за Бонни. Решив отнять овечку у волка, она развила немыслимую скорость. Ярость бурлила в ней, как вода в паровозной топке.
Часть четвертая
Светлый Ангел
Глава 24
Бонни никого и ничего не замечала, спускаясь с запыхавшимся Татом по холму. Они миновали столярную мастерскую, меблированные комнаты Эрлины, развалины издательства Вебба и, наконец, достигли «Медного Ястреба».
Двери были открыты по случаю жаркой июньской погоды. Изнутри доносились грохот молотков и визжание пил. Настороженный Форбс, словно предчувствуя опасность, стоял у входа.
– Я ждал тебя, Ангел, – сказал он. Его дерзкий взгляд скользнул мельком по Тату. Форбс тотчас понял, что мальчик не представляет для него опасности.
– Прими мои поздравления в связи с твоей второй попыткой вкусить супружеское блаженство.
– Твои поздравления, – осадила его Бонни, – мне даром не нужны. Я пришла, чтобы забрать Кэтти домой, и ты знаешь это, мерзавец!
Форбс широко улыбнулся, покачиваясь на каблуках.
– А, бывшая нянюшка. Огорчен, любовь моя, но ты опоздала.
– Будь я проклята, если это так, Форбс! – воскликнула Бонни. – Где она?
– Наверху, – весело отозвался Форбс, – ее готовят к…
Бонни слишком хорошо знала, к чему готовят Кэтти, это касалось не только нарядов.
– Девочке всего четырнадцать лет, – бросила она, потеснив хозяина.
Форбс загородил ей дорогу и крепко сжал ее локоть. Бонни видела: у входа собирается толпа зевак, молотки и пилы замолчали. Стычка на лестнице была намного интересней, чем ремонт полов в танцзале.
– Не так быстро, ласточка, – предостерегающе сказал Форбс, – ты уже не имеешь права находиться здесь, так что, боюсь, мне придется тебя выкинуть. Видимо, я так и поступлю.
– Элаю это не понравится, – заметил кто-то из мужчин.
– Кто-нибудь должен быстро пойти к Эрлине и сообщить мистеру Мак Катчен, – сказал другой.
Бонни вздрогнула при упоминании имен Элая и Эрлины, от чего довольная улыбка появилась на лице Форбса. Он словно провоцировал ее.
– Мистер Мак Катчен обладает большей выдержкой, чем я предполагал, – сказал Форбс, – иметь законное право разделить с тобой ложе – и удержаться! Да он просто святой… или дурак.
– Конечно! – воскликнул один из мужчин. Затем и другие начали высказываться по поводу Элая. Бонни все же удалось сохранить самообладание.
Она вскинула подбородок и вырвала руку у Форбса. С вызовом, взглянув на него, она крикнула:
– Кэтти!
– Разговор с ней ничего не даст тебе, – небрежно заметил Форбс. Он явно наслаждался спектаклем, но в его прищуренных глазах светилась затаенная злоба. – Она разочаровалась в тебе, Ангел, и деньги, которые она сможет заработать здесь, слишком привлекательны для нее.
Бонни знала: Кэтти слишком молода и неопытна, чтобы иметь дело с таким, как Форбс. Несмотря на множество прочитанных книг, девочка не знает жестокой реальности жизни.
Бонни окончательно убедилась в этом, когда Кэтти появилась наверху, одетая в жалкое платье из тафты и боа из перьев. Взглянув на Бонни, она гордо подняла голову. Бонни невольно вспомнила, как сама была своевольна в четырнадцать лет.
Кэтти, рассматривая ногти на руках, сделала вид, что ей очень скучно.
– Из-за чего такой шум? – спросила она, зевая. Бонни не собиралась говорить с ней об опасностях этого заведения. Она знала, что это – пустая трата времени. Кэтти подло обманули, пообещав ей позаботиться о ее будущем, и был только один способ удержать ее от прыжка в этот омут. План, неожиданно придуманный Бонни, годился и для другой цели.
Форбс наблюдал за Бонни, выражение его лица было то самодовольным, то неуверенным.
– Займитесь делом, – приказал он рабочим, приводящим в порядок полы в танцзале. Затем он окинул встревоженным взглядом толпу, теснившуюся у дверей. – Эй вы! Покупайте пиво или убирайтесь отсюда к черту!
Народ неохотно разошелся, а в танцзале снова застучали молотки и завизжали пилы.
Кэтти стояла наверху, прислонившись к балюстраде, но вид у нее был уже не столь уверенный.
– Почему вы не пригласили меня на свадьбу, мэм? – спросила она. – Ведь мы были друзьями.
Вот оно что! Бонни вздохнула.
– Извини, Кэтти, у меня и в мыслях не было обидеть тебя, но все произошло так быстро…
Тут вмешался Тат:
– Надень свою обычную одежду, Катрин, – твердо сказал он, – ты похожа на потаскушку в этом наряде.
Кэтти вспыхнула и стала медленно спускаться.
– Ты знаешь, сколько денег я заработаю здесь за два года?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28