– Будь осторожен! – вдогонку ему крикнул Девон. – У коня нет одной подковы. Не гони сильно.
Адам кивнул в ответ. Однако, добежав до двери, он остановился.
– Я люблю ее, – сказал он. Парень некоторое время неподвижно стоял на месте, видимо ожидая, что Девон набросится на него с кулаками.
Не услышав ответа, парень выскочил из дома.
Девон был уверен в том, что Ли не слышала признания Адама. Она лежала с закрытыми глазами, сосредоточившись на том, что происходило у нее в животе. Сев на угол кровати, Девон взял ее руку и погладил большим пальцем нежную кожу ее запястья.
Она открыла глаза.
– Девон, мне страшно. Я не хочу потерять своего ребенка.
– Все будет хорошо, Ли. Я позабочусь об этом. Кажется, ему удалось успокоить ее. Облегченно вздохнув, она уставилась в какую-то точку на потолке, ожидая следующего приступа боли.
Глядя на нее, он понял, что даже сейчас, когда она корчится в предродовых муках, и после всего того, что с ней случилось, она все еще очень нравится ему.
Девон совершенно не удивился, узнав, что Адам поддался ее чарам. Он и сам когда-то был таким же глупым, как этот парень. Однако все это уже в прошлом.
Теперь он стал умнее.
Старуха Эдит, повивальная бабка, была шотландкой. Такой безобразной женщины ему еще никогда не доводилось видеть. Ее лицо казалось как бы вдавленным внутрь, словно кто-то ударил по нему кулаком и там осталась большая вмятина. Над ее верхней губой росло больше волос, чем на ее голове. Несмотря на это, Девон готов был расцеловать ее, когда она вошла в спальню, бросила на пол сумку со своими принадлежностями и властным голосом потребовала, чтобы он ушел.
Девон слегка сжал руку Ли, чтобы ободрить ее, и вышел из спальни в другую комнату, где его ждал смертельно бледный Адам.
Мужчины сели в противоположных углах комнаты. В спальне не было двери. От той комнаты, в которой они сидели, ее отделяла только выцветшая белая занавеска из грубого домотканого полотна, и они слышали, как кричала Ли, когда ее осматривала повитуха.
Пока Девой сидел возле Ли, ему удалось ее успокоить. Он понял: для того чтобы боль утихла, ей нужно расслабиться и немного отдохнуть. Но сейчас она стонала так громко, как будто ее снова захлестнула волна боли и страха.
– Этот ребенок и в самом деле ваш?
Девон был так погружен в свои мысли, что, услышав голос юного Адама, не сразу понял, что этот вопрос адресован именно ему.
– Милорд? – снова обратился к нему парень. Хоть он и назвал Девона милордом, но произнес это слово крайне нелюбезно и совершенно непочтительно.
Девон посмотрел на своего соперника. Что ж, Ли выбрала довольно неплохого парня. На вид Адаму было лет двадцать, не больше. Он был крепким, коренастым юношей с золотисто-каштановыми волосами и зелеными от ревности глазами. Девон не станет отвечать на его вопрос. Он все-таки виконт, а этот титул дает ему некоторые привилегии. Одна из этих привилегий заключается в том, что люди более низкого происхождения не имеют права требовать от него каких-либо объяснений. Надо сказать, что Девон не любил выказывать свое превосходство, но мог при случае и воспользоваться своим законным правом.
Итак, Девон продолжал хранить молчание, и Адам, побагровев от злости, стиснул кулаки.
Своим упорным молчанием Девон умышленно провоцировал его. Мальчик хочет намять ему бока? Отлично, хорошая драка только поможет разрядить обстановку.
В этот момент, откинув штору, закрывавшую вход в спальню, в комнату вошла старуха Эдит. Посмотрев сначала на одного мужчину, а потом на другого, она мгновенно поняла, что назревает драка.
– Адам, где твоя мать? – спросила она. Эдит говорила с сильным шотландским акцентом.
– Она ушла.
– К твоей тетке?
Адам молча кивнул.
– Хорошо. Ты тоже иди к ней, – приказала она. – Я дам вам знать, когда эта девчонка разродится.
– Но я не…
– Адам, ты мне здесь не нужен, – громко крикнула она, словно адмирал, командующий флагманским кораблем, – Убирайся немедленно!
– А он? – спросил парень, посмотрев на Девона.
В спальне тихо застонала Ли, Потом ее сгон превратился в шепот. Она произнесла имя Девона. После этого в доме воцарилась полная тишина. Итак, Адам получил ответ на свой вопрос. Повернувшись, он резко дернул дверь, открыв ее настежь, и выбежал из дома.
Девон подошел к двери и плотно закрыл ее, однако он успел заметить, что небо стало совсем темным. Его затянули зловещие свинцовые тучи. Холодный воздух, ворвавшийся в дом сквозь открытую дверь, пробирал до самых костей.
Опустившись на колени, старуха Эдит начала разжигать очаг.
– Нам нужно вскипятить воду.
– Я схожу за водой.
– Ведро там, – сказала она, кивнув в сторону двери, возле которой стояла деревянная кадка.
Радуясь тому, что теперь и у него появилось какое-то дело, Девон направился к кадке. Услышав голос старухи Эдит, он остановился.
– У девчонки преждевременные роды. С ней, наверное, что-то случилось, – сказала она. Девон понял, на что она намекает. Она хочет узнать, что он сделал с Ли.
Он замер на месте, вспомнив, как Ли упала, ударившись животом о мерзлую землю.
– Она не умрет? – спросил он каким-то чужим, сдавленным голосом.
Присев на корточки, старуха Эдит сказала:
– Не мне решать. Теперь все в руках Господа Бога. Одно могу сказать: это будут тяжелые роды. Она может потерять ребенка.
Ледяной страх сковал сердце Девона.
– А что будет с ней? Она тоже может умереть?
– Роды – дело опасное.
Если с Ли что-нибудь случится, то Девон никогда не простит себе этого. Нет, это просто невозможно.
– Я принесу воды, – тихо сказал он.
– Да, идите, – сказала Эдит. Глядя, как он открывает дверь, она спросила:
– Это вы отец ее ребенка, милорд?
Повернувшись, Девон посмотрел на нее, а старуха, прищурившись, посмотрела на Девона.
– А-а, теперь я вас узнала, – пробормотала она. – Вы тот самый красавчик – друг нашего лорда Раскина. В наших краях ваше имя хорошо известно. О вас ходит много слухов.
В этот момент Ли позвала его. Ухмыльнувшись, старуха Эдит сказала:
– О-о, мы нужны ей. Давайте-ка побыстрее принесите воды, а потом сидите здесь, в этой комнате, и ждите. Эта ночь будет длинной.
Девон не ответил ей. Он отправился выполнять ее поручение.
Глава 5
Время тянулось медленно. Прошел час, а может быть, даже два.
Девон бросил на стол пиджак и шейный платок. По натуре своей он был человеком нетерпеливым и не любил долго ждать. Он мерил комнату шагами, прислушиваясь к тихим стонам Ли, доносившимся из спальни, и с каждой минутой волновался все больше и больше. Казалось, что Ли еще не скоро родит. Схватки у нее почти прекратились.
Это его вина. Зачем он тогда за ней погнался? Девон и сам не мог понять, зачем сделал это.
Ли снова что-то пробормотала, и Девону показалось, что она произнесла его имя. Его терпение лопнуло, и, отбросив в сторону занавеску, он ворвался в спальню.
Старуха Эдит сидела на кровати в ногах у роженицы. Ли лежала на боку, поджав ноги и закрыв глаза. Ее голое тело прикрывала тонкая простыня. Она крепко обнимала руками свой живот. Казалось, что сейчас, забыв обо всем на свете, она думает только о своем несчастном ребенке, борющемся за свою жизнь.
– Я не могу сидеть и просто ждать. Нужно что-то делать, – сказал он. – Она так может пролежать и час, и два, и три.
– Вы когда-нибудь присутствовали при родах, милорд? – спросила старуха Эдит. – Это дело долгое. Ребенок родится тогда, когда будет готов. Он живет по своим собственным часам. Вам следует оставить нас в покое и ждать.
Девон решил последовать ее совету. Схватив занавеску, он собирался выйти из спальни, но в этот момент Ли открыла глаза.
– Девон, – позвала она его, протянув руку.
Отпустив занавеску, он подошел к кровати и, встав на колени, взял ее руку.
– Боже милосердный, Ли! Прошу тебя, прости меня. Я очень, очень виноват перед тобой.
У нее снова начались схватки. Ее тело напряглось, и она закричала от боли.!
К черту приличия! Обняв ее за плечи, Девон начал успокаивать ее, качая, как маленького ребенка. Именно таким способом ему удалось облегчить ее боль, пока они ждали повитуху. Кажется, это снова помогло Ли стало легче.
– Попробуй расслабиться, Ли… Ничего не нужно бояться, – сказал он.
– Ей сейчас очень больно, – сказала старуха Эдит, – но она мучается напрасно. Дело не движется дальше.
Девон не стал ни о чем расспрашивать повитуху. Он боялся услышать правду. Откинув в сторону простыню, он прижал большой палец руки к позвоночнику Ли и начал массировать его. Ее кожа была холодной и влажной. Это встревожило его. Голова Ли лежала на его руке, и Девон чувствовал, как содрогается от боли все ее тело. Он принялся массировать ее спину еще сильнее, чтобы расслабились все мышцы ее тела. Ли посмотрела на него сквозь полузакрытые глаза.
– Да, так хорошо. Это помогает. Спасибо тебе, – сказала она. Через несколько. минут приступы боли прекратились, и она расслабилась.
– Что ж, кажется, вы поняли, что нужно делать, мой дорогой милорд, – сказала старуха Эдит, поднимаясь с кровати. – Пойду подышу свежим воздухом, я через минуту вернусь, – предупредила она. Оставив Девона и Ли вдвоем, повитуха вышла справить нужду.
– Это моя вина, – прошептал Девон, – Это я во всем виноват…
– Мне не следовало убегать, – сказала Ли, она так устала, что ей трудно было говорить.
– Я испугал тебя, Ты не ожидала меня здесь встретить.
– Нет, – сказала она, покачав головой, – я имею в виду не сегодня, а тогда, когда все только начиналось. Мне не следовало убегать из Лондона.
Девон невольно замер.
– Значит, твои родители не знают, где ты?
– Этого никто не знает, Я скрылась тайно.
– Но почему, Ли? Почему ты это сделала?
Прикрыв глаза, она посмотрела на него и усмехнулась.
– Неужели ты не понимаешь?
Почему она не обратилась за помощью к отцу своего ребенка?
Он не стал спрашивать ее об этом, хотя этот вопрос не давал ему покоя. Сейчас не время для подобных расспросов.
– Ты могла бы прийти ко мне, – сказал он.
– Я думала, что не нужна тебе, – ответила она и снова скривилась от боли. У нее опять начались схватки.
Не нужна ему? Да он ведь умолял ее уехать с ним!
Ощутив очередной приступ боли, она стиснула его руку Он прижался губами к ее лбу. Как бы ему хотелось забрать себе всю ее боль! Он еще никогда не чувствовал себя таким беспомощным.
В это время на улице началась метель. Маленькие, но тяжелые снежинки стучали в стекло, сначала мягко и тихо, а потом все сильнее и громче. Старуха Эдит вернулась в дом, плотно закрыв за собой дверь.
– Вовремя я справилась, – сказала она, входя в спальню.
Эдит прихрамывала на одну ногу. – Как ты, девочка? Чувствуешь, как шевелится ребенок? – обратилась она к Ли.
– Нет, я не чувствую ничего, кроме боли, – ответила Ли.
– Вообще ничего не чувствуешь?
Ли покачала головой. Она была так утомлена, что едва могла говорить.
Повитуха положила руку на живот Ли и, уставившись в противоположную стену, о чем-то задумалась.
– Я должна проверить, как там ребенок, – наконец сказала она. – Прошу вас покинуть спальню, милорд.
– Нет, пусть он останется, прошу тебя, – прошептала Ли, еще сильнее сжав руку Девона.
– Мужчине здесь не место, – решительно заявила старуха Эдит. – Если, конечно, он не является отцом этого ребенка.
– Я не уйду, – ответил девон.
Прищурившись, старуха Эдит посмотрела на него.
– Значит, вы признаете себя отцом?
– Да, – ответил он. В конце концов, какая разница, кто отец ребенка? Он уже и так достаточно рассказал миссис Питии и ее сыну. Бедный влюбленный Адам, наверное, напуган до смерти.
Ли что-то протестующе воскликнула, но Девон сразу успокоил ее, сказав:
– Пусть все останется как есть. Тебе сейчас следует думать о ребенке. Потом, когда все закончится, мы снова вернемся к этому разговору.
Старуха Эдит принялась осматривать Ли. Девон отвернулся и начал что-то нашептывать Ли на ухо, пытаясь успокоить ее. Он понимал, как ей сейчас больно. Наконец Эдит закончила осмотр и, сложив пополам простыню, поднялась на ноги.
– Что с моим ребенком? – едва слышно спросила Ли.
– О-о, с ним все будет хорошо, – заверила ее старуха Эдит, однако ее лицо подозрительно покраснело. Она вышла из спальни.
– Я принесу тебе воды, – сказал Девон Ли. Она кивнула в ответ, и он последовал за старухой Эдит, плотно задернув за собой занавеску.
Подойдя к повитухе, которая стояла возле горящего очага, он спросил:
– Что случилось?
Опустив глаза, она отвернулась от него и начала наливать горячую воду в чашку с заваркой.
– Я не знаю, – поставив чайник на стол, сказала она. – Первые роды часто бывают очень трудными, – пояснила повитуха.
Помолчав с минуту, Девон признался:
– Она упала. Старуха Эдит задумалась.
– Что ж, – наконец сказала она, – это плохо. У нее могло что-то порваться внутри. Могло случиться все, что угодно.
Обезумев от злости, он набросился на нее.
– Неужели вы не знаете, что с ней?
– Я знаю только одно – эта девочка может умереть вместе со своим ребенком, – гневно прошептала она. – Даже если бы я знала, почему у нее прекратились схватки, то все равно я ей ничем не смогла бы помочь, – сказала она и отвернулась от него. Девон вспомнил, что первая жена его кузена Рекса умерла при родах, производя на свет их младшего сына. Тогда Девон не. обратил на это событие никакого внимания. Мэри была какой-то блеклой, ничем не примечательной женщиной, и их жизненные дороги почти никогда не пересекались. Однако, оказавшись здесь, в этом доме, на который обрушилась жестокая снежная буря, и видя, как мучается Ли, он снова вспомнил о Мэри. Бедная Мэри, она умерла, и все забыли о ней.
Девон смотрел на чашку, наблюдая за тем, как заваривается чай, и думал о том, что сказала ему повитуха. Неужели Ли может умереть?
– Her! – воскликнул он. – Мы не позволим, ей умереть. Это невозможно.
– О-о, очень даже возможно, – ответила старуха Эдит. Она достала из кармана юбки флягу и подлила в чай добрую порцию рома – для храбрости.
– Девон! – дрожащим голосом позвала его Ли.
– Идите к ней, – сказала старуха Эдит. – Вы ей сейчас нужны больше, чем я. Но только ничего ей не говорите. Если мы хотим, спасти ее, то нужно заставить, ее бороться за свою жизнь. Идите.
Каждый шаг по направлению к спальне давался Девону с большим трудом. Ему казалось, что к его «огам привязали тяжелые гири. Подойдя к двери, он откинул занавеску.
– Ты что, поругался со старухой Эдит? – спросила Ли. Опустившись перед кроватью на колени, Девон взял ее маленькую ручку. Почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы, он стиснул зубы.
– Старуха Эдит прямо сказала мне о том, что у меня, как у отца твоего ребенка, есть определенные обязанности.
– Но Девон, ты не…
Она не договорила, потому что у нее снова начались схватки. Старуха Эдит появилась в дверном проеме, держа в руках чашку чая. Опытным глазом повивальной бабки она посмотрела на Ли.
– Неужели это всегда сопровождается такой жуткой болью? – простонала Ли. – Мне кажется, что мое тело разрывается на две половины.
– Всякое, бывает, – ответила повитуха.
Ли молча кивнула в ответ. Она обняла Девона за шею, и он еще крепче прижал ее к себе.
– Все будет хорошо, – спокойно сказал он.
Ли не ответила ему. Она слегка согнулась, пытаясь найти более удобное положение. Девон осторожно поддерживал ее. Его рука случайно коснулась ее живота…
Он почувствовал, как шевелится ребенок!
Боже, какое же это чудо! Девон и представить себе не мог, что такое может быть. Его удивлению просто не было границ. Он изумленно смотрел то на одну, то на другую женщину.
– Я почувствовал это. Я почувствовал ребенка! – воскликнул он. Ребенок снова шевельнулся, и Девон ощутил под своей ладонью его маленькую ручку. – Вот он.
– Хорошо! Это очень хорошо! – радостно воскликнула старуха Эдит, снова подарив Девону надежду на благополучный исход. – Это хороший знак. Наверное, ребенок проснулся и решил нам помочь, – сказала она и улыбнулась Ли, обнажив свои безобразные зубы. – Как ты думаешь, Ли, этот младенец и в самом деле хочет появиться на свет?
– Надеюсь, – едва слышно произнесла Ли.
Да, мы все надеемся на это, – ответила старуха Эдит. – Я буду молиться, чтобы мы как можно быстрее увидели его маленькое прелестное личико, – сказала она и вышла в другую комнату допивать свой чай.
На улице же в это время жестокая метель сменилась проливным дождем.
Ли была в панике. Она совершенно не понимала, что происходит с ее телом. Ребенок больше не шевелился, а схватки происходили все чаще и чаще. Боль стала такой нестерпимой, что Ли совершенно выбилась из сил. Однако она не жаловалась и не плакала. Ли всегда была стойкой и храброй девушкой.
Девон крепко держал ее в своих руках. Он уже не удивлялся, когда чувствовал, как шевелится ребенок. Старуха Эдит сказала, что ребенок довольно крупный.
Настроение Ли резко изменилось. В какой-то момент она начала плакать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31