Брейдер сжал объятия, накрыв одной ладонью упругую грудь жены.
— Я уже не спал некоторое время. — Он пальцем погладил сосок.
Джулия начала было поворачивать к нему голову, но замерла, поглощенная и зачарованная нежными прикосновениями кончика пальца.
— Почему ты не разбудил меня? — с трудом выдохнула она.
Брейдер движением головы откинул с ее шеи длинные локоны и припал губами к нежной, бархатистой коже.
— Мне нравилось держать тебя в объятиях. — Другая рука соскользнула вниз по жаркой плоскости живота, пальцы нащупали маленький треугольник из мягких волос и прикоснулись к тайне, которую они скрывали.
Джулия застонала и сжала руку бедрами.
Ровным, спокойным голосом он повторил вопрос.
— Так о чем же ты думаешь?
Джулия стиснула зубы, понимая, что ответ может ему не понравиться. Затем глубоко вздохнула и произнесла:
— Сегодня утром я не хочу видеть братьев.
Его пальцы неподвижно замерли.
— Почему?
Она начала потихоньку отстраняться от него, но его руки не отпускали ее тело. Сосредоточенно разглядывая пейзаж на картине, висящей в отдаленном углу комнаты, девушка мрачно добавила:
— Они обязательно постараются все испортить.
— Они уже уехали.
— Что? — Джулия хотела сесть, но широкая ладонь Брейдера, прижатая к животу, удержала ее на месте. Ловким движением его бедра обхватили ноги Джулии. Ее спина оказалась прижатой к его груди.
— Я попросил их уехать.
— Ты попросил? — Известие показалось ей настолько необычным, что она не обратила внимание на дразнящее покусывание, которым он ласкал мочку ее уха. — Нет, не смогу поверить. Ты, очевидно, не только попросил, но и заплатил им?
— Нет.
— Тогда каким образом…
— Я умею убеждать.
Он еще крепче сомкнул объятия вокруг ее тела. Выросшая за ночь щетина царапала щеку Джулии.
— Что ты за человек, Брейдер Вульф? Как тебе удалось убедить такого, как Джеффри, исполнить твою волю?
Она почувствовала, что на лице мужа появилась улыбка.
— А мне удастся, как ты думаешь, убедить тебя исполнить мою волю? — таинственно прошептал он на ухо. Он призывно шевельнулся, обеими руками поглаживая талию Джулии. В этот момент ей показалось, что его руки, так интимно прильнувшие к ее коже, стали неотъемлемой ее частью.
Раскаленная лава разлилась по телу, и ей померещилось, что она вот-вот растает. Она сама не поняла, каким образом вырвались слова:
— Ты научился этому у одной из своих любовниц?
Движения его бедер прекратились. Удивленный, он заморгал, задевая длинными ресницами кожу ее щеки.
— Ты ревнуешь, Джулия?
Ревнует? Да, ревнует, мысленно призналась она. После бурной, проведенной вместе ночи она не сомневалась, что в свое время Брейдер доставил удовольствие не одной женщине, и ей не нравилось это. Но она скорее готова была сунуть руку в огонь, чем признаться в ревности.
С показным безразличием девушка передернула плечами и фыркнула:
— Искушенная женщина должна понимать, что мужчины нуждаются… — Она напрягла память, пытаясь припомнить слово, которое употребляла много лет тому назад мать Арабеллы, когда объясняла двум девочкам, почему мужчины преследуют балерин, — в снисходительности.
Брейдер перевернулся на спину и от души рассмеялся.
— Честно говоря, не могу удержаться и не задать откровенный вопрос члену семейства Маркхемов. Как насчет искушенной женщины?
Продолжая лежать на боку, Джулия отказалась отвечать, втайне надеясь, что лицо не выдаст душевного смятения. Его рука потянула ее за плечо. Но ей не хотелось встречаться с ним взглядом.
Заметив, что она прячет глаза, Брейдер поднялся на локоть и посмотрел сверху вниз на жену.
— Джулия? — Ему пришлось окликнуть ее еще раз прежде, чем она, наконец, повернулась на спину и посмотрела ему в лицо.
Исподлобья глаза Джулии настороженно наблюдали за Брейдером. Она попыталась расслабить мышцы вокруг рта, чтобы не выглядеть такой рассерженной и обиженной.
Он одарил ее головокружительной улыбкой. Улыбка не возымела должного действия. Тогда, перегнувшись через нее, он наклонился к ее лицу. На его щеках заиграли ямочки. Пристально глядя в глаза, он признался:
— У меня нет любовницы.
Гнев Джулии рассеялся.
— Ты меня не обманываешь?
Брейдер пожал плечами.
— Мы с Амалией просто иногда проводили время. Она жаловалась на то, что у меня никогда не хватало на нее времени.
Джулия села на постели. Стыдливо прикрыв обнаженную грудь простыней и придерживая ее локтями, она откинула с лица спутанные пряди темных волос.
— У тебя не хватало времени?
Брейдер поднял руку и накрутил на указательный палец кончик локона, свисающего на прикрытую грудь жены. Затем с тяжелым вздохом отпустил прядь.
— Амалия всегда упрекала меня в том, что я проводил больше времени в делах, чем с ней. А потом, — он указал взглядом на Джулию, — я женился на женщине, которая поглотила каждую свободную минуту, которая у меня изредка выдавалась. Заверяю тебя, я не был с ней, — он замолчал, подбирая слово, — близок физически с того момента, как мы поженились. На прошлой неделе Амалия сообщила, что нашла более внимательного покровителя. Ты, наверное, помнишь лорда Бархема?
Джулия кивнула.
— Сейчас он заботится о ней.
Нет любовницы? Сердце Джулии наполнилось надеждой!
С взъерошенными ото сна волосами Брейдер показался ей очень трогательным и привлекательным. Его широкие плечи выглядели достаточно сильными, чтобы любая женщина согласилась опереться на них и забыть о своих проблемах. Она провела долгим взглядом по линии тела, уходящего под простыню, которая скрывала бедра, ноги и…
Ее взгляд снова вернулся к его лицу. Она внезапно осознала смысл его слов.
— А смогу ли я удержать твой интерес? — спросила девушка.
— Уверен, что сможешь. — Он ослепительно улыбнулся, обнажив ровный ряд сверкающих при тусклом утреннем свете белизной зубов. — Насколько я помню, миссис Вульф, каждый раз, когда я пытался игнорировать вас и удалить из своей жизни, вам без особого труда удавалось найти дорогу обратно.
Брейдер говорил шутливым тоном, но Джулия восприняла обвинение всерьез. Опасаясь, что на лице, как в зеркале, отразятся все мысли, она отвернула от него голову.
— Когда ты говоришь так…
— Джулия. — В голосе зазвучали серьезные нотки. — Я говорю чистую правду. Я действительно не собирался иметь с тобой никаких дел.
Она, казалось, оцепенела.
— И ты раскаиваешься в случившемся?
— Нет, — уверенно ответил муж, напоминая о словах, сказанных прошлой ночью. Он несколько мгновений помолчал. — А ты раскаиваешься? — тем же серьезным тоном спросил он.
Только если ты откажешься от меня, захотелось сказать Джулии. Но она вовремя подавила порыв и не высказала мысли вслух. Только повернулась к Брейдеру и прошептала:
— Во мне нет ни капли раскаяния.
Брейдер склонился к ней и страстно поцеловал. Джулия ответила на поцелуй. Ее охватило дикое желание приковать его к себе на всю оставшуюся жизнь. Рядом с ним она не побоялась бы повернуться спиной к обществу и ко всему безжалостному миру, который отверг ее. Но она никогда не посмеет признаться перед ним в своих страхах, подумала Джулия.
Игриво стягивая с нее простыню, Брейдер вытянулся на постели и торжественно заявил:
— А теперь приступим к нашим урокам верховой езды.
Она глянула на него из-под опущенных ресниц и возмутилась не на шутку.
— Уроки верховой езды? Но, Брейдер, сейчас я не собираюсь покидать эту уютную комнату, чтобы учить тебя ездить верхом! — Желая подчеркнуть, чем именно она собирается заняться в настоящий момент, Джулия медленно отбросила простыню с груди. Пораженная собственной дерзостью, она почувствовала, как краска заливает лицо.
Брейдер проводил взглядом медленно сползающее вниз покрывало и улыбнулся.
— Ты все схватываешь на лету, любовь моя.
Джулия прикинулась святой наивностью.
— Разве это плохо, дорогой?
Лицо Брейдера расплылось в широкой улыбке.
— Это замечательно, именно поэтому я уверен, что наши уроки верховой езды будут крайне интересными.
Джулия с подозрением приподняла бровь.
— Брейдер, а на чем же ты собираешься ездить верхом?
С загадочной усмешкой он ответил:
— Иди ко мне — и я покажу.
Весь день они не покидали спальню. Следующий день тоже.
Жизнь Джулии, казалось, начала вращаться вокруг Брейдера и хитросплетения ощущений, которые он пробудил в ней. Находясь в его объятиях, она чувствовала себя как за каменной стеной. Когда утром она, наконец, ступила за порог спальни, ей показалось, что она входит в совершенно другой мир, в мир, не похожий на райское убежище, которое они с Брейдером создали.
Следующие три недели были самыми счастливыми в жизни Джулии. Брейдер сократил до минимума число встреч. И даже передал часть обязанностей в руки Хардвелла. Он уже начал подумывать о том, чтобы нанять еще одного секретаря.
В один из дней, разглядывая образцы тканей для убранства комнат, Джулия внезапно почувствовала присутствие мужа в зале. Она оглянулась. На пороге действительно стоял Брейдер, прислонившись плечом к дверному косяку.
Он улыбался.
— Тебе что-то нужно?
На долю секунды на его лицо набежало мимолетное, едва уловимое выражение опечаленности. Но Брейдер быстро справился с собой и улыбнулся.
— Нет. Я просто зашел посмотреть, как у тебя идут дела.
Джулия подвинулась, освобождая место на диване, и пригласила мужа сесть.
— Мне может пригодиться твой совет. Я сделала удивительное открытие: когда есть все, что душа пожелает, сделать окончательный выбор довольно трудно.
— Джулия, не уверен, что я…
— Садись, — кратко приказала она, смягчив властный тон ласковой улыбкой. Как только он сел, Джулия быстро положила несколько образцов тканей ему на колени.
— Выбери тот, какой тебе нравится больше всего.
— Джулия…
— Выбирай!
Брейдер обреченно вздохнул, смирившись со своей участью.
— Для какой комнаты?
Она бросила на него озорной взгляд.
— Для спальни.
На лице Брейдера появилась широкая, добродушная усмешка.
— Ах, да, это совсем другое дело. В таком случае, мое мнение тебе просто необходимо.
Перебрав несколько образцов, он быстро выбрал один, повернул ткань к свету и, молча кивнув головой в знак одобрения, протянул жене.
Джулия взяла из рук мужа дамастовое полотно голубого цвета.
— Как тебе удалось так быстро сделать выбор? Я уже битый час не могу ни на чем остановиться.
Брейдер наклонился к жене и прошептал:
— Я выбрал этот цвет, потому что он лучше всего, когда ты просыпаешься утром, подходит к твоим глазам.
Джулия осторожно заглянула ему в лицо, чтобы убедиться, не шутит ли он. Но Брейдер был как никогда серьезен. Ни один комплимент никогда не находил такого живого отклика в душе, как сейчас слова мужа.
— Тогда именно эту ткань я и закажу у мануфактурщика, — сказала она, не отрывая глаз от любимого.
Его глаза мгновенно потемнели.
— А ты не можешь придумать лучшего способа отблагодарить меня за комплимент?
Джулия поняла, что ошибки быть не могло и она не ослышалась. Ее пульс учащенно забился в ответ на заманчивое предложение. Но она робко возразила:
— Брейдер, сейчас полдень и…
Он улыбнулся, его губы изогнулись в обворожительной улыбке, от которой сопротивление Джулии всегда таяло.
— …и дверь открыта, — закончила она, затаив дыхание.
Порывистым движением он резко вскочил на ноги, несколькими широкими шагами быстро пересек комнату и закрыл дверь. Навалившись спиной на закрытую дверь, он снова улыбнулся.
— Ну вот она и закрыта. — Он отстранился от двери и направился к Джулии.
Джулия медленно встала, образцы тканей беспорядочно посыпались с ее коленей на пол. Не зная, то ли смеяться, то ли бежать, она робко повторила:
— Брейдер, сейчас только полдень. — Ее сопротивление ослабевало с каждой секундой.
— Я и сам знаю, какое сейчас время дня, — ответил он веско.
Решив подразнить мужа, она ловко увернулась и забежала за диван. Но Брейдер с легкостью поймал ее, и они отдались во власть бешеной, безрассудной страсти прямо на полу, на ворохе образцов тканей.
С этого полудня Джулия обнаружила в себе насущную потребность встречаться с мужем по несколько раз в течение дня, чтобы прикоснуться к нему, поцеловать и услышать звуки его голоса. По ночам же ее пальцы жадно обследовали каждый мускул, каждый изгиб его тела. Ей уже казалось, что она знала его запах, его вкусы и его тело лучше, чем себя и свое тело.
Слова стали излишни. Ее уже не пугало, когда он безошибочно угадывал мысли и. желания. И она, в свою очередь, стала настолько чувствительна к каждому движению, каждому взгляду Брейдера, что без труда понимала его с полуслова, с полужеста.
За неделю до Рождества Брейдер по делам отбыл в Лондон. На этот раз Джулия по настоянию Нэн сопровождала его.
Она готовилась к поездке с некоторой настороженностью, размышляя о том, как воспримет косые взгляды и недружелюбное отношение своей семьи и прежних друзей из светских кругов, если встретится с ними в городе.
Но опасения оказались напрасными. Брейдер ввел ее в новый, более интересный мир и познакомил с думающими, работающими людьми из разных классов. Джулия нашла удовольствие в общении с теми представителями знати, которые не прожигали жизнь за игорными столами, на бесконечных напыщенных вечерах по поводу обручения, смотрин, бракосочетания или на фривольных званых приемах.
Она также обнаружила, что в Лондоне, оказывается, существует много этнических групц и проживают люди, исповедующие самые различные религии и философии. Во время этого визита в столицу Брейдер всячески поощрял и поддерживал интерес жены к этой жизни города, о существовании которой она раньше и не подозревала.
Джулия пришла в полный восторг от знакомства с Гербертом Фаллером, маленьким, неприглядным человеком, возглавлявшим службу безопасности Брейдера. Как-то раз, когда одно из заседаний затянулось на три часа, мистер Фаллер развлекал Джулию животрепещущим описанием загадочных убийств.
Они так увлеклись беседой, что появившийся Брейдер шутливо обвинил их в извращенном вкусе и склонности к насилию. Джулия радушно пригласила мистера Фаллера на ужин. Брейдер, конечно, скрипнул зубами, но вечером за столом проявил живой интерес к историям, от которых кровь стыла в жилах.
По возвращении в Кимбервуд они совершили короткую поездку в Дейнскорт. Плоды нового подхода к управлению впечатляли. За непродолжительный период с лиц арендаторов исчезло безрадостное выражение безнадежности.
В Дейнскорте Джулия и Брейдер удостоились чести стать крестными родителями ребенка Винни, дочери Эммы и Честера. Держа в руках крошечного младенца, пока священник совершал таинство миропомазания, Джулия встретилась взглядом с мужем. В его глазах светилась такая нежность, что у нее не осталось сомнений в том, что Брейдер станет замечательным отцом. Он протянул ребенку палец и с улыбкой наблюдал, как малыш жадно схватил его и сосал.
Гармоничное единство душ, которое так ярко проявилось во время обряда крещения, не исчезло и по возвращении в гостиницу, когда они с мужем, купаясь в тусклом полуденном свете, занимались утонченной, неторопливой любовью.
Спустя некоторое время, когда голова ее уже покоилась на груди мужа, Джулия, прислушиваясь к сильному, ровному биению сердца Брейдера, которое перекликалось со стуком ее сердца, загадала рождественское желание. Если господь благословит их и пошлет ребенка, пусть он будет зачат в эти минуты блаженства и душевного и телесного согласия!
Они вернулись в Кимбервуд за два дня до Рождества. Джулия беспокоилась, что не хватит времени, чтобы должным образом подготовиться к празднику. Ей хотелось наполнить Рождество радостью и жизнью, как бывало во время праздников в детстве.
Она поручила Фишеру и лакеям принести из леса ветки остролиста и украсить дом, а сама занялась вместе с поваром обсуждением праздничного меню.
Повар долго ворчал, так как Джулия распорядилась приготовить десять уток для благотворительной корзины Женской Лиги.
На следующее утро, когда Джулия сидела в своей комнате и разглядывала кашемировую шаль, которую она купила в подарок для Нэн, в дверь постучал Фишер. Пригласив его войти, она была удивлена, увидев в руках дворецкого серебряный поднос, на котором обычно подавали визитные карточки и письма.
— К вам посетитель, мэм, — официально сообщил слуга.
Джулия отложила шаль в сторону и подошла к дворецкому. На подносе лежала одна-единственная карточка. Взяв визитку в руку, она вполголоса пробормотала:
— Интересно, кто…
Имя, написанное изящным, ровным почерком, поразило ее: Питер Джемисон, лорд Карберри.
Глава XVII
Джулия распахнула дверь в гостиную. На ее лице была написана радость встречи с другом детства. Полуденное солнце окрашивало все вокруг в белый, по-зимнему бледный цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33