Люцифер расслабился и некоторое время спустя уснул.
Когда он проснулся, весь дом спал. Было темно и тихо. Люцифер приподнял голову — боль тут же остановила его движение. Стиснув зубы, он все же повернул голову и осмотрелся. Пожилая женщина дремала в кресле у окна.Люцифер снова опустился на подушку, поудобнее устроив голову. Сейчас он чувствовал себя намного лучше. Осторожно потянувшись, он расслабился и попытался восстановить цепь произошедших событий.Припомнив, что несколько раз во время выяснения его причастности к смерти Горация прозвучало слово «папа», Люцифер мог предположить, что «папа» — возможно, местный судья. Если так, ему следовало в первую очередь пообщаться именно с этим джентльменом. Как только он будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы поднять голову, приложит все усилия и найдет убийцу Горация.Его мысли прервались… и приобрели совершенно иное направление. В комнате не было его ангела-хранителя — без сомнения, она спит сейчас в своей постели…Стоп, не надо об этом.Люцифер вздохнул. Затем, прикрыв глаза, отдался тоске и страданию. Погрузился в горестные сожаления о добрых временах, которые никогда не вернутся, о радостях, которые он уже не сможет разделить с Горацием. Он тосковал сейчас о человеке, который был в какой-то степени ему отцом. Не будет больше радости совместных открытий, поиска, попыток поймать и удержать неуловимое.Память об этом была еще так жива, но Горация уже не было на этом свете. Основная глава в книге его жизни закончилась. Трудно было принять то, что он добрался до последней страницы и теперь приходится закрыть книгу.Горечь утраты отступила, оставив Люцифера опустошенным.Он слишком часто видел смерть, чтобы долго пребывать в состоянии шока. Он был воином, по сути и по происхождению. Несправедливая смерть была тем спусковым крючком, который приводил в действие его главные инстинкты: месть не ради удовлетворения личных интересов, но во имя справедливости.Смерть Горация не останется неотомщенной.Люцифер недвижимо лежал на мягких простынях, в то время как горечь и тоска в нем превращались в гнев, постепенно соединявшийся с холодной решимостью. Его чувства обострились, он мысленно вернулся к той жуткой картине, повторяя каждый шаг, каждое наблюдение, пока не вспомнил то прикосновение…Такие маленькие пальцы могли принадлежать ребенку или женщине. Он почувствовал тогда легкий запах духов и готов был спорить на всю свою коллекцию, что там была женщина. Женщина, которая не могла быть убийцей. Возможно, Гораций и был стар, но не настолько слаб, чтобы женщина могла так легко справиться с ним.Итак, Гораций был убит. Затем вошел он сам, и убийца ударил его алебардой. Потом появилась женщина и обнаружила его.Нет, это не похоже на правду. Тело Горация было перевернуто до того, как он вошел; и Люцифер был согласен с «папой» — это сделал не убийца. Должно быть, это дело рук женщины, которая спряталась при его появлении.Она должна была видеть, как убийца напал на него, и лишь потом убежала. Почему же она не подняла тревогу? Ведь мужчина по имени Хеммингс сделал это.Что-то здесь было не так. Люцифер еще раз перебрал все факты, но не смог опровергнуть это заключение.Где-то скрипнула половица. Люцифер прислушался. Минутой позже дверь в его комнату приоткрылась.Он продолжал лежать на боку с опущенными веками, притворяясь спящим, но мог наблюдать за происходящим сквозь ресницы. Он услышал мягкий щелчок закрывающейся двери, затем осторожные шаги. Круг света приблизился.Это была она, его ангел-хранитель. В пеньюаре. Она стояла футах в шести, внимательно изучая его лицо. В одной руке женщина держала подсвечник, в то время как вторая покоилась на груди, придерживая шаль. Впервые он видел ее всю и не мог оторвать взгляда. Люцифер оценивал… Ее лицо было именно таким, каким он его запомнил, — большие глаза, очерченный подбородок и волна темных волос вокруг. Она была среднего роста, стройная, но не худая. Грудь ее была полной и высокой, соски угадывались даже сквозь плотную ткань шали.Он не мог разглядеть ее талию под пеньюаром, но бедра были округлыми, а лодыжки стройными.Женщина была босиком. Его взгляд задержался на ее обнаженных ножках, таких маленьких и женственных, потом скользнул под складки ночной рубашки… Очень медленно он вновь перевел взгляд на ее лицо.Пока Люцифер изучал незнакомку, она столь же пристально смотрела на него. Казалось, она запоминает каждую черточку его лица. Наконец женщина развернулась, чтобы уйти.Люцифер еле удержался, чтобы не окликнуть ее. Он хотел поблагодарить этого ангела — как мадонну доброты и заботы, — но побоялся испугать ее звуком своего голоса. Он лишь наблюдал, как женщина остановилась рядом со спящей старушкой; опустив подсвечник, поправила одеяло.Потом направилась к двери, но задержалась у кровати. Подошла поближе… еще ближе.Держа свечу так, чтобы свет не беспокоил лежащего, она еще раз пристально вгляделась в лицо Люцифера. Ему стоило большого труда заставить себя не двигаться.Затем тонкие пальцы мягко коснулись его щеки.Люцифер узнал это прикосновение! Приподнявшись на локте, он схватил ее запястье, пристально глядя ей прямо в глаза.— Это были вы. Глава 2 Филлида не отводила взгляда от этих глаз, таких синих, что временами они казались почти черными. Она видела их и раньше, но тогда они были полны боли и ничего не выражали. Сейчас же, ясные и сияющие, как темные сапфиры, они заставляли ее сердце биться все чаще.Дыхание перехватило: на миг она почувствовала себя так, будто сама пострадала от удара алебардой.— Вы были там… — Его взгляд все еще удерживал ее. — Вы были первой, кто нашел меня после того, как убийца нанес свой удар. Вы касались моего лица ровно так же, как сделали это сейчас.Мысли ее смешались. Его пальцы, обхватившие запястье, мешали сосредоточиться. Она попыталась высвободить руку, но тут же почувствовала, что это бесполезно. Он был слишком силен.Девушка почувствовала, что задыхается, голова кружилась.С усилием отведя взгляд в сторону, она наконец-то смогла вздохнуть. Глядя на его губы, Филлида совершенно не представляла, что сказать. Как он сумел узнать ее всего лишь по одному прикосновению?Его лицо, слегка скрытое тенью, было еще более привлекательным. Он был одет в одну из сорочек ее отца. Ворот был распахнут, соблазнительно открывая темный треугольник волос в вырезе рубашки.Внезапное осознание того, что она уставилась на приоткрытую грудь мужчины, стоя перед ним в одной ночной рубашке в столь поздний час, потрясло ее. Глэдис, конечно, была рядом, но…Девушка судорожно оглянулась. Как будто услышав ее мысли и понимая опасения, мужчина откинулся на спину, увлекая ее за собой.Филлида с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть.— Осторожно, ваша голова! — прошептала она.Его глаза хитро блеснули:— Я буду осторожен.Глубокий голос напоминал в этот момент мурлыканье. Он все еще продолжал удерживать ее запястье, и ей пришлось наклониться совсем низко, прямо к его груди. В другой руке она удерживала подсвечник.Люцифер торжествующе улыбнулся.— А сейчас можете рассказать мне, что вы делали тайно в гостиной Горация?Это прозвучало почти как команда. Филлида вздернула подбородок. В свои двадцать четыре года она не привыкла, чтоб ее запугивали.— Не понимаю, о чем вы.Она вновь попыталась высвободить запястье, и вновь безуспешно.Его голос стал жестче.— Вы были там. Скажите мне, зачем?Она попыталась уйти от ответа:— Мне кажется, вы все еще бредите.— Я вовсе не бредил до этого.— Вы все время говорили о дьяволе. А потом, когда мы заверили вас, что вы не умрете, вы принялись звать архангела.Его губы растянулись в улыбке.— Моего брата зовут Габриэль, а старшего кузена Девил.Девушка испуганно уставилась на него. Девил. Габриэль. Как же в таком случае зовут его самого?— О! Ну, в любом случае ваши подозрения лишены оснований. Мне ничего не известно об убийстве Горация.Еще раз встретив его взгляд, она пришла в замешательство. Это было совершенно необычное ощущение; все нервы были натянуты как струна. Теплые волны накатывались на нее одна за другой. Чувство, что она угодила в западню, все усиливалось. Мысль о том, что ее ночная рубашка почти прозрачна, она постаралась отбросить.— Разве вас не было в комнате Горация, когда я лежал там без чувств?Слова прозвучали мягко, но в них явственно ощущалась скрытая угроза. Филлида, плотно сжав губы, отрицательно помотала головой. Она не могла признаться ему — во всяком случае, не сейчас. Пока она не поговорит с Мэри Энн и не получит освобождения от своей клятвы.— Но эти пальцы. — Он перехватил руку так, что его пальцы начали ласково перебирать ее.— Разве это не они касались моего лица тогда?Он поднял ее руку и пристально взглянул в глаза. Филлида выдержала его взгляд.— Вот так. — Он заставил ее коснуться пальцами его щеки. Охваченная вновь вспыхнувшим чувством, Филлида не сразу заметила, что он почти выпустил ее руку, и ее пальцы продолжают ласкать лицо незнакомца.Она тут же попыталась отдернуть руку, но он оказался проворнее и вновь поймал ее.— Вы были там. — Его тон стал решительным, лишенным и тени сомнения.Филлида заглянула ему в глаза. Инстинкт подсказывал — надо бежать. Она с усилием потянула руку:— Отпустите меня.Темная бровь приподнялась. Он размышлял — с замиранием сердца она наблюдала его колебание. Наконец, слегка улыбнувшись, он ослабил хватку.— Хорошо — но только сейчас.Его взгляд на мгновение задержался на ее лице. Она молила Бога, чтобы чувства — паника, переходящая в непонятное возбуждение, — остались незаметны.Его холодные губы коснулись ее пылающей от волнения кожи. Филлида чувствовала, что теряет сознание. В тот момент, когда она уже готова была рухнуть без чувств, он повернул ее ладонь и запечатлел на ней жаркий поцелуй.Она выдернула руку и, вскочив с кровати, глубоко вздохнула.Удовлетворение мелькнуло в его глазах.Подобрав свою шаль дрожащими руками, она кивнула на прощание:— Я загляну к вам утром, — и, не рискуя оглядываться, выскочила из комнаты.Люцифер смотрел на закрывшуюся дверь. Он позволил ей уйти. Это было совсем не то, чего ему хотелось на самом деле. Но не стоило спешить. Возможно, он и так был слишком тороплив, удерживая ее рядом с собой столь долго.Он глубоко вздохнул и почувствовал запах теплого женского тела, который все еще хранила его постель. Ее пеньюар был плотно запахнут, но ткань позволяла видеть каждую линию тела…И если бы в комнате не было старушки…Люцифер попытался избавиться от навязчивых мыслей. Тактически было не разумно столь решительно демонстрировать свои намерения. К счастью, его ангел-хранитель была полна решимости заботиться о нем, несмотря на угрозу, которую она теперь ясно осознавала.Ее последние слова прозвучали более чем решительно, как будто она убеждала скорее себя, чем его. Если это она обнаружила его раненым в доме Горация, а потом была вынуждена по каким-то причинам бросить там, беспомощного, ее решительность теперь вполне объяснима. Она чувствует свою вину. И постарается ее загладить.Она представляется тем типом женщины, которая будет делать то, что считает правильным, несмотря на все препятствия.Люцифер потянулся, расслабляя напряженные мышцы, затем повернулся на бок, поудобнее устраивая голову. Та все еще болела, но, странное дело, пока эта женщина находилась рядом, боль не имела для него никакого значения.Его внимание было сосредоточено исключительно на незнакомке.Она определенно что-то знала — он прочел это в ее широко раскрытых глазах. Правда, по выражению лица трудно было судить наверняка. Даже когда он поцеловал ей руку, лишь глаза вспыхнули в ответ. Она сохраняла самообладание до конца. Судя по всему, она привыкла держать ситуацию под контролем, привыкла быть первой и отдавать распоряжения.Во всяком случае, она не собиралась исчезать. У него еще будет время и возможность повторить свой вопрос. Никто лучше его не знал, как заставить женщину делать то, что ты хочешь, в конце концов, именно это умение было его самым сильным местом. И после того, как он расследует все обстоятельства смерти Горация…Люцифер погрузился в сон и сладкие сновидения.
На следующее утро в одиннадцать часов Филлида направилась в спальню, расположенную в западном крыле. Она придержала дверь, пока Суити и Глэдис вошли в комнату, неся поднос с завтраком.— Доброе утро. — Она обратилась сразу ко всей комнате, не обращая внимания на мужчину, лежавшего в постели.Филлида знала, что незнакомец проснулся, — она вновь чувствовала его пронзительный взгляд.— Доброе утро, дамы. — Слова были произнесены глубоким проникновенным голосом и сопровождались изящным поклоном. Филлида с трудом удержалась, чтобы не поклониться в ответ. «Доброе утро» было обращено исключительно к ней, в то время как «дамы» и поклон предназначались всем остальным.Окутанная облаком своей обычной сдержанности, она подошла вместе с Глэдис к кровати, стараясь не обращать внимания на горячее пятно, все еще пылавшее на ее ладони. Она была полна решимости не поддаваться дурацкому волнению, охватившему ее сегодня ночью.— Мы принесли вам немного бульона, он поможет вернуть силы. — Она позволила взгляду скользнуть по его лицу, не встречаясь, однако, с ним глазами.— В самом деле?— В самом деле. — И на этот раз в ее голосе зазвучал металл. — Как ваша голова?— Гораздо лучше. Благодаря вам.— Ну, конечно! — затарахтела Суити. — Это наша дорогая Филлида настояла, чтобы вас перенесли сюда. Ой, вы были совсем плохи, милок.— Понимаю. Надеюсь, в бреду я не говорил ничего такого, что могло бы вас обидеть или шокировать.— Ну конечно, нет, милок, — не берите вы это в голову. И у меня, и у Глэдис есть братья, так что нас ничем не удивишь. Дайте-ка я вам помогу…Люцифер попытался сесть. Суити придерживала его, пока Филлида поправляла подушки, стараясь не прикасаться к его плечам. Когда он устроился, Глэдис поставила поднос перед больным.— Благодарю вас.Улыбка, сопровождавшая эти слова, заставила Глэдис и Суити счастливо зардеться. Филлида покачала головой. Этот человек опасен. Она очнулась от размышлений, лишь услышав его следующие слова:— Превосходный бульон. Неужели вы сами его готовили?Глэдис подтвердила, порозовев от удовольствия. Она удалилась, объяснив этот тем, что ей надо вернуться к своим обязанностям. Но взгляд, который она бросила на прощание, не оставлял сомнений в том, что, если понадобится что-либо еще, ему стоит только позвать.Филлида раздраженно фыркнула. Она отошла от кровати, пока Люцифер завтракал. Внимательно наблюдая, она не смогла обнаружить ни смущения, ни дрожи в его руках. Сильные, изящно очерченные, длинные пальцы уверенно держали ложку, спокойно отламывали кусочки хлеба.— О Господи! — всплеснула руками Суити. — Мы же забыли масло. Я сейчас же принесу! — И она резво выскочила за дверь.Филлида ничего не успела сказать, как оказалась наедине с этим человеком. Впрочем, чего ей бояться? Он беспомощен и лежит в кровати. А она в состоянии держать его в рамках. Не было мужчины, с которым она не могла бы справиться. Скрестив руки, девушка повернулась к кровати.— Полагаю, у вас есть множество вопросов.— О да!Она все еще избегала смотреть ему в глаза.— Я попытаюсь ответить на них, пока вы завтракаете. Вам необходимо восстановить силы. Итак, вы находитесь в Грэйндже, в доме моего отца. Это к югу от деревни. Вас обнаружили в усадьбе, которая расположена на северной оконечности той же деревни.— Это я как раз помню.— Моего отца зовут сэр Джаспер Тэллент.— Он местный судья?— Да.— У него есть какие-либо соображения насчет того, кто убил Горация?Филлида сжала губы, затем твердо ответила:— Нет.— А у вас?Он не отводил взгляда. Филлида заглянула в эти голубые глаза, всмотрелась в черты его лица, выражение которого не оставляло сомнений в решительности его намерений.— Нет.Он ненадолго задержал взгляд, затем склонил голову.— Возможно, и так.Филлида едва не вздохнула с облегчением. И тут он, не отводя взгляда от тарелки с супом, сказал:— И тем не менее вам что-то известно.Она стиснула руки и подошла к окну. Через какое-то время проговорила:— Полагаю, вы хищник, но на этот раз вы откусили больше, чем сможете прожевать. Возможно, вы обладаете крепким здоровьем, но слишком серьезно пострадали — так что потребуется время, чтобы полностью поправиться.Боковым зрением она заметила, что его губы дрогнули, и почувствовала, что он оценивающе разглядывает ее. Филлида мысленно повторила свои слова и осталась ими довольна. Большинство мужчин, которых она знала, смутились бы подобным обращением и оставили всякие попытки активных действий.— Моя болезнь, — проворчал он, — возвращается, когда я подпрыгиваю или пытаюсь наклониться.Откровенно угрожающие теплые нотки в его голосе, лаская, скользнули по ее коже.
1 2 3 4 5 6
Когда он проснулся, весь дом спал. Было темно и тихо. Люцифер приподнял голову — боль тут же остановила его движение. Стиснув зубы, он все же повернул голову и осмотрелся. Пожилая женщина дремала в кресле у окна.Люцифер снова опустился на подушку, поудобнее устроив голову. Сейчас он чувствовал себя намного лучше. Осторожно потянувшись, он расслабился и попытался восстановить цепь произошедших событий.Припомнив, что несколько раз во время выяснения его причастности к смерти Горация прозвучало слово «папа», Люцифер мог предположить, что «папа» — возможно, местный судья. Если так, ему следовало в первую очередь пообщаться именно с этим джентльменом. Как только он будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы поднять голову, приложит все усилия и найдет убийцу Горация.Его мысли прервались… и приобрели совершенно иное направление. В комнате не было его ангела-хранителя — без сомнения, она спит сейчас в своей постели…Стоп, не надо об этом.Люцифер вздохнул. Затем, прикрыв глаза, отдался тоске и страданию. Погрузился в горестные сожаления о добрых временах, которые никогда не вернутся, о радостях, которые он уже не сможет разделить с Горацием. Он тосковал сейчас о человеке, который был в какой-то степени ему отцом. Не будет больше радости совместных открытий, поиска, попыток поймать и удержать неуловимое.Память об этом была еще так жива, но Горация уже не было на этом свете. Основная глава в книге его жизни закончилась. Трудно было принять то, что он добрался до последней страницы и теперь приходится закрыть книгу.Горечь утраты отступила, оставив Люцифера опустошенным.Он слишком часто видел смерть, чтобы долго пребывать в состоянии шока. Он был воином, по сути и по происхождению. Несправедливая смерть была тем спусковым крючком, который приводил в действие его главные инстинкты: месть не ради удовлетворения личных интересов, но во имя справедливости.Смерть Горация не останется неотомщенной.Люцифер недвижимо лежал на мягких простынях, в то время как горечь и тоска в нем превращались в гнев, постепенно соединявшийся с холодной решимостью. Его чувства обострились, он мысленно вернулся к той жуткой картине, повторяя каждый шаг, каждое наблюдение, пока не вспомнил то прикосновение…Такие маленькие пальцы могли принадлежать ребенку или женщине. Он почувствовал тогда легкий запах духов и готов был спорить на всю свою коллекцию, что там была женщина. Женщина, которая не могла быть убийцей. Возможно, Гораций и был стар, но не настолько слаб, чтобы женщина могла так легко справиться с ним.Итак, Гораций был убит. Затем вошел он сам, и убийца ударил его алебардой. Потом появилась женщина и обнаружила его.Нет, это не похоже на правду. Тело Горация было перевернуто до того, как он вошел; и Люцифер был согласен с «папой» — это сделал не убийца. Должно быть, это дело рук женщины, которая спряталась при его появлении.Она должна была видеть, как убийца напал на него, и лишь потом убежала. Почему же она не подняла тревогу? Ведь мужчина по имени Хеммингс сделал это.Что-то здесь было не так. Люцифер еще раз перебрал все факты, но не смог опровергнуть это заключение.Где-то скрипнула половица. Люцифер прислушался. Минутой позже дверь в его комнату приоткрылась.Он продолжал лежать на боку с опущенными веками, притворяясь спящим, но мог наблюдать за происходящим сквозь ресницы. Он услышал мягкий щелчок закрывающейся двери, затем осторожные шаги. Круг света приблизился.Это была она, его ангел-хранитель. В пеньюаре. Она стояла футах в шести, внимательно изучая его лицо. В одной руке женщина держала подсвечник, в то время как вторая покоилась на груди, придерживая шаль. Впервые он видел ее всю и не мог оторвать взгляда. Люцифер оценивал… Ее лицо было именно таким, каким он его запомнил, — большие глаза, очерченный подбородок и волна темных волос вокруг. Она была среднего роста, стройная, но не худая. Грудь ее была полной и высокой, соски угадывались даже сквозь плотную ткань шали.Он не мог разглядеть ее талию под пеньюаром, но бедра были округлыми, а лодыжки стройными.Женщина была босиком. Его взгляд задержался на ее обнаженных ножках, таких маленьких и женственных, потом скользнул под складки ночной рубашки… Очень медленно он вновь перевел взгляд на ее лицо.Пока Люцифер изучал незнакомку, она столь же пристально смотрела на него. Казалось, она запоминает каждую черточку его лица. Наконец женщина развернулась, чтобы уйти.Люцифер еле удержался, чтобы не окликнуть ее. Он хотел поблагодарить этого ангела — как мадонну доброты и заботы, — но побоялся испугать ее звуком своего голоса. Он лишь наблюдал, как женщина остановилась рядом со спящей старушкой; опустив подсвечник, поправила одеяло.Потом направилась к двери, но задержалась у кровати. Подошла поближе… еще ближе.Держа свечу так, чтобы свет не беспокоил лежащего, она еще раз пристально вгляделась в лицо Люцифера. Ему стоило большого труда заставить себя не двигаться.Затем тонкие пальцы мягко коснулись его щеки.Люцифер узнал это прикосновение! Приподнявшись на локте, он схватил ее запястье, пристально глядя ей прямо в глаза.— Это были вы. Глава 2 Филлида не отводила взгляда от этих глаз, таких синих, что временами они казались почти черными. Она видела их и раньше, но тогда они были полны боли и ничего не выражали. Сейчас же, ясные и сияющие, как темные сапфиры, они заставляли ее сердце биться все чаще.Дыхание перехватило: на миг она почувствовала себя так, будто сама пострадала от удара алебардой.— Вы были там… — Его взгляд все еще удерживал ее. — Вы были первой, кто нашел меня после того, как убийца нанес свой удар. Вы касались моего лица ровно так же, как сделали это сейчас.Мысли ее смешались. Его пальцы, обхватившие запястье, мешали сосредоточиться. Она попыталась высвободить руку, но тут же почувствовала, что это бесполезно. Он был слишком силен.Девушка почувствовала, что задыхается, голова кружилась.С усилием отведя взгляд в сторону, она наконец-то смогла вздохнуть. Глядя на его губы, Филлида совершенно не представляла, что сказать. Как он сумел узнать ее всего лишь по одному прикосновению?Его лицо, слегка скрытое тенью, было еще более привлекательным. Он был одет в одну из сорочек ее отца. Ворот был распахнут, соблазнительно открывая темный треугольник волос в вырезе рубашки.Внезапное осознание того, что она уставилась на приоткрытую грудь мужчины, стоя перед ним в одной ночной рубашке в столь поздний час, потрясло ее. Глэдис, конечно, была рядом, но…Девушка судорожно оглянулась. Как будто услышав ее мысли и понимая опасения, мужчина откинулся на спину, увлекая ее за собой.Филлида с трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть.— Осторожно, ваша голова! — прошептала она.Его глаза хитро блеснули:— Я буду осторожен.Глубокий голос напоминал в этот момент мурлыканье. Он все еще продолжал удерживать ее запястье, и ей пришлось наклониться совсем низко, прямо к его груди. В другой руке она удерживала подсвечник.Люцифер торжествующе улыбнулся.— А сейчас можете рассказать мне, что вы делали тайно в гостиной Горация?Это прозвучало почти как команда. Филлида вздернула подбородок. В свои двадцать четыре года она не привыкла, чтоб ее запугивали.— Не понимаю, о чем вы.Она вновь попыталась высвободить запястье, и вновь безуспешно.Его голос стал жестче.— Вы были там. Скажите мне, зачем?Она попыталась уйти от ответа:— Мне кажется, вы все еще бредите.— Я вовсе не бредил до этого.— Вы все время говорили о дьяволе. А потом, когда мы заверили вас, что вы не умрете, вы принялись звать архангела.Его губы растянулись в улыбке.— Моего брата зовут Габриэль, а старшего кузена Девил.Девушка испуганно уставилась на него. Девил. Габриэль. Как же в таком случае зовут его самого?— О! Ну, в любом случае ваши подозрения лишены оснований. Мне ничего не известно об убийстве Горация.Еще раз встретив его взгляд, она пришла в замешательство. Это было совершенно необычное ощущение; все нервы были натянуты как струна. Теплые волны накатывались на нее одна за другой. Чувство, что она угодила в западню, все усиливалось. Мысль о том, что ее ночная рубашка почти прозрачна, она постаралась отбросить.— Разве вас не было в комнате Горация, когда я лежал там без чувств?Слова прозвучали мягко, но в них явственно ощущалась скрытая угроза. Филлида, плотно сжав губы, отрицательно помотала головой. Она не могла признаться ему — во всяком случае, не сейчас. Пока она не поговорит с Мэри Энн и не получит освобождения от своей клятвы.— Но эти пальцы. — Он перехватил руку так, что его пальцы начали ласково перебирать ее.— Разве это не они касались моего лица тогда?Он поднял ее руку и пристально взглянул в глаза. Филлида выдержала его взгляд.— Вот так. — Он заставил ее коснуться пальцами его щеки. Охваченная вновь вспыхнувшим чувством, Филлида не сразу заметила, что он почти выпустил ее руку, и ее пальцы продолжают ласкать лицо незнакомца.Она тут же попыталась отдернуть руку, но он оказался проворнее и вновь поймал ее.— Вы были там. — Его тон стал решительным, лишенным и тени сомнения.Филлида заглянула ему в глаза. Инстинкт подсказывал — надо бежать. Она с усилием потянула руку:— Отпустите меня.Темная бровь приподнялась. Он размышлял — с замиранием сердца она наблюдала его колебание. Наконец, слегка улыбнувшись, он ослабил хватку.— Хорошо — но только сейчас.Его взгляд на мгновение задержался на ее лице. Она молила Бога, чтобы чувства — паника, переходящая в непонятное возбуждение, — остались незаметны.Его холодные губы коснулись ее пылающей от волнения кожи. Филлида чувствовала, что теряет сознание. В тот момент, когда она уже готова была рухнуть без чувств, он повернул ее ладонь и запечатлел на ней жаркий поцелуй.Она выдернула руку и, вскочив с кровати, глубоко вздохнула.Удовлетворение мелькнуло в его глазах.Подобрав свою шаль дрожащими руками, она кивнула на прощание:— Я загляну к вам утром, — и, не рискуя оглядываться, выскочила из комнаты.Люцифер смотрел на закрывшуюся дверь. Он позволил ей уйти. Это было совсем не то, чего ему хотелось на самом деле. Но не стоило спешить. Возможно, он и так был слишком тороплив, удерживая ее рядом с собой столь долго.Он глубоко вздохнул и почувствовал запах теплого женского тела, который все еще хранила его постель. Ее пеньюар был плотно запахнут, но ткань позволяла видеть каждую линию тела…И если бы в комнате не было старушки…Люцифер попытался избавиться от навязчивых мыслей. Тактически было не разумно столь решительно демонстрировать свои намерения. К счастью, его ангел-хранитель была полна решимости заботиться о нем, несмотря на угрозу, которую она теперь ясно осознавала.Ее последние слова прозвучали более чем решительно, как будто она убеждала скорее себя, чем его. Если это она обнаружила его раненым в доме Горация, а потом была вынуждена по каким-то причинам бросить там, беспомощного, ее решительность теперь вполне объяснима. Она чувствует свою вину. И постарается ее загладить.Она представляется тем типом женщины, которая будет делать то, что считает правильным, несмотря на все препятствия.Люцифер потянулся, расслабляя напряженные мышцы, затем повернулся на бок, поудобнее устраивая голову. Та все еще болела, но, странное дело, пока эта женщина находилась рядом, боль не имела для него никакого значения.Его внимание было сосредоточено исключительно на незнакомке.Она определенно что-то знала — он прочел это в ее широко раскрытых глазах. Правда, по выражению лица трудно было судить наверняка. Даже когда он поцеловал ей руку, лишь глаза вспыхнули в ответ. Она сохраняла самообладание до конца. Судя по всему, она привыкла держать ситуацию под контролем, привыкла быть первой и отдавать распоряжения.Во всяком случае, она не собиралась исчезать. У него еще будет время и возможность повторить свой вопрос. Никто лучше его не знал, как заставить женщину делать то, что ты хочешь, в конце концов, именно это умение было его самым сильным местом. И после того, как он расследует все обстоятельства смерти Горация…Люцифер погрузился в сон и сладкие сновидения.
На следующее утро в одиннадцать часов Филлида направилась в спальню, расположенную в западном крыле. Она придержала дверь, пока Суити и Глэдис вошли в комнату, неся поднос с завтраком.— Доброе утро. — Она обратилась сразу ко всей комнате, не обращая внимания на мужчину, лежавшего в постели.Филлида знала, что незнакомец проснулся, — она вновь чувствовала его пронзительный взгляд.— Доброе утро, дамы. — Слова были произнесены глубоким проникновенным голосом и сопровождались изящным поклоном. Филлида с трудом удержалась, чтобы не поклониться в ответ. «Доброе утро» было обращено исключительно к ней, в то время как «дамы» и поклон предназначались всем остальным.Окутанная облаком своей обычной сдержанности, она подошла вместе с Глэдис к кровати, стараясь не обращать внимания на горячее пятно, все еще пылавшее на ее ладони. Она была полна решимости не поддаваться дурацкому волнению, охватившему ее сегодня ночью.— Мы принесли вам немного бульона, он поможет вернуть силы. — Она позволила взгляду скользнуть по его лицу, не встречаясь, однако, с ним глазами.— В самом деле?— В самом деле. — И на этот раз в ее голосе зазвучал металл. — Как ваша голова?— Гораздо лучше. Благодаря вам.— Ну, конечно! — затарахтела Суити. — Это наша дорогая Филлида настояла, чтобы вас перенесли сюда. Ой, вы были совсем плохи, милок.— Понимаю. Надеюсь, в бреду я не говорил ничего такого, что могло бы вас обидеть или шокировать.— Ну конечно, нет, милок, — не берите вы это в голову. И у меня, и у Глэдис есть братья, так что нас ничем не удивишь. Дайте-ка я вам помогу…Люцифер попытался сесть. Суити придерживала его, пока Филлида поправляла подушки, стараясь не прикасаться к его плечам. Когда он устроился, Глэдис поставила поднос перед больным.— Благодарю вас.Улыбка, сопровождавшая эти слова, заставила Глэдис и Суити счастливо зардеться. Филлида покачала головой. Этот человек опасен. Она очнулась от размышлений, лишь услышав его следующие слова:— Превосходный бульон. Неужели вы сами его готовили?Глэдис подтвердила, порозовев от удовольствия. Она удалилась, объяснив этот тем, что ей надо вернуться к своим обязанностям. Но взгляд, который она бросила на прощание, не оставлял сомнений в том, что, если понадобится что-либо еще, ему стоит только позвать.Филлида раздраженно фыркнула. Она отошла от кровати, пока Люцифер завтракал. Внимательно наблюдая, она не смогла обнаружить ни смущения, ни дрожи в его руках. Сильные, изящно очерченные, длинные пальцы уверенно держали ложку, спокойно отламывали кусочки хлеба.— О Господи! — всплеснула руками Суити. — Мы же забыли масло. Я сейчас же принесу! — И она резво выскочила за дверь.Филлида ничего не успела сказать, как оказалась наедине с этим человеком. Впрочем, чего ей бояться? Он беспомощен и лежит в кровати. А она в состоянии держать его в рамках. Не было мужчины, с которым она не могла бы справиться. Скрестив руки, девушка повернулась к кровати.— Полагаю, у вас есть множество вопросов.— О да!Она все еще избегала смотреть ему в глаза.— Я попытаюсь ответить на них, пока вы завтракаете. Вам необходимо восстановить силы. Итак, вы находитесь в Грэйндже, в доме моего отца. Это к югу от деревни. Вас обнаружили в усадьбе, которая расположена на северной оконечности той же деревни.— Это я как раз помню.— Моего отца зовут сэр Джаспер Тэллент.— Он местный судья?— Да.— У него есть какие-либо соображения насчет того, кто убил Горация?Филлида сжала губы, затем твердо ответила:— Нет.— А у вас?Он не отводил взгляда. Филлида заглянула в эти голубые глаза, всмотрелась в черты его лица, выражение которого не оставляло сомнений в решительности его намерений.— Нет.Он ненадолго задержал взгляд, затем склонил голову.— Возможно, и так.Филлида едва не вздохнула с облегчением. И тут он, не отводя взгляда от тарелки с супом, сказал:— И тем не менее вам что-то известно.Она стиснула руки и подошла к окну. Через какое-то время проговорила:— Полагаю, вы хищник, но на этот раз вы откусили больше, чем сможете прожевать. Возможно, вы обладаете крепким здоровьем, но слишком серьезно пострадали — так что потребуется время, чтобы полностью поправиться.Боковым зрением она заметила, что его губы дрогнули, и почувствовала, что он оценивающе разглядывает ее. Филлида мысленно повторила свои слова и осталась ими довольна. Большинство мужчин, которых она знала, смутились бы подобным обращением и оставили всякие попытки активных действий.— Моя болезнь, — проворчал он, — возвращается, когда я подпрыгиваю или пытаюсь наклониться.Откровенно угрожающие теплые нотки в его голосе, лаская, скользнули по ее коже.
1 2 3 4 5 6