Девушку выручила Марина. Заметив растерянность в глазах Джорджи, хозяйка, извинившись, резко оборвала разговор и поспешила на помощь.
– Кинсфорд, мне так хочется потанцевать с вами, – сказала леди Алленвуд, как только стихли звуки музыки и, взяв Джейсона за руку, освободила Джорджи из его объятий. – Вы не будете возражать, моя дорогая? – спросила Марина. Девушка облегченно улыбнулась.
– О, нет, – ответила она, – конечно же, нет. Я слишком устала, чтобы продолжать танцевать. И, если вы не возражаете, я хотела бы пожелать вам спокойной ночи и отправиться к себе. – С этими словами Джорджи повернулась и направилась к Джилли, стоявшей в одиночестве.
– Мы еще не закончили, – крикнул вдогонку Кинсфорд, но та, не обращая внимания, продолжала свой путь.
– Мне кажется, – заговорила леди Алленвуд, – у вас с этой леди все кончено.
Глаза любвеобильного писателя сузились.
– Не думаю.
Взгляд Марины был насмешлив.
– А я думаю именно так, – не сдавалась она. – Мало того, настаиваю на этом.
– Вы настаиваете?
– Да, – решительно заявила Марина. Кинсфорду ничего не оставалось, как притвориться смирившимся.
– Как вам будет угодно, – сказал он, внешне оставаясь спокойным, хотя внутри у него все кипело. Что возомнила о себе эта стерва? Она не может помешать осуществлению его планов.
– Я хотел бы немного проветриться, – проговорил Кинсфорд, припадая губами к унизанной кольцами руке Марины. – Вы позволите мне оставить вас, моя леди?
– Да, Джейсон, – ответила Марина, провожая писателя взглядом, пока тот не скрылся. Что-то в его глазах заставило Марину насторожиться, на самом деле он не был таким смирным, каким хотел казаться. Глаза мужчины излучали какой-то странный лихорадочный блеск. С ним нужно держать ухо востро.
Когда Джорджи подошла к подруге, глаза той светились от возбуждения.
– Я встречаюсь с Рейфом в библиотеке, – призналась Джилли, увлекая Джорджи в сторону, чтобы поговорить с ней наедине. – Он сам просил меня о встрече.
Джорджи, догадавшись по недавнему разговору с Тони, о чем Рейф собирался говорить с Джилли, раздумывала, сказать ли ей об этом. Художница понимала, что пыл подруги поостынет, когда та узнает, что Рейф просто собирается воспользоваться правами старшего брата. И все-таки, отправляясь на встречу с Рейфом с надеждой на несбыточное, она могла обжечься еще сильнее.
Стоит ли в этом случае быть честной? Могла ли она безжалостно сорвать с голубовато-серых глаз Джилли розовые очки? Нет.
Джорджи хоть и избрала малодушный путь, зато подарила подруге несколько минут счастья. И потом, она не знает о том, что скрывается в сердце американца. Может быть, он захочет сказать Джилли что-то еще, признаться в том, что сделает ее по-настоящему счастливой? Нет, не стоит ее предупреждать.
– Пожелай мне удачи, – попросила Джилли.
– Удачи тебе, – сказала Джорджи, печально улыбнувшись. – А теперь, давай немного пройдемся, прежде чем я пойду спать.
Рейфу не пришлось ждать долго. Он зажег лампу в глубине библиотеки, и комната озарилась мягким золотистым светом. Вернувшись назад, молодой человек остановился у дивана.
Джиллиан вошла и закрыла за собой дверь. Звук ключа, поворачиваемого в замке, убедил Рейфа, что их никто не сможет побеспокоить. Девушка подошла к нему.
– Я здесь, Рейф. Я пришла.
ГЛАВА 8
Джилли заметно нервничала.
Когда, наконец, предстояло узнать правду, она не на шутку разволновалась. С замирающим сердцем девушка подошла к Рейфу, стоящему позади дивана. Он казался таким спокойным, сильным и решительным, что любая женщина гордилась бы таким мужчиной. Джилли подошла к дивану и села, расправив юбку.
– Ты не присядешь? – предложила она Рейфу.
Тот обошел диван и сел на некотором отдалении, пружины жалобно скрипнули под его весом. С чего начать? Отбросив нерешительность, мужчина заговорил первым.
– Постараюсь быть предельно кратким. Джилли растерялась. Холодный голос Рейфа не обещал ни теплоты, ни любви, напоминая интонации школьного учителя, собравшегося отчитать нерадивого ученика. Девушка посмотрела в глаза любимого, и сердце ее заныло.
– Будет лучше, если ты с подругой утром уедешь отсюда.
– Об этом ты и хотел поговорить со мной? – спросила Джилли, крепко сцепив руки.
– Да. – Рейф видел растерянность на лице девушки, но не мог понять ее причину. Сделав глубокий вздох, он продолжил: – Тони говорил уже об этом с мисс Дейсер.
– Значит, наше желание в расчет не берется?
– Да, – заключил Рейф, вставая. Господи, сидеть рядом с такой девушкой, видеть как поднимается при каждом вздохе ее грудь, и не сметь прикоснуться к ней – не это ли настоящая пытка? Едва ощутимое поначалу, приятное тепло распространялось волнами по всему телу, его охватило желание, сильное, как глоток крепкого выдержанного бурбона, неистовое, неожиданное и стихийное, как летняя гроза. До чего просто было бы плюнуть на увещевания, которые он собирался произнести – почему он должен это делать? – и подчиниться силе страсти.
Эгоистичный ублюдок! Рейф понимал всю несбыточность своего желания. Разве хватило бы у него сил уйти от Джилли, будь они любовниками? Он ничего не мог предложить ей: ни будущего, ни счастья.
Любовники. Как можно об этом думать? Черт побери, он почти забыл то, что собирался сказать, о цели этой встречи.
– Я защищаю твои интересы, Джилли. Ты должна мне верить.
– Какая трогательная забота, – ответила девушка, задетая хладнокровием Рейфа. Такие грезы виделись ей сегодня вечером, и все они разбились вдребезги о ледяные глыбы его слов.
– Пойми, что я сейчас заменяю тебе брата. Рис ни за что не позволил бы тебе появиться в этом доме, не одобрила бы этого и твоя мать. – Голос Рейфа звучал сурово и неумолимо. – Здесь собрались люди, умудренные опытом определенного рода, и эта компания – не для тебя.
Слова Рейфа произвели эффект ушата холодной воды. Вот, значит, какой он ее видит? Ребенком, ничего не знающим о жизни? Однако она уже знает, что нередко мужчины и женщины проводят время вместе, не будучи связанными брачными узами. Общественная и благотворительная работа девушки на многое открыла ей глаза.
– Я уже не ребенок, – сказала Джилли спокойно.
– Да, конечно, – согласился он, не в силах оторвать от девушки глаз. Куда проще было бы вести подобный разговор, если бы перед ним сидела маленькая девочка с косичками, а не прекрасная молодая женщина.
– Но есть вещи, о которых лучше не знать, и люди, с которыми не пристало общаться такой леди, как ты. Дело не в возрасте, а в соответствии. Я вообще не могу понять, что заставило тебя приехать. Это на тебя совсем не похоже.
Именно этих слов и ждала девушка. Она сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться.
– Я приехала только из-за тебя. Темно-синие глаза Рейфа удивленно расширились.
– Что ты сказала?
Лицо Джилли озарила робкая улыбка.
– Я приехала сюда потому, что знала – мы встретимся. – Вот и сказала, думала она, обратной дороги нет.
– Зачем? – спросил Рейф хриплым от волнения голосом.
Грациозно поднявшись, Джилли встала перед мужчиной. Он был намного выше ее.
– Ты избегал меня, – говорила она искренне. – И я решила, что не могу упустить шанс встретиться с тобой и поговорить, как в старые добрые времена.
– Ты ошибаешься, Джиллиан, я не избегал тебя.
– Прошу, Рейф, не будем друг другу лгать. Ты избегаешь меня. Как еще можно назвать твое поведение на балу у леди Ролингс? Ты приехал, побыл всего несколько минут и сразу исчез, даже не поздоровавшись со мной. – На какой-то миг Джилли опустила голову, но потом снова прямо взглянула в глаза любимого. Она не смогла удержаться от желания дотронуться до Рейфа и коснулась его руки, подойдя ближе. – Не знаю, может быть, я чем-то обидела тебя?
– Конечно же, нет! – быстро возразил Рейф.
– Тогда почему ты не обращаешь на меня внимания?
– Был занят, Рис и Тори поручили выполнить кое-какие дела, а их интересы для меня превыше всего.
– Допускаю, что дела моего брата и его жены действительно требовали незамедлительного исполнения, но они вряд ли настаивали, чтобы ты постоянно занимался ими. Ведь у тебя нашлось время, чтобы приехать сюда, правда?
– Это совсем другое дело.
– Не понимаю.
Рейф не стал отвечать на последний вопрос.
– Джиллиан, уже поздно. – Юноша задержал в ладони ее руку. – Я хочу, чтобы ты велела Нэн уложить вещи и утренним поездом вернулась в Лондон. – Рейф поднес руку девушки к губам и осторожно поцеловал. В приглушенном свете темно-красным светом заиграло кольцо с гранатом.
– Спокойной ночи, – прибавил Рейф нежно.
– Я еще не закончила, – произнесла Джилли, не торопясь уходить. Она еще не раскрыла ему своих чувств.
– Что бы ты ни хотела сказать, это подождет до утра, – возразил Рейф, – когда у нас будет значительно больше времени.
– Нет! – не сдавалась Джилли, – я скажу сейчас.
Рейфу ничего не оставалось, как смириться.
– Хорошо, поговорим еще несколько минут. – Решив, что лучше держаться от девушки на расстоянии, он подошел к дивану и сел, размышляя, что еще скажет Джилли.
– Спасибо, – она старалась говорить спокойно. Переживать и мучиться дальше не имело смысла. Нужно быть решительной. – Я люблю тебя, Рейф.
Страстное признание повисло в наступившей тишине.
– Ты слышал, что я сказала? – спросила она, направляясь к дивану.
Как он мог не услышать? Слова – такие ясные и бесхитростные, повергли его в состояние оцепенения.
Джилли опустилась на колени и, потянувшись к его рукам, сжала их в ладонях.
– Я люблю тебя, – повторила она, пытливо вглядываясь в лицо мужчины.
Она не знает, что говорит! Не может этого знать! Именно эти слова ему так хотелось услышать, они звучали в его мечтах; но Рейф был не в силах поверить в их искренность. Признание девушки явилось полной неожиданностью. Что мог он сказать и что должен ответить?
– Рейф, ты слышишь меня?
– Да.
Она растерялась.
– И тебе нечего сказать?
– А что ты хочешь услышать? – Рейф с трудом держал себя в руках, подавляя желание искренне ответить на вопрос.
– Ты сам должен был догадаться, ведь ты тоже любишь меня?
Скрывая истинное чувство под маской холодной вежливости, он подбирал слова:
– Конечно, я люблю тебя, Джилли. Полюбил как сестру, когда ты была еще ребенком. – Он не кривил душой, это была правда. Но позже чувства окрепли, превратились в любовь мужчины к женщине, с которой он хотел связать свою жизнь.
– Как сестру? – проговорила девушка с дрожью в голосе. Руки Джилли опустились, всю ее пронзила острая боль. Она не верила Рейфу.
– Да. – Вставая, молодой человек обратил внимание на выражение нестерпимой боли и обиды в голубовато-серых глазах. Она все еще ребенок и ошибается в своих чувствах. То, что испытывает Джилли, скоро пройдет. Возможно, девушка влюбилась в него, потому что давно знала. Но если она ошибается, то ему нельзя. Он старше на пять лет и знает, что для нее лучше. Скоро Джиллиан встретит человека более подходящего и поймет, какое это было помрачение рассудка. В конечном счете, Джилли должна быть благодарна ему за сдержанность.
– Я знаю, что такое любовь к брату, – заговорила Джилли. – Я люблю Риса, и никто не заменит его. – Она решила подойти к Рейфу поближе и заставить поверить в глубину ее признаний. Девушка поднялась с колен и, невзирая на страх оказаться отвергнутой, встала на цыпочки, обняла его. Сладковатые теплые губы Джилли воплощали чистоту и целомудренность. Она прильнула к груди Рейфа, и тот, слыша, как бьется ее сердце, был не в силах отвергнуть ласку. Но на словах все кажется проще, чем в реальности. Руки юноши, не подчиняясь его воле, обхватили Джилли за талию и привлекли к себе, а губы ответили на поцелуй, придав ему еще больше страсти и огня.
Рейф принялся покрывать жадными поцелуями ее нежную шею. При каждом вздохе высокая грудь вздымалась. Подняв голову, юноша понял: Джилли ошеломлена, в расширившихся от изумления глазах застыл немой вопрос.
Девушка прижала руку к распухшим от поцелуев губам, словно не узнавая их. Джилли думала, что знает, каким должен быть поцелуй, но любимый показал, как целуются по-настоящему. Его ласка врезалась в память раскаленным лезвием ножа, чтобы сохраниться навсегда.
– Вот видишь, – улыбнулась девушка, – ты все же любишь меня.
– Нет, Джилли. один поцелуй ничего не значит. Девушка отказывалась верить.
– Нет, значит. Если бы ты не любил меня, то не смог бы целовать так.
Рейф убрал руку, по-прежнему обнимавшую его за шею. Настало время для очередной лжи.
– Ты говоришь, что повзрослела, но ведешь себя, как самый настоящий ребенок.
– Что ты хочешь этим сказать? – растерянно спросила Джилли.
– Мужчине совсем не обязательно любить женщину, чтобы проводить с ней время, моя дорогая. Главное, чтобы она была привлекательна, а ты, – добавил Рейф, легонько касаясь ее щеки, – невероятно красивая молодая девушка. – Он старался подбирать самые жесткие слова. – Если женщина отдается мужчине, скорее всего он воспользуется случаем, даже если раньше у него и в мыслях этого не было. – Молодой человек видел, что девушка побледнела.
«О, Джилли, мне так больно видеть твои страдания. Если бы только я мог сказать тебе, что делаю это только для твоего блага». Но вслух он произнес, натянуто улыбаясь:
– Это физическое влечение, только и всего. Неужели ты думаешь, что мужчине надо любить проститутку, чтобы переспать с ней? Я польщен, что ты вообразила, будто влюблена в меня. Это и в самом деле приятно. Но, – Рейф сделал паузу, собираясь с силами для последнего удара, – скоро я женюсь на женщине, которую люблю.
Джилли поднесла к губам маленький кулачок, чтобы подавить исполненный боли крик. Какой же идиоткой она оказалась! Глаза застилали слезы унижения, но семейная гордость Бьюкенен помогла с достоинством выйти из этого ужасного положения, не пав еще ниже. Выпрямившись, девушка гордо вскинула голову.
– Мне очень жаль, Рейф, – сказала она все еще немного дрожащим голосом. – Я вела себя, как последняя дура. Пожалуйста, прости за то, я что заставила тебя пережить эти неприятные минуты. За то, что совсем забыла правила хорошего тона.
Джилли направилась к двери, стремясь как можно скорее покинуть библиотеку, чтобы не разрыдаться и не унизить себя еще больше. С трудом проглотив комок, застрявший в горле, девушка сказала:
– Это никогда не повторится, обещаю. Джилли бесшумно вышла, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Звуки музыки и смех казались сейчас злой насмешкой. Ей так и хотелось броситься вверх по лестнице, но девушка заставила себя идти неторопливым шагом, твердя слова матери: «Настоящие леди не носятся, как угорелые. Они не девчонки-сорванцы, моя дорогая. Не забывай, кто ты такая, веди себя соответственно».
Призвав на помощь все силы, Джиллиан с достоинством добралась до своей комнаты, где от ее выдержки не осталось и следа.
* * *
Рейф знал, что никогда не забудет лица Джилли, искаженного болью и обидой. Девушка была единственным человеком, которому он не пожелал бы ни малейших страданий, и все же причинил их. На такое поведение его вынудили обстоятельства и ее неожиданное признание в любви.
Сердце юноши разрывалось на части. Казалось, чья-то невидимая рука кромсает его тело длинным охотничьим ножом. В этот момент он ненавидел себя, хотя по-прежнему считал, что иначе поступить не мог.
Ужасная боль становилась все сильнее. Отчаянно хотелось догнать Джилли, утешить, хотелось крепко обнять, прижать ее к себе и сказать, что отныне все будет хорошо, он будет рядом и никогда больше не обидит, но это невозможно.
Его сердце словно покрылось ледяным панцирем. Молодой человек взял себя в руки, подавил эмоции, разжал кулаки и вышел из библиотеки.
* * *
Оказавшись в своей комнате, Джилли, наконец, дала волю слезам.
Нэн, ожидая возвращения хозяйки, уснула с раскрытой книгой на коленях. Когда же Джиллиан с грохотом закрыла за собой дверь, служанка, вздрогнув, проснулась и заспанными глазами уставилась на рыдающую девушку.
Нэн вскочила с кресла и, не обращая внимания на книгу, упавшую на пол, бросилась к леди.
– Что случилось, мисс Джилли? Дрожащими руками девушка смахнула с лица слезы.
– Сейчас я не могу говорить об этом, Нэн. Пожалуйста, помоги мне выбраться из платья.
– Как вам будет угодно.
– Вешать его в шкаф не нужно, – заметила Джилли, сбрасывая нижние юбки и вручая их служанке. Она опустилась на кровать и принялась снимать туфли и чулки. – Утром мы уезжаем. – Встав с кровати, девушка взяла ночную рубашку и халат и направилась в ванную.
Прислушиваясь к плеску воды, Нэн поспешно укладывала в чемодан вещи.
– Принести вам чашку чая, мисс Джилли? – спросила служанка, всерьез обеспокоенная. Никогда еще не видела она хозяйку в таком состоянии. Бывали, правда, случаи, когда, столкнувшись с несправедливостью, леди Джиллиан расстраивалась. Ее доброе сердце не могло оставаться равнодушным к несчастьям других людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27