– Конечно, я верю в Бога!
Брови барона изогнулись в притворной насмешливой печали.
– А я-то думал, что встретил родственную душу. Скажи-ка мне, – наклонился он вперед, -сладострастные наклонности, которые ты проявила, свойственны всем представителям святой церкви? Если это так, то я клянусь больше не сомневаться в существовании Бога. Я его буду просто отрицать.
Негодование, придававшее Грей силы в течение этих нескольких мгновений, угасло, оставив лишь печаль в сердце. Он собирался покарать ее. Грей пришла в ужас, чувствуя, как от слез защипало глаза.
Барон не двинулся с места.
– Если… – голос Грей предательски дрогнул, и она замолчала, чтобы взять себя в руки. – Так как вы, очевидно, имеете в виду прошлую ночь, – продолжала она, не глядя на собеседника, – я должна признаться, что пошла на это, намереваясь отказаться от монашеского обета.
– В самом деле? – Бальмейн глянул на дрожащие губы Грей. – Значит, ты надела сегодня это платье ради привилегий, которые дает тебе положение монахини?
Гнев вспыхнул с новой силой, но не смог зажечь Грей своим огнем. И все-таки она нашла в себе смелость встретиться взглядом с бароном Бальмейном.
– Нет, – ответила она, обхватывая себя холодными руками и стараясь согреть их в складках платья. – Я надела это облачение по приказу отца. Он еще не знает о моем грехе.
К тому, что произошло дальше, Грей оказалась совершенно неподготовленной, хотя заметила подозрительный блеск в глазах Бальмейна еще до того, как он протянул руку и ухватил подол ее юбки. Резко дернув девушку вперед, барон рывком усадил ее к себе на колени.
– А когда же ты собираешься рассказать отцу, что больше не годишься в монахини? – заинтересованно спрашивал Бальмейн, в то время как Грей барахталась, запутавшись в своем слишком просторном одеянии. – А может быть, он знает о твоем грехе или даже сам замыслил таким образом подстроить мне западню? Это он подослал тебя?
Грей затихла. Обвинение поразило ее, словно пощечина. Он действительно подумал, что Грей с отцом задумали поймать его в западню, пожертвовав ее невинностью. Что она отдала свое тело в надежде получить какие-то уступки. Нет, от этого человека ей ничего не нужно!
Отбросив покров, упавший на лицо, она возмущенно глянула на барона.
– Отпустите меня! – потребовала Грей, подавив желание вцепиться ногтями ему в лицо.
Барон усмехнулся и не позволил ей вскочить с его колен.
– Чего же ты хотела добиться, соблазняя меня?
Грей уперлась руками в его грудь, попробовала оттолкнуть, но, несмотря на все усилия, Бальмейн лишь крепче сжал ее в объятиях и повернул лицом к себе… Пораженная тем, насколько привлекательным мужчиной кажется барон Бальмейн, даже с лицом, искаженным гневом, Грей не заметила, что повязка у нее на голове съехала в сторону.
– Ты надеялась принудить меня жениться на тебе? – продолжал допрашивать барон. Его теплое дыхание овевало Грей. – Неужели Медланд так важен для тебя, что ты решилась заплатить за него своим телом, а может быть, даже заложила душу?
Так вот какие мысли возникли у барона Бальмейна! Неведомая доселе ярость охватила Грей, захлестнув все тело горячей волной.
– Нет, – громко возразила она, вытягиваясь, как струна, в стальных руках рыцаря. – Никогда я не вышла бы замуж за такого человека, как вы. Если бы я знала, кто вы такой, то никогда не отдалась бы вам!
Казалось, Бальмейна позабавил этот взрыв негодования.
– И я должен поверить тебе? – покачал он головой. – Больше похоже на то, что ты выследила меня и решила использовать подходящий случай.
Разъярившись еще сильнее от подобных предположений, в отчаянии оттого, что не имела возможности освободиться от этого любовника, ставшего врагом, Грей принялась изо всех сил молотить кулаками по его груди. Бальмейн лишь посмеивался над бесполезными попытками слабого существа противостоять его силе. Грей дала выплеснуться своей ярости и затихла, опустив дрожащие руки на колени и глядя в холодные глаза своего противника.
– Вы ошибаетесь относительно моих намерений, – она старалась говорить ровным голосом, скрывая волнение. Неважно, поверит он ей или нет, но правду барону Бальмейну знать следует.
– Отдавшись вам, я навсегда отреклась от монашеского служения. Я сделала это не для того, чтобы заполучить мужа, – она опустила ресницы, потом снова посмотрела в глаза рыцарю. – Я поступила так, потому что меня заставляли дать обеты той жизни, которую я не хотела вести. Мне хотелось бы остаться с отцом и помогать его людям…
– Моим людям, – резко поправил ее Баль-мейн.
Да, теперь они принадлежали ему. Грей кивнула:
– Нужда их велика, их поля…
– Думаешь, я не смогу о них позаботиться? Сможет ли? Человек, который так жестоко обошелся с ее братом?
– Даже если ты говоришь правду, – продолжал барон, – а я настолько глуп, что поверю тебе, то, могу сказать, напрасно ты использовала меня для достижения своих целей.
– Это верно, – согласилась Грей, – и я раскаиваюсь в содеянном, но изменить уже ничего нельзя. – Она посмотрела на свои сцепленные руки. – Я не хочу возвращаться в аббатство.
– Извини, но я тебе не верю, – сказал Бальмейн, пытливо вглядываясь в лицо Грей, которая вспомнила о метке, родимом пятне, спрятанном под повязкой. – Я слышал, многие предпочитают жизнь в монастыре тяготам обыденной жизни… даже если эта жизнь протекает в замке.
Грей покачала головой:.
– Я жила в аббатстве с семи лет и все эти годы была несчастна в стенах монастыря. Может быть, другие стремятся к такой жизни, но мне участь монахини представляется незавидной, – она бессознательно подняла руку, чтобы пригладить полотняную повязку и покров, спускавшийся вдоль Шеи.
Барон сразу же задержал ее руку.
– Твой рассказ очень трогателен, – насмешливо заметил он, дотрагиваясь до повязки, стянутой под подбородком.
– Нет, – отшатнулась Грей, откинув голову назад, но пальцы Бальмейна сомкнулись на ее шее, и лицо девушки снова оказалось перед его глазами.
– Мне рассказывали, что дочь Чарвика помечена дьявольской меткой, – произнес он, касаясь губами ее рта и поглаживая по щеке. – Это ты прятала от меня вчера?
Грей кивнула.
– Покажи мне, – он отнял руку и поднял голову. Взгляд Бальмейна как бы призывал ее воспользоваться предоставленной возможностью и сбежать.
Сначала Грей была слишком удивлена, чтобы что-то предпринять, и лишь тупо смотрела на барона. «Почему он не сделает это сам?» – мелькнула мысль. Можно ли считать такое поведение признаком уважения или просто попытка еще раз унизить ее?
Грей неохотно повиновалась. Она сняла полотняную повязку с покровом и, зажав куски материи в кулаке, снова подняла глаза, ожидая ответа, который должен был незамедлительно последовать.
– Ну что ж, теперь многое становится понятным, – прошептал рыцарь, не обращая внимания на беспокойство Грей. Он рассматривал пятно над левой бровью. – Я думал, прошлой ночью ты играла со мной в какую-то игру. Следовало самому догадаться… – И его глаза снова встретились со взглядом серых глаз девушки.
– Так было нужно, – еле слышно проговорила Грей, страстно желая, чтобы ее избавили наконец от мучительного объяснения. Она снова склонила голову, и завеса шелковых волос упала между ними.
– Значит ты неправильно обо мне судила, – сказал Гильберт Бальмейн так нежно, что от этих слов сердце девушки забилось сильнее.
Она вскинула голову, и на мгновение образ того призрачного возлюбленного, который стал дорог ей, промелькнул и снова исчез.
Бальмейн опять казался Грей человеком, враждебно настроенным и опасным, человеком, которого она боялась.
– Видишь ли, – задумчиво признался он, гладя золотистые пряди, касавшиеся его колен. – Я в дьявола верю не больше, чем в Бога. А может, и того меньше.
Он поднял руку и жесткими подушечками пальцев потрогал бледное пятно на виске Грей, которая сидела не шелохнувшись, хотя сердце рвалось из груди.
– И все-таки, – заметил барон, устало пожав плечами, – после твоего обмана я склонен думать, что в этом что-то есть. Кажется…
– Хватит! – горестный крик вырвался у Грей. Всю жизнь на девушку смотрели с подозрением, а теперь обидные слова вновь обрушились на нее. Невозможно было терпеть еще и эти обвинения -особенно от человека… человека, которому она отдала самое драгоценное, что у нее было.
Гнев овладел ею с новой силой. Подчиняясь безрассудному желанию стереть с лица барона насмешливое выражение, Грей подняла руку и с удивившей ее саму легкостью ударила его по щеке. Ни одного мужчину, кроме Уильяма, не осмеливалась она когда-либо ударить.
– Я всего лишь человеческое существо, обреченное нести это проклятье, пятно на лице, но не дьявол оставил эту отметку, а Бог, – в запальчивости Грей не обратила внимания ни на красное пятно, расплывшееся по щеке Бальмейна, ни на искры ярости, сверкавшие в его глазах.
– Это всего лишь родимое пятно, ничего больше, – продолжала она. – Меня вы можете опасаться не больше, чем кого-либо другого.
– Итак, у малышки есть коготки, – сквозь зубы бросил Бальмейн. – Я ожидал чего-то в этом роде.
Грей выпрямилась, глядя прямо в глаза сурового разгневанного мужчины, но в следующее мгновение оказалась опрокинутой навзничь, и это лицо нависло над ней, и все те же холодные глаза погружались в ее взор.
– Если бы у меня было время и настроение, – сказал Бальмейн, – я бы занялся твоим укрощением и усмирением. Но потому как сейчас у меня нет ни того, ни другого, обойдемся вот этим.
Укрощать ее? Но она не… Грей не успела возразить и почувствовала его губы на своих губах. Мысль о том, чтобы воспротивиться поцелую, даже не пришла ей в голову.
Под требовательными губами мужчины она со вздохом разомкнула уста и позволила языку проникнуть вовнутрь. Началось медленное скольжение по самым чувствительным местам, которые умелый любовник знал лучше, чем сама Грей.
Отказываясь внимать настойчивым голосам, которые призывали соблюдать осторожность, она с радостью откликнулась на вторжение и безрассудно обвила руками Гильберта Бальмейна, прижавшись к нему всем телом. А когда он нежно коснулся потаенного места внизу живота, с готовностью изогнулась навстречу ласке.
Затем все прервалось так же внезапно, как и началось, и Грей осталась лежать, глядя вверх, на мужчину, который с поразительной легкостью оторвался от нее. В мгновение ока он превратился из страстного любовника в холодного, отчужденного противника. Как удавалось ему властвовать чувствами, перед которыми Грей оказывалась совершенно беспомощной? Или она слишком долго подавляла свои естественные устремления?
– Еще вчера я мог пасть жертвой твоих чар, – заявил барон Бальмейн. – Но, уверяю тебя, я не собираюсь платить ту цену, что ты запросишь за неудавшееся свидание. Ваш план провалился, леди Грей.
Непросто было собраться с мыслями после стремительной атаки на ее предательски податливые чувства, но потрясение от этих слов помогло Грей справиться с собой. Найдя в себе силы отбросить то, что произошло минуту назад, она встала со скамьи и оказалась перед грозным рыцарем.
– Вы заблуждаетесь, – проговорила она ужасающе слабым голосом, от которого сама содрогнулась, а затем сделала глубокий вдох и продолжала более уверенно: – Мне от вас ничего не надо из того, что вы мне еще не успели дать.
Бальмейн подозрительно сощурил глаза:
– А что же ты успела воровски получить от меня?
Грей вздернула подбородок, не желая быть втянутой в ничтожный спор об украденных или подаренных ласках.
– Хоть вы и не верите мне, – сказала она, – это правда, что я не знала, кем вы являетесь. Не знала до сегодняшнего утра. Я надеялась получить свободу от церковных обетов, но не мужа… свободу вы мне и дали.
Ноздри прямого носа Бальмейна затрепетали, он издал короткий смешок.
– Можете не сомневаться, леди Грей, – сказал он, прикрепляя меч к поясу, – вы вернетесь в аббатство. Хотя вы и не обладаете больше чистотой, достойной монашеского служения, в монастыре для вас найдется место. Вы поедете… даже если мне самому придется тащить вас туда.
Монастырь… Грей шагнула к Бальмейну:
– Не вам решать…
Барон нетерпеливо рубанул рукой воздух:
– В конце концов, все, имеющее отношение к Медланду, отдано под мою ответственность. Придется согласиться с этим решением и удалиться в монастырь.
Сердце гулко забилось в груди. Правда ли то, что он сказал? В его власти лишить отца права распоряжаться ее судьбой? Если так, то все было напрасно, раз барон решил вернуть ее в Арлеси. Закусив губу, Грей низко склонила голову, не сводя глаз с рукоятки меча.
– Тогда я прошу, барон Бальмейн, пересмотреть решение и позволить мне остаться с отцом. Он нездоров и нуждается в ком-нибудь…
– Решение принято, – перебил он ее взволнованную речь, круто повернулся и пошел прочь.
Грей не смогла бы сдержать свое возмущение и негодование, даже если бы и попыталась. Терять было нечего.
– У вас отвратительная привычка прерывать людей, которые пытаются разговаривать с вами, -отрезала она. – Вам следует избавиться от этого недостатка.
Грей уставилась Бальмейну в спину, страстно желая, чтобы он обернулся. И не была разочарована, так как рыцарь развернулся и теперь возвышался над ней, подобно разъяренному варвару.
– В будущем, если вы желаете мне что-то сказать, леди Грей, то обращайтесь, глядя мне в лицо, а не в спину. Вам понятно?
Грей понимала, что Бальмейн может стереть ее в порошок, раздавить в своих могучих руках, если того пожелает, – а в тот момент, похоже, такое искушение у него возникло, – но смогла победить страх. Раз уж ее ждет такая судьба, не имело значения, что он сделает с ней. Грей собрала всю свою храбрость и выпрямилась, стараясь казаться повыше ростом.
– В будущем, говорите? – она горько усмехнулась. – Так как у нас нет совместного будущего, барон, ваше требование оказывается совершенно нелепым. Или мне следовало сказать «приказ»?
Бальмейн гневно сощурился, вена на его лбу сильно пульсировала.
– Спрячь свои коготки, кошечка, – прошипел он. Сжатые кулаки свидетельствовали об усилиях, которые предпринимал рыцарь, чтобы овладеть собой. – День только начался, и дел предстоит много. А с тобой мы еще поиграем.
На этот раз барон удалился не оглядываясь, а Грей смотрела ему вслед с выражением ужаса на лице.
ГЛАВА 6
Был уже полдень, когда Грей набралась наконец храбрости и вышла из часовни. День выдался пасмурный, тяжелые облака закрывали небо. Оглядевшись, девушка увидела, что работники занимались делами, которые она поручила им накануне. Она обрадовалась этой небольшой милости небес, но все равно чувствовала, что множество глаз устремлено на нее.
Да, интерес нового барона к дочери Чарвика вызвал всеобщее любопытство. Последовав за ней в часовню, он проявил свою заинтересованность самым откровенным образом. Должно быть, это происшествие вызвало большой переполох… и множество измышлений. Опасаясь самых худших выводов, поспешно сделанных окружающими, Грей решила, что ей нет никакого дела до того, какое мнение сложилось о ней, но при этом всего лишь лгала сама себе.
По крайней мере, теперь у нее был план или представление о том, с чего начать. Нелегко было найти выход, но во время молитвы Грей просила Господа вразумить ее, и мало-помалу прояснился дальнейший путь. Конечно, решение было не самым лучшим, но казалось наиболее приемлемым для Грей.
Она решительно поправила повязку на лице и подняла голову. Девушка направилась прямо к сторожевой башне, в полной уверенности, что найдет там сэра Абеляра. Кому же знать, где находится ее отец, как не одному из посланников короля. Этот рыцарь нес ответственность за то, чтобы бывший владелец Медланда не причинял беспокойства новому барону. Если она рассудила правильно, то перед прибытием Бальмейна прежнего барона должны были снова запереть в башне.
Проходя по двору, Грей заметила много незнакомых лиц. Похоже было, что Гильберт Бальмейн привел с собой целое войско, предвидя сопротивление. Должно быть, беспрепятственный въезд в замок позабавил его – новые владения преподнесли ему на блюде; само собой, королевские воины расчистили путь Бальмейну.
К большому облегчению Грей, сэр Абеляр действительно находился в башне. Девушка застала его беседующим с рыцарем, одетым в цвета Бальмейна.
– Леди Грей, – воскликнул страж, прерывая разговор и делая шаг ей навстречу: – Вы ищете отца?
– Да. Он наверху?
– Нет. Барон Бальмейн недавно прислал за ним. Его доставили в холл замка.
Уже? Грей не подумала, что барон так скоро вспомнит о своем враге. Какие у него намерения?
– А вы не знаете, что будет с моим отцом? – спросила она.
Рыцарь не сразу смог найти нужный ответ и нахмурился, понимая беспокойство дочери за судьбу отца. Поморщившись, он бросил взгляд на человека из свиты Бальмейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33