– Я думала, мы уже никогда не окажемся здесь снова, – прошептала Сибель.
Диана повернулась к своей служанке, которая все еще сидела позади нее.
– Да, – согласилась она со вздохом.
– Знаете, граф будет допрашивать вас, – сказала Сибель так же тихо. – Он уже не будет молчать, как молчал все эти три дня.
Диана только кивнула. Пленных после освобождения всегда допрашивали. Она посмотрела вперед, на замок, где родилась и выросла. При виде его она должна была испытывать радость, но вместо этого не могла избавиться от воспоминаний о том, что оставила позади, в Рат-на-Иоларе.
Сибель тихонько толкнула Диану, и та поняла, что невольно придержала лошадь. Она быстро подтолкнула коленями бока своей лошади, и животное послушно тронулось вперед.
Наконец лошади, цокая копытами, въехали во двор замка, и грумы бросились вперед, чтобы подхватить поводья. Спешившись, Диана устало начала подниматься по лестнице, Сибель следовала за ней.
Войдя внутрь, Диана неуверенно остановилась. В холле ждал Лаклан Гилбридж. Роберт редко брал Лаклана с собой, когда уезжал из крепости, предпочитая оставлять своего заместителя руководить в его отсутствие.
Поздоровавшись с Робертом, Лаклан едва взглянул на Диану, и она робко улыбнулась ему. Не получив ответного изъявления радости, Диана почувствовала, что сердце ее упало. От Роберта она ожидала холодной ярости, и он оправдал ее ожидания. Но от остальных, в особенности от Лаклана, она ждала радости по поводу ее возвращения. Она усталым жестом потерла затылок. Чувствуя себя разбитой, она мечтала только об одном: оказаться в своих покоях.
Роберт, как и в предыдущие три дня, продолжал игнорировать ее. В сопровождении своих людей он проследовал в большую залу. Диана неохотно пошла следом. Против ее ожиданий, допрос будет происходить при всех.
С раздражением она заметила, что Дональд Кэмпбелл тоже ждал ее там. Еще больше ей было неприятно видеть сидящую рядом с ним леди Элен. Графиня была разодета, как на придворный праздник. Ее шелковое платье цвета персика было оторочено мехом по подолу и краям широких рукавов, доходящих до локтя. Талию охватывал золотой плетеный пояс. На шее и запястьях играли изумруды. Волосы были уложены в замысловатую прическу, вздымавшуюся на целых восемь дюймов и драпированную золотистой сетчатой вуалью, спускавшейся ей на плечи.
Диана повернулась к Сибель и тихо сказала:
– Ты можешь идти наверх, если хочешь.
– Нет, – покачала головой Сибель, – я останусь с вами.
– Ах, леди Диана! – Голубые глаза Элен вспыхнули, как только Диана подошла и встала в центре у стола. – Как долго мы были лишены вашего приятного общества.
Улыбка Элен осветила ее утонченные черты. Она нравилась Роберту. И всегда настораживала Диану.
– Да, много времени прошло, – осторожно сказала Диана. Она не садилась, не сел и Роберт, стоявший рядом с ней.
– Граф дал вам более чем достаточно времени, чтобы вы могли сбежать, – продолжала Элен обманчиво мягким тоном. Она откинулась на спинку стула, ее тонкие пальцы поигрывали ножкой бокала с вином. – Зная, как вы изобретательны, мы надеялись, что вы пройдете и в замочную скважину.
– Меня охраняли, – осторожно отвечала Диана.
– И, как видно, хорошо обращались, – заметила ее невестка с той же улыбкой.
– Да уж, лучше, чем вы обращались с Ианом Мак-Кендриком! – выпалила она. – Мальчик был болен, когда вы вернули его.
– Мы не будем обсуждать это отродье Мак-Кенд-риков! – злобно сказал Роберт.
Раньше чем Диана смогла ответить, Дональд поднялся и сказал натянуто:
– Я, например, очень хотел бы узнать, как именно с вами обращались! Споили, накормили, и Мак-Кендрик опробовал на вас свое известное всем копье?
Диана повернулась к нему, в бешенстве от того, что он позволил себе задать вопрос, который был внутренним делом их семьи.
– Вас это не касается! – резко ответила она.
– Нет, меня это очень даже касается! – возразил Дональд, прищурившись и глядя прямо на нее: – Я хочу знать, как моя будущая жена поживала в объятьях моего смертельного врага.
Она взглянула на него так, словно он был паразитом, ползущим по полу:
– Тогда почему вы спрашиваете меня об этом?
– Отвечайте, ляжете ли вы на брачное ложе девственницей? – Дональд с такой силой хватил кулаком по столу, что его бокал опасно закачался.
Диана холодно улыбнулась в ответ:
– Так как вас не будет со мной на брачном ложе, это вас не касается. – Она подняла голову, наблюдая, как он воспримет сказанное.
– Хватит! – гневно приказал Роберт, прежде чем Дональд смог что-либо ответить. Он взглянул на нее: – Мы должны знать, что случилось с тобой в Рат-на-Иоларе. И мы должны знать это сейчас же!
– Так что вы хотите знать? – спросила Диана. Хотя голос ее был спокоен, Диана сжала руки, чтобы они не заметили, что они дрожат. Во власти Роберта было изгнать ее из Сидена. Но и она не могла отказаться отвечать на его вопросы. Она не могла отказаться отвечать ни на чьи вопросы, кроме собственных.
Роберт покраснел – явный признак того, что он взбешен. Он подошел ближе и наклонился к ней.
– Он использовал тебя, да? Скажи, да или нет! – требовал он.
– Вы не поверили бы, если бы я стала отрицать. – Она прямо смотрела ему в глаза.
Роберт склонил голову.
– Поверил бы, – мягко сказал он, – если бы ты подтвердила обратное и дала мне слово.
Диана наклонила голову. Для Роберта, она ясно понимала, это принципиально важно. Даже защитные сооружения Рат-на-Иолара не были так важны для него.
Роберт поднял подбородок.
– Так как ты ничего не отрицаешь, надо понимать, ты, очевидно, больше не девица. – Он подождал некоторое время, и когда ответа не последовало, продолжил: – Какой мужчина теперь захочет взять тебя, Диана Мак-Ларен! – язвительно сказал он. – Шлюха. Ты должна была убить себя, но не отдаться ему!
Диана оглядела зал. Мужчины, которые всю жизнь обращались с ней с почтением и восхищением, теперь отводили глаза, словно не желая видеть ее позора.
Она вновь взглянула на брата, который смотрел на нее так гордо, словно одержал победу.
Здравый смысл подсказывал ей быть осторожной. Но усталость пересилила, и Диана сорвалась.
– Если бы я попала в плен к такому, как ты, я действительно убила бы себя, – заявила она.
Пощечина была неожиданной и грубой, наотмашь. Хотя она и отступила на шаг, ей не удалось все же удержаться на ногах. Сибель поспешила ей на помощь, но Диана жестом остановила ее.
– Даже мой враг не позволял себе так вести себя! – глухим напряженным голосом сказала Диана.
Неожиданно и стремительно Роберт схватил ее за руку и высоко поднял ее.
– Есть ли кто-нибудь среди вас, кто заступится за эту использованную, оскверненную женщину? – спросил он.
И вновь все отводили глаза. Резким движением Диана вырвала руку. Лицо Роберта светилось от удовольствия. Ни один мужчина не встанет на ее защиту. Такого не могло произойти до похищения. Роберт, чуть повернувшись, обменялся взглядами с Дональдом. Они улыбнулись друг другу.
– У вас есть еще вопросы ко мне? – требовательно спросила Диана.
Роберт вновь повернулся к ней.
– Не сейчас. Ты можешь идти, – разрешил он.
Высоко подняв голову и распрямив плечи, Диана гордо вышла из залы, Сибель следовала за ней. Как только они пришли в покои Дианы, Сибель быстро схватила полотенце и намочила его в чаше с холодной водой, стоявшей на туалетном столяке.
– Ох! – воскликнула она в отчаянии, рассматривая щеку Дианы. – Уже меняет цвет.
Диана слабым движением приказала Сибель удалиться и убрать мокрое полотенце и тяжело опустилась на стул, стоявший рядом с ней. Откинувшись на спинку, она положила ладонь на лоб и неподвижно уставилась в огонь. В пламени очага она видела высокого золотого рыцаря таким, каким он предстал перед ней в тот день в долине под Эдинбургом. И все же не игра света создала его образ: это была ее собственная память, и образы, рожденные ею, были мучительно живыми воспоминания, которые останутся с ней навсегда.
Сибель отложила полотенце и подошла к кровати Дианы. Через некоторое время она обернулась и, прежде чем спросить, несколько мгновений смотрела на нее.
– Может быть, нам стоило остаться? – неуверенно прошептала она.
Диана, наклонив голову, взглянула на свою служанку. Последовало долгое молчание, прежде чем она ответила:
– Это самообман думать, что все могло сложиться по-другому.
– Как белый вереск.
Диана вскинула голову, не уверенная, что она правильно расслышала.
– Что? Что ты сказала?
– Ничего, миледи, – прошептала Сибель. – Резко встав со стула, Диана направилась к кровати:
– Уже поздно, дорогая. Надо отдыхать.
Но, несмотря на усталость, Диана безуспешно пыталась уснуть. Она долго ворочалась с боку на бок, не в силах найти удобную позу.
«Боже! – думала она. – Что с ней случилось? Почему она не может избавиться от воспоминаний о человеке, похитившем ее: о его прикосновении, образе?
Она была в его объятиях, принимала его поцелуи и его нежность. Неужели она сможет найти замену ему? Ведь оригинал для нее навсегда утерян».
В Рат-на-Иоларе Торн стоял у постели брата вне себя от волнения. Он протянул руку, чтобы коснуться лба, но еще на расстоянии почувствовал, что мальчик в лихорадочном жару. Иан был без сознания. Гризель пыталась сделать все возможное.
Торн оторвал взгляд от Иана и взглянул на Гризель.
– Он будет жить? – задал он прямой вопрос.
– Если Богу будет угодно, – бесстрастно сказала она.
Не эти слова он хотел услышать. Одна мысль о том, что Иан может умереть, была невыносима.
Гризель собиралась что-то сказать, но замолчала, увидев, что дверь открылась. В комнату тихо вошел Энгус. Его взгляд устремился на Иана.
– Как он? – поинтересовался Энгус.
Торн повесил голову. Горе и ярость легли невыносимым бременем на его плечи.
– А как ты думаешь?
Подойдя ближе, Энгус коснулся его руки:
– Что ты собираешься делать?
– Отправить Мак-Ларена в ад, – мрачно заявил Торн.
Энгус кивнул:
– Нам нужна будет помощь.
– За этим дело не станет, – ответил он, – Кармайклы всегда откликнутся на наш призыв помочь в битве.
– Я немедленно пошлю им весть, – сказал Энгус и повернулся, чтобы уйти.
Чувствуя потребность в немедленных действиях, Торн все же стоял, не в силах отойти от кровати Иана. Он следил, как Гризель поправляет одеяла и озабоченно поглядывает на маленькую фигурку, распростертую на кровати.
Взглянув на брата, Торн разволновался не меньше ее. Иан, казалось, раскраснелся еще больше!
Выпрямившись, Гризель схватилась за поясницу.
– Тебе надо отдохнуть, – грубовато сказал Торн. – Пришли кого-нибудь из слуг, чтобы посидели с ним.
Она со вздохом опустилась на стул возле кровати и, взглянув на Иана, сказала тихо:
– Нет. Он мое дитя, – если не тела моего, то сердца. Никто не будет выхаживать его, кроме меня.
Торн сел у кровати и взял маленькую, горячую ручку брата в свою. Ни о чем, кроме мести, он не мог сейчас думать. В молчании шли минуты. И он не смог сдержать вырвавшийся у него отчаянный крик, эхом отозвавшийся в залах Рат-на-Иолара. Он остановился, тяжело дыша, словно пробежал несколько миль.
Если бы Иан был мужчиной, если бы его ранили в битве, Торн не ощущал бы теперь этого бесконечного чувства беспомощности и угрызений совести. Несмотря на суровую жизнь, горцы отнюдь не были варварами. Существовал кодекс чести – единый для всех и ненарушимый: мужчина не ударит другого в спину, давший слово обязан его держать, и мужчина никогда не должен воевать против детей.
– Этот сукин сын умрет! – пробормотал Торн, вспомнив о виновнике плачевного состояния мальчика. Он вновь взглянул на Гризель: – Я еду в Сиден, чтобы убить Мак-Ларена.
Гризель задумчиво подняла бровь.
– Ты не сможешь взять осадой Сиден, – сказала она. – Они могут выдерживать осаду годами.
– Никакой осады! – он почти кричал. – Я собираюсь напасть и убить всех Мак-Ларенов, прячущихся за этими каменными стенами!
Гризель внимательно посмотрела на него:
– Всех Мак-Ларенов?
– Да, – мрачно ответил Торн. – Они стали сущим наказанием для всех жителей Высокогорья.
– Ты пожалеешь, если сделаешь это, – наконец сказала Гризель.
Торн, опешив, посмотрел на нее Она, как всегда, прочла его мысли, подумал он. Так было всегда, с самого детства.
– Нет места сожалениям! – твердо сказал он.
– Прольется много крови, – заметила она.
– И пусть будет так! – быстро ответил он, раздраженно взглянув на нее.
– Я не отговариваю тебя убить Мак-Ларена, – торопливо сказала она. – Если бы это было в моей власти, я сделала бы это сама. – Она тяжело вздохнула: – Но нельзя винить всех.
Торн не ответил, и Гризель нахмурилась:
– Как мне уговорить тебя передумать?
– Никак.
– Что ж, будь что будет, – прошептала она смиренно.
Словно приняв какое-то решение, Гризель медленно поднялась на ноги. Подойдя к окну, она открыла деревянные ставни. Он наблюдал за ней с некоторым любопытством. Она не мигая смотрела на луну.
– О чем ты думаешь, старая женщина? – резко спросил он.
Она не ответила, более того, казалось, и не слышала его. Она смотрела напряженно, не отводя взгляда. Гневно буркнув что-то, он поднялся на ноги. Он и так слишком долго откладывал. Время выполнять задуманное.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
За сотни миль от Рат-на-Иолара Диана вдруг широко открыла глаза, мгновенно пробудившись от глубокого сна, крепко державшего ее в своих объятиях еще несколько секунд назад. Минуту она лежала неподвижно, глядя на темный потолок. Что разбудило ее? Смутно, в туманной реальности сна, ей почудился чей-то крик. Крик боли и агонии, поразивший ее в самое сердце.
Она села на кровати и прислушалась. Все тихо вокруг. Лоб ее все еще был мокрым от пота, когда она наконец поднялась с кровати и подошла к окну. Полная луна и редкие звезды проглядывали сквозь несущиеся рваными лентами облака. В ушах ее все еще звучал крик, словно эхо, гонимое ветром по вересковым пустошам.
И вновь взгляд ее был прикован к луне. Словно зачарованная, она следила, как облака рассеялись и образовался сияющий белый ореол. И в этом почти правильном кругу Диана вдруг увидела лицо Мак-Кендрика. Она удивленно наклонила голову. Почему-то она была почти уверена, что это не его крик.
– О Боже! – простонала она, вспомнив лихорадочно блестевшие глаза мальчика.
Отвернувшись от окна, она подошла к шкафу, стоявшему в ногах кровати, и вынула оттуда пучок сухих листьев. Мгновение спустя она была уже одета. Взяв запасную накидку, она затолкала ее в кожаную сумку, надеясь, что в ней останется достаточно места для того небольшого количества еды, которую она собиралась взять с собой. Сибель проснулась, разбуженная шумом.
– Я должна вернуться в Рат-на-Иолар, – сказала она служанке.
Сибель торопливо вскочила со своего тюфяка.
– Я поеду с вами, – решительно сказала она.
– Нет, дорогая, – тихо сказала Диана. – Мне нужно ехать быстро. А тебе нужно остаться здесь, чтобы объяснить мое отсутствие.
– У вас было видение?
Диана кивнула, хотя, по правде говоря, ничего подобного с ней раньше еще не случалось.
– Слушай, – прошептала она, – когда обнаружат мое отсутствие, скажешь, что я поехала в деревню принимать роды.
Сибель с сомнением посмотрела на нее:
– Но это три дня пути туда и столько же обратно.
Диана вздохнула, потом лицо ее просветлело.
– Первые два дня ты будешь говорить, что я нездорова, – наставляла она. – Потом, когда они заметят, что я уехала, расскажешь им о родах. Держу пари, ты слышала, что есть женщины, которые рожают по нескольку дней.
Еще сомневаясь, Сибель все же ответила:
– Я сделаю все, что смогу.
Диана чмокнула Сибель в щеку:
– О большем я не прошу.
Чувствуя, что нужно торопиться, Диана оставила Сиден. Изо всех сил нахлестывая Банрих, Диана скакала по вересковым пустошам, гонимая предчувствием, причину которого она не могла объяснить даже себе. Над ее головой ярко светила луна, и она внутренне молилась, чтобы облака не скрыли единственный источник света, освещавший дорогу.
Двигаясь с предельной скоростью, она покрыла расстояние до Рат-на-Иолара менее чем за три дня, отдыхая только тогда, когда Банрих не могла больше скакать.
Диана подъехала к Рат-на-Иолару в сумерках. Долгий летний закат освещал землю сиреневыми тенями, напоминавшими цветущий вереск. Приближалось время его цветения.
На дальней стороне подъемного моста Диана остановилась. Все, казалось, было спокойно и не менялось, словно она только что покинула это место. Направив лошадь вперед, Диана с опаской пересекла подъемный мост, не зная, как ее встретят. К ее удивлению, ее сразу пропустили.
Оставив лошадь на попечение груму, она медленно прошла через двор. Оглядевшись, она поняла, что графа нет в замке. Всего несколько человек прошли по двору, скорее подчеркивая, чем скрашивая пустоту замка. Никто не преградил ей путь, когда она ступила в залу и стала подниматься по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27