Тан был ближе к рорку, чем к
людям. Ран не убил рорка, когда мог это сделать, и теперь Тан был если и
не другом, то проводником и попутчиком. Ран припомнил старую истину о том,
что "ребенок", выросший среди волков, становится "волком", разумеется - не
физически, а умственно. Насколько же это было верно по отношению к Тану и
ему подобным? Он ходит прямо, а не на четвереньках... Тан был не
единственным воспитанником рорков. Ни он, ни Ран Ломар не представляли,
сколько существует таких "подкидышей". Точно так же никто не знал, в каком
возрасте нашли самого старшего из подкидышей. Но, очевидно, некоторые из
них должны были уже уметь говорить.
Их разговоры оставляли очень много неясного в представлении о рорках,
об их человекоподобных качествах и особенностях, об отношении между ними и
людьми. Потребовались бы годы напряженных научных изысканий, чтобы
выяснить все это. Неизбежно, люди, выросшие среди рорков, испытывали их
сильное влияние. Но подобно тому, как луч света, проходя сквозь прозрачный
материал, все же слегка окрашивается этим материалом, точно так же влияние
рорков должно было меняться в разумном человеческом материале.
Это был бы совершенно новый и увлекательный предмет исследования, но
пока что Ран мог лишь строить гипотезы. И гипотезы эти были очень шаткими,
ибо Ран никогда не встречал этих людей, роркменов, в Южном Токленде и даже
не слышал о них в Северном Токленде. Он упомянул об этом в разговоре с
Таном, и тот ответил:
- Мы остаемся в центре своей земли. Мы боимся, что нас увидят другие
люди. Если они убивают наших больших, они убьют и нас.
Всю жизнь проведя в поросших колючим кустарником долинах, эти люди
считали себя в безопасности в самых глухих местах Роркленда. Рорки вовсе
не были чудовищами и пожирателями людей; напротив, они миролюбивы. Но - и
он спросил об этом - разве рорки никогда не нападали на людей? Была ли
какая-нибудь правда в рассказах об этом?
- Ты можешь летать, Ран'к? - спросил Тан, добавляя к имени Ломара
своеобразный щелчок рорка; он всегда так делал, обращаясь к нему.
- Нет... конечно, нет.
Тан задумался, подыскивая слова.
- Нет... ты не можешь летать. Точно так же большие не могут нападать
на вас, если только вы не нападете на них. Они не могут. Не то, чтобы не
хотят. Не могут. Но если вы нападете на них, они могут. И... делают это.
Почему и бы нет?
Действительно, почему бы и нет? И все же очевидно, что по инстинкту
рорки не были агрессивными.
Время от времени Тан, ни слова не говоря, садился и как бы
отключался, ни знаком, ни взглядом не показывая, что видит Рана и Норну.
Иногда он молчал, а иногда бормотал что-то тихо, бессловесно; и всегда в
такие минуты он смотрел на солнце. Позже он не мог и не хотел объяснить
это: пожимал плечами, улыбался своей любопытной, непередаваемой, чуждой
улыбкой.
- Рорки делают так?
Легкое движение головой, легкий жест рукой, легкое пожатие плечами,
загадочная улыбка.
Рорки... Столетиями люди на Пиа-2 верили, что рорки - это акулы.
Теперь же Ран знал, что они скорее подобны дельфинам... Предстояло еще
многое, многое, многое узнать.
Появился еще один роркмен, худой, рыжеволосый, краснобородый; он
спустился с холма и заговорил с ними. Тан ничего не сказал, так же как и
Ран и Норна - она даже не двинулась. Но как бы ощущая ее страх, человек
приближался медленно, огибая ее на определенной дистанции; он с
незнакомыми звуками и непонятными жестами подошел к Тану, и только тогда
начался разговор.
То, что он сказал, очевидно, опечалило его и Тана. Когда их разговор
прервался на момент, Ломар спросил, что случилось.
- Здесь вверху, - Тан показал, - человек и три рорка. Все трясутся.
- Трясутся? - Удивленный Ран даже повторил это слово.
Рыжеволосый серьезно посмотрел на него, слегка откинул голову и с
трудом выговорил:
- Ихо... адка. - Потом графически изобразил значение слова.
- Лихорадка? - внезапно сообразил Ран. - Токская лихорадка?
- Тохк... ихо... адка, - согласился рыжеволосый. Тан издал знакомые
сожалеющие и утешающие звуки. Они ничего не могли сделать, да и никто не
ожидал от них этого, поэтому с несколькими гротескными жестами и звуками
они расстались.
Местность, по которой они теперь шли, представляла собой широкий луг
с пожелтевшей травой, пробивающейся сквозь снег. Ран думал о том, что
жизнь обитателей планеты сложилась бы совсем по-другому, если бы
первопоселенцы завезли бы сюда хоть какой-нибудь скот. Но Внешний мир
считал эту планету лишь источником краснокрылки, и поэтому так все
кончилось. Он думал о том, что стоит ли то благо, которое приносит это
растение всей галактике, того зла, что принесло оно обитателям планеты.
И потом внезапно вернулся к сегодняшним событиям. Итак, токская
лихорадка распространена и здесь; может, ее занес кто-то из найденных
роркам детей; и даже рорки восприимчивы к ней. Болезнь, которая поражает
две разные расы, уникальна. Сейчас... сейчас, он уверен, он поймет эту
важную мысль. Возможно, болезнь возникла у рорков и от них передалась
токам. Он не знал, как она действует на рорков. Но зато хорошо знал ее
действие на токов.
Кое-что еще пришло ему в голову, и он спросил об этом. Когда рипы
размножаются.
- Не здесь, не в этой части страны, - сказал Тан. - Обычно нас
предупреждают, когда они приходят и каким путем идут. И мы уходим... когда
можем...
Что касается того, что рорки их ведут на людей, - никогда. Те,
которых видели Ран и Харб перед волной рипов, просто убегали от нее.
Обычно большие сами справляются с этими хищниками, но в циклические
периоды, когда рипы невероятно размножаются, с ними не справляется никто.
Образование Рана Ломара продолжалось по мере того, как он с Таном и
Норной продвигался на север. Можно было бы узнать и много больше и гораздо
больше увидеть, если бы с ними не было Норны. Хотя ее страх перед чужими
людьми немного ослаб, он никогда не исчезал полностью. Что касается
рорков, то ее отношение к ним тоже изменилось: она не убегала с криком при
виде рорка... если рорк был не очень близко... если рядом с ней был
Ломар... если он не приближался к рорку. Но на большее она оказалась
неспособной.
Не появилось в ней и любопытства по отношению к роркам; и это больше
всего раздражало Ломара, но он понял, что иначе и быть не может.
Так они миновали Холлоу Рок, возвышавшийся в отдалении, и однажды,
когда шли по узкой тропе между скалами и слушали тихий звук капающей воды
- это было за несколько дней до того, как они увидели Ласт Ридж, - Норна
сказала, глядя на него со смесью недоумения и удовольствия:
- Ранни. Ранни. Послушай... Снег тает.
- Да. Так всегда бывает в это время года... Разве не так?
Полуигриво, полураздраженно она слегка ударила его по плечу.
- Да, он обычно тает. Но это значит, что холодное время кончается, а
мы уже на Севере, рядом со Станцией.
И мы еще живы!

6
Когда появился Ласт Ридж, Тан не пошел дальше. Он говорил им об этом
раньше, но его исчезновение без предупреждения было таким неожиданным, что
Ран долго звал и искал его, пока не понял, что тот ушел насовсем.
На Ласт Ридж поднимался дым. Шорти, прирученный ток, решил
отправиться порыбачить в том самом пруду, где когда-то (казалось, это было
миллион лет назад) купались Ран с Рэнго. С ним была его нынешняя жена и
мальчик - ее сын, возможно, сын Шорти и, также возможно, ее брат. Семейные
отношения прирученных токов так сложны, что могут поставить а тупик целую
армию антропологов и генетиков. Костер же они разожгли, чтобы поджарить
мясо.
С высоты Ласт Ридж Шорти заметил костер в глубине Роркленда. Он
встревожился, так как в это время из-за лихорадки ни один охотничий отряд
не отправлялся в Роркленд. Шорти не знал, что предвещает этот костер, и не
пытался угадать. Он просто направился к Токитауну, сопровождаемый
морганатической миссис Шорти. Мальчик остался поддерживать костер, жарить
рыбу и поглощать ее с юношеским аппетитом.
Ласт Ридж растворился в сумерках, вновь появился на рассвете и
постепенно становился все выше и выше, когда внимание Ломара что-то
привлекло наверху. Он побежал на открытое место, таща за собой Норну и
яростно размахивая, чтобы привлечь внимание скиммера с флажком командира
Станции.
- Мальчик, вы устроили мне адскую зиму, - сказал Тан Карло Харб,
улыбаясь всем своим большим лицом.
- Нам тоже было не очень приятно... - ответил Ломар. - Ох... и
позвольте мне представить вам мисс Норну... - Он запнулся: он никак не мог
вспомнить ее фамилию. - Она из лагеря и клана мистера Малларди, дочь Олд
Гана. - Что-то заставило его добавить:
- Она моя... не дочь, черт побери, но...
Командир сказал:
- Понятно. Ну, что ж. Вам лучше подняться ко мне. Пока из кустов не
выбрался кто-нибудь. Ну, давайте!
Они поднялись.
Под ними и за ними Роркленд тонул в постимпрессионистском тумане.
Вновь сидя в скиммере, чувствуя знакомый запах горючего, резины и
туалетной воды, видя знакомый мундир командира, Ран испытывал довольно
странное состояние, будто все происшедшее с ним было сном. Вновь уши его
слышали громкие, хриплые крики Флиндерса и его людей, щелканье рорков,
чуждые интонации голоса Тана. Рядом с ним чистый, ухоженный, прекрасно
одетый командира. Но с другой стороны - Норна, в том же все платье, в
котором и была похищена.
- Я не хотел обидеть вас, - сказал Харб, отвернувшись. - Но боюсь,
что вы слишком тесно общались с чем-то... гм... неприятным... и... ну...
Ломар засмеялся.
- Мы оба воняем? - спросил он. - Было бы чудом, если бы мы не воняли.
Забавно, однако. На Старой Земле, целый час не употребляя горячей воды, я
уже испытывал неудобство. И...
- В медицинском отсеке, - коротко сказал Харб, - найдется
распылитель. Ничего не нужно делать. Только обрызгайтесь.
Обрызгаться. Ран соображал.
- ...и я все время даже не подумал об этом. А как здесь... лихорадка?
Только теперь он ощутил острый, насыщенный запах, исходивший
отовсюду.
Харб повернулся к нему.
- О, теперь уже лучше. Сами увидите. Но я еще не спрашивал вас. Одно
слово. Где вы были? Не говорите, _п_о_ч_е_м_у_. Но... Если будете
продолжать. Не нужно ничего говорить. Ну?
Ран перевел дыхание.
- Ну... - начал он. Рядом с ним, сжавшись в комок, сидела Норна. Она
боялась даже взглянуть в окно.
- Здравый смысл говорит мне, что вы не могли прийти пешком с Юга.
Через весь Роркленд. Невозможно. Но логика говорит мне о том, что у вас не
было другого пути... И боюсь, что это правда... хотя и невозможно. Ну?
Заснеженные поля, запах медленно горящего фитиля мушкета, кислый,
голодный запах лагеря Флиндерса, угрюмое укрепление на пути к Утесу
Флиндерса, замерзший на лету дождь и режущий ножом снег, удивительное,
волшебное многоцветие Долины Огней, говорящий рорк, загадочные улыбки
людей, живущих среди рорков, как ожившие легенды - вся цепь событий
промелькнула перед Раном...
Он даже не осознавал, что уже говорит, не видел, как командир посадил
скиммер. И в тишине раздавался только его голос.
Выговорившись, он глубоко вздохнул. Было бы слишком утверждать, что
Тан Карло Харб не поверил ему: нет, кое-чему из рассказанного он поверил.
Вопрос только: чему именно? Его реакция была примерно такой.
Д_о_л_г_о_е _о_т_с_у_т_с_т_в_и_е _Л_о_м_а_р_а_. Очевидно, не ваша
вина.
У_б_и_й_с_т_в_о _О_л_д _Г_а_н_а_. Плохо, но он знал, на что идет.
П_о_х_и_щ_е_н_и_е _Р_а_н_а_ и _Н_о_р_н_ы_. У них грубое представление
о гостеприимстве, не так ли?
П_л_а_н_ н_а_п_а_д_е_н_и_я_ н_а_ Г_и_л_ь_д_с_т_а_н_ц_и_ю_.
Ха-ха-ха-ха-ха!
Д_о_л_и_н_а_ О_г_н_е_й_. Отличное зрелище, а?
Р_о_р_к_и_ у_м_е_ю_т_ г_о_в_о_р_и_т_ь_. И попугаи умеют - "Попка
дурак, попка любит краснокрылку". Хи-хи!
Д_е_т_и_-_п_о_д_к_и_д_ы_ш_и_. Откармливают для убийства.
И так далее, и так далее, пока наконец: - Ну, ну, ну, очень плохо.
Целая зима полетела к черту. Беспокоился? Вы не можете себе представить,
как я беспокоился о вас. Теперь. Вот что вы должны сделать. Примите
горячий душ... не жалейте мыла. Хорошо... гм... выспитесь... - и лукавый
взгляд на Норну, - и утром отправляйтесь к медику. Вы общались... так или
иначе... и мы должны быть уверены, что в вашем организме нет микробов. А
потом приходите обедать. Я распакую новую игру, мне будет приятно испытать
ее с относительно разумным человеком. Идите.
Ни приказа о вызове войск, ни инструкций, ни вопросов, ни планов -
никакого интереса.
- Я должен был знать это, - сказал Ломар Норне.
Однако ему предстояло еще так много сделать и о многом подумать.
Горячий душ. Впервые Норна мылась под душем - раньше она знала лишь ведро
с водой и тряпку - и рвение Рана в собственном очищении не помешало ему
научить ее, как это делается. Прием душа продолжался несколько часов с
восхитительными перерывами и такими играми, которые, если и интересовали
командира, то лишь негативно.
Не был организован комитет возмущенных матрон по поводу присутствия
Норны. Некоторые игнорировали ее, другие нашли это новшество забавным, но
большинство было так удивлено, что не выработало никакой политики. Умытая,
вычищенная, одетая в торопливо собранные вещи, которые ей в некоторых
местах были велики, а в некоторых малы, Норна представляла собой приятное
зрелище. Если чья-нибудь жена или чья-нибудь дочь решили, что она
достаточна безопасна для знакомства, ее наивная реакция на то, что другим
казалось привычным, удивляла и очаровывала их. Она же, в свою очередь,
была восхищена тем, что впервые в жизни у нее друзей ее пола, часть мира,
о котором она знала лишь по рассказам отца, а позже - Ломара.
Таким образом, с Норной проблем не возникало. Не возникло их и с
медиком, маленьким человечком, немного увлекавшимся ботаникой и несколько
больше - выпивкой.
- С вами все в порядке, - сказал медик. - Слегка исхудали. Питайтесь
получше. Как насчет выпивки?
- Я уже забыл, что это такое. Да, конечно. С удовольствием.
Из медицинского шкафа были торопливо извлечены бутылка и стаканы, и
маленький медик счастливо приготовил две порции.
- Смерть роркам! - сказал он.
- Ваше здоровье, - после некоторого замешательства ответил Ломар.
Через некоторое время он спросил. - Что вы знаете о токской лихорадке?
Медик мигнул.
- Не очень много. Я не лечу токов, вы знаете. Для этого был бы нужен
большой и хорошо оснащенный госпиталь. О, конечно, время от времени я
осматриваю любимого слугу кого-нибудь из гильдсменов. Еще порцию? Я выпью
с вами, поддержу компанию. Большинство токов пугаются меня до смерти,
ха-ха, не могу понять, почему...
Итак, токская лихорадка? Это нечто вроде горячки, возникающей вновь и
вновь. Больного сильно трясет. Некоторые умирают, другие - нет.
Какая-то догадка начала формироваться в мозгу Ломара.
- У вас есть записи о вспышках эпидемии лихорадки? - спросил он.
Слегка удивленный, медик покусал нижнюю губу.
- Нет записей, - сказал он. - Нет... Вот так. Ну. Что я хотел
сказать... вы интересуетесь ботаникой? Ох. Простите. Я надеялся, что
кто-нибудь, кроме меня, заинтересуется ботаникой. Ах, да, записи. Но я
веду дневник, молодой человек, ха-ха, четырнадцать лет.. Не думал... Рад
услужить гильдсмену. Вы интересуетесь ботаникой? О, я уже спрашивал об
этом... Выпьем?
Ран вернулся к своей работе. Он обнаружил, что за время отсутствия
планы его полностью рухнули. Дела шли хуже, чем обычно. Старый Кэп
по-прежнему следил за прохождением краснокрылки через сушильные навесы и
склады, как он это делал всегда. Кладовщик принимал то, что приносили
токи, ворча по поводу побитых морозом растений и выдавая обычные расписки.
Токи покупали одежду, сырье для самогона, лезвия мотыг и тому подобное и
отправлялись обратно, в свои жалкие лачуги.
А продукция продолжала сокращаться.
Он просматривал записи, часто посещал склады, разговаривал с токами,
приносящими связки краснокрылки; он вспоминал Роркленд, пламенеющий от
зарослей краснокрылки. Он часами сидел за письменным столом, чертя
схемы... и уничтожая их.
- Выпьем? - говорил Релдон.
- Выпьем? - говорил Арлан.
- Выпьем? - говорил Харб.
- Выпьем? - говорил Кэп.
И Ран отвечал:
- Ну... да... спасибо... выпьем...
А ночью была Норна, как маленькая девочка, увлеченно рассказывающая
дневные новости - все для нее было великим событием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17