Эдуард покачал толовой и взглянул на свою собаку, черного мастифа, способного поймать и прожевать на бегу целого жареного фазана.
— В любом случае лорд Веллан, пылкий рыцарь у которого в крови огня больше, чем силы в руках, много раз обращался ко мне с просьбой назначить внучку его наследницей и дать ей титул баронессы Меррим де Гай. Разумеется, я посчитал это чистым вздором.
Его величество широко улыбнулся: само великодушие и доброжелательность.
— Итак, я решил, что наследником станет наш молодой рыцарь.
Он взглянул на Бишопа, довольно потирая широкие ладони.
— Бишоп, ты женишься на Меррим, внучке лорда Веллана. Я объявляю тебя наследником старика. Это владение очень важно для английской короны. Стратегически важно. Кроме того, оно не так далеко от Сент-Эрта, так что Дьенуолд может всегда обратиться к тебе, если моя дорогая Филиппа снова попадет в очередную передрягу. Я был уверен, что дети займут все ее время, но малыши, прекрасные близнецы, один из которых назван в честь меня, и девочка, тезка моей великолепной Элеоноры, кстати, мальчики — точная моя копия, что весьма немаловажно, — так вот, все трое весело хлопают в ладоши, когда она рассказывает им истории о своих похождениях. А девочка как две капли воды походит на свою матушку, благослови ее Бог.
Король снова полюбовался туфлями, каждая из которых была не менее фута длиной. Интересно, вырастут ли мальчишки столь же высокими, как их дед? Впрочем, если они хотя бы унаследуют рост матери, этого вполне достаточно.
— Вы многое поведали, ваше величество.
— Да, и твоя голова достаточно умна, чтобы проникнуть в суть сказанного и отделить мясо от костей.
Бишоп кивнул, но все же, не в силах поверить собственным ушам, осторожно переспросил:
— Вы желаете сделать меня наследником лорда Веллана де Гая, сир?
Его удивление было безмерным, искренним, и это нравилось королю, поскольку лишний раз подтверждало безусловную преданность.
Эдуард кивнул, довольный собственной щедростью:
— Именно. Ты станешь лордом Бишопом де Гаем из Пенуита. У тебя еще четыре брата, так что род твоего отца не прервется. Ты вполне можешь принять другое имя. Тогда и линия де Гаев продолжит существование.
«Король хочет, чтобы я стал пятым чертовым мужем девчонки?»
Король посылает его на смерть еще до того, как он насладится прелестями брачной постели! Король желает, чтобы его предали земле еще до того, как Бишоп полностью осознает, что Пенуит принадлежит ему, и только ему. Он станет лордом Бишопом де Гаем из Пенуита, пятым мужем… только вот сколько времени ему отведено, прежде чем его положат в гроб, пораженного древним друидским проклятием?
А вот это уже совсем плохо.
Роберт Бернелл вручил Бишопу свиток пергамента.
— Это и есть проклятие. До сих пор оно убило четверых, кто посмел захватить замок и жениться на леди Меррим.
— Прочти вслух, сэр Бишоп, — велел король.
Бишоп неловко откашлялся.
— Похоже, тут два отдельных проклятия.
— Так оно и есть. Читай.
Бишоп стал читать:
Тот враг умрет, что морем придет,
Тот враг умрет, что с земли придет.
Тот враг потерпит неудачу,
Кто ключ заветный заберет.
Сомненья нет: благословенна
Земля моя веков вовеки.
— А что это за ключ? — удивился Бишоп.
— Никто не знает, — заверил Бернелл. — Лорд Веллан сказал, что проклятие дошло до него именно в таком виде.
— Читай до конца, сэр Бишоп, — потребовал король.
Бишоп послушно развернул свиток.
Сердце девы — пламень чистых услад.
Очи девы — желания зеленый яд.
Волосы девы горят рыжиной.
Обидишь ее — и не будешь живой.
— А эта леди Меррим… у нее тоже рыжие волосы и зеленые глаза?
— По-видимому, так, — кивнул король. — Сохрани этот свиток. Советую еще раз прочитать и разобраться.
Бишоп тщательно свернул пергамент и сунул в ножны кинжала. Может, король втайне ненавидит незаконную дочь и поэтому посылает ее спасителя в лапы неминуемой смерти? Умрет ли он от чар духа? Или от яда, подсыпанного стариком? Или это сама девушка избавляет таким образом Пенуит от узурпаторов, а себя — от нежеланных мужей?
И действительно ли этим проклятиям много сотен лет?!
Бишоп не знал, что ответить, но тяжелые мысли продолжали его терзать. Он не хотел, чтобы король посчитал его трусом, но, с другой стороны, умирать никому не хочется. В конце концов, ему едва исполнилось двадцать четыре года.
Но выбора не было.
Бишоп тяжело вздохнул и поклонился.
— Благодарю, сир, за вашу щедрость и доверие. Это великая для меня честь. Я стану удерживать Пенуит до последнего вздоха.
«Остается надеяться, что последний вздох я испущу лет через пятьдесят, а не через неделю»
— Прекрасно сказано, — соизволил похвалить король. А главное — вовремя.
Он сделал знак Бернеллу, который вручил Бишопу документы на право владения Пенуитом, начертанные им самим в утренние часы, еще до рассвета, с королевской подписью и печатью.
Бишоп с ужасом смотрел на пергамент, видя в нем смертный приговор.
— Может, ваше величество, стоит составить еще один документ? Тот, который, возможно, спасет мне жизнь? — неожиданно просветлел он.
— Какой именно? — поинтересовался король. — А, вижу, уже тревожишься, что проклятие может сразить тебя.
— Согласитесь, сир, достаточно разумная мысль, тем более что уже четверо пострадали из-за этого проклятия.
— Но теперь оно не подействует! — возразил Эдуард, выпрямляясь. — Я объявил лорду Веллану свою волю и желание. Чтобы именно ты стал наследником! Сам король требует этого! Проклятие не имеет силы.
— Ах, ваше величество, — вмешался Роберт Бернелл, — все корнуоллцы знают, что четвертый рыцарь, захвативший Пенуит, клялся, будто явился по вашему приказанию. Но его судьба оказалась точно такой же, как у остальных. Он умер, когда тащил невесту к брачной постели!
— Я не слышал об этом, — нахмурился король, задумчиво гладя подбородок длинными пальцами. — Но он солгал, и Духи, конечно, поняли это, отправив его душу в ад.
— Возможно, — протянул Бернелл. — У него не было никаких документов, подтверждающих права на владение.
— Может, мне стоит настоять, чтобы духи прочли мои документы, подписанные его величеством? — выпалил Бишоп.
В толпе слуг послышались смешки. Роберт строго свел брови.
— Все же, — заметил король, не сводя глаз с Бишопа, — я не желаю тебе смерти, хотя твоя шутка не рассмешила меня. Робби, что ты думаешь?
— Думаю, сир, что сэр Бишоп старается утихомирить свои страхи недостойными шутками. Но человек он неглупый. И думаю, что даже успел придумать план.
— Это правда? У тебя есть план, сэр Бишоп?
— Да. И надеюсь, что надежный, сир, потому что другого у меня нет.
Три дня спустя сэр Бишоп Лит, официальный наследник лорда Веллана де Гая, барона Пенуита, оставил Лондон, который не слишком сильно смердел весной, и отправился в Корнуолл, подставляя лицо теплому ветру. Какое все же облегчение хоть на время забыть о грязных людских толпах, вони немытых тел и отбросов, нескончаемом шуме. Впереди расстилались проселочные дороги.
С ним было одиннадцать человек, верных солдат, оба королевских пергамента надежно завернутых в тюленью кожу, а также проклятие Пенуита.
Значит, рыжие волосы и зеленые глаза, так? Хм… Интересно… если он выживет, конечно. Он никогда не спал с рыжими. А волосы? Ее женские волосы? Такие же рыжие, как на голове? Ничего, вот станет она его женой, тогда он сам убедится.
Но прежде чем он переспит с ней, нужно избавиться от чертова проклятия. Есть же какие-то способы?! И хорошо, что он сумел найти один. Кто знает, может, сердце еще и будет биться… последующие лет пятьдесят?
Глава 3
Сент-Эрт, Корнуолл
Дьенуолд де Фортенберри, первый граф Сент-Эрт и чертов зять короля, едва заметно поморщился при взгляде на лицо молодого Бишопа, въехавшего во внутренний двор замка со своими людьми. Шлем он держал под мышкой, волосы, длинные и черные, как зубы старой гончей, разметались по плечам. Вид у него был самый несчастный. Ярко-синие глаза превратились в узкие щелки и зловеще потемнели. Можно подумать, ему предстоит смертельная битва. Да что это с ним?
— Веди людей в парадный зал, Бишоп! — окликнул Дьелуолд. — Вижу, ты привез не слишком радостные новости. Не говори, я сам угадаю: король, мой высокородный тесть, желает, чтобы я выстроил корабли, забрал с собой всех здоровых мужчин Корнуолла и отправился драться с проклятыми французами?
Бишоп покачал головой и улыбнулся. Глаза сразу просветлели.
— О нет, Дьенуолд, все не так плохо, особенно если мне повезет выжить. Но я нуждаюсь в твоем совете.
— Хм, — задумчиво промычал Дьенуолд, гладя безволосый подбородок. — Тайна. Мой шут Круки. обязательно сочинит историю, которая дойдет до наших внуков и правнуков. Эй, Филиппа, иди сюда, девочка, и приветствуй храброго рыцаря, который спас твою шкуру и, нужно сказать, очень красивую шкурку! Я специально добавил последнее, чтобы у тебя не было соблазна донести отцу, будто я тебя оскорбляю и унижаю! Не поверишь, Бишоп, но король сварит меня в кипящем масле, если я трону хотя бы один курчавый волосок у нее на голове! Он сам твердил мне это не меньше сотни раз за последние три с половиной года. Интересно только, откуда король узнает, тронул ли я этот волос или нет? У нее столько волос, что, думаю, она не хватится даже одной-двух прядей.
Филиппа де Фортенберри величественно спустилась вниз, держа на каждой руке по малышу.
— Здравствуй, сэр Бишоп! — воскликнула она, покачивая сына. — Добро пожаловать в Сент-Эрт! Что это! Ты не похож на человека, только что получившего королевскую награду. Иди сюда! И отдай Горкелу поводья, он позаботится о твоем коне и твоих людях. Наш сосед Грейлем де Мортон прислал нам превосходного вина из погребов своего тестя.
Бишоп спешился и вручил поводья Горкелу Безобразному, который наградил его широкой приветственной улыбкой, улыбкой такой пугающей, что по спине шел озноб. Про него говорили, что солнце неохотно встает по утрам, потому что приходится освещать ужасающее лицо Горкела. Но по правде говоря, теперь его физиономия казалась далеко не столь неприятной, как во время первой встречи, три месяца назад.
Обняв Дьенуолда, Бишоп подошел к Филиппе, всмотрелся в малыша и спросил:
— Так ты Николас?
— Николас этот, — пояснила Филиппа, качнув другого ребенка, который, впрочем, и не думал возражать. — А это Эдуард.
Бишопу захотелось обнять и Филиппу. Он даже шагнул к ней, но Дьенуолд предостерегающе свел брови, и Бишоп просто поклонился, слегка погладив ее руку, обхватившую животик Николаса.
— Вижу, вы здоровы, миледи, — произнес он и, когда она засмеялась низким мелодичным смехом, улыбнулся.
— Что случилось? Ты видел короля?
— Видел.
— Я слышала, как ты просил совета у Дьенуолда. Может, предпочтешь мой?
— Мне пригодится любой совет, — дипломатично заметил Бишоп, — ибо получается, что король, ваш отец, вручил мне прекрасное блюдо с едой, которая на поверку оказалась давно протухшей.
— Да, — вмешался Дьенуолд, — но ты улыбаешься. Не верю, что подарок оказался таким уж неприятным.
Он запустил пальцы в волосы, густые волосы, которые его пышная жена любила гладить, пока целовала в губы и покусывала мочку уха.
— Ты останавливался в Вулфетоне, чтобы поговорить с лордом Грейлемом?
— Нет, король велел мне поспешить, — вздохнул Бишоп, — Кроме того, я не слишком уверен в радушном приеме.
— О нет, он был бы рад твоему приезду, — заверил Дьенуолд. — Полагаю, я должен добавить, что Грейлем — честный воин. Если он что-то обещает, значит, его слово крепко. Более того, он тоже может лгать, обманывать и воровать, но куда хуже, чем я.
—Никто не способен лгать, обманывать и воровать лучше моего мужа, — поддакнула Филиппа, отдавая Дьенуолду одного из сыновей и улыбаясь гостю. — Сэр Бишоп, пойдем выпьем вина, и ты расскажешь обо всем, что случилось.
— Что же до жены Грейлема, леди Кассии, — продолжал Дьенуолд, подкидывая мальчика в воздух (Бишоп не был уверен, какого именно), — она настоящая принцесса среди женщин.
Он сунул сына под мышку, вздохнул, положил руку на сердце, поморгал и снова вздохнул.
— В отличие от Филиппы, которая предложит гостю всего лишь кубок вина, клянусь, Кассия отдаст ключи от винных погребов мужа.
Филиппа больно ущипнула его за руку.
— Нечего расписывать достоинства маленькой принцессы. В конце концов, принцесса я, а не она!
— Ты моя взрослая девочка, — нежно улыбнулся Дьенуолд, забирая у нее второго ребенка. — А где моя малышка Элеонора? Пусть Бишоп полюбуется на самую красивую девицу во всей Англии.
— Он сможет полюбоваться на нее в свое время, муженек. Итак, Бишоп, мой господин весьма доволен, что ты спас меня. И это после того, как он три года прожил со мной и видел, что я, подобно утке, переваливаюсь с боку на бок, сначала с Элеонорой, а потом с близнецами в чреве. Он уверяет, что едва не умер сам, когда я их рожала. Обвиняет меня в том, что я пыталась убить его, поскольку роды заняли чересчур много времени и угрызения совести чуть не задушили беднягу. И поэтому, хотя обычно не склонен к щедрости, готов разделить с тобой свой драгоценный запас вина.
— Дьенуолд, а где твой сын Эдмунд? — спросил Бишоп, оглядываясь.
— Отдан на воспитание лорду Грейлему.
Дьенуолд покачал головой и фыркнул.
— Видел парня две недели назад. Только и речи было, что о силе лорда Грейлема, мудрости и умении улаживать споры. Клянусь, у меня все нутро загорелось.
Эдмунду, сыну Дьенуолда от первой жены, было почти одиннадцать, и, как полагалось по обычаям того времени, настала пора отдавать его на воспитание достойному рыцарю. Ах, как быстро летит время!
Дьенуолд отдал малышей Бишопу, сгреб в кулак кудри жены, притянул к себе ее лицо и поцеловал раз, другой, громко чмокая. Потом поднял голову, засмеялся и объявил:
— Пора наполнить наши пустые животы, девушка. Позаботься об этом!
Филиппа, смеясь, позвала слуг и велела принести еду и вино. Бишоп понес в замок близнецов, которые удобно устроились у него на руках.
Когда на столах остались одни кости, Филиппа, успевшая убрать буйную гриву волос под изящную серебряную сетку, объявила:
— Время пришло, Бишоп. Итак, что случилось?
— Я новый барон Пенуит. Король также дал мне в жены Мерримде Гай.
Дьенуолд, только что успевший поднести к губам кубок, поперхнулся и пролил вино.
— Клянусь всеми святыми мощами, дело худо, Бишоп! Черт возьми, это проклятие не шутка!
Филиппа, перегнувшись через стол, хлопнула мужа по спине с такой силой, что тот едва не врезался носом в блюдо.
— Меррим вдовеет уже в четвертый раз! — возмутилась она. — Мой отец желает, чтобы вы стали пятой жертвой? Нет, тут что-то не так!
Бишоп поудобнее устроился на стуле, взял кубок со сладким красным вином и поведал им о встрече с королем.
— Значит, мой высокочтимый тесть сделал тебя наследником Пенуита? Да еще велел жениться на Меррит? Не хмурься, Бишоп! Зубы у нее вовсе не как у кролика, так что можешь успокоиться. Хм… идея мне нравится. Но какая же тут удача или польза, если ты умрешь? Не пойму, как тут быть!
Нет удачи! Нет удачи!
Если Бишоп должен обвенчаться!
И что получит он взамен?
Нет удачи, нет удачи,
Только боль, одна лишь боль!
Много, много, много страшной боли!
Филиппа уставилась на Круки, стоявшего перед ними с откинутой головой и глупой ухмылкой на лице. Что поделать: дурак — он дурак и есть!
— И что это было, Круки? — осведомился Дьенуолд.
— Стишок, вот что это такое. Я молодец, хозяин, верно?
Дьенуолд почесал за ухом, улыбнулся и объявил:
— Круки… насчет боли. Подойди-ка, и я помогу тебе лучше понять, что это такое.
— Ну да, опять я получу тычок в свои несчастные ребра. Лучше уж мне убраться от греха подальше.
С этими словами Круки упал и быстро принялся сгребать вокруг себя тростник, устилавший пол. Вскоре из неряшливой груды едва виднелся нос шута.
— Он распевает свои песни, когда в него вселяются духи, — пояснила Филиппа. — Обычно его сочинения куда хуже. Но не обращай внимания, Бишоп. Я поверить не могу, что он согласился добровольно положить голову на плаху.
— Прежде чем я изложу свой план, — начал Бишоп, — признайтесь, известно ли вам, почему какие-то давно исчезнувшие друиды наложили проклятие-оберег на замок, которого тогда еще вообще не существовало?
Филиппа выпрямилась, задумчиво подперев руками подбородок.
— Говорят, что кельтские друиды могли заглянуть в будущее. Полагаю, они предвидели, что их потомок выстроит твердыню на берегу моря, и решили защитить ее любой ценой. Отсюда и проклятие.
— Я тоже это слышал, — отмахнулся Дьенуолд, — но не слишком верю. И вообще, нужно обсудить вещи поважнее. У твоей будущей жены прелестный подбородок и красивые волосы. Не такие курчавые и буйные, как у моей девушки, но красные, как закат над Пендинскими холмами.
— Да, и очи — желания зеленый яд.
— А это еще откуда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33