— Я считаю, вы имеете право знать. Но неужели вы подумали, будто я не уделю внимания своим кровным шотландским родственникам?Перси, скривив рот, произнес:— Моя маленькая кузина хочет сказать, что нам совершенно все равно, забыли вы о нас или нет. Думаю, поводом для вашего приезда послужили земля и замок.— Перси, я совершенно не это хотела сказать. И вообще, попрошу тебя впредь не комментировать мои слова.Герцог добродушно рассмеялся.— Не знаю, как обстоят дела на самом деле, но на первый взгляд мне показалось, что замок и графство очень даже нуждаются в моем внимании. Похоже, вас совсем замучили налогами.Леди Аделла сказала:— Вы внук моей сестры, кровная родня. Я очень рада, что вы приехали, по крайней мере, пока. Со временем все может измениться.Наверное, герцог должен был бы обрадоваться словам леди Аделлы, но он заметил, как она с заговорщицкой улыбкой посмотрела на Перси.Бертран, наклонившись вперед, негромко сказал:— Я присматриваю за имуществом уже много лет, ваша светлость. И очень обеспокоен его состоянием. Если вам будет угодно, можете посмотреть все выкладки и расчеты. У нас имеется огромное количество сырья, но мы не можем его использовать из-за нехватки капитала.— Конечно, я ознакомлюсь с документацией. Завтра я к вашим услугам.Герцог внимательно посмотрел на Мораг. Она забрала у него пустую тарелку из-под супа и поставила на ее место какое-то загадочное кушанье. Ян даже боялся подумать, из чего оно приготовлено.— Хаггис, — причмокнул губами Клод.— Хаггис?Герцог с подозрением смотрел на тарелку, где лежала серая кучка непонятного происхождения. Констанция громко объяснила:— Это смесь из овса, ливера и бычьей печени. Обычно хаггис подают с картошкой. Это очень вкусно. Только попробуйте, ваша светлость.Ян осторожно поднес вилку ко рту.— Все это сварено в желудке овцы, — сказал Перси.Герцог гулко сглотнул, стараясь не показать отвращения. «В желудке овцы? Господи, что это за люди такие?»Он снова попробовал кушанье и почувствовал сильный запах черного перца. Ян запил все это большим глотком вина, чтобы немного смягчить жгучий привкус.Попробовал еще несколько кусочков. Он жевал, глотал, стараясь не думать о желудке овцы. Робертсоны наблюдали за ним с нескрываемым любопытством.— Очень вкусно, мои комплименты кухарке и овце, — сказал герцог, покашливая от перца.Брэнди обрадовалась, видя, как разочарован Перси. Он никогда не отличался способностью скрывать свои чувства. Персиваль заткнулся и выглядел совершенно ошарашенным. На секунду Брэнди даже стало жалко его — кузен все-таки.Ян посмотрел, как все вокруг едят. Леди Аделла, его бабушка, уплетала хаггис за обе щеки, будто ее не кормили целый месяц. «Ей, наверное, уже далеко за семьдесят», — подумал герцог, стараясь вспомнить, как выглядела его бабушка, сестра леди Аделлы. Но в голову приходила лишь софа, на которой пожилая женщина проводила большую часть времени. Конечно, у нее не было такого железного характера, как у леди Аделлы. Старушка приняла его довольно радушно, но все время пыталась стравить с Бертраном или Перси.Он посмотрел на Клода, который сидел слева от леди Аделлы и шумно пережевывал свой хаггис. Этого человека представили как племянника, а Бертрана, его сына, как внучатого племянника. Почему ни один из этих мужчин не унаследовал графство? Герцог не любил загадок и решил разобраться с ними завтра.Он посмотрел на Констанцию, такую хорошенькую, всеми способами пытавшуюся обратить на себя внимание. С трудом верилось, что три девочки были сестрами. Брэнди — блондинка с жиденькими волосиками, а Констанция — черноволоса и слегка кудрява. На Брэнди была накидка и бесформенное платье, тогда как на Констанции — платье с глубоким вырезом, оставляющее полуоткрытым пышненький бюст. Рыжеволосая Фиона не была похожа ни на одну из сестер. Еще раз взглянув на компанию вокруг леди Аделлы, герцог понял, что никогда не видел таких не похожих друг на друга родственников.Леди Аделла встретилась с ним глазами.— Ваша светлость, после хаггиса принесут трюфели.— Трюфели, — улыбнулся Ян, — с удовольствием съем тарелочку-другую.— У нас их готовят немного по-другому, чем у вас в Англии, — сказал Клод и закашлялся, словно кто-то резко ударил его в грудь. Леди Аделла говорила, что старик страдает подагрой.— Надеюсь, их не варят в желудке овцы? — спросил Ян у Брэнди.— Никаких овец, — ответила та, радуясь, как мелкий воришка, которому удалось украсть серебряную тарелку.Отведав трюфели, его светлость понял, о чем толковал ему Клод. Шерри оказалось кислятиной, а кекс непропеченным. Хорошие манеры обязывали герцога прикончить внушительную порцию еды, которую положила ему на тарелку Мораг. Обильно запивая кушанья вином, Ян продолжал есть, поглядывая на леди Аделлу. В Англии он привык, что после ужина женщины дают мужчинам посекретничать за портвейном.— Мы будем пить портвейн здесь, — сразу же произнесла старуха, будто бы читая его мысли. Затем Ян поднялся с места одновременно с другими присутствующими мужчинами.Проходя мимо Брэнди, герцог услышал, как она прошептала:— Сэр, вы ведете себя весьма тактично, я была не права относительно вашего воспитания. Вы благородны и воспитаны, ведь кекс был такой отвратительный, но вы мужественно его доели.И она рассмеялась, прикрывшись рукавом. Герцог был очарован.— Ничего особенного я не сделал, просто одиннадцать раз откусил и проглотил. — Понизив голос, он добавил: — Надеюсь, она больше не будет называть несчастного Краббс болваном?Брэнди закусила нижнюю губку.— Вы еще не слышали, как бабушка по-настоящему окликает его. Сейчас вы здесь, поэтому она еще держится в рамках приличия.И обеспокоено продолжила:— Опасайтесь Перси. Он очень резок и, конечно же, ему обидно, что вы, англичанин, теперь будете здесь хозяином.Всевидящий глаз леди Аделлы заставил герцога не задавать больше вопросов.— Брэнди, Констанция! Вы что, хотите, чтобы герцог думал о нас как о дикарях. Его светлость желает развлечься, не так ли?На самом деле его светлость желал как можно скорее забраться в постель и заснуть.— Вы увидите, наши девочки не хуже ваших светских английских дам. Констанция, ты как младшая первой будешь выступать.Несмотря на то, что Констанция очень мило выглядела, сидя за фортепьяно, однако слабый, дрожащий голосок, пытающийся петь старинную французскую балладу, явно оставлял желать лучшего. Герцог заставил себя захлопать в ладоши, когда девушка, наконец, кончила пищать, поднялась из-за фортепьяно и сделала неуклюжий реверанс.— Ты все еще поешь, словно старая деревянная рассохшаяся труба, девочка моя, — сказала леди Аделла. — Вспомни, как я тебя учила? Позже я сама спою. И увидишь, как надо петь. Ты неплохо выглядишь, но не смей портить слух его светлости.Герцог соврал, ни минуты не колеблясь:— Мне очень понравилось, как вы поете, Констанция, хотелось бы послушать еще.Понурый вид мигом исчез с лица девочки, и она снова пустила в ход одну из своих женских улыбок. Глаза ее были обращены к Перси, но тот смотрел на Брэнди.— Герцог добр, дитя мое. А теперь тебе пора спать. Скажи всем спокойной ночи и уступи место Брэнди.Констанция поняла, что ждать ей здесь больше нечего, и удалилась из гостиной, напоследок еще раз сделав реверанс.— Бабушка, — сказала Брэнди, — уже поздно, герцог, наверное, устал и хочет спать. Может быть, не будем утомлять его…Но костлявый палец леди Аделлы властно указал ей на фортепьяно.— С удовольствием послушаю вас, — сказал Ян, и ему захотелось домой, где он может делать все, что вздумается.— Я буду переворачивать страницы, — предложил Перси и придвинулся поближе к Брэнди.Та быстро отодвинулась и сказала:— Не утруждай себя, Перси, мне не нужны ноты.— Тогда я просто постою рядом, чтобы лучше слышать.Брэнди скрестила руки на груди, когда Перси похотливо посмотрел на нее. Затем он отошел от фортепьяно и уселся рядом с леди Аделлой.Ян с интересом наблюдал за этими странными играми. Он услышал, как леди Аделла прошипела на ухо Перси:— Я сказала тебе, чтобы ты оставил ребенка в покое. Она не понимает, чего ты от нее хочешь.«Конечно, не понимает», — подумал герцог. Он не успел услышать, что ответил Персиваль бабушке, потому что Брэнди коснулась пальцами клавиш. Зазвучал аккорд, и негромкий грудной голос запел:
Моя любовь, как роза, Расцветшая по весне, Моя любовь, как песенка, Спетая ветром мне.
Пока не высохнет море, любимая, Пока песком не станут камни, Я буду любить тебя, любимая, Пока еще память верна мне.
И если ты позовешь меня, Лишь только окликнешь негромко, Я сразу приду, любовь моя, Как бы я ни был далеко.
Герцог заворожено вслушивался в последние слова, которые в сочетании с минорным аккордом сделали песню еще более красивой. Жаль, что он не все понял — девушка пела с легким шотландским акцентом.Леди Аделла кашлянула. Наверное, это должно было означать полный восторг. Ян спросил:— Какая прекрасная баллада. А кто же автор?Брэнди повернулась на стуле.— Роберт Берне, Рэбби Берне, как мы его называем. Он умер четыре года назад совсем недалеко отсюда, в Думфриях.— Не забудь, дорогая, — заметил Перси с издевкой, за которую герцогу хотелось дать ему по физиономии, — что твой любимый Рэбби был не дурак выпить и приударить за юбками.Леди Аделла сказала, не поворачивая к внуку головы:— Мне бы хотелось, чтобы Рэбби родился лет на сорок раньше, тогда еще можно было бы с ним поиграть. А тебя, Перси, я прошу заткнуться раз и навсегда. Ты ни черта не знаешь про Рэбби.Перси не на шутку рассердился. Видимо, старуха сильно задела его самолюбие.Ян увидел, что Брэнди поднялась из-за пианино.— Бабушка, если не возражаете, я пойду спать.Леди Аделла, видимо, была поглощена спором с Перси и поэтому просто махнула рукой. Девушка быстро вышла. «Как бабушка могла так грубо разговаривать в присутствии герцога?» — думала Брэнди. Ян медленно поднялся с места.— Извините меня, но я очень устал и должен пойти спать. Спокойной ночи.— Если вам не понравился ужин, ваша светлость, — сказала леди Аделла, — можете поколотить Мораг, эту старую шлюху.Герцог кивнул и удалился. За спиной закашлял Клод.Краббс ждал снаружи, чтобы проводить герцога в спальню. Тот совершенно определенно потерялся бы в темных коридорах замка. Тем более спальня бывшего графа находилась в одном из самых темных углов.Слуга со скрипом отворил двери и пригласил герцога внутрь. Обстановка комнаты была похожа на обстановку гостиной. Средние века да и только. И углы выглядели мрачно и даже страшновато. Герцог подумал, что нужна целая охапка свечей, чтобы сделать это помещение более приветливым.Краббс посмотрел на слабый огонек в камине.— Мораг положила торф, он скоро разгорится. Я позабочусь о ваших вещах, спите спокойно.После того как старик ушел, герцог какое-то время пытался оживить пламя, но торф только дымился. Многие куски были сырыми.Быстро раздевшись, его светлость забрался в холодную постель. Простыни пахли сыростью. Засыпая, он слышал, как хлещет по крыше дождь и морские волны разбиваются о подножие скалы. Глава 8 — Расскажи мне еще про нового графа, — попросила Фиона, не успев донести до рта ложку с кашей.— Аккуратней, малышка, ты же знаешь, как старая Марта терпеть не может отскребать кашу с твоих юбок. Приходится это делать мне, а я это занятие тоже не очень люблю.Фиона поспешно вытерла подбородочек, не отводя взгляда от сестры, а затем аккуратно повязала салфетку.— Умница, — улыбнулась Брэнди. — Ну что ж, я расскажу тебе побольше о новом графе. Во-первых, он — герцог, во-вторых, английский герцог, а в-третьих, ему не так уж и нужно это графство.— Ага, — поняла Фиона, — поэтому он такой красивый, хорошо пахнет и прекрасно одевается. Дедушка Ангус иногда любил меня потискать, и я помню, что на его одежде были пятна супа. И от него так плохо пахло.— Да, ты права, девочка, — ответила Брэнди. — Теперь ты должна называть его «ваша светлость», а не просто «мой господин».— Его надо называть женским именем?Брэнди рассмеялась.— Нет, к герцогу по правилам приличия нужно обращаться «ваша светлость». В Шотландии мы тоже так делаем.— Может быть, он позволит мне поиграть с лошадьми.Брэнди очень в этом сомневалась, но улыбка Фионы была неотразима.— Пообещай мне, что не будешь донимать его. Герцог, похоже, не знает, как обращаться с детьми. Тем более что он, видимо, скоро уедет. Надо постараться, чтобы он хорошо провел у нас время.— Но почему он тогда приехал, если скоро уезжает?— Не знаю, Фиона. Ну-ка, давай быстренько доедай. А то провозишься целый день.На самом деле было не так уж и поздно, но Брэнди хотела по возможности избежать встречи с Перси. Глядя на ров за окном, девушка слышала, как Фиона тщательно скребет ложкой по дну тарелки. Ночная буря утихла, и по всему было видно, что выдастся великолепный весенний денек с прохладным, свежим ветерком и ярким солнцем.— О, какая приятная встреча.Брэнди резко обернулась, ожидая увидеть слащавое лицо Перси.— А, это вы, ваша светлость.В ее голосе так явно прозвучал испуг, что герцог удивленно поднял брови.— Это вы — мужчина, у которого большие лошади? — Фиона слезла со стула и снизу вверх посмотрела на герцога. — А вы, правда «светлость», а не просто «господин», как наш дедушка Ангус?Ян посмотрел на рыжеволосую девочку. Отличные волосы и глаза голубые, как весеннее небо.— Да, — сказал он, — я действительно «светлость». Интересно, а я похож на светлость, как вы думаете, моя младшая кузина Фиона?— Ага, только Брэнди называет меня «малышка». Теперь я должна называть вас вашим женским именем?Дети часто говорят то, что им приходит в голову.Герцог тронул ладонью рыжие кудряшки.— Нет, если тебе так больше нравится, называй меня мужским именем. Как, например, тебе понравится имя Ян?— Ян, — повторила девочка, — это лучше, чем «светлость». Не хотите каши, Ян? Она сегодня не такая жидкая, как вчера. Я даже подбородок испачкала, но платье чистенькое.— Ничего, бывает, — заметил Ян. — Наверное, каша сегодня густая и наваристая. Долго эта кастрюля здесь стоит?— Не больше десяти минут, — сказала Брэнди и, зачерпнув из кастрюли, добавила, — она еще все-таки немного жидкая.— Каша будет великолепна, если подержать ее еще несколько минут. Возвращайся за стол, Фиона, а то я тебя отвлекаю.— А вы спали в кровати дедушки Ангуса? Он умер в той постели. Целый месяц перед его смертью ходили по дому на цыпочках и слушали, как дедушка кашляет и ворчит на бабушку.— Хватит, Фиона. Дедушка Ангус всегда ворчал. И все владельцы Пендерлига умирали в этой постели. Так, теперь надо положить туда масло.— Привидения меня ночью не беспокоили, — сказал герцог.Он посмотрел на кашу, потом попробовал ее. Каша была великолепна. А Фиона не сводила с него глаз.— Надеюсь, эта каша не будет капать мне на пиджак?— Конечно, нет. Я спрашивала Брэнди, почему вы приехали, если скоро собрались уже уезжать. Она сказала, что вам здесь будет неинтересно.Брэнди уставилась на кусок хлеба в руках. Масло капало ей на платье. Если бы Фиона увидела, то посмеялась бы над сестрой.— А что думает Брэнди по поводу моего приезда? — спросил герцог, на секунду взглянув на Брэнди. Великолепная линия бровей и носа. Упрямый подбородок. Волосы заплетены в косы. И та же старая накидка на плечах.— Она сказала, что не знает. Может, вы мне ответите?Ну не мог же Ян сказать маленькой девочке, как чуть не умер от скуки при одной только мысли, что еще один Сезон придется провести в Лондоне. Поэтому ему все равно было куда уезжать: в Турцию или в Шотландию. Нет, определенно нельзя было ей этого говорить. И он быстро ответил:— Я приехал потому, что вы — мои родственники и мне хотелось повидать вас.Брэнди посмотрела в лицо герцога и поняла, что тот врет.Ян сложил руки на груди и вздернул брови, стараясь выглядеть невинным, как Фиона, которая в это время делала из своей салфетки куклу.— Ну что, Фиона, я ответил на твой вопрос?— Конечно, Ян. Скажи, а можно мне посмотреть на твоих лошадей?— Только если ты пообещаешь мне, что не будешь подходить к ним сзади. Я еще слишком молод для седых волос.— О, я обещаю.«Да, эта девочка солгала не хуже, чем я», — подумал Ян.— Малышка, — сказала Брэнди по-матерински мягко, и ее голос напомнил герцогу о двоюродной бабушке, у которой было семеро детей, — у его светлости много дел, наверное, нам не стоит отвлекать от них.«Мама, да и только», — подумал герцог.Он почувствовал, что Брэнди начинает ему нравиться. А почему бы и нет? Ведь они родственники, и она еще такая молодая.— Знаете, — сказала Брэнди, — вы же не виноваты, что Пендерлиг достался вам. И не ваша вина, что вы — англичанин. Кому-то надо быть англичанином. И вы совершенно не обязаны были приезжать.Она налила ему чай.— Спасибо, — ответил он и поднял чашку, как поднял бы бокал, в сторону Брэнди, — вы правы, не обязан.Ян снова повернулся к Фионе, и Брэнди обрадовалась, что вновь может смотреть на него, не отрывая взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Моя любовь, как роза, Расцветшая по весне, Моя любовь, как песенка, Спетая ветром мне.
Пока не высохнет море, любимая, Пока песком не станут камни, Я буду любить тебя, любимая, Пока еще память верна мне.
И если ты позовешь меня, Лишь только окликнешь негромко, Я сразу приду, любовь моя, Как бы я ни был далеко.
Герцог заворожено вслушивался в последние слова, которые в сочетании с минорным аккордом сделали песню еще более красивой. Жаль, что он не все понял — девушка пела с легким шотландским акцентом.Леди Аделла кашлянула. Наверное, это должно было означать полный восторг. Ян спросил:— Какая прекрасная баллада. А кто же автор?Брэнди повернулась на стуле.— Роберт Берне, Рэбби Берне, как мы его называем. Он умер четыре года назад совсем недалеко отсюда, в Думфриях.— Не забудь, дорогая, — заметил Перси с издевкой, за которую герцогу хотелось дать ему по физиономии, — что твой любимый Рэбби был не дурак выпить и приударить за юбками.Леди Аделла сказала, не поворачивая к внуку головы:— Мне бы хотелось, чтобы Рэбби родился лет на сорок раньше, тогда еще можно было бы с ним поиграть. А тебя, Перси, я прошу заткнуться раз и навсегда. Ты ни черта не знаешь про Рэбби.Перси не на шутку рассердился. Видимо, старуха сильно задела его самолюбие.Ян увидел, что Брэнди поднялась из-за пианино.— Бабушка, если не возражаете, я пойду спать.Леди Аделла, видимо, была поглощена спором с Перси и поэтому просто махнула рукой. Девушка быстро вышла. «Как бабушка могла так грубо разговаривать в присутствии герцога?» — думала Брэнди. Ян медленно поднялся с места.— Извините меня, но я очень устал и должен пойти спать. Спокойной ночи.— Если вам не понравился ужин, ваша светлость, — сказала леди Аделла, — можете поколотить Мораг, эту старую шлюху.Герцог кивнул и удалился. За спиной закашлял Клод.Краббс ждал снаружи, чтобы проводить герцога в спальню. Тот совершенно определенно потерялся бы в темных коридорах замка. Тем более спальня бывшего графа находилась в одном из самых темных углов.Слуга со скрипом отворил двери и пригласил герцога внутрь. Обстановка комнаты была похожа на обстановку гостиной. Средние века да и только. И углы выглядели мрачно и даже страшновато. Герцог подумал, что нужна целая охапка свечей, чтобы сделать это помещение более приветливым.Краббс посмотрел на слабый огонек в камине.— Мораг положила торф, он скоро разгорится. Я позабочусь о ваших вещах, спите спокойно.После того как старик ушел, герцог какое-то время пытался оживить пламя, но торф только дымился. Многие куски были сырыми.Быстро раздевшись, его светлость забрался в холодную постель. Простыни пахли сыростью. Засыпая, он слышал, как хлещет по крыше дождь и морские волны разбиваются о подножие скалы. Глава 8 — Расскажи мне еще про нового графа, — попросила Фиона, не успев донести до рта ложку с кашей.— Аккуратней, малышка, ты же знаешь, как старая Марта терпеть не может отскребать кашу с твоих юбок. Приходится это делать мне, а я это занятие тоже не очень люблю.Фиона поспешно вытерла подбородочек, не отводя взгляда от сестры, а затем аккуратно повязала салфетку.— Умница, — улыбнулась Брэнди. — Ну что ж, я расскажу тебе побольше о новом графе. Во-первых, он — герцог, во-вторых, английский герцог, а в-третьих, ему не так уж и нужно это графство.— Ага, — поняла Фиона, — поэтому он такой красивый, хорошо пахнет и прекрасно одевается. Дедушка Ангус иногда любил меня потискать, и я помню, что на его одежде были пятна супа. И от него так плохо пахло.— Да, ты права, девочка, — ответила Брэнди. — Теперь ты должна называть его «ваша светлость», а не просто «мой господин».— Его надо называть женским именем?Брэнди рассмеялась.— Нет, к герцогу по правилам приличия нужно обращаться «ваша светлость». В Шотландии мы тоже так делаем.— Может быть, он позволит мне поиграть с лошадьми.Брэнди очень в этом сомневалась, но улыбка Фионы была неотразима.— Пообещай мне, что не будешь донимать его. Герцог, похоже, не знает, как обращаться с детьми. Тем более что он, видимо, скоро уедет. Надо постараться, чтобы он хорошо провел у нас время.— Но почему он тогда приехал, если скоро уезжает?— Не знаю, Фиона. Ну-ка, давай быстренько доедай. А то провозишься целый день.На самом деле было не так уж и поздно, но Брэнди хотела по возможности избежать встречи с Перси. Глядя на ров за окном, девушка слышала, как Фиона тщательно скребет ложкой по дну тарелки. Ночная буря утихла, и по всему было видно, что выдастся великолепный весенний денек с прохладным, свежим ветерком и ярким солнцем.— О, какая приятная встреча.Брэнди резко обернулась, ожидая увидеть слащавое лицо Перси.— А, это вы, ваша светлость.В ее голосе так явно прозвучал испуг, что герцог удивленно поднял брови.— Это вы — мужчина, у которого большие лошади? — Фиона слезла со стула и снизу вверх посмотрела на герцога. — А вы, правда «светлость», а не просто «господин», как наш дедушка Ангус?Ян посмотрел на рыжеволосую девочку. Отличные волосы и глаза голубые, как весеннее небо.— Да, — сказал он, — я действительно «светлость». Интересно, а я похож на светлость, как вы думаете, моя младшая кузина Фиона?— Ага, только Брэнди называет меня «малышка». Теперь я должна называть вас вашим женским именем?Дети часто говорят то, что им приходит в голову.Герцог тронул ладонью рыжие кудряшки.— Нет, если тебе так больше нравится, называй меня мужским именем. Как, например, тебе понравится имя Ян?— Ян, — повторила девочка, — это лучше, чем «светлость». Не хотите каши, Ян? Она сегодня не такая жидкая, как вчера. Я даже подбородок испачкала, но платье чистенькое.— Ничего, бывает, — заметил Ян. — Наверное, каша сегодня густая и наваристая. Долго эта кастрюля здесь стоит?— Не больше десяти минут, — сказала Брэнди и, зачерпнув из кастрюли, добавила, — она еще все-таки немного жидкая.— Каша будет великолепна, если подержать ее еще несколько минут. Возвращайся за стол, Фиона, а то я тебя отвлекаю.— А вы спали в кровати дедушки Ангуса? Он умер в той постели. Целый месяц перед его смертью ходили по дому на цыпочках и слушали, как дедушка кашляет и ворчит на бабушку.— Хватит, Фиона. Дедушка Ангус всегда ворчал. И все владельцы Пендерлига умирали в этой постели. Так, теперь надо положить туда масло.— Привидения меня ночью не беспокоили, — сказал герцог.Он посмотрел на кашу, потом попробовал ее. Каша была великолепна. А Фиона не сводила с него глаз.— Надеюсь, эта каша не будет капать мне на пиджак?— Конечно, нет. Я спрашивала Брэнди, почему вы приехали, если скоро собрались уже уезжать. Она сказала, что вам здесь будет неинтересно.Брэнди уставилась на кусок хлеба в руках. Масло капало ей на платье. Если бы Фиона увидела, то посмеялась бы над сестрой.— А что думает Брэнди по поводу моего приезда? — спросил герцог, на секунду взглянув на Брэнди. Великолепная линия бровей и носа. Упрямый подбородок. Волосы заплетены в косы. И та же старая накидка на плечах.— Она сказала, что не знает. Может, вы мне ответите?Ну не мог же Ян сказать маленькой девочке, как чуть не умер от скуки при одной только мысли, что еще один Сезон придется провести в Лондоне. Поэтому ему все равно было куда уезжать: в Турцию или в Шотландию. Нет, определенно нельзя было ей этого говорить. И он быстро ответил:— Я приехал потому, что вы — мои родственники и мне хотелось повидать вас.Брэнди посмотрела в лицо герцога и поняла, что тот врет.Ян сложил руки на груди и вздернул брови, стараясь выглядеть невинным, как Фиона, которая в это время делала из своей салфетки куклу.— Ну что, Фиона, я ответил на твой вопрос?— Конечно, Ян. Скажи, а можно мне посмотреть на твоих лошадей?— Только если ты пообещаешь мне, что не будешь подходить к ним сзади. Я еще слишком молод для седых волос.— О, я обещаю.«Да, эта девочка солгала не хуже, чем я», — подумал Ян.— Малышка, — сказала Брэнди по-матерински мягко, и ее голос напомнил герцогу о двоюродной бабушке, у которой было семеро детей, — у его светлости много дел, наверное, нам не стоит отвлекать от них.«Мама, да и только», — подумал герцог.Он почувствовал, что Брэнди начинает ему нравиться. А почему бы и нет? Ведь они родственники, и она еще такая молодая.— Знаете, — сказала Брэнди, — вы же не виноваты, что Пендерлиг достался вам. И не ваша вина, что вы — англичанин. Кому-то надо быть англичанином. И вы совершенно не обязаны были приезжать.Она налила ему чай.— Спасибо, — ответил он и поднял чашку, как поднял бы бокал, в сторону Брэнди, — вы правы, не обязан.Ян снова повернулся к Фионе, и Брэнди обрадовалась, что вновь может смотреть на него, не отрывая взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29