Диана медленно встала на ноги, чувствуя, как горло у нее сжимается в тревожном предчувствии.– Что не так? – тихо и строго спросила она. – Что случилось? Почему ты смотришь на меня с таким жалостливым выражением?Пройдя мимо служанки, она бросилась к дверям. Диана сердцем почувствовала, что то, что хотела сказать ей Бронвин, связано с Эверардом. Должно быть, он уже приехал и попросил руки Джулии. Как это похоже на Джулию!– Нет, мисс, не ходите! Умоляю, мисс! Мэри меня живьем съест!– Значит, Эверард здесь! – воскликнула Диана, оборачиваясь и бросая взгляд на служанку. – Почему же ты не сказала мне? Ты ведь знала, как это важно, дрянь!– Это все Мэри! – в отчаянии закричала Бронвин. – Она грозилась выгнать меня без рекомендаций, если я скажу вам. Я знаю, я плохо сделала!– Мэри не может распоряжаться моими служанками, – сказала Диана.Гнев боролся в ней со страхом. Подумать только, после того как она так тщательно подготовилась, проиграть битву за Эверарда только потому, что Бронвин испугалась всесильной служанки Джулии!С упреком покачав головой, Диана отвернулась от Бронвин и выбежала в коридор. Как далеко до лестницы!Здесь! Наконец-то! Теперь вниз! Папа выходит из библиотеки. Он выглядит таким довольным.Она протянула к нему руку, другой же приподняла край юбки и быстро пробежала до конца лестницы. Ее каблучки стучали по ступенькам, как дробь дождя по крыше кареты.Внезапно в небе ударил гром, и в самом деле пошел дождь. Диана едва сдержала испуганный крик, готовый вырваться из ее горла. Отец взглянул на нее, и выражение радости сразу сменилось на его лице участливым пониманием.Она покачала головой.– Папа, нет, – прошептала она, не потому что боялась, что ее услышат, но потому что у нее не было голоса.– Мне очень жаль, мое дорогое дитя, – произнес лорд Кингзбридж, хватая ее за руки и не давая ворваться в библиотеку. – Все уже решено. Они поженятся через три недели. Свадьба будет у Феб в Бафе.Диана вновь покачала головой, и слезы – горячие, неудержимые слезы брызнули у нее из глаз.– Этого не может быть! Это ошибка! Ужасная ошибка! Понимаешь, прошлой ночью…Отчаяние с такой силой сдавило ей горло, что она не смогла договорить. Она задыхалась.– О Господи, если бы я знал, я бы сделал что-нибудь, чтобы избежать такой муки! Дорогая моя, я не подозревал, что твои чувства столь глубоки! Я должен был предупредить тебя, послать Мэри наверх, чтобы сказать тебе, что происходит!Он притянул ее к себе и попытался утешить, но она не могла успокоиться. Она должна поговорить с Джулией и Эверардом, объяснить им, какую ужасную ошибку они совершают.Она высвободилась из отцовских объятий и со всей силой воли заставила слезы остановиться, хотя ей пришлось несколько раз вытереть глаза бархатным рукавом своего платья.– Прости, папа, – произнесла она через секунду, но не сумела заставить себя посмотреть ему в лицо. Сделав глубокий вдох, она сглотнула несколько раз и лишь тогда, когда смогла наконец говорить нормальным голосом, сказала: – Как глупо я веду себя. Конечно, я ведь знала, что дело идет к… – На секунду в ее голосе снова послышались слезы, но только на секунду. – Я должна пойти поздравить их обоих, – заключила она.– Конечно, моя дорогая, – ответил Кингзбридж, нежно притянул ее к себе и поцеловал в лоб. – Я знаю, что для Джулии важно услышать поздравления и пожелания счастья от тебя.Она повернулась к двери в библиотеку. Страх снова охватил ее. Она поговорит с ними! Она должна! Диана нажала на ручку, и дверь отворилась. Но, несмотря на все усилия взять себя в руки, Диана не была готова к тому, что она увидела: Джулия в объятиях мужчины, которого она любила, их губы слиты в поцелуе.Комната закружилась перед ее глазами, не понимая, что с ней происходит, Диана погрузилась в темноту.Ее следующим ощущением было то, что вокруг нее витает какой-то отвратительный запах, ужаснее которого она не знала. Она хотела отвернуться от него, но безуспешно; он был повсюду, назойливо преследуя ее со всех сторон. Диана закашлялась и почувствовала, что ее сейчас вырвет! В отчаянии она попыталась оттолкнуть этот невидимый источник ее страданий и с удивлением поняла, что ее руки и ноги на месте.Где-то в отдалении раздался женский голос:– Смотрите, она приходит в себя.Кажется, это был голос Джулии, но что она имела в виду, когда сказала, что кто-то приходит в себя, и как случилось, что она теперь лежит явно смертельно больная, было непонятно.Внезапно она вспомнила о Джулии и Эверарде и распахнула глаза, но боль тут же пронзила ее, и она закрыла их снова. Она услышала, как кто-то стонет, и с удивлением поняла, что эти звуки издает она сама. Что же с ней произошло?– Диана! – позвал ее мужской голос. Звуки расплывались, как рябь на глади пруда. – Диана, как вы себя чувствуете?Это был Эверард. Эверард! Первым чувством была радость, но тут же накатила волна боли.Эверард целовал Джулию. Они были помолвлены. Она опоздала! Она даже не успела поговорить с ним до того, как он увидел Джулию.Диана резко села, немало удивив этим собравшихся вокруг нее родных, и посмотрела прямо в глаза своей сестре.– Ты сказала ему? – спросила она шепотом, с трудом дыша. – Ты сказала о прошлой ночи?Джулия облизала губы кончиком языка, и, глядя на нее, Диана поняла, что ее сестра решила скрыть правду.С улыбкой на лице Джулия начала сладким голосом:– Конечно, я призналась папе, что прошлой ночью улизнула из дома, пока ты была в Воксхолле, и в Опере встретилась с Чарльзом. В свете нашей помолвки папа простил меня.Она взглянула на капитана, медово улыбаясь ему, взяла его за руку и притянула к себе так близко, что Диана с трудом могла смотреть на них, пока Джулия закончила: – Ты ведь будешь рада назвать его братом, не так ли, дорогая сестра? ДНЕВНИК «Меня раздирают противоречивые чувства, мне кажется, что я сойду с ума.Я не могу передать всей глубины моего отчаяния. Чувство это так близко к физической боли, что я не решаюсь назвать его простой печалью. Горе – вот подходящее слово.В то же время, хотя прошло уже три дня с тех пор, как я увидела Джулию в объятиях Эверарда, я все еще не могу прийти в себя от того поразительного факта, что я действительно упала в обморок. Я! Это кажется невероятным!Мой ум мечется между двумя этими чувствами, как маятник часов. То я пребываю в горе из-за победы Джулии, то изумляюсь тому, что я, оказывается, способна падать в обморок. В самом деле, я близка к безумию.Я ли это? Неужели я – это я, та, какой я знала себя все эти годы?В любом случае я начала смиряться с помолвкой Джулии, решив, что это не самое страшное, что случалось в мировой истории. Во всяком случае, солнце не перестало светить, и птицы по-прежнему летают в небе. В общем, на это даже не стоит обращать внимания. И если бы я случайно не вошла в комнату в неподходящий момент, я бы вообще не увидела их объятий, и со мной бы ничего не случилось.Вчера вечером, когда мужчины допили свой портвейн и решили присоединиться к нам с Джулией в гостиной, Эверард с выражением нежности на лице пересек залу, чтобы встать рядом со своей возлюбленной у камина. Джулия согнулась над пяльцами, глядя на узор, над которым трудилась уже больше восьми лет. Она кусала губы – привычка, приобретенная ею еще в детстве, с которой папа оказался бессилен бороться, – она никак не могла от нее избавиться.Эверард приблизился к ней – я видела это поверх моего вышивания – и прошептал что-то ей на ухо. Он наклонился к ней так близко, что сердце мое задрожало. Если бы он подошел так ко мне и наклонился к моему лицу, то я повернула бы голову и не удержалась от поцелуя.Джулия, казалось, не обращала особого внимания на нежные слова, произносимые Эверардом. Она оглянулась на него с выражением, которое я назвала бы воинствующим, и начала кусать губу еще сильнее, чем до этого. Эверард изменился в лице. Сначала я подумала, что это свет свечей падает так, что кажется, будто он побледнел. Однако ошибки быть не могло, в его глазах было недоумение, когда он увидел, что Джулия возобновила прерванное занятие, закусив при этом нижнюю губу.Он незамедлительно отвернулся от нее – самый мудрый маневр в случае, если Джулия раздражена. К счастью, отец отозвал от нее Эверарда, чтобы полюбоваться миниатюрами на противоположной стене, как раз возле того места, где стояла арфа Джулии, нетронутая и покрывающаяся пылью. Ничего больше не случилось, и новых осложнений не возникло.Я сидела с открытым ртом, мой крючок замер в воздухе, я разглядывала лицо Джулии. Каким ребенком – капризным, обидчивым ребенком – показалась она мне в эту минуту – все еще кусающая губу, подбородок упрямо опущен, глаза пылают. Наконец мой крючок возобновил свой ритмичный танец. Я поняла, что не могу позволить моей сестре выйти замуж за Эверарда. Эта помолвка не была союзом любящих сердец. Она явилась результатом продуманных действий исполненной решимости тщеславной женщины, и сейчас это окончательно стало мне ясно.Как бы я хотела, чтобы Лоуренс был здесь! Только он может перехитрить Джулию в ее игре, но даже с его помощью я не представляю, как положить конец этой помолвке.Эверард, кажется, сопровождает нас сегодня вечером на ассамблею в Элмак. Сообщение о помолвке моей сестры появилось вчера в «Морнинг пост». Визитерам не было конца, вся прихожая уставлена корзинами с цветами, аромат их витает по всему дому. Однако атмосфера в доме предгрозовая. Джулия без конца раздражается и то и дело жалуется на ту или иную оплошность, которую слуги имели несчастье совершить в ее присутствии.Если бы выражение лица Эверарда прошлым вечером не убедило меня до конца в том, что надо действовать, то очевидная подавленность Джулии в то время, как она должна сиять от счастья, не оставляет у меня никаких сомнений.Вот только что мне теперь делать?Пора закрывать дневник. Пришла Бронвин, чтобы причесать меня. Я решила – и мое сердце трепещет, когда я пишу эти последние слова, – остричь покороче несколько прядей волос, чтобы они локонами обрамляли мое лицо. Не могу сказать, что я делаю это в надежде стать привлекательнее. Просто с тех пор как я упала в обморок, похоже, со мной что-то произошло. Я будто сорвалась с цепи, и это скажется сегодня на моей прическе.Все это настоящее безумие, не так ли? 12 Диана вышла из своей спальни, нарядная вышитая сумочка легко покачивалась у запястья. Внезапно она остановилась на пороге так, что шедшая позади Бронвин налетела на нее. Но Диана едва обратила внимание на извинения своей горничной. Ее взгляд был прикован к великолепному наряду сестры – синему платью, отделанному белым газом и жемчугом. Каштановые волосы Джулии были перехвачены красной лентой и собраны на затылке в узел, из которого они рассыпались по плечам каскадом кудрей в греческом стиле. Она надела великолепное ожерелье из сапфиров и бриллиантов, насчитывающее больше двадцати крупных камней. Хотя Диана сочла, что выглядит ее сестра просто сногсшибательно, однако сочетание платья, прически и драгоценностей было абсолютно неприличным для молодой девушки возраста Джулии. Своим видом она обязательно даст пищу злым языкам, если явится сегодня вечером на бал на Кинг-стрит одетая, как подобает скорее замужней женщине, чем юной невесте Эверарда.Джулия уже надевала перчатки, когда заметила Диану.– О, ты здесь! – воскликнула она весело. – Я как раз хотела, чтобы ты оценила мой новый наряд. Пока я была вынужденно прикована к постели, я велела Мэри передать мои пожелания мадам Селесте, и, должна сказать, она достигла именно того эффекта, которого я ждала. Скажи мне, разве я не восхитительна?Она грациозно закружилась, потом сделала легкий реверанс перед зеркалом и снова повернулась к Диане.Однако слова, которые произнесла в ответ ее сестра, были совершенно не те, которые хотелось услышать Джулии.– Кто позволил тебе так одеться?Джулия замерла, потом медленно подняла голову и приняла вид оскорбленной невинности.– Я помолвлена, Диана, и ты об этом прекрасно знаешь. И мое новое положение позволяет мне носить это или любое другое платье по моему выбору, так же как и мамины драгоценности.Она снисходительно и зло улыбнулась.– Конечно, я понимаю, что ты завидуешь…– Завидую?! – воскликнула Диана. – Как ты можешь так говорить, когда речь идет о твоем совершенно неприличном виде. Я тебе точно могу сказать, что Эверарду это не понравится! Ты ставишь себя под удар. Сними хотя бы эти сапфиры и надень вместо них свой жемчуг. Он очень смягчит общее впечатление от этого… этого наряда!Она подняла руку и широким жестом обвела платье Джулии.– Какая же ты старомодная и к тому же скучная. Хотя Эверард должен стать моим мужем, я не вижу нужды выбирать себе платья согласно его вкусам. Я не собираюсь угождать ему, и мне наплевать, что может подумать о моем туалете леди Джерси и другие матроны. Я одеваюсь так исключительно для собственного удовольствия…– Притворство! – выкрикнула Диана в ответ. – Как твоя сестра, живущая с тобой вместе столько лет, уж я, как никто, знаю твое непомерное тщеславие! Ты наряжаешься для того, чтобы произвести впечатление на множество других глупых тщеславных женщин, которые дефилируют по лондонским гостиным и бальным залам с единственной целью поразить одна другую!– Как ты смеешь! – воскликнула Джулия, и ее нижняя губа задрожала. – Я всегда знала, что ты коварная и злая, и все, чего ты хочешь, – испортить мне жизнь! Все это из-за Эверарда! Называешь меня тщеславной, а сама даже не можешь быть элементарно вежливой, потому что все, о чем ты думаешь, – это как я недостойна Эверарда и его любви. Что ж, я не недостойна и докажу это, став ему образцовой женой.– И с чего ты собираешься начать? – воскликнула Диана, с недоверием засмеявшись. Она шагнула к сестре, с силой стиснув свою сумочку.– Какая чушь! Ты уже солгала один раз Эверарду, и у тебя не хватило ума, смелости и честности, чтобы признаться в этой лжи! Как ты могла так обмануть его, чтобы заставить сделать тебе предложение? Ты это называешь образцовостью?Диана почувствовала, что ее голос дрожит, и, когда она осознала всю силу своего с трудом сдерживаемого гнева, она в ужасе резко оборвала свою речь. Никогда, ни разу за всю жизнь она не теряла самообладания так, как сейчас. Как она дошла до того, чтобы кричать на сестру в их доме? Что с ней происходит?– Джулия, – прошептала она виновато, протягивая к ней руку.Но та была так потрясена Дианиной вспышкой, что стояла, как изваяние, в ее расширенных глазах застыли смятение и страх.– Я скажу ему, – наконец ответила она испуганным голосом. – Я хотела сказать вчера вечером, но только я была сердита на то, что он… – ее губы снова задрожали, а красивые глаза наполнились слезами. – О, я ненавижу тебя! Ненавижу! – С этими словами она закрыла лицо руками, повернулась и убежала обратно в свою спальню.Диана прижала свою руку к груди. Она с трудом могла дышать из-за бури чувств, раздиравших ее сердце. Как она могла быть такой резкой и грубой по отношению к сестре, как посмела напасть на нее так жестоко? Она попыталась хоть на секунду облегчить боль внутри легкими круговыми поглаживаниями ладони, затем подняла руку к виску. Зажмурившись, она постаралась избавиться от маленьких огоньков, которые вспыхивали у нее перед глазами. Удивительно, подумала она, что женщины имеют обыкновение жаловаться на ипохондрию, нервы и спазмы. Ее желудок был сейчас в спазме, и у нее не было ни малейшего желания подробно описывать ощущения, которые она испытывала.Как раз когда она решила вернуться обратно в свою комнату, чтобы там собраться с силами, раздался голос ее отца.– Диана, – мягко, но настойчиво позвал лорд Кингзбридж снизу из зала.Он только что появился из своей спальни, одетый в белые атласные бриджи, белые чулки и туфли, его галстук, еще не завязанный, висел поверх шелкового полосатого черно-белого жилета.– Что произошло между тобой и Джулией? Никогда не бывало, чтобы вы так ссорились в присутствии слуг и с такими… такими неосторожными словами, которые бросали в адрес друг друга! Какая муха тебя укусила? И Джулию тоже! Ей-Богу! Ну ладно, она впадает в истерику при малейшем намеке на хмурый взгляд или критику. Но ты? Диана, я не потерплю такие манеры и такое поведение! Кричать в доме! Ты знаешь, как я всегда полагался на тебя, считая, что ты, как никто, понимаешь, что хорошо и правильно, и умеешь вести себя с достоинством. Я должен сказать, что даже если у тебя были основания для недовольства сестрой, это не дает тебе права кричать на весь дом!Что-то внутри Дианы задрожало. Слезы подступили к ее глазам, и прежде чем она осознала, что с ней происходит, она выкрикнула:– Почему только я должна всегда все делать правильно и вести себя так, чтобы ты никогда не разочаровался во мне? В конце концов, папа, ведь это Джулия выиграла главный приз, и вовсе не благодаря примерному поведению!Потрясенная тем, что снова не смогла справиться с собой, она зажала рот рукой и побежала обратно в свою спальню, рыдая, как Джулия несколькими мгновениями раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27