Неужели он не хочет, чтобы их связь продлилась?
– Я слушаю.
– Я никогда не думал, что мне доведется коснуться тебя, и вот теперь... – Он положил ладони на ее грудь. В глазах Эндрю снова мелькнул шаловливый огонь. – Теперь же, когда я дотронулся, должен тебе признаться, что остановиться уже не могу.
Кэтрин даже перестала дышать, когда пальцы Эндрю сдавили ее сосок так, что ей стало чуть-чуть больно. Положив руку ему на бедро, она вплотную придвинулась к его губам и прошептала:
– Мой дорогой Эндрю, это самая хорошая новость из тех, что я когда-либо слышала.
Одинокая фигура в кресле у догорающего камина. Взгляд устремлен на невысокие языки пламени. Губы изгибаются в мрачной улыбке. Что ж, план составлен. Все готово.
Раздражает тиканье часов на каминной полке, напоминает, что время идет. «Я буду ждать. Добыча уже так близка! Я знаю, кто ты. Скоро, очень скоро несправедливость будет исправлена».
Глава 15
Мужчины – существа забывчивые, а потому современная женщина должна уметь произвести на своего джентльмена такое неизгладимое впечатление, чтобы он никогда не смог до конца изгнать ее образ из своей души. Наилучший способ достичь подобного результата – сделать нечто очаровательно капризное, о чем будет знать он один и никто больше. Если мужчина считает, что в ближайшем будущем его ждет интимное свидание, он не станет думать о других возможностях.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
На следующее утро Эндрю готовился выйти из своей комнаты. В голове его звенело лишь одно слово: Кэтрин!
Четыре часа назад он поцеловал ее последним долгим поцелуем, а если точнее – четыре часа и одиннадцать минут назад. Они расстались у дверей ее спальни.
Все это время он хотел касаться ее, целовать, прижимать к себе, хотел вернуть ночное волшебство. Ночь любви оказалась для Эндрю открытием. В мечтах он множество раз прикасался к ней и любил ее, но это никак не подготовило его к реальности. Когда она, жаждущая и покорная, действительно оказалась под ним и смотрела на него снизу вверх, их тела слились воедино. Эндрю безмолвно смог выразить все чувства, которые он так долго держал взаперти. Все, чего он не мог произнести вслух – пока не мог.
Он вышел из спальни, прошелся по коридору. Его подгоняло нетерпение. Что он увидит, когда посмотрит ей сегодня в глаза? Отражение чуда, которое они вместе пережили ночью? Прочтет ли желание повторить все сначала? А может, за последние четыре часа и теперь уже двенадцать минут она пришла к выводу, что одной ночи достаточно?
Эндрю стиснул зубы. Если она и правда решила, что этого хватит, ему, черт возьми, придется ее переубедить! Она принадлежит ему.
Завернув за угол, Эндрю заметил, что по лестнице поднимается Милтон.
– Мистер Стэнтон, – с почтением обратился к нему дворецкий. – Я к вам. Вот, прибыло для вас. – И Милтон протянул серебряный поднос с запечатанным конвертом.
Эндрю взял послание. Сердце его сжалось, когда он увидел свое имя, нацарапанное узким почерком Саймона Уэнтуорта. Проклятье! Управляющий вряд ли возьмется за перо, чтобы сообщить добрые вести.
– Посыльный что-нибудь передал на словах?
– Только сказал, что письмо для вас. Ответ не нужен. Он уже отбыл.
– Ясно. А где леди Кэтрин и Спенсер?
– Мистер Спенсер принимает ванну, а леди Кэтрин завтракает у себя. Ваш завтрак в столовой, сэр.
– Спасибо, Милтон. Сначала мне надо прочесть письмо. Я скоро спущусь.
Милтон поклонился и направился вниз, а Эндрю вернулся к себе в комнату. Закрыв за собой дверь, он взломал восковую печать и быстро пробежал глазами строчки.
«Мистер Стэнтон!
Вынужден сообщить вам, что прошлой ночью некто неизвестный проник в музей и, к сожалению, нанес довольно значительный ущерб. В полиции полагают, что воры, увидев, что экспонаты еще не размещены в залах, пришли в бешенство и решили нанести как можно больше ущерба. Пол и стены изрублены топором, а все только что вставленные оконные стекла разбиты. Представитель полиции полагает, что злоумышленники едва ли будут задержаны, разве только обнаружится какой-либо свидетель. Я велел рабочим срочно приступить к ремонту. Вам не стоит беспокоиться на этот счет, однако я не имею опыта в общении с инвесторами. Боюсь, что на данный момент они уже почувствовали что-то неладное. Лорды Бортрашер и Кингсли наводили справки, равно как и миссис Уорренфилд, и мистер Кармайкл. Полагаю, вам надо как можно скорее вернуться в Лондон, а я постараюсь обеспечить наем дополнительных рабочих. Согласно вашим инструкциям, оставленным накануне отъезда из Лондона, я ничего не сообщал лорду Грейборну о положении дел в музее.
Искренне ваш Саймон Уэнтуорт».
Эндрю издал протяжный вздох и пальцами взъерошил волосы. Перед его мысленным взором явились сверкающие паркетные полы и отделанные богатыми панелями стены музея. И чудесные застекленные окна... Черт подери, черт подери! И все это теперь разрушено. Эндрю почувствовал дурноту от этой мысли. Ему не хотелось расставаться с Кэтрин, особенно сейчас, но выбора не было. Надо ей сообщить.
Сунув письмо в карман жилета, он вышел из комнаты.
Кэтрин вышла из ванны. Кожу еще покалывало от горячей воды. Выглянув из окна спальни, Кэтрин посмотрела на посеребренные капельками росы деревья, освещенные мягким утренним светом. Взгляд переместился к садовой дорожке. Той самой, по которой они с Эндрю прошли минувшей ночью.
Она прикрыла глаза. В мозгу возникли картины того, как они провели последние предрассветные часы, изучая и исследуя тела друг друга. Подкреплялись вином, хлебом и сыром. Эндрю кормил ее клубникой. Смеялись, трогали друг друга. Снова занимались любовью, наслаждаясь каждым мгновением близости. Каждым взглядом. Каждым поцелуем. Каждым рывком его тела в глубину ее лона.
Сколько бы Кэтрин ни мечтала завести любовника, какое бы любопытство ни пробудило в ней чтение «Руководства», она не могла представить ничего подобного, полагая, что воображение способно создать более яркие сценарии, с которыми реальность никогда не сравнится.
Что ж, она явно ошибалась.
В воображении невозможно испытать блаженство от прикосновения губ Эндрю, его рук, обожествляющих её тело. Как можно было вообразить ощущение их близости? А пряный мускусный запах, облаком окутавший их сплетенные фигуры в золотистом свете садового павильона? Его упругая кожа под ее пальцами, его вид...
Кэтрин протяжно вздохнула. О Господи! Его вид... Сильное мускулистое тело в мерцающем свете ламп. Она видит, как он возбужден. Возбужден ею. И для нее. Потемневшие от страсти глаза Эндрю, их раскаленный желанием взгляд. И странно противоречащее этому взгляду нежное прикосновение. Ее запредельное возбуждение, его словно бы уплывающее сознание... А потом – чувственная, сытая томность в тех же глазах, когда минул пик страсти. Его быстрая усмешка, милая улыбка... Кэтрин чувствовала, что под поверхностным слоем его юмора кипит настоящая лава чувств.
К несчастью, Кэтрин начала подозревать, что испытывает к Эндрю не только чувственный жар. А ведь для нее это было неприемлемо! Это беспокоило и пугало ее.
Она не позволит себе забыть, что у них лишь временная связь. Ей отлично известно, к каким душераздирающим результатам приводят постоянные отношения. А если она вдруг забудет...
Кэтрин быстро подошла к шкафу, присела на колени и вынула шкатулку красного дерева, которую прятала в дальнем углу под несколькими одеялами. В ней Кэтрин хранила свои драгоценности. Приподняв крышку, она вынула оттуда обручальное кольцо с бриллиантами и стала его рассматривать. Любая женщина мечтала бы о подобном украшении, но Кэтрин не любая. Она хранила это болезненное напоминание, чтобы никогда не забывать, какую пустоту породили все его обещания. Один взгляд на этот зловещий символ заставил ее одуматься и понять, что она никогда не променяет свой здравый смысл на ночь дурманящей страсти. Каковы бы ни были ее чувства к Эндрю, их следует отбросить. Забыть. Они проведут еще несколько счастливых дней вместе, а потом каждый пойдет своим путем, и останутся лишь чудесные воспоминания.
Довольная, что правильно определила перспективы, Кэтрин хотела убрать шкатулку с драгоценностями на место, но тут раздался негромкий стук в дверь и она сунула колечко в карман.
– Войдите, – отозвалась она, решив, что это Мэри забыла что-нибудь, когда подавала завтрак.
Но когда дверь открылась, порог переступил Эндрю. Чистый, свежевыбритый, с аккуратной прической. Бриджи и темно-синий сюртук оттеняли его мрачноватую привлекательность. Галстук безупречно повязан, башмаки начищены до нестерпимого блеска. Высокий, широкоплечий, неотразимый мужчина, он не сводил с нее глаз и слегка напоминал опасного хищника. Сердце Кэтрин трепетало. Каждый его нерв пришел в напряжение.
Взгляд Эндрю пробежал сверху вниз по ее фигуре. Кэтрин остро ощутила, что на ней нет ничего, кроме шелкового пеньюара, едва запахнутого на талии. От этого взгляда по коже Кэтрин пробежали мурашки предвкушения. Когда их глаза наконец встретились, Эндрю протянул руку назад и захлопнул за собой дверь. Щелчок замка эхом отозвался в мозгу Кэтрин. Она отчаянно пыталась вспомнить глубокомысленные советы «Руководства» о том, как поутру следует встречать любовника, если всю ночь провела обнаженной в его объятиях. Здравый смысл Кэтрин просто вопил, что Эндрю не должен быть здесь, что она сама этого не хочет. Спальня – это ее святилище. Ее убежище. Только ее. К несчастью, волны, поднятые бешеным стуком сердца, в мгновение ока утопили весь здравый смысл.
Эндрю медленно приближался. В этот момент он очень напоминал гибкого леопарда из джунглей, который подкрадывается к добыче. От его жадного взгляда сердце Кэтрин забилось еще быстрее. Как заколдованная, она не могла ни двигаться, ни говорить. Просто стояла и ждала, пока он подойдет, поздоровается, улыбнется. Но он не сделал ничего подобного. Молча приблизился, притянул Кэтрин к себе и впился губами в ее губы.
«О Господи!» Это была ее последняя членораздельная мысль, а потом она просто отдалась поцелую. Жар его тела, чистый запах, сила рук, мощный напор бедер захватили и увлекли Кэтрин.
Она приоткрыла губы и тут же почувствовала прикосновение его языка. А его руки? Большие, мозолистые – это же настоящее чудо. Казалось, они находились сразу везде. Блуждали в волосах, гладили по спине, сжимали ягодицы, ласкали грудь. Его губы разжигали в Кэтрин неутолимую жажду, заставляя желать большего. Неужели она была в его объятиях всего несколько часов назад? А кажется, что прошли годы.
Его объятия стали крепче. Наслаждаясь их силой, Кэтрин привстала на цыпочки и плотнее прижалась к его телу. Но Эндрю внезапно стал целовать ее иначе. Исчез беспорядочный жадный напор, поцелуй стал глубже, медлительней. Губы и языки словно бы таяли от наслаждения. У Кэтрин подкашивались ноги. Она едва ли смогла бы вспомнить сейчас свое имя.
–Доброе утро, Кэтрин, – прошептал Эндрю прямо у ее губ.
«Кэтрин. Конечно, меня зовут Кэтрин».
Ей казалось, она ответила на приветствие. А может, и нет. Эндрю подался вперед и сунулся носом в чувствительное местечко у нее на шее.
– Ты так восхитительно пахнешь! – Теплое дыхание Эндрю коснулось ее кожи, отдаваясь горячими волнами во всем теле. – Как цветочный сад.
Собравшись с силами, она указала на медную ванну в углу комнаты и все же сумела членораздельно ответить:
– Я только что принимала ванну.
Он повернул голову, посмотрел на латунный сосуд и застонал:
– Ты хочешь сказать, что если бы я пришел чуть раньше, то застал бы тебя в ванне?
– Боюсь, что так.
Он легонько прикусил мочку ее уха.
– Придется пересмотреть свое неудачное расписание. Хотя сомневаюсь, что мое сердце выдержало бы такое зрелище: ты, обнаженная, в ванне. Знаешь, как действует на меня просто твой вид в пеньюаре?
Кэтрин слегка отстранилась в кольце его рук. Конечно, она собиралась вести себя рассудительно и сдержанно, но вместо этого из ее губ вырвалась очевидная правда:
– Знаю. Потому что когда увидела, как ты входишь в мою спальню, заметила в твоих глазах желание, я почувствовала то же самое. – Она покраснела от сделанного признания. – А почему ты пришел?
– Мне надо поговорить с тобой. – Он помолчал, но потом решительно закончил: – Я должен вернуться в Лондон. Сегодня. И как можно скорее.
Кэтрин почувствовала разочарование и обиду.
– Понимаю. Что-нибудь случилось?
– Кто-то вломился в музей. Какие-то вандалы. Там нечего было красть, но зданию нанесен большой ущерб. Мне надо выяснить, насколько велик объем ремонтных работ, а потом сообщить Филиппу. Кроме того, нужно поговорить с инвесторами, успокоить их.
Кэтрин положила ладонь на щеку Эндрю, явно сочувствуя, – так мрачно он выглядел.
– Ужасно. Мне очень жаль.
– Мне тоже. И не только из-за самого музея, а еще и потому, что я не желаю отсюда уезжать. Я так хотел провести день с тобой и со Спенсером. – Его глаза потемнели. – И ночь с тобой.
Кэтрин ощутила, как желание заливает все ее тело. Сглотнув, она спросила:
– Ты... ты хотел бы вернуться в Литл-Лонгстоун?
– Конечно.
Она даже не заметила, что задержала дыхание, но теперь наконец смогла выдохнуть.
– Когда?
– Надеюсь, что завтра.
– Можешь располагать моей конюшней.
– Благодарю. Быстрее ехать верхом, а не в коляске. Постараюсь вернуться к вечеру, но могу и задержаться.
– Понимаю. Мы встретимся... завтра вечером?
– Когда и где?
Кэтрин на секунду задумалась.
– В полночь. У источников. Я хочу...
Он взял ее лицо в свои ладони. Его глаза пытались поймать ее взгляд.
– Скажи же, чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты любил меня в теплой воде.
В глазах Эндрю мелькнуло нечто, похожее на страх, но тут же исчезло. Такого, разумеется, быть не могло. Кэтрин решила, что ошиблась. Он мягко поцеловал ее в губы.
– Для меня счастье – выполнить любое твое желание, Кэтрин.
Его слова ласкали ей губы, возбуждая желание в самой глубине ее существа.
– Завтра ночью, у источника, в полночь, – задыхаясь, прошептала она. Страсть, желание, жажда – так долго отрицаемые ею чувства нахлынули с неудержимой силой. – Эндрю, я не хочу ждать до завтрашней ночи.
Он поднял голову. Пламя, горящее в его взгляде, буквально обожгло Кэтрин.
– Кэтрин, будь осторожна со своими желаниями, ибо ты находишься всего в двух шагах от...
– Совращения? – Высвободившись из его объятий, Кэтрин отступила на шаг, развязала пояс пеньюара, стряхнула легкий шелк со своих плеч, и он воздушным холмиком улегся у ее ног.
Эндрю следил, как пеньюар скользит вниз по ее коже, открывая его горящему взгляду обнаженное тело. Кэтрин видела, как напряглись все его мускулы, отчего ее душа наполнилась удовлетворением и ощущением женской силы.
– Совращения... – повторил Эндрю, приближаясь к Кэтрин. – Гм... Определенно неплохая возможность.
– Только возможность? – с сожалением спросила Кэтрин и на шаг отступила, потом еще на шаг, пока не уперлась спиной в стену.
Эндрю в мгновение ока оказался рядом. Он оперся о стену обеими руками, как в клетке заперев между ними Кэтрин. Его горячий взгляд не отрывался от ее лица, на щеке задергался мускул. Кэтрин прерывисто дышала.
– Значит, ты этого хочешь, Кэтрин? Чтобы тебя совратили?
– Я не до конца понимаю, что это значит, но звучит так... заманчиво.
– Тогда я с удовольствием тебе покажу.
Она положила ладони ему на грудь, ощутила, как сильно бьется его сердце, все больше смелея. Ее тело напряглось в ожидании прикосновений.
– Прекрасно. Я желаю, чтобы со мной попрощались приличным образом.
– Моя дорогая Кэтрин, в том, как я собираюсь с тобой прощаться, нет ничего приличного.
И он прильнул к ее губам всепоглощающим, жадным поцелуем. Кэтрин просунула руки ему под сюртук, чувствуя жгучую потребность дотронуться до него всем своим существом. Она хотела, чтобы он тоже касался ее сразу во всех местах. Эндрю издал хриплый стон и стал целовать ее еще более откровенным поцелуем, погружая язык глубоко в ее рот. Его руки ласкали соски Кэтрин, которые вдруг обрели болезненную чувствительность.
Наконец Эндрю оторвался от ее губ и стал осыпать горячими торопливыми поцелуями. Его язык бешено закру тился вокруг затвердевших сосков, губы, хищно втягивала то один, то другой возбужденный бутон. Предлагая себя в безмолвной мольбе, Кэтрин дугой выгнула спину. И Эндрю повиновался. Ее пальцы вцепились в его густые шелковистые волосы. Он опустился на колени, стал целовать живот, дошел до пупка, задрожал, губами ощутив его нежную впадинку.
– Раздвинь ноги, – хрипло потребовал Эндрю. Кэтрин услышала эти слова не столько ушами, сколько кожей внизу живота. Ей казалось, что внутри у нее все горит. Она повиновалась, и он вознаградил ее, нежно погладив влажные складки между бедер. Кэтрин вскрикнула и словно бы замурлыкала от наслаждения, судорожно вцепившись в его плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Я слушаю.
– Я никогда не думал, что мне доведется коснуться тебя, и вот теперь... – Он положил ладони на ее грудь. В глазах Эндрю снова мелькнул шаловливый огонь. – Теперь же, когда я дотронулся, должен тебе признаться, что остановиться уже не могу.
Кэтрин даже перестала дышать, когда пальцы Эндрю сдавили ее сосок так, что ей стало чуть-чуть больно. Положив руку ему на бедро, она вплотную придвинулась к его губам и прошептала:
– Мой дорогой Эндрю, это самая хорошая новость из тех, что я когда-либо слышала.
Одинокая фигура в кресле у догорающего камина. Взгляд устремлен на невысокие языки пламени. Губы изгибаются в мрачной улыбке. Что ж, план составлен. Все готово.
Раздражает тиканье часов на каминной полке, напоминает, что время идет. «Я буду ждать. Добыча уже так близка! Я знаю, кто ты. Скоро, очень скоро несправедливость будет исправлена».
Глава 15
Мужчины – существа забывчивые, а потому современная женщина должна уметь произвести на своего джентльмена такое неизгладимое впечатление, чтобы он никогда не смог до конца изгнать ее образ из своей души. Наилучший способ достичь подобного результата – сделать нечто очаровательно капризное, о чем будет знать он один и никто больше. Если мужчина считает, что в ближайшем будущем его ждет интимное свидание, он не станет думать о других возможностях.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
На следующее утро Эндрю готовился выйти из своей комнаты. В голове его звенело лишь одно слово: Кэтрин!
Четыре часа назад он поцеловал ее последним долгим поцелуем, а если точнее – четыре часа и одиннадцать минут назад. Они расстались у дверей ее спальни.
Все это время он хотел касаться ее, целовать, прижимать к себе, хотел вернуть ночное волшебство. Ночь любви оказалась для Эндрю открытием. В мечтах он множество раз прикасался к ней и любил ее, но это никак не подготовило его к реальности. Когда она, жаждущая и покорная, действительно оказалась под ним и смотрела на него снизу вверх, их тела слились воедино. Эндрю безмолвно смог выразить все чувства, которые он так долго держал взаперти. Все, чего он не мог произнести вслух – пока не мог.
Он вышел из спальни, прошелся по коридору. Его подгоняло нетерпение. Что он увидит, когда посмотрит ей сегодня в глаза? Отражение чуда, которое они вместе пережили ночью? Прочтет ли желание повторить все сначала? А может, за последние четыре часа и теперь уже двенадцать минут она пришла к выводу, что одной ночи достаточно?
Эндрю стиснул зубы. Если она и правда решила, что этого хватит, ему, черт возьми, придется ее переубедить! Она принадлежит ему.
Завернув за угол, Эндрю заметил, что по лестнице поднимается Милтон.
– Мистер Стэнтон, – с почтением обратился к нему дворецкий. – Я к вам. Вот, прибыло для вас. – И Милтон протянул серебряный поднос с запечатанным конвертом.
Эндрю взял послание. Сердце его сжалось, когда он увидел свое имя, нацарапанное узким почерком Саймона Уэнтуорта. Проклятье! Управляющий вряд ли возьмется за перо, чтобы сообщить добрые вести.
– Посыльный что-нибудь передал на словах?
– Только сказал, что письмо для вас. Ответ не нужен. Он уже отбыл.
– Ясно. А где леди Кэтрин и Спенсер?
– Мистер Спенсер принимает ванну, а леди Кэтрин завтракает у себя. Ваш завтрак в столовой, сэр.
– Спасибо, Милтон. Сначала мне надо прочесть письмо. Я скоро спущусь.
Милтон поклонился и направился вниз, а Эндрю вернулся к себе в комнату. Закрыв за собой дверь, он взломал восковую печать и быстро пробежал глазами строчки.
«Мистер Стэнтон!
Вынужден сообщить вам, что прошлой ночью некто неизвестный проник в музей и, к сожалению, нанес довольно значительный ущерб. В полиции полагают, что воры, увидев, что экспонаты еще не размещены в залах, пришли в бешенство и решили нанести как можно больше ущерба. Пол и стены изрублены топором, а все только что вставленные оконные стекла разбиты. Представитель полиции полагает, что злоумышленники едва ли будут задержаны, разве только обнаружится какой-либо свидетель. Я велел рабочим срочно приступить к ремонту. Вам не стоит беспокоиться на этот счет, однако я не имею опыта в общении с инвесторами. Боюсь, что на данный момент они уже почувствовали что-то неладное. Лорды Бортрашер и Кингсли наводили справки, равно как и миссис Уорренфилд, и мистер Кармайкл. Полагаю, вам надо как можно скорее вернуться в Лондон, а я постараюсь обеспечить наем дополнительных рабочих. Согласно вашим инструкциям, оставленным накануне отъезда из Лондона, я ничего не сообщал лорду Грейборну о положении дел в музее.
Искренне ваш Саймон Уэнтуорт».
Эндрю издал протяжный вздох и пальцами взъерошил волосы. Перед его мысленным взором явились сверкающие паркетные полы и отделанные богатыми панелями стены музея. И чудесные застекленные окна... Черт подери, черт подери! И все это теперь разрушено. Эндрю почувствовал дурноту от этой мысли. Ему не хотелось расставаться с Кэтрин, особенно сейчас, но выбора не было. Надо ей сообщить.
Сунув письмо в карман жилета, он вышел из комнаты.
Кэтрин вышла из ванны. Кожу еще покалывало от горячей воды. Выглянув из окна спальни, Кэтрин посмотрела на посеребренные капельками росы деревья, освещенные мягким утренним светом. Взгляд переместился к садовой дорожке. Той самой, по которой они с Эндрю прошли минувшей ночью.
Она прикрыла глаза. В мозгу возникли картины того, как они провели последние предрассветные часы, изучая и исследуя тела друг друга. Подкреплялись вином, хлебом и сыром. Эндрю кормил ее клубникой. Смеялись, трогали друг друга. Снова занимались любовью, наслаждаясь каждым мгновением близости. Каждым взглядом. Каждым поцелуем. Каждым рывком его тела в глубину ее лона.
Сколько бы Кэтрин ни мечтала завести любовника, какое бы любопытство ни пробудило в ней чтение «Руководства», она не могла представить ничего подобного, полагая, что воображение способно создать более яркие сценарии, с которыми реальность никогда не сравнится.
Что ж, она явно ошибалась.
В воображении невозможно испытать блаженство от прикосновения губ Эндрю, его рук, обожествляющих её тело. Как можно было вообразить ощущение их близости? А пряный мускусный запах, облаком окутавший их сплетенные фигуры в золотистом свете садового павильона? Его упругая кожа под ее пальцами, его вид...
Кэтрин протяжно вздохнула. О Господи! Его вид... Сильное мускулистое тело в мерцающем свете ламп. Она видит, как он возбужден. Возбужден ею. И для нее. Потемневшие от страсти глаза Эндрю, их раскаленный желанием взгляд. И странно противоречащее этому взгляду нежное прикосновение. Ее запредельное возбуждение, его словно бы уплывающее сознание... А потом – чувственная, сытая томность в тех же глазах, когда минул пик страсти. Его быстрая усмешка, милая улыбка... Кэтрин чувствовала, что под поверхностным слоем его юмора кипит настоящая лава чувств.
К несчастью, Кэтрин начала подозревать, что испытывает к Эндрю не только чувственный жар. А ведь для нее это было неприемлемо! Это беспокоило и пугало ее.
Она не позволит себе забыть, что у них лишь временная связь. Ей отлично известно, к каким душераздирающим результатам приводят постоянные отношения. А если она вдруг забудет...
Кэтрин быстро подошла к шкафу, присела на колени и вынула шкатулку красного дерева, которую прятала в дальнем углу под несколькими одеялами. В ней Кэтрин хранила свои драгоценности. Приподняв крышку, она вынула оттуда обручальное кольцо с бриллиантами и стала его рассматривать. Любая женщина мечтала бы о подобном украшении, но Кэтрин не любая. Она хранила это болезненное напоминание, чтобы никогда не забывать, какую пустоту породили все его обещания. Один взгляд на этот зловещий символ заставил ее одуматься и понять, что она никогда не променяет свой здравый смысл на ночь дурманящей страсти. Каковы бы ни были ее чувства к Эндрю, их следует отбросить. Забыть. Они проведут еще несколько счастливых дней вместе, а потом каждый пойдет своим путем, и останутся лишь чудесные воспоминания.
Довольная, что правильно определила перспективы, Кэтрин хотела убрать шкатулку с драгоценностями на место, но тут раздался негромкий стук в дверь и она сунула колечко в карман.
– Войдите, – отозвалась она, решив, что это Мэри забыла что-нибудь, когда подавала завтрак.
Но когда дверь открылась, порог переступил Эндрю. Чистый, свежевыбритый, с аккуратной прической. Бриджи и темно-синий сюртук оттеняли его мрачноватую привлекательность. Галстук безупречно повязан, башмаки начищены до нестерпимого блеска. Высокий, широкоплечий, неотразимый мужчина, он не сводил с нее глаз и слегка напоминал опасного хищника. Сердце Кэтрин трепетало. Каждый его нерв пришел в напряжение.
Взгляд Эндрю пробежал сверху вниз по ее фигуре. Кэтрин остро ощутила, что на ней нет ничего, кроме шелкового пеньюара, едва запахнутого на талии. От этого взгляда по коже Кэтрин пробежали мурашки предвкушения. Когда их глаза наконец встретились, Эндрю протянул руку назад и захлопнул за собой дверь. Щелчок замка эхом отозвался в мозгу Кэтрин. Она отчаянно пыталась вспомнить глубокомысленные советы «Руководства» о том, как поутру следует встречать любовника, если всю ночь провела обнаженной в его объятиях. Здравый смысл Кэтрин просто вопил, что Эндрю не должен быть здесь, что она сама этого не хочет. Спальня – это ее святилище. Ее убежище. Только ее. К несчастью, волны, поднятые бешеным стуком сердца, в мгновение ока утопили весь здравый смысл.
Эндрю медленно приближался. В этот момент он очень напоминал гибкого леопарда из джунглей, который подкрадывается к добыче. От его жадного взгляда сердце Кэтрин забилось еще быстрее. Как заколдованная, она не могла ни двигаться, ни говорить. Просто стояла и ждала, пока он подойдет, поздоровается, улыбнется. Но он не сделал ничего подобного. Молча приблизился, притянул Кэтрин к себе и впился губами в ее губы.
«О Господи!» Это была ее последняя членораздельная мысль, а потом она просто отдалась поцелую. Жар его тела, чистый запах, сила рук, мощный напор бедер захватили и увлекли Кэтрин.
Она приоткрыла губы и тут же почувствовала прикосновение его языка. А его руки? Большие, мозолистые – это же настоящее чудо. Казалось, они находились сразу везде. Блуждали в волосах, гладили по спине, сжимали ягодицы, ласкали грудь. Его губы разжигали в Кэтрин неутолимую жажду, заставляя желать большего. Неужели она была в его объятиях всего несколько часов назад? А кажется, что прошли годы.
Его объятия стали крепче. Наслаждаясь их силой, Кэтрин привстала на цыпочки и плотнее прижалась к его телу. Но Эндрю внезапно стал целовать ее иначе. Исчез беспорядочный жадный напор, поцелуй стал глубже, медлительней. Губы и языки словно бы таяли от наслаждения. У Кэтрин подкашивались ноги. Она едва ли смогла бы вспомнить сейчас свое имя.
–Доброе утро, Кэтрин, – прошептал Эндрю прямо у ее губ.
«Кэтрин. Конечно, меня зовут Кэтрин».
Ей казалось, она ответила на приветствие. А может, и нет. Эндрю подался вперед и сунулся носом в чувствительное местечко у нее на шее.
– Ты так восхитительно пахнешь! – Теплое дыхание Эндрю коснулось ее кожи, отдаваясь горячими волнами во всем теле. – Как цветочный сад.
Собравшись с силами, она указала на медную ванну в углу комнаты и все же сумела членораздельно ответить:
– Я только что принимала ванну.
Он повернул голову, посмотрел на латунный сосуд и застонал:
– Ты хочешь сказать, что если бы я пришел чуть раньше, то застал бы тебя в ванне?
– Боюсь, что так.
Он легонько прикусил мочку ее уха.
– Придется пересмотреть свое неудачное расписание. Хотя сомневаюсь, что мое сердце выдержало бы такое зрелище: ты, обнаженная, в ванне. Знаешь, как действует на меня просто твой вид в пеньюаре?
Кэтрин слегка отстранилась в кольце его рук. Конечно, она собиралась вести себя рассудительно и сдержанно, но вместо этого из ее губ вырвалась очевидная правда:
– Знаю. Потому что когда увидела, как ты входишь в мою спальню, заметила в твоих глазах желание, я почувствовала то же самое. – Она покраснела от сделанного признания. – А почему ты пришел?
– Мне надо поговорить с тобой. – Он помолчал, но потом решительно закончил: – Я должен вернуться в Лондон. Сегодня. И как можно скорее.
Кэтрин почувствовала разочарование и обиду.
– Понимаю. Что-нибудь случилось?
– Кто-то вломился в музей. Какие-то вандалы. Там нечего было красть, но зданию нанесен большой ущерб. Мне надо выяснить, насколько велик объем ремонтных работ, а потом сообщить Филиппу. Кроме того, нужно поговорить с инвесторами, успокоить их.
Кэтрин положила ладонь на щеку Эндрю, явно сочувствуя, – так мрачно он выглядел.
– Ужасно. Мне очень жаль.
– Мне тоже. И не только из-за самого музея, а еще и потому, что я не желаю отсюда уезжать. Я так хотел провести день с тобой и со Спенсером. – Его глаза потемнели. – И ночь с тобой.
Кэтрин ощутила, как желание заливает все ее тело. Сглотнув, она спросила:
– Ты... ты хотел бы вернуться в Литл-Лонгстоун?
– Конечно.
Она даже не заметила, что задержала дыхание, но теперь наконец смогла выдохнуть.
– Когда?
– Надеюсь, что завтра.
– Можешь располагать моей конюшней.
– Благодарю. Быстрее ехать верхом, а не в коляске. Постараюсь вернуться к вечеру, но могу и задержаться.
– Понимаю. Мы встретимся... завтра вечером?
– Когда и где?
Кэтрин на секунду задумалась.
– В полночь. У источников. Я хочу...
Он взял ее лицо в свои ладони. Его глаза пытались поймать ее взгляд.
– Скажи же, чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты любил меня в теплой воде.
В глазах Эндрю мелькнуло нечто, похожее на страх, но тут же исчезло. Такого, разумеется, быть не могло. Кэтрин решила, что ошиблась. Он мягко поцеловал ее в губы.
– Для меня счастье – выполнить любое твое желание, Кэтрин.
Его слова ласкали ей губы, возбуждая желание в самой глубине ее существа.
– Завтра ночью, у источника, в полночь, – задыхаясь, прошептала она. Страсть, желание, жажда – так долго отрицаемые ею чувства нахлынули с неудержимой силой. – Эндрю, я не хочу ждать до завтрашней ночи.
Он поднял голову. Пламя, горящее в его взгляде, буквально обожгло Кэтрин.
– Кэтрин, будь осторожна со своими желаниями, ибо ты находишься всего в двух шагах от...
– Совращения? – Высвободившись из его объятий, Кэтрин отступила на шаг, развязала пояс пеньюара, стряхнула легкий шелк со своих плеч, и он воздушным холмиком улегся у ее ног.
Эндрю следил, как пеньюар скользит вниз по ее коже, открывая его горящему взгляду обнаженное тело. Кэтрин видела, как напряглись все его мускулы, отчего ее душа наполнилась удовлетворением и ощущением женской силы.
– Совращения... – повторил Эндрю, приближаясь к Кэтрин. – Гм... Определенно неплохая возможность.
– Только возможность? – с сожалением спросила Кэтрин и на шаг отступила, потом еще на шаг, пока не уперлась спиной в стену.
Эндрю в мгновение ока оказался рядом. Он оперся о стену обеими руками, как в клетке заперев между ними Кэтрин. Его горячий взгляд не отрывался от ее лица, на щеке задергался мускул. Кэтрин прерывисто дышала.
– Значит, ты этого хочешь, Кэтрин? Чтобы тебя совратили?
– Я не до конца понимаю, что это значит, но звучит так... заманчиво.
– Тогда я с удовольствием тебе покажу.
Она положила ладони ему на грудь, ощутила, как сильно бьется его сердце, все больше смелея. Ее тело напряглось в ожидании прикосновений.
– Прекрасно. Я желаю, чтобы со мной попрощались приличным образом.
– Моя дорогая Кэтрин, в том, как я собираюсь с тобой прощаться, нет ничего приличного.
И он прильнул к ее губам всепоглощающим, жадным поцелуем. Кэтрин просунула руки ему под сюртук, чувствуя жгучую потребность дотронуться до него всем своим существом. Она хотела, чтобы он тоже касался ее сразу во всех местах. Эндрю издал хриплый стон и стал целовать ее еще более откровенным поцелуем, погружая язык глубоко в ее рот. Его руки ласкали соски Кэтрин, которые вдруг обрели болезненную чувствительность.
Наконец Эндрю оторвался от ее губ и стал осыпать горячими торопливыми поцелуями. Его язык бешено закру тился вокруг затвердевших сосков, губы, хищно втягивала то один, то другой возбужденный бутон. Предлагая себя в безмолвной мольбе, Кэтрин дугой выгнула спину. И Эндрю повиновался. Ее пальцы вцепились в его густые шелковистые волосы. Он опустился на колени, стал целовать живот, дошел до пупка, задрожал, губами ощутив его нежную впадинку.
– Раздвинь ноги, – хрипло потребовал Эндрю. Кэтрин услышала эти слова не столько ушами, сколько кожей внизу живота. Ей казалось, что внутри у нее все горит. Она повиновалась, и он вознаградил ее, нежно погладив влажные складки между бедер. Кэтрин вскрикнула и словно бы замурлыкала от наслаждения, судорожно вцепившись в его плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32