– Да, именно так, – ответил за жену Ричард. Но ответ был адресован не столько рыцарю, стоящему перед ним, сколько Изабель. Он хотел, чтобы она знала, каковы его обязательства перед ней. Его заставили жениться, и он сделал это. Только долг связывает их. Никаких чувств, никаких сердечных привязанностей.
Этого требовал долг, и вот они вместе. И больше ничего. Пусть она знает, что больше ничего не получит от него, как бы далеко ни распространялись ее желания.
– Он хозяин Уорфилда, Гилберт, а также Бледли и Эйчли, – объяснила Изабель, пытаясь поднять его в глазах окружающих.
– Хозяин Уорфилда? Значит, он брат Хьюберта?
Изабель опустила глаза и отряхнула юбку, смахивая капельки воды и грязи.
– Да, он брат Хьюберта, – ответила она, посмотрев на Гилберта и совершенно не обращая внимания на Ричарда. Хотя лучше сказать, что она не смотрела на него, потому что не обращать на него внимания она не могла. – Наши семьи должны были породниться, такова была воля наших отцов. Теперь у Дорни и Уорфилда один хозяин… А сейчас мне нужно пойти посмотреть… что к чему, – сказала она и побежала через широкий внутренний двор замка. Ричард остался стоять вместе с Гилбертом и ссутулившимся Эдмундом.
– Отведи моего коня в конюшню, парень, и проследи, чтобы о нем позаботились, – спокойно сказал Ричард Эдмунду.
Эдмунд, оставшийся без защиты Изабель и даже Гилберта, который никогда не вмешивался не в свое дело, стушевался. Ему не нравился этот человек – не монах и не лорд, а может быть, наоборот – и монах и лорд одновременно, но, как бы то ни было, не похожий ни на одного из знакомых ему людей. И здесь он был абсолютно прав: Ричард был необычным человеком.
– А затем ступай к своей госпоже и узнай, не нужно ли ей чего-нибудь. У нее, должно быть, найдется для тебя много работы: лорда Бернарда нужно подготовить к захоронению, – добавил Ричард тоном, не терпящим возражений. Он говорил так, будто ему и в голову не могло прийти, что Эдмунд может не послушаться его. Так оно и было, и именно так Эдмунд и поступил.
– Да, лорд Ричард, – пробормотал он, потянувшись за поводьями.
Но Ричард не выпустил их из руки, а когда удивленный Эдмунд поднял на него глаза, сказал:
– Если ты хочешь что-то сказать, парень, говори. Не нужно бормотать, глядя на землю, где тебя слышат только черви да клюющие их птицы. Говори громко, если сам понимаешь, о чем речь.
– Да, милорд. – В глазах Эдмунда вспыхнула мужская гордость.
– Тогда ступай, – с достоинством ответил Ричард.
Эдмунд ушел.
А Гилберт остался, но в тот момент Ричард именно этого от него и ждал.
– Скольких рыцарей имеет Дорни? – осведомился Ричард. – И сколько покинуло замок после смерти Бернарда?
– В Дорни двадцать пять рыцарей, всего двое покинули его вслед за исчезновением Изабель, – грубо ответил Гилберт.
– А вам не захотелось уехать?
– Я не мог оставить леди Изабель, когда так нужен ей, – сухо сказал Гилберт.
– А разве когда-нибудь было время, чтобы леди Изабель никто был не нужен? – спросил Ричард, улыбнувшись. Поверх плеча Гилберта он изучал оборонительные сооружения Дорни. Все выглядело достаточно хорошо, но ведь Изабель еще не приходилось распоряжаться всем этим. И все же как преданны ей эти люди. Ни сама Изабель, ни то впечатление, которое она производила на мужчин, совсем не изменились. Дорни был от нее в таком же восторге, в каком был Молтон в свое время. Но Ричарда она не сможет очаровать. Больше не сможет.
Гилберт не улыбнулся и ничего не ответил.
– Будьте осторожны, брат рыцарь, когда выбираете, кому доверить свою честь, а иначе вы рискуете в одно прекрасное утро проснуться бенедиктинцем, – предостерег Ричард.
Гилберт ничего не успел ответить, так как Ричард уже шел к замку, преследуемый развевающейся от быстрых шагов черной сутаной.
В холле Ричарда уже ждали. Видимо, Изабель позаботилась об этом. И дворецкий, и управляющий стояли перед ним, готовые выполнить любое его распоряжение. По крайней мере именно это читалось по их лицам.
Ричард был не настолько глуп, чтобы полагать, что все вокруг будут просто счастливы оттого, что их лордом отныне будет бенедиктинец, но ему хотелось думать, что он по меньшей мере возбудил их любопытство и что со временем ему удастся по-настоящему стать хозяином Дорни.
Управляющему Джерому он велел подождать некоторое время, пока он не приступит к рассмотрению и проверке счетов. Если в чем Ричард и преуспел за год жизни в монастыре, так это именно в ведении счетов и рассмотрении договоров. Его грамотность и образованность открыли перед ним многие двери обители, и он мог бы хорошо устроиться в монастырской общине, если бы не Изабель.
Джером откланялся, и Ричард повернулся к дворецкому. Этот высокий стройный человек с рыжими волосами и зелеными глазами казался слишком молодым, чтобы занимать это место. Дворецкий должен следить за всем в доме: за горничными, кухарками, пекарями, судомойками, прислугой, конюхами. Все свершается с его ведома и по его приказу. Этот же человек был недостаточно зрелым, чтобы брать на себя такую ответственность.
– Как вас зовут? – задал вопрос Ричард.
– Роберт, милорд, – был ответ.
– Как долго вы служите дворецким?
– На Сретение будет пять лет.
– Пять лет?! – На вид ему нельзя было дать больше двадцати.
– Мне уже тридцать лет, милорд.
– Это довольно значительный возраст, – сказал Ричард. – Года были к вам милостивы.
– Благодарю вас, лорд Ричард. – Он поклонился. – Леди Изабель распорядилась, чтобы я отвел вас в покои лорда Бернарда, чтобы вы могли переодеться и смыть с себя дорожную пыль, прежде чем…
Прежде чем. Ричард понял, чего не сказал Роберт и что подразумевала Изабель. Дорни – богатое владение, следовательно, его лорд должен выглядеть представительно. Ричард же в своей монашеской сутане не вязался с общей обстановкой и отнюдь не внушал доверия. Она же хотела, чтобы все восхищались ее молодым супругом. Что ж, не так уж много она хочет, к тому же в этом была логика: люди с большей охотой подчиняются тому, кого уважают. И если им не по нраву просто одетый монах, то облаченный в меха господин им точно понравится.
– Хорошо, Роберт. Проводи меня в покои лорда Бернарда. Посмотрим, каким нужно сделаться человеком, чтобы заслужить одобрение Дорни.
Покраснев, Роберт повернулся и повел Ричарда через просторный холл к дальней лестнице, спиралью поднимающейся наверх. Дорни оказался действительно очень большим и преуспевающим владением. Холл занимал в высоту три этажа. Его стены были выкрашены в темно-красный цвет и увешаны дорогими и красочными гобеленами. На окнах не было ни паутины, ни птичьих гнезд. Земляные полы были выстланы прочно связанными стволами тростника. Внушительное помещение втрое превышало размеры холла его родного Уорфилда. Винтовая лестница была узкой, как того требовала предосторожность, но красивой. Стены извилистой каменной лестницы обиловали узкими окошками для лучников. Миновав один лестничный пролет, Роберт подошел к комнате, занимающей большую часть этажа, – покоям лорда Бернарда. В центре комнаты стояла массивная кровать, устланная толстыми мехами и покрытая дорогой парчой, в ногах кровати стояла обитая лисьим мехом скамья. Слева находился очаг, а справа стоял сундук. Около двери висел кувшин, из которого свисал почти до пола кусок ткани. Все кругом было чисто. В покоях царила гнетущая тишина, они были пустыми и безжизненными. Казалось, комната безмолвно ждала, когда очередной лорд Дорни займет в ее стенах свое законное место.
Роберт поднял тяжелую деревянную крышку сундука и, убрав в сторону свечу, чтобы не закапать воском содержимое, простым жестом пригласил Ричарда осмотреть его новый гардероб. По-видимому, Роберт был молчаливым от природы, что подходило Ричарду как нельзя кстати.
Его поразило изобилие разнообразных предметов богатой, прекрасно сшитой одежды. Ричард вовсе не хотел одеваться так пышно, но понимал, что обстоятельства требуют того. Пышность – это свидетельство изобилия, достатка и безопасности. Лорд Дорни должен всем своим видом олицетворять достаток и благоденствие, одного взгляда на него должно хватать, чтобы понять, что дела в Дорни идут как нельзя лучше. От него требовалось совсем немного: одеться как подобает хозяину богатого имения. Он погрузил правую руку в сундук, ощущая мягкость шерстяных и жесткость льняных тканей насыщенных цветов. Это была одежда богатого человека, и он должен был принять ее. Теперь Ричард – лорд Дорни. Он провел рукой по своей черной сутане – простой одежде смиренного слуги Божьего. Больше он не вправе носить ее. И все из-за Изабель.
Покопавшись в недрах сундука, Ричард извлек самую простую вещь, какую смог найти: тунику темно-синей шерсти, подпоясанную красным шнурком. Из самого темного угла огромного сундука Роберт вытащил подходящий плащ: сшитый из ткани цвета красного вина, он крепился на плече золотой брошью. По правде сказать, Ричард еще никогда не одевался так хорошо. И чувствовал себя неуютно в такой одежде. Да, жадность – это порок, который с легкостью может овладеть человеком, особенно если его окружают столь обильные земные богатства.
Отец Изабель был довольно богатым человеком и дал за своей дочерью очень хорошее приданое. Ричард знал это еще до того, как их обвенчали, когда в брачный контракт записывали имущество каждого из них, которое отныне стало их общим. Изабель была единственным ребенком, и все имущество досталось ей. Она была очень богатой наследницей с высоким положением, и родство их семей было бы огромной радостью для их отцов. Но сейчас оба они мертвы, а ему пришлось стать недостающим звеном в претворении в жизнь их замысла шестнадцатилетней давности. Пришлось, потому что он остался единственным живым наследником, который должен был жениться на женщине такого высокого положения.
Он никогда не думал о том, чтобы взять в жены Изабель. Даже в юности, когда был особенно мечтательным, он не осмеливался надеяться на то, что когда-либо женится. Его миром был мир мужчин, борцов телом или духом, и он никогда не думал покидать его.
Он никогда не думал о женитьбе, но даже сейчас перед ним вырос ее образ, окутывая его мысли, искушая его… женщина с длинными черными волосами, спадающими на чистую белоснежную рубашку. Обнаженное тело. Чарующие глаза. Как хорошо он знал ее, своего суккуба, который приходил к нему. Она стала столь бесстыдной, что, не дождавшись ночи, явилась, чтобы соблазнять его среди бела дня. Однако Ричард и вдали от братства не позволит одолеть себя этому вульгарному исчадию ада независимо от того, как привлекательно она выглядит.
К большому удивлению Роберта, Ричард упал на колени и начал молиться. Он зажмурил глаза, чтобы не видеть ее – своего демона. Он искал спасения в молитве. Но все же одна мысль не давала ему покоя, как ястреб, преследующий добычу в дождь и туман и не знающий преград: Изабель была с младенчества обручена с его братом, но еще в юности Ричард чувствовал, что она хочет его, и это желание ярко светилось в ее ореховых глазах.
Ее увлечение им было очевидно. Но может ли порядочная женщина с такой готовностью выставлять напоказ свои противозаконные и противоестественные желания?
Глава 6
В конюшне было тепло от припекавшего солнышка и приятно пахло сеном. На кучке навоза дружно собрались первые весенние мухи. Их мерное жужжание наполняло воздух, сплетаясь с запахом свежего навоза.
Луи, Николас и Адам говорили очень тихо, и их голоса казались таким же приглушенным жужжанием. Темой обсуждения стала упущенная ими возможность.
– Я узнал это от Гилберта, а он в свою очередь от Роберта, так что ошибки быть не может, – сказал Николас. – Изабель вышла замуж.
– Она, как воробей, вылетела отсюда, ища защиты, – изрек Адам, задумчиво поглаживая подбородок. – Защиты от нас.
Николас с Луи с осуждением посмотрели на Адама, а затем друг на друга. Каждый опустил глаза.
– Не думаю, что она ожидала вернуться из монастыря замужней женщиной и оставить нас с носом, – продолжил Адам.
– Странно, что благородная девица стала искать себе мужа среди лысоголовых, вечно поющих монахов, – сказал Луи с кривой улыбкой.
– Это было бы не так странно, если бы вы знали, кто находился среди этих самых монахов, распевающих свои молитвы Всевышнему, – возразил Николас. – Я был оруженосцем в Молтоне и хорошо помню, как Изабель ходила кругами вокруг Ричарда из Уорфилда и смотрела только на него. Детьми они были очень близки, всегда ходили вместе, шептались, секретничали. Но в один прекрасный день Ричард положил этому конец, оставив Изабель только в детских воспоминаниях. Но от Изабель так просто не избавишься. Где же еще было искать Ричарда, кроме как в монастыре?
– Они были влюблены друг в друга? – спросил Луи.
– Как Ричард, не знаю, он не такой человек, чтобы публично проявлять свои чувства, – сказал Николас, – а вот Изабель… Изабель со своим томным взглядом всегда крутилась возле него. Ее можно было читать, как открытую книгу. Даже Ричард заметил, какие взгляды она посылает ему.
– У него не хватало рыцарского мастерства, поэтому он ушел в монахи? – спросил Луи.
– Нет. Если бы это было так, он не выиграл бы свои шпоры, – сказал Николас. – Он был достаточно ловок и сноровист, хотя нужно признать, что монашеская сутана идет ему куда больше.
Они тренировались вместе – мальчики, постепенно превращающиеся в мужчин, и много раз им приходилось сражаться друг с другом. И каждый раз победителем выходил Ричард. Во всех видах тренировок он был лучшим: отлично дрался на мечах, охотился, боролся. Только самому себе Николас мог признаться: Ричард двигался так быстро, а удары его были так точны, что ему могли бы позавидовать многие опытные рыцари. Ему все давалось слишком легко: и рыцарское мастерство, и даже Изабель, хотя каждый мальчишка Молтона был от нее без ума и почел бы ее дружбу за великую честь. Но, конечно, при всех его знаниях и ловкости, Ричарду недоставало той мускулатуры, какая была у Николаса. Николас согнул руку, ощущая, как приятно поигрывают под одеждой мышцы.
– Говорят, что лорд Хенли относился к нему с особенной нежностью, – произнес Адам.
– Это правда, но во время тренировок он относился ко всем одинаково сурово, никому не делал поблажек. Да, из Ричарда вышел бы неплохой рыцарь.
И в Молтоне Ричарда недолюбливали другие оруженосцы и вновь посвященные рыцари, и все из-за особого расположения человека, командующего ими, – лорда Хенли.
– А теперь его задача – стать Изабель хорошим мужем, – сказал Луи.
– А также нам – лордом, – добавил Николас.
Адам ничего не сказал.
Внезапно воцарилось неловкое молчание, но в этот момент появился брат Джон, ведя под уздцы мула.
– С добрым утром вас, – вежливо сказал он.
Мужчины резко повернулись, чтобы посмотреть на непрошеного гостя, и на их лицах появилось виноватое выражение. Брат Джон не был знаком с ними лично, хотя в прошлом ему доводилось видеть их вместе с лордом Бернардом. Меньше всего он знал о Николасе и всегда удивлялся тому, что все, кто был с ним знаком, знали о Николасе так же мало. Николас был высоким и сильным человеком с темными, как мокрая от дождя кора дерева, волосами и голубыми, словно ясное летнее небо, глазами, над которыми нависали широкие нормандские брови. В бою он был бы достойным и сильным противником.
О Луи он знал немного больше, так как тот приходил в их монастырь, чтобы помолиться Господу. Это было, когда он только приехал в Дорни. Молодой человек был белокур, цвет его волос напоминал свежескошенную пшеницу, а глаза необычайного темно-зеленого цвета привлекали всеобщее внимание. Его поведение весьма соответствовало его внешнему виду, так как он, будучи высоким и плечистым, всегда смотрел на людей с гордо поднятой головой либо же вовсе игнорировал их.
Адам был меньше ростом, чем остальные, но все же казался огромным из-за своего телосложения. Его глаза были чисто-серого цвета, а густые ярко-рыжие брови были чуть-чуть темнее огненных волос, золотом отливавших в свете солнечных лучей. Молодые девицы при виде его просто теряли голову.
– И вас также, брат, – произнес Адам, широко улыбнувшись. – Вам нужно помочь взобраться на мула?
– О нет, но я благодарю вас. Мы с Дейзи просто составили друг другу компанию, и, если вы не против, я хотел бы позаботиться о ее нуждах.
– Наша конюшня к вашим услугам, брат Джон, – сказал Луи. – Как видите, у нас много свободных стойл.
– Прошу прощения, брат, но сейчас как раз время принимать пищу. Нам подождать вас, или вы сами справитесь? – спросил Николас.
– Мой нюх разыщет кухню, где бы она ни пряталась, – улыбнулся брат Джон. – Вам не обязательно ждать меня. Ступайте. Я скоро присоединюсь к вам.
– Мы сообщим Изабель… и Ричарду о том, что вы приехали. Они позаботятся о вас, – пообещал Николас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34