Он принял решение. И никогда уже не вернется.
Но теперь это не имеет значения. Она обручена с Хьюбертом.
Но, осознавая необходимость вступления в брак, Изабель все-таки не поехала к Хьюберту. Она отправилась к Ричарду.
Ее поступок был аморальным и лишенным всякой логики, и она это понимала.
Но вместо того чтобы раскаяться и лить слезы, она думала только о том, что Ричард близко, почти рядом с ней. Если бы она пошла в часовню, она наверняка увидела бы его. Молясь, она пыталась вызвать в себе чувство раскаяния за желание встретиться с Ричардом, но вместо этого чувствовала, что он нужен ей как воздух. Стыд разгорался в ней, отодвигая вожделение на второй план. Но стыд отступал, а желания оставались прежними.
– Святой Стефан, я грешна, душа моя чернее души Иуды, предавшего Христа. Я предаю лорда Хьюберта, думая о другом мужчине. Помилуй меня и дай мне сил, чтобы…
Вернуться к Хьюберту? Она не осмелилась просить святого об этом, боясь, что ее просьба может быть удовлетворена. В глубине души она не хотела, чтобы ей достало сил выбросить из головы мысли о Ричарде. Святой Стефан, подвергавший себя тяжелейшим испытаниям и великим мучениям, мог бы помочь ей вырвать Ричарда из сердца, но у нее не хватало духа даже просить его об этом. Она была всего лишь слабой христианкой.
– Господи, дай мне… дай мне Ричарда, если будет на то воля Твоя… – Она вспыхнула, стыдясь самое себя, но в то же время чувствуя необыкновенную бодрость.
В этот момент монахи закончили петь и тишина окутала все кругом. В наступившем безмолвии ее молитва, словно расширяясь, увеличиваясь в размерах, заполнила собой все пространство. Изабель стало казаться, что она давит на нее, истязает ее душу.
– Да будет воля Твоя, – быстро добавила она робким, но чистым голосом. Совсем не таким, каким она только что просила Бога отдать ей Ричарда.
По правде говоря, она была скверной христианкой. Она не чувствовала раскаяния.
Внезапно раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошел настоятель, отец Годрик. Она все еще стояла на коленях. Отец Годрик, вероятно, подумал, что она очень набожная, хотя на самом деле она молилась от отчаяния. Но, может быть, он расскажет Ричарду, как она молится на коленях, и Ричард посчитает ее праведной. Ему бы это понравилось, если бы он только смог поверить в это. Ричард слишком хорошо знает ее и поэтому скорее всего усомнится.
Она быстро поднялась на ноги и поклонилась настоятелю:
– Благодарю вас, отец Годрик, за оказанное мне гостеприимство.
– Вы всегда желанный гость у нас, леди Изабель. Но брат Ансельм сказал, что вы ищете убежища в нашей обители. Что-то случилось в Дорни?
Изабель опустила глаза, уставившись на полы его одежды.
– Да, случилось. Сегодня умер мой отец. Он велел мне найти безопасное место, где охотники за моим состоянием не смогут достать меня.
Она почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы, и заморгала, прогоняя их. Изабель подняла голову и встретилась взглядом с настоятелем. Он был саксонских кровей, но это нисколько не портило его. Этот человек обладал той внутренней силой, похвастать которой могли бы немногие. Изабель подумала, что эта сила от Бога. У него были светло-карие глаза и чуть тронутые сединой каштановые волосы. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, какой он добрый человек. Казалось, что его заботили только проблемы других людей, свои же заботы он вверял в руки Господа, целиком полагаясь на мудрость Всевышнего. Изабель знала, что она не выглядит праведницей и что все ее проблемы возникают из-за собственного упрямства и непослушания.
– Бедное дитя. Но почему ваш отец направил вас сюда? Мы, конечно, защитим вас, если на то будет воля Божья, но не лучше ли вам было отправиться за помощью к Хьюберту? Он, безусловно, защитит вас лучше, чем кто бы то ни было.
– Отец не говорил мне отправиться сюда, – призналась она. – До вашей обители было ближе всего, и мне не оставалось ничего другого, как приехать в ваш монастырь.
О Ричарде она не сказала ни слова.
– Ничего не оставалось? Но вы ведь, наверное, хотели, чтобы все здешние монахи помолились за упокой души вашего отца? В этих стенах каждый будет просить Господа об отпущении грехов усопшего, и душа его успокоится.
– Благодарю вас, – сердечно сказала она. Изабель была признательна отцу Годрику, что о душе ее отца будут молиться. Так он, без сомнения, попадет в рай.
– Мы пошлем Хьюберту письмо, в котором сообщим ему о том, что он вам нужен. Я лично напишу его и прослежу за тем, чтобы оно было отослано немедленно. Если это устроит вашего суженого, вы поженитесь прямо здесь, и тогда все встанет на свои места. Я думаю, что Бог простит вашу поспешность в заключении брака: не стоит дожидаться конца траура. Вы должны быть защищены от людей, которые хотят силой взять то, на что не имеют законных прав.
Отец Годрик взял ее руку в свою и одобрительно пожал. Затем он повернулся к двери и увидел, что в дверном проеме стоит Эдмунд. Лицо оруженосца не выражало беспокойства, потому что в пожатии руки, которому Эдмунд оказался свидетелем, не было ничего непристойного. К тому же дверь в комнату нарочно оставалась открытой, чтобы не давать повода для каких-либо подозрений. И это было очень мудро.
– Я очень рад видеть тебя, Эдмунд. И рад тому, что ты честно исполняешь свой долг в отношении дамы. Она поступила правильно, что выбрала именно тебя в качестве сопровождающего в нашу скромную обитель.
– Благодарю вас, отец Годрик, – ответил Эдмунд. – Наше путешествие прошло спокойно и без неожиданностей.
– Хвала за это Господу. Он милостиво относится к вдовам и сиротам. Да, у меня есть новости о твоем брате Питере.
– У него все в порядке? – нетерпеливо спросил Эдмунд.
– По большей части да. Барон Томас посвятил его в рыцари, и Питер присягнул ему в верности. Говорят, что шпоры ему идут.
– Так и должно быть. Еще мальчиком он часто примерял их, – засмеялся Эдмунд. – Это хорошие новости. Хотел бы и я сообщить ему, что я тоже стал рыцарем, но это пока еще не так. Но очень скоро я им стану. Питер не надолго опередил меня. Если выйдет случай, так ему и передайте.
Изабель почувствовала внезапный укол совести и опустила голову. Эдмунд давно уже должен был получить свои шпоры. Ее отцу следовало позаботиться об этом, но он так быстро ослабел, что многого не успел сделать. И то, что она до сих пор не вышла замуж, было тому ярким примером. Правда, он несколько месяцев принуждал ее к этому браку, но у нее всегда находилась веская причина, чтобы отложить свадьбу. Одной из причин было то, что она недавно приехала в отчий дом и ей хотелось немного пожить в Дорни, прежде чем уехать в Уорфилд. Потом заболела Ида, жена ее отца. Ей нужен был уход, а кто мог заботиться о ней лучше дочери? Когда Ида умерла, Изабель не могла оставить отца одного с его горем. А когда заболел сам отец, то уже некому стало настаивать на ее свадьбе, но сейчас… Она никогда не говорила, что истинной причиной, по которой она всеми способами откладывала свадьбу, был Ричард. Но разве Всевышний этого не знал? Ее вина в том, что она ослушалась отца, и самым очевидным доказательством ее молчаливого протеста было то, что она все еще не замужем.
И все же Эдмунд должен получить свои шпоры, а сделать его рыцарем мог только его лорд. И если бы она поехала к Хьюберту… Но она этого не сделала. Она помчалась к Ричарду, а он не может никого посвятить в рыцари, потому что променял шпоры – символ рыцарства – на монашескую сутану.
– Я постараюсь, – ответил Эдмунду настоятель. – Твое время еще придет, – заверил он.
Да, когда Хьюберт приедет, чтобы ее заполучить… то есть взять в жены, Эдмунд получит наконец свои шпоры, а она получит в мужья человека, которого не любит. Если Бог и оставит без ответа ее молитвы, то только потому, что Он не отвечает на просьбы, в основе которых лежат неповиновение и упрямство, как бы искренни они ни были.
– Святой отец! – В комнату ввалился взволнованный брат Ансельм, с головы до ног облаченный в сутану из черной шерсти. – Я принес срочное известие.
– Подождите, брат Ансельм, – осадил его Годрик. – Ваше известие может потерпеть, пока мы не останемся одни.
– Но, отец Годрик, – Ансельм изо всех вил старался держать себя в руках, – это касается леди Изабель.
– Раз так, говори, сын мой, – сказал Годрик.
– Лорд Роберт сообщает, что жених леди Изабель, лорд Хьюберт, мертв.
Брат Ансельм говорил что-то еще, упоминая брата Джона, но она этого уже не слышала. Она хотела, чтобы Господь освободил ее от Хьюберта, молилась о том, чтобы не выходить за него замуж, и вот Всевышний внял ее мольбам. Но какой ценой? Ценой жизни Хьюберта. Вот плоды ее легкомысленных и эгоистичных молитв.
Ноги Изабель подкосились, и, потеряв сознание, она рухнула на холодный каменный пол.
Глава 2
– Вам следует поучиться хорошим манерам, – посетовал брат Джон брату Ансельму, поднося чашу к губам леди и пытаясь влить ей в рот хоть немного вина.
Брат Ансельм, который был весьма добросердечным, но слишком уж импульсивным, выглядел довольно смущенным.
Эдмунд тоже корил себя, сокрушаясь по поводу того, что не успел вовремя подхватить свою госпожу и она упала прямо на каменный пол.
Когда она начала приходить в себя, брат Джон мягко заговорил с девушкой:
– Вы получили печальное известие и потеряли сознание. Но все будет хорошо. Глоток вина поможет вам.
Она с трудом открыла глаза и сделала попытку подняться на ноги, отчего кровь прилила к ее лицу.
– Подождите, Изабель, – мягко остановил ее брат Джон. – Прежде убедитесь, что вы не ушиблись. У вас не кружится голова?
– Голова в порядке. Пострадала только моя гордость. – Она грустно улыбнулась.
– Вы пережили такой удар, вас нельзя винить в том, что вы не сдержались.
– Нет, это моя вина. Меня учили поступать иначе.
– Отдохните немного, – уговаривал он, вновь поднося чашу с вином к ее губам. – И позвольте вам помочь. Положиться на кого-то и выплакать свое горе в такой ужасный момент вовсе не грех.
– Благодарю вас, брат Джон, – сказала Изабель, поднимаясь с его помощью.
Джон посмотрел на нее, отметив про себя, что цвет лица девушки стал прежним, а глаза снова заблестели. Он не осудил бы ее, даже если бы она разрыдалась, но, возможно, она еще не до конца осознала всего. Ведь известие о смерти ее нареченного было только что получено. Он хорошо ее понимал, настолько хорошо, насколько монах вообще может понимать женщину. К тому же именно он был с ее мачехой в последние часы ее жизни и всячески пытался облегчить ее уход в мир иной. Это было всего шесть месяцев назад. Находясь рядом с леди Идой в ее предсмертный час, Изабель проявляла удивительную чуткость и сноровку. Тогда она держалась хорошо. Но после смерти жены лорд Бернард тоже ушел из жизни, оставив Изабель одну на всем белом свете.
Но леди Изабель держалась с достоинством, какие бы несчастья ее ни постигали.
– Мне очень жаль, дитя мое, – произнес отец Годрик, пытаясь вложить в эти слова все свое сострадание, – не так должны были вы узнать эту новость.
Ансельм опустил голову и виновато теребил пояс, кляня себя на чем свет стоит.
– Не важно, как это преподнесено, ведь суть остается неизменной. – Она улыбнулась Ансельму, пытаясь подбодрить его. – Как это произошло?
Из угла маленькой комнатки выступил человек, принесший печальную весть от ее сюзерена, лорда Роберта.
– Леди Изабель, лорд Хьюберт погиб на турнире в Анжу около месяца назад. Когда это известие достигло ушей лорда Роберта, он посчитал, что право на вашу руку и сердце должно перейти к следующему сыну, чтобы породнить ваши семейства, как того желали ваш отец и отец жениха.
Значит, теперь ей придется выйти за Джеффри?! Пустого, тщеславного и самовлюбленного Джеффри?!
Но прежде чем Джеффри полностью завладел ее мыслями, посыльный продолжил:
– Но, к величайшему сожалению, восемь дней назад Джеффри упал с коня. Это случилось на охоте. Падение было роковым, миледи. Однако лорд Роберт все же хочет, согласно договору, сохранить родство между вашими семействами. Поэтому, с согласия вашего отца, будет сделано все возможное, чтобы вы соединились узами брака с третьим сыном.
Изабель стояла как вкопанная. Нет, она не упадет больше в обморок. За короткий промежуток времени она пережила столько смертей, что, казалось, они уже не трогают ее. Даже чувство вины не давит ее, как раньше.
Она не произнесла больше ни слова, лишь судорожный вздох вырвался из ее груди. Изабель беспомощно повернулась к отцу Годрику. Тот бросил на нее сочувственный взгляд и с серьезным лицом повернулся к Ансельму:
– Брат Ансельм, пожалуйста, сообщите брату Ричарду, что я хочу его видеть.
* * *
Ансельм точно знал, где можно найти брата Ричарда, но не спешил делать это. В библиотеке он чувствовал себя уютно, хотя и не умел читать, но каждый раз ему становилось не по себе, если он оказывался там рядом с Ричардом. А ведь это неправильно! Все живущие в монастыре – братья, все они молятся одному Богу, чтобы он хранил и защищал их, пока смерть не унесет их души в мир иной. И перед аббатом все они равны. Но только к Ричарду особое отношение, чем к остальным.
Ансельм тихо вошел в библиотеку. Одно неосторожное движение пера – и рукопись будет испорчена. Он не хотел испугать Ричарда, который выполнял порученное ему задание, хотя с виду тот был не похож на человека, которого легко напугать. Он был среди них всего один год, но за всю свою жизнь Ансельм ни разу не встретил человека, который бы так хорошо умел держать себя в руках и не роптать, как брат Ричард. Такое самообладание и терпение человека, который недавно приобщился к монашеской жизни, было редкостью. Но Ансельм полагал, что Ричард пришел в их обитель, уже имея этот дар.
Прежде чем обратиться к нему, Ансельм подождал, пока Ричард оторвет перо от пергамента.
– Настоятель желает видеть вас немедленно. Дело не терпит отлагательства.
Срочное дело или нет, но Ричард не стал торопиться. Он спокойно отложил перо, убрал в сторону незаконченную рукопись и только тогда повернулся к Ансельму. И хотя Ансельм пришел в монастырь на добрых двадцать пять лет раньше Ричарда, он пропустил его к двери. Ансельма нисколько не задело, что он уступил дорогу послушнику, хотя это было против правил субординации бенедиктинцев. Но, казалось, Ричард был выше всех этих условностей, хотя не был высокомерным или злым.
– Сегодня открыли домик для мирян. Туда поселили женщину, нуждающуюся в убежище и защите, – сказал Ансельм, ускоряя шаг, чтобы поспеть за быстро шагающим впереди Ричардом.
Ричард, как предписывал монастырский устав, не стал поддерживать праздную болтовню. Но Ансельм не считал этот разговор пустым, ведь произошедшее касалось непосредственно Ричарда. Ну что ж, если он не хочет ни о чем спрашивать, Ансельм сам ему все расскажет.
– Я думаю, что вы ее знаете, – проговорил он.
Не замечая этих слов, Ричард все так же молча двигался вперед по мощенным камнем коридорам монастыря.
– Я думаю, что у отца Годрика есть для вас новости, которые не оставят вас равнодушным, брат Ричард. Я думаю, что вы должны подготовиться к тому, что узнаете после встречи с ним, – сделал еще одну попытку Ансельм.
– Жизнь моя в руках Господа, – ответил Ричард, не поворачивая головы. Его фигура резко выделялась на фоне каменных сводов. – Я подчинюсь любой Его воле.
Очень подходящий ответ. Бог подготовил все для того, чтобы соединить его с красивой и богатой женщиной. Ансельм только мог удивляться неисчерпаемой милости и великодушию Отца Небесного. Но женить монаха-послушника? Поистине, пути Господни неисповедимы.
Ричард постучал в дверь кельи. Его лицо, как обычно, выражало мрачную решимость. Затем он открыл дверь и зашел внутрь кельи Годрика. Возможно, он выглядел слишком решительно для смиренного послушника, но тут он увидел Изабель.
Она стояла, гордо подняв голову, и смотрела прямо на него. А он смотрел на нее. Промелькнувшая в его глазах радость, что он снова видит ее, быстро сменилась холодной любезностью. Его лицо не выражало никаких эмоций. Она почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце, но не отвела взгляд. Пусть он опустит глаза первым, если сможет, а она не станет сдаваться, даже если он этого очень хочет. Она теребила свой пояс. Нет, этого он от нее не дождется. Пусть он видит, что ее любовь, так же как и ее вина, в воле Божьей, а не Ричарда. Подняв подбородок, она пристально смотрела в его синие глаза, казавшиеся особенно темными в сером свете дня. Она хорошо знала и эти глаза, и это лицо, и эту фигуру. И она знала, какие слова хранит он в своем сердце: слова, которые он так ни разу и не сказал ей, слова, которые вгрызлись в его каменную душу и которые мириадами призрачных отголосков носились в его темно-синих глазах. Слова неприятия, неодобрения и презрения.
У них не всегда были такие отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Но теперь это не имеет значения. Она обручена с Хьюбертом.
Но, осознавая необходимость вступления в брак, Изабель все-таки не поехала к Хьюберту. Она отправилась к Ричарду.
Ее поступок был аморальным и лишенным всякой логики, и она это понимала.
Но вместо того чтобы раскаяться и лить слезы, она думала только о том, что Ричард близко, почти рядом с ней. Если бы она пошла в часовню, она наверняка увидела бы его. Молясь, она пыталась вызвать в себе чувство раскаяния за желание встретиться с Ричардом, но вместо этого чувствовала, что он нужен ей как воздух. Стыд разгорался в ней, отодвигая вожделение на второй план. Но стыд отступал, а желания оставались прежними.
– Святой Стефан, я грешна, душа моя чернее души Иуды, предавшего Христа. Я предаю лорда Хьюберта, думая о другом мужчине. Помилуй меня и дай мне сил, чтобы…
Вернуться к Хьюберту? Она не осмелилась просить святого об этом, боясь, что ее просьба может быть удовлетворена. В глубине души она не хотела, чтобы ей достало сил выбросить из головы мысли о Ричарде. Святой Стефан, подвергавший себя тяжелейшим испытаниям и великим мучениям, мог бы помочь ей вырвать Ричарда из сердца, но у нее не хватало духа даже просить его об этом. Она была всего лишь слабой христианкой.
– Господи, дай мне… дай мне Ричарда, если будет на то воля Твоя… – Она вспыхнула, стыдясь самое себя, но в то же время чувствуя необыкновенную бодрость.
В этот момент монахи закончили петь и тишина окутала все кругом. В наступившем безмолвии ее молитва, словно расширяясь, увеличиваясь в размерах, заполнила собой все пространство. Изабель стало казаться, что она давит на нее, истязает ее душу.
– Да будет воля Твоя, – быстро добавила она робким, но чистым голосом. Совсем не таким, каким она только что просила Бога отдать ей Ричарда.
По правде говоря, она была скверной христианкой. Она не чувствовала раскаяния.
Внезапно раздался осторожный стук в дверь, и в комнату вошел настоятель, отец Годрик. Она все еще стояла на коленях. Отец Годрик, вероятно, подумал, что она очень набожная, хотя на самом деле она молилась от отчаяния. Но, может быть, он расскажет Ричарду, как она молится на коленях, и Ричард посчитает ее праведной. Ему бы это понравилось, если бы он только смог поверить в это. Ричард слишком хорошо знает ее и поэтому скорее всего усомнится.
Она быстро поднялась на ноги и поклонилась настоятелю:
– Благодарю вас, отец Годрик, за оказанное мне гостеприимство.
– Вы всегда желанный гость у нас, леди Изабель. Но брат Ансельм сказал, что вы ищете убежища в нашей обители. Что-то случилось в Дорни?
Изабель опустила глаза, уставившись на полы его одежды.
– Да, случилось. Сегодня умер мой отец. Он велел мне найти безопасное место, где охотники за моим состоянием не смогут достать меня.
Она почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы, и заморгала, прогоняя их. Изабель подняла голову и встретилась взглядом с настоятелем. Он был саксонских кровей, но это нисколько не портило его. Этот человек обладал той внутренней силой, похвастать которой могли бы немногие. Изабель подумала, что эта сила от Бога. У него были светло-карие глаза и чуть тронутые сединой каштановые волосы. Одного взгляда на него хватало, чтобы понять, какой он добрый человек. Казалось, что его заботили только проблемы других людей, свои же заботы он вверял в руки Господа, целиком полагаясь на мудрость Всевышнего. Изабель знала, что она не выглядит праведницей и что все ее проблемы возникают из-за собственного упрямства и непослушания.
– Бедное дитя. Но почему ваш отец направил вас сюда? Мы, конечно, защитим вас, если на то будет воля Божья, но не лучше ли вам было отправиться за помощью к Хьюберту? Он, безусловно, защитит вас лучше, чем кто бы то ни было.
– Отец не говорил мне отправиться сюда, – призналась она. – До вашей обители было ближе всего, и мне не оставалось ничего другого, как приехать в ваш монастырь.
О Ричарде она не сказала ни слова.
– Ничего не оставалось? Но вы ведь, наверное, хотели, чтобы все здешние монахи помолились за упокой души вашего отца? В этих стенах каждый будет просить Господа об отпущении грехов усопшего, и душа его успокоится.
– Благодарю вас, – сердечно сказала она. Изабель была признательна отцу Годрику, что о душе ее отца будут молиться. Так он, без сомнения, попадет в рай.
– Мы пошлем Хьюберту письмо, в котором сообщим ему о том, что он вам нужен. Я лично напишу его и прослежу за тем, чтобы оно было отослано немедленно. Если это устроит вашего суженого, вы поженитесь прямо здесь, и тогда все встанет на свои места. Я думаю, что Бог простит вашу поспешность в заключении брака: не стоит дожидаться конца траура. Вы должны быть защищены от людей, которые хотят силой взять то, на что не имеют законных прав.
Отец Годрик взял ее руку в свою и одобрительно пожал. Затем он повернулся к двери и увидел, что в дверном проеме стоит Эдмунд. Лицо оруженосца не выражало беспокойства, потому что в пожатии руки, которому Эдмунд оказался свидетелем, не было ничего непристойного. К тому же дверь в комнату нарочно оставалась открытой, чтобы не давать повода для каких-либо подозрений. И это было очень мудро.
– Я очень рад видеть тебя, Эдмунд. И рад тому, что ты честно исполняешь свой долг в отношении дамы. Она поступила правильно, что выбрала именно тебя в качестве сопровождающего в нашу скромную обитель.
– Благодарю вас, отец Годрик, – ответил Эдмунд. – Наше путешествие прошло спокойно и без неожиданностей.
– Хвала за это Господу. Он милостиво относится к вдовам и сиротам. Да, у меня есть новости о твоем брате Питере.
– У него все в порядке? – нетерпеливо спросил Эдмунд.
– По большей части да. Барон Томас посвятил его в рыцари, и Питер присягнул ему в верности. Говорят, что шпоры ему идут.
– Так и должно быть. Еще мальчиком он часто примерял их, – засмеялся Эдмунд. – Это хорошие новости. Хотел бы и я сообщить ему, что я тоже стал рыцарем, но это пока еще не так. Но очень скоро я им стану. Питер не надолго опередил меня. Если выйдет случай, так ему и передайте.
Изабель почувствовала внезапный укол совести и опустила голову. Эдмунд давно уже должен был получить свои шпоры. Ее отцу следовало позаботиться об этом, но он так быстро ослабел, что многого не успел сделать. И то, что она до сих пор не вышла замуж, было тому ярким примером. Правда, он несколько месяцев принуждал ее к этому браку, но у нее всегда находилась веская причина, чтобы отложить свадьбу. Одной из причин было то, что она недавно приехала в отчий дом и ей хотелось немного пожить в Дорни, прежде чем уехать в Уорфилд. Потом заболела Ида, жена ее отца. Ей нужен был уход, а кто мог заботиться о ней лучше дочери? Когда Ида умерла, Изабель не могла оставить отца одного с его горем. А когда заболел сам отец, то уже некому стало настаивать на ее свадьбе, но сейчас… Она никогда не говорила, что истинной причиной, по которой она всеми способами откладывала свадьбу, был Ричард. Но разве Всевышний этого не знал? Ее вина в том, что она ослушалась отца, и самым очевидным доказательством ее молчаливого протеста было то, что она все еще не замужем.
И все же Эдмунд должен получить свои шпоры, а сделать его рыцарем мог только его лорд. И если бы она поехала к Хьюберту… Но она этого не сделала. Она помчалась к Ричарду, а он не может никого посвятить в рыцари, потому что променял шпоры – символ рыцарства – на монашескую сутану.
– Я постараюсь, – ответил Эдмунду настоятель. – Твое время еще придет, – заверил он.
Да, когда Хьюберт приедет, чтобы ее заполучить… то есть взять в жены, Эдмунд получит наконец свои шпоры, а она получит в мужья человека, которого не любит. Если Бог и оставит без ответа ее молитвы, то только потому, что Он не отвечает на просьбы, в основе которых лежат неповиновение и упрямство, как бы искренни они ни были.
– Святой отец! – В комнату ввалился взволнованный брат Ансельм, с головы до ног облаченный в сутану из черной шерсти. – Я принес срочное известие.
– Подождите, брат Ансельм, – осадил его Годрик. – Ваше известие может потерпеть, пока мы не останемся одни.
– Но, отец Годрик, – Ансельм изо всех вил старался держать себя в руках, – это касается леди Изабель.
– Раз так, говори, сын мой, – сказал Годрик.
– Лорд Роберт сообщает, что жених леди Изабель, лорд Хьюберт, мертв.
Брат Ансельм говорил что-то еще, упоминая брата Джона, но она этого уже не слышала. Она хотела, чтобы Господь освободил ее от Хьюберта, молилась о том, чтобы не выходить за него замуж, и вот Всевышний внял ее мольбам. Но какой ценой? Ценой жизни Хьюберта. Вот плоды ее легкомысленных и эгоистичных молитв.
Ноги Изабель подкосились, и, потеряв сознание, она рухнула на холодный каменный пол.
Глава 2
– Вам следует поучиться хорошим манерам, – посетовал брат Джон брату Ансельму, поднося чашу к губам леди и пытаясь влить ей в рот хоть немного вина.
Брат Ансельм, который был весьма добросердечным, но слишком уж импульсивным, выглядел довольно смущенным.
Эдмунд тоже корил себя, сокрушаясь по поводу того, что не успел вовремя подхватить свою госпожу и она упала прямо на каменный пол.
Когда она начала приходить в себя, брат Джон мягко заговорил с девушкой:
– Вы получили печальное известие и потеряли сознание. Но все будет хорошо. Глоток вина поможет вам.
Она с трудом открыла глаза и сделала попытку подняться на ноги, отчего кровь прилила к ее лицу.
– Подождите, Изабель, – мягко остановил ее брат Джон. – Прежде убедитесь, что вы не ушиблись. У вас не кружится голова?
– Голова в порядке. Пострадала только моя гордость. – Она грустно улыбнулась.
– Вы пережили такой удар, вас нельзя винить в том, что вы не сдержались.
– Нет, это моя вина. Меня учили поступать иначе.
– Отдохните немного, – уговаривал он, вновь поднося чашу с вином к ее губам. – И позвольте вам помочь. Положиться на кого-то и выплакать свое горе в такой ужасный момент вовсе не грех.
– Благодарю вас, брат Джон, – сказала Изабель, поднимаясь с его помощью.
Джон посмотрел на нее, отметив про себя, что цвет лица девушки стал прежним, а глаза снова заблестели. Он не осудил бы ее, даже если бы она разрыдалась, но, возможно, она еще не до конца осознала всего. Ведь известие о смерти ее нареченного было только что получено. Он хорошо ее понимал, настолько хорошо, насколько монах вообще может понимать женщину. К тому же именно он был с ее мачехой в последние часы ее жизни и всячески пытался облегчить ее уход в мир иной. Это было всего шесть месяцев назад. Находясь рядом с леди Идой в ее предсмертный час, Изабель проявляла удивительную чуткость и сноровку. Тогда она держалась хорошо. Но после смерти жены лорд Бернард тоже ушел из жизни, оставив Изабель одну на всем белом свете.
Но леди Изабель держалась с достоинством, какие бы несчастья ее ни постигали.
– Мне очень жаль, дитя мое, – произнес отец Годрик, пытаясь вложить в эти слова все свое сострадание, – не так должны были вы узнать эту новость.
Ансельм опустил голову и виновато теребил пояс, кляня себя на чем свет стоит.
– Не важно, как это преподнесено, ведь суть остается неизменной. – Она улыбнулась Ансельму, пытаясь подбодрить его. – Как это произошло?
Из угла маленькой комнатки выступил человек, принесший печальную весть от ее сюзерена, лорда Роберта.
– Леди Изабель, лорд Хьюберт погиб на турнире в Анжу около месяца назад. Когда это известие достигло ушей лорда Роберта, он посчитал, что право на вашу руку и сердце должно перейти к следующему сыну, чтобы породнить ваши семейства, как того желали ваш отец и отец жениха.
Значит, теперь ей придется выйти за Джеффри?! Пустого, тщеславного и самовлюбленного Джеффри?!
Но прежде чем Джеффри полностью завладел ее мыслями, посыльный продолжил:
– Но, к величайшему сожалению, восемь дней назад Джеффри упал с коня. Это случилось на охоте. Падение было роковым, миледи. Однако лорд Роберт все же хочет, согласно договору, сохранить родство между вашими семействами. Поэтому, с согласия вашего отца, будет сделано все возможное, чтобы вы соединились узами брака с третьим сыном.
Изабель стояла как вкопанная. Нет, она не упадет больше в обморок. За короткий промежуток времени она пережила столько смертей, что, казалось, они уже не трогают ее. Даже чувство вины не давит ее, как раньше.
Она не произнесла больше ни слова, лишь судорожный вздох вырвался из ее груди. Изабель беспомощно повернулась к отцу Годрику. Тот бросил на нее сочувственный взгляд и с серьезным лицом повернулся к Ансельму:
– Брат Ансельм, пожалуйста, сообщите брату Ричарду, что я хочу его видеть.
* * *
Ансельм точно знал, где можно найти брата Ричарда, но не спешил делать это. В библиотеке он чувствовал себя уютно, хотя и не умел читать, но каждый раз ему становилось не по себе, если он оказывался там рядом с Ричардом. А ведь это неправильно! Все живущие в монастыре – братья, все они молятся одному Богу, чтобы он хранил и защищал их, пока смерть не унесет их души в мир иной. И перед аббатом все они равны. Но только к Ричарду особое отношение, чем к остальным.
Ансельм тихо вошел в библиотеку. Одно неосторожное движение пера – и рукопись будет испорчена. Он не хотел испугать Ричарда, который выполнял порученное ему задание, хотя с виду тот был не похож на человека, которого легко напугать. Он был среди них всего один год, но за всю свою жизнь Ансельм ни разу не встретил человека, который бы так хорошо умел держать себя в руках и не роптать, как брат Ричард. Такое самообладание и терпение человека, который недавно приобщился к монашеской жизни, было редкостью. Но Ансельм полагал, что Ричард пришел в их обитель, уже имея этот дар.
Прежде чем обратиться к нему, Ансельм подождал, пока Ричард оторвет перо от пергамента.
– Настоятель желает видеть вас немедленно. Дело не терпит отлагательства.
Срочное дело или нет, но Ричард не стал торопиться. Он спокойно отложил перо, убрал в сторону незаконченную рукопись и только тогда повернулся к Ансельму. И хотя Ансельм пришел в монастырь на добрых двадцать пять лет раньше Ричарда, он пропустил его к двери. Ансельма нисколько не задело, что он уступил дорогу послушнику, хотя это было против правил субординации бенедиктинцев. Но, казалось, Ричард был выше всех этих условностей, хотя не был высокомерным или злым.
– Сегодня открыли домик для мирян. Туда поселили женщину, нуждающуюся в убежище и защите, – сказал Ансельм, ускоряя шаг, чтобы поспеть за быстро шагающим впереди Ричардом.
Ричард, как предписывал монастырский устав, не стал поддерживать праздную болтовню. Но Ансельм не считал этот разговор пустым, ведь произошедшее касалось непосредственно Ричарда. Ну что ж, если он не хочет ни о чем спрашивать, Ансельм сам ему все расскажет.
– Я думаю, что вы ее знаете, – проговорил он.
Не замечая этих слов, Ричард все так же молча двигался вперед по мощенным камнем коридорам монастыря.
– Я думаю, что у отца Годрика есть для вас новости, которые не оставят вас равнодушным, брат Ричард. Я думаю, что вы должны подготовиться к тому, что узнаете после встречи с ним, – сделал еще одну попытку Ансельм.
– Жизнь моя в руках Господа, – ответил Ричард, не поворачивая головы. Его фигура резко выделялась на фоне каменных сводов. – Я подчинюсь любой Его воле.
Очень подходящий ответ. Бог подготовил все для того, чтобы соединить его с красивой и богатой женщиной. Ансельм только мог удивляться неисчерпаемой милости и великодушию Отца Небесного. Но женить монаха-послушника? Поистине, пути Господни неисповедимы.
Ричард постучал в дверь кельи. Его лицо, как обычно, выражало мрачную решимость. Затем он открыл дверь и зашел внутрь кельи Годрика. Возможно, он выглядел слишком решительно для смиренного послушника, но тут он увидел Изабель.
Она стояла, гордо подняв голову, и смотрела прямо на него. А он смотрел на нее. Промелькнувшая в его глазах радость, что он снова видит ее, быстро сменилась холодной любезностью. Его лицо не выражало никаких эмоций. Она почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце, но не отвела взгляд. Пусть он опустит глаза первым, если сможет, а она не станет сдаваться, даже если он этого очень хочет. Она теребила свой пояс. Нет, этого он от нее не дождется. Пусть он видит, что ее любовь, так же как и ее вина, в воле Божьей, а не Ричарда. Подняв подбородок, она пристально смотрела в его синие глаза, казавшиеся особенно темными в сером свете дня. Она хорошо знала и эти глаза, и это лицо, и эту фигуру. И она знала, какие слова хранит он в своем сердце: слова, которые он так ни разу и не сказал ей, слова, которые вгрызлись в его каменную душу и которые мириадами призрачных отголосков носились в его темно-синих глазах. Слова неприятия, неодобрения и презрения.
У них не всегда были такие отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34