– Да. Ты сказала, что он мною увлечен. Только совсем в другом смысле. Просто он, должно быть, боится меня, как червяк ястреба.
Мелания не видела Вулфреда уже пять дней. А с тех пор как она пыталась разрушить его решительный настрой оставить ее живой, прошло уже целых восемь. Итак – пять или восемь дней! Дом не был настолько просторным, чтобы человек мог где-то затеряться.
Конечно, Мелания старалась всеми силами избегать встреч с ним, шарахаясь в сторону, как от смертельной заразы. Но самое главное заключалось в том, что порой ей инстинктивно хотелось поймать взгляд своего ненавистного врага. Да, она не видела его уже пять или восемь дней… И совершенно неожиданно для себя почувствовала непонятное влечение к нему. Возможно, ее чувство можно было объяснить просто любопытством, ведь вполне естественно, ей хотелось узнать о впечатлении, которое она производит на Вулфреда в последние дни. Может быть, «главного сакса» стало беспокоить, что она в какой-то степени начинала брать верх над ним в их молчаливой борьбе. Теперь надо было добиться, чтобы он стал искать встреч с ней за пределами дома и двора. Чтобы он потребовал от нее непременного присутствия рядом с собой, а она бы отказала ему и испытала бы тем самым наивысшее удовлетворение.
Может, он забыл ее за прошедшие пять или восемь дней? Может, уже не помнит, что она была его злейшим врагом, а потому за ней нужен неусыпный контроль, уже не помнит злобу, которая вспыхивала в ней во время их последних встреч, и как они ненавидели друг друга?
Она-то не забыла ничего, связанного с ним… Не забудет и в ближайшие годы.
И все же где он?
Мелания без конца ходила взад и вперед, как попавшее в клетку дикое животное. У нее безумно болела голова. И уже не один день…
– Ты можешь воспользоваться создавшейся ситуацией, – продолжала Доркас навязывать Мелании разговор, которого та откровенно не желала.
– Воспользоваться чем? – со вздохом спросила она.
– Тем, что Вулфред увлекся тобой.
– Говори яснее, – сказала Мелания, остановившись посреди двора.
– Ты знаешь что-нибудь о мужчинах вообще и о нем в частности? – ответила раздраженным тоном Доркас вопросом на вопрос.
– Я знаю, что он монстр, больше похожий на омерзительное чудовище, распространяющее вокруг себя чуму, чем на человека. Червь, питающийся падалью. Разве не так?
Доркас ничего не ответила, кивнув в сторону ворот. Мелания посмотрела туда и увидела… «червя» Вулфреда…
Конечно, он слышал весь ее разговор с Доркас… Но ведь Мелания никогда не скрывала своих мыслей. Так же, впрочем, как и злобу.
…Мелания теперь показалась Вулфреду еще меньше ростом. И опять она была нервной и взволнованной, причем настолько, как будто пыталась вот-вот выпрыгнуть из кожи. Что же она сделала с собой за последние дни! Работать до изнеможения ей было запрещено, и воины Вулфреда бдительно следили за тем, чтобы пленница не нарушала данного запрета. Чем же она занималась? Как проводила время?
Во всяком случае, сегодня римлянка выглядела вконец истощенной. Ее кожа казалась прозрачной, как воздух. Огромные глаза резко выделялись на фоне бледного лица. Она ни минуты не стояла на месте, расхаживая быстрым шагом туда-сюда возле кухни. О чем думала она? Вулфред не сомневался, что ни о чем хорошем…
Пока Доркас размышляла над тем, как ответить на вопрос Мелании, та повернула голову и посмотрела в другую сторону. Очевидно, ее движение было слишком резким, потому что у нее перед глазами все вдруг поплыло, как в густом тумане, и она ухватилась за косяк кухонной двери, чтобы не упасть. Доркас бросилась к ней, обняла за талию и на протяжении нескольких мгновений поддерживала, пока та не пришла в себя.
Мелания пошатываясь вошла в дом. Вулфред же, спустившись с холма, остановился у открытой двери и, знаком подозвав к себе Доркас, спросил: – Она съела хоть что-нибудь сегодня?
– Еще не время для еды, – смущенно ответила Доркас.
– Принеси ей поесть! Сейчас же!
Мелания, стоявшая перед открытым окном кухни и слышавшая разговор, громко сказала:
– Я не ребенок, которым распоряжаются за его спиной! Если хочешь мне сказать что-то важное, обращайся непосредственно ко мне.
Вулфред вошел в кухню и бросил на Меланию испепеляющий взгляд. Он хотел ей что-то сказать, но появилась Доркас с блюдом, нагруженным ломтями хлеба и фруктами. Вулфред тут же перехватил блюдо и, протянув Мелании, приказал:
– Ешь!
– Не хочу! – фыркнула, сморщив свой римский нос, Мелания, – Я вовсе не голодна!
– Я не спрашиваю, голодна ты или нет. А приказываю: ешь!
– Как было бы хорошо жить, если бы каждый мог делать что хочет! Если бы ничто не мешало исполнению любых желаний! И никто из нас не желал бы невозможного! – Глаза Мелании сверкали, как у разъяренного зверя. – Но разве родители в вашей языческой стране, – продолжала она, – не учат своих детей тому, что им не всегда все разрешено? И не все их пожелания должны выполняться? Или у вас считается, что ребенок, подобно животному, едва научившись ходить, должен быть предоставлен самому себе? В таком случае посмотри, что из тебя выросло!
– Как бы то ни было, но если ты сейчас же не съешь все, что тебе принесли, я запихну все содержимое в твою римскую глотку. Именно так поступают с упрямыми и капризными детьми!
– Возможно, но я не ребенок!
– Докажи! – прорычал Вулфред, поднося блюдо к лицу римлянки.
Несколько мгновений Мелания колебалась. Ей безумно хотелось схватить блюдо и швырнуть его в физиономию сакса. Вулфред догадался о коварном желании Мелании по ее глазам и отступил на шаг. Взгляд его выражал сожаление.
Поразмыслив, Мелания подняла голову и, отломив ломтик поджаренного хлеба, отправила его в рот. С хрустом прожевав его, она отломила еще один… Затем – еще… И еще… После чего приступила к нарезанным мелкими дольками яблокам.
Вулфред, контролировавший уже каждый ее кусок, облегченно вздохнул и сказал с довольной улыбкой:
– Отныне ты будешь завтракать, обедать и ужинать только со мной. Чтобы я мог за тобой наблюдать. Я тебе приказываю!
Мелания ничего не ответила и, проглотив последнюю дольку яблока, вышла из кухни.
Да, она будет подчиняться ему. Сакс одержал еще одну победу, хотя Вулфред знал, что его пленница отнюдь не использовала весь свой арсенал защиты, пусть и достаточно ограниченный. Но уморить себя голодом теперь ей уже не удастся. Кроме того, римлянка будет чувствовать постоянный надзор за собой…
Вулфред уже успел неплохо узнать ее, а потому имел все основания быть подозрительным… И осторожным…
Глава 10
Вулфред следил за Меланией, как голодный волк, подстерегающий новорожденного ягненка. Замечал более чем скудную еду, которую она старалась унести с собой, и подкладывал ей до нормальной порции. Она уходила, чтобы не сидеть с ним вместе и не чувствовать тяжелого гнета молчаливого противоборства, неизбежно возникавшего, когда они завтракали, обедали или ужинали за одним столом. Мелания понимала, что в прямой пикировке и обмене оскорблениями ей не выиграть. Вулфред был слишком сильным, большим и властным, с громовым голосом. А она с каждым днем все больше худела и слабела, и голосок у нее был нежный, мелодичный.
Мелания решила одержать победу в немом сражении с Вулфредом, но победы не получилось. Мало того, ей уже не хотелось, чтобы Вулфред стал более подозрительным к ней, нежели раньше. Он же сознавал, что не отступил в своей борьбе ни на шаг, ибо глаза римлянки не горели победным огнем. А ведь каждый раз, когда Мелании удавалось перехитрить сакса, она вся светилась торжеством. Но таких моментов с каждым днем становилось все меньше…
Вулфред стал заставлять пленницу садиться за стол вместе со всеми остальными саксами. И сам определял место для ее тарелки и на протяжении всей трапезы наблюдал, как она ест. Поначалу ей было не по себе, но очень скоро Мелания вынуждена была признать, что манеры поведения варваров отнюдь не выглядели такими уж отвратительными, как казались ей сначала. Конечно, они почти не умывались перед едой, ели из грязных тарелок, с жадностью пожирая содержимое, но могло быть и гораздо хуже…
Прошло еще несколько дней. Мелания продолжала терять вес. Вулфред стал настаивать, чтобы она во время застолий сидела непосредственно рядом с ним. Мелания про себя улыбнулась. Сакс явно не понимал, что совсем недавно помогало ей выигрывать. Жалкий языческий дурачок…
Она бросила на него пренебрежительный взгляд, но все же снизошла до того, чтобы исполнить его желание. Теперь за ней закрепилось почетное место во главе стола, тем более что стол принадлежал ей, как и весь дом.
Вулфред по-прежнему не спускал глаз с тарелки пленницы, требуя, чтобы она ела еще больше. Во время трапезы одно блюдо перед Меланией сменялось другим. Подобное разнообразие давало ей возможность съедать по крошечному кусочку с каждой из приносимых тарелок, делая вид, будто отдает должное им всем.
И все же каждая трапеза была для нее испытанием…
Съев, как обычно, все, что нужно, она выпила рюмку легкого вина, чтобы заглушить вкус жареного мяса, и решила встать из-за стола, поскольку старалась за едой никогда не засиживаться. Но на сей раз Вулфред остановил ее.
– Останься! – приказал он, повернувшись к ней спиной.
Мелания с удивлением посмотрела на него и стала ждать, когда он снова соизволит на нее взглянуть и сказать еще что-нибудь. Вулфред действительно повернулся и указал взглядом на стул, с которого она только что поднялась, что означало приказ сидеть и из-за стола не подниматься. Но Мелания продолжала стоять, скрестив руки на груди в знак неповиновения. И только тяжело вздохнула.
– Ты, похоже, сейчас ничего не делаешь, – сказал Вулфред, поигрывая ломтем жареного хлеба, который держал в руках. – Но ленивых рабов у меня не бывает.
– Я не…
– Молчать! Лучше покажи мне свою ручную работу. Или грек врал, что ты искусная рукодельница?
– Понятно, почему ты подозреваешь во лжи всех, не имеющих отношения к варварам, ведь ложь характерна для тебя, сакс, и тебе подобным. Но Терас не лжет!
– А ты лжешь, римлянка?
– Я никогда не лгала, твердя о своей ненависти к тебе и твоим подручным, сакс! Хотя и не говорю до конца всю правду о своей злобе к тебе, потому что слов не хватает.
– У тебя-то не хватает слов? – переспросил Вулфред. – Да само подобное утверждение не что иное, как наглая ложь! Но если ты собираешься мне мстить, то вряд ли у тебя получится, хотя бы потому, что само понятие мести недоступно рабу, а тем более маленькой, жалкой, трясущейся от страха рабыне!
Мелания промолчала, только на ее губах заиграла высокомерная улыбка. Она праздновала в душе очередную свою победу.
– Ты с презрением называешь меня маленькой? Так знай же, что гордые, самолюбивые римлянки в большинстве своем небольшого роста.
– И к тому же очень ленивы! – усмехнулся Вулфред, подбросив вверх и поймав большой кусок сыра.
– Я не принадлежу к числу тех, кто любит засиживаться за столом, и никогда не получаю удовольствия от того, чтобы забавляться предметами, которые полагается есть.
Вулфред ничего не ответил. И Мелания поняла, что он играет не только куском сыра, но и ею. Но она была не из тех женщин, с которыми можно безнаказанно играть.
– Я ухожу, – объявила Мелания, резко повернувшись.
– И я с тобой! – откликнулся Вулфред, вскочив со стула. – Надо посмотреть, как ты работаешь.
– Мне вовсе не требуется твоего присутствия, гадкая сторожевая собака! – хмыкнула Мелания. – Пасти меня, как овцу, не надо! Я отлично знаю, что делать. Мне и так приходится быть под постоянным наблюдением идиотов, которых ты называешь своими друзьями. А теперь оставь меня в покое, сакс! Ибо то, что я буду делать, вряд ли тебе интересно.
– Не слишком ли ты самоуверенна?
– Я всегда уверена в том, что говорю. Как и каждый человек, у которого голова в порядке.
– Ты бросаешь слова, которые вызваны твоим раздражением.
– Можешь думать, как тебе хочется, сакс! В отличие от тебя я говорю только то, что знаю. Так, я знаю, что твое присутствие раздражает меня, и было бы лучше, чтобы ты ушел! Я хочу остаться одна и не чувствовать тебя у себя за спиной, подобно колючке на собачьем хвосте.
– Не стану спорить: возможно, что не так уж давно тебе было достаточно прошептать, и любая просьба тут же исполнялась. Но такие времена прошли. Теперь тебе придется делать то, что я захочу!
– Опять ты твердишь мне одно и то же! Пойми же, что я не дура и отлично понимаю, чего ты от меня добиваешься!
Поначалу он хотел ее смерти. Но теперь перед ней стоял не просто безымянный сакский варвар, а Вулфред. И он хотел, чтобы она умерла у его ног с мольбой о пощаде.
Мелания круто повернулась и со всех ног побежала через двор к склону холма, на котором зеленели виноградники. Она старалась убежать даже не от сакса, а от самой себя. От злобы и бессильной ненависти, которые охватывали ее при одной мысли о том, что сделал пришедший сюда с мечом человек с ее жизнью и какую смерть пытается ей уготовить.
Холм сейчас показался для Мелании более крутым, чем раньше. А потому у нее не хватило сил убежать слишком далеко. Значит, она начинает слабеть и здоровье ее уже подорвано. Следовательно, победа уже близко! Такое обстоятельство обрадовало Меланию.
Она остановилась на выступе торчавшей из холма скалы, чтобы перевести дыхание. Тут же к горлу подступила тошнота. Отделаться от нее оказалось значительно легче, чем несколько дней назад. Наверное, потому что Мелания в последнее время почти ничего не ела.
Вытерев губы подолом юбки, Мелания выпрямилась и откинула назад упавшие на лоб длинные пышные волосы. Итак, она снова одержала победу над ненавистным саксом. А потому чувствовала себя легкой, почти воздушной. Голова была ясной, мысли казались прозрачными.
Она осмотрелась по сторонам. И тут же почувствовала, как у нее резко упало настроение. Она увидела Вулфреда, стоявшего у подножия холма и не спускавшего с нее презрительных глаз.
Первой ее реакцией было удивление. Ибо презрения к себе от него она никак не ожидала…
Тем временем сакс подошел ближе.
– А. ты хитра по-детски, – насмешливо сказал он. – Ну прямо как ребенок!
– Совсем нет, – возразила Мелания, снова вытирая губы. – Наоборот – я по-римски решительна.
– И твоя решительность проявляется в попытке уморить себя голодом? – В словах Вулфреда явственно прозвучала угроза.
– В твердом желании поскорее отделаться от тебя любым способом!
– Но у тебя ничего не получится!
И Вулфред почти вплотную подошел к Мелании.
– Ты не можешь заставить меня жить, если я твердо решила умереть! Не можешь насильно заставить меня есть! Не можешь запретить мне отказываться от пищи!
Вулфред схватил Меланию за руки и, крепко сжав запястья, сказал:
– Теперь ты ни на шаг не отойдешь от меня.
– Ты и так поминутно следишь за мной.
Вулфред разжал руки и улыбнулся:
– Ты права!
Куда бы Мелания ни шла, Вулфред обязательно оказывался рядом. Завтракали, обедали и ужинали они вместе. Он даже провожал пленницу в отхожее место и слушал под дверью, не пытается ли она искусственно вызвать у себя рвоту.
Животное…
Он следил за тем, чтобы Мелания тщательно чистила зубы. Обязательно стоял рядом, когда римлянка разговаривала с Терасом. Внимательно слушал, как она наставляла Доркас. Следил за приготовлением красок. Одним словом, Вулфред следил, следил и следил за своей пленницей…
Мелания стала понемногу набирать вес. Вулфред замечал, как она полнела, и добродушно посмеивался.
Она же казалась себе до омерзения жалкой…
Конечно, Вулфред не только сам везде сопровождал Меланию, но и заставлял ее постоянно следовать за собой и вообще находиться рядом.
Отвратительное ничтожество…
Они стояли вместе посередине двора и наблюдали, как сакские воины упражнялись с оружием. Вулфред не дотрагивался до Мелании, не заставлял ее стоять ближе к себе. Вначале Мелания энергично сопротивлялась подобному насилию. Но Вулфред был гораздо крупнее и сильнее ее. Приходилось покоряться, хотя порой ее начинало тошнить от отвратительной близости к нему. Ей казалось, что на свете нет ничего более противного, нежели его прикосновения. И она старалась держаться как можно дальше от него… Как можно дальше…
Вулфред и Болдуфф стояли лицом к лицу посередине двора. Некоторое время назад они объявили двор ареной своих регулярных турниров. Воины настолько изголодались по ратным схваткам, что за отсутствием боевых противников стали состязаться друг с другом.
Перед началом каждого турнира противники поднимали над своими головами мечи и скрещивали их в качестве взаимного приветствия. И поединок начинался.
Мелании приходилось присутствовать на большинстве подобного рода представлений. Она с насмешливой улыбкой наблюдала, как Вулфред чаще других поднимал свой сверкающий меч и опускал его плашмя на защищенную шлемом голову противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22