Но Джон лишь слегка покачнулся, отступил на полшага назад, вспыхнул, схватил ее за руки и притянул к себе. Это было сделано так неожиданно и быстро, что Франческа онемела от возмущения, а придя в себя, крикнула:
— Что вы себе позволяете? — и попыталась освободиться.
Несколько мгновений она бешено билась в его руках, думая при этом только о сидящем за рулем спортивного «Феррари» человеке на противоположной обочине шоссе.
— Одну минуту, — попытался привести ее в чувство Джон Тартл. — Успокойтесь, вам не следует в это вмешиваться.
— Что это за глупость… — всхлипнула Франческа и не смогла закончить, чувствуя, что ее ноги внезапно стали ватными, а сердце гулко забилось; наверное, она слишком долго стояла на открытом солнце.
Джон Тартл тоже заметил это и немного ослабил свою хватку. Франческа закрыла глаза, ожидая, когда пройдет приступ головокружения.
Она услышала слова Джона Тартла:
— У миссис Амберсон истерика, и это подействовало на вас. Ваша подруга употребляет наркотики, мисс Луккезе, — она и сейчас под кайфом, причем сильным, хотя вы, похоже, этого не замечаете. Ее муж — тоже наркоман, это известно всем, кроме вас, и я вовсе не собираюсь вмешиваться в семейные дела этой парочки. И вам не позволю. Мы не знаем, есть ли у него оружие, и, честно признаться, я вовсе не хочу выяснять это на себе.
Франческа снова принялась вырываться у него из рук, он наконец отпустил ее, но тут в нее снова вцепилась Баффи.
— Не надо, Франческа, — взмолилась она. — Послушай меня, не подходи к Джеку! Пожалуйста! Он в таком состоянии, что может сделать с тобой что угодно! Он пообещал и меня привлечь к суду за то… за то, что я занималась любовью с женщинами.
Джон Тартл мгновенно повернулся к ней:
— Что?!
— У него есть фотографии, — простонала Баффи. — О, Франческа, это придумал Боднер, а Джок от этого только завелся. Я хочу сказать, Джок присутствовал при этом, а что я могла сделать? И Доррит…
Ее признания прервал вопрос Джона Тартла:
— И это было не один раз?
Истерические рыдания Баффи постепенно утихали.
— Да, — всхлипнув, призналась она.
— Боже мой! — Франческа отступила от нее на несколько шагов.
Сказанное Баффи совершенно ошеломило ее. Франческу передернуло от отвращения. Она заметила, что Джон Тартл идет за ней, битые ракушки, которыми была посыпана дорожка, хрустели под подошвами его грубых башмаков.
— С вами все в порядке? — спросил он.
Спокойный голос Джона Тартла поднял в ее душе целую бурю чувстэ. Франческа знала, что он предпочел бы закрыть ворота «Дома Чарльза» и предоставить Баффи Амберсон самой разобраться со своим мужем, знала, что он с самого начала был настроен против ее дружбы с Баффи, была совершенно уверена, что именно Джон Тартл приказал не впускать Баффи на территорию поместья и, кроме того, отказался прогнать Джока Амберсона, несмотря на ее требование. И еще он грубо обращался с ней на глазах у остальных. Она была сыта по горло его выходками!
Человек в спортивном автомобиле по-прежнему не двигался, молча наблюдая за тем, что они предпримут. Ей стало очевидно, что звать полицию в такой ситуации совершенно бесполезно.
Баффи смотрела на нее с ожиданием. «Она совершенно безнадежна», — решила для себя Франческа.
— Дайте ей немного денег и избавьтесь от нее, — велела Франческа Джону Тартлу, ненавидя всех, в том числе и себя. — Сейчас Дороти Смитсон принесет деньги для нее. Правда, не знаю, где их взять, не обращаясь в банк. Мне уже надоело выбрасывать на нее деньги — пускай убирается отсюда! У нее в Милуоки живет мать, она может поехать туда.
— Франческа, постой! — Баффи сделала по направлению к ней несколько шагов. — Уверяю тебя, я вовсе не хочу впутывать тебя во все это. С моей стороны было ошибкой приехать сюда, я теперь поняла это. Но Джок угрожал мне…
— Пожалуйста, — прервала ее Франческа, не желая больше выслушивать путаные объяснения Баффи, — больше меня не беспокой. Он, — она кивнула на Джона Тартла, — передаст тебе деньги и присмотрит, чтобы ты уехала из города целая и невредимая. Полагаю, на этом мы расстанемся.
Глаза Баффи наполнились слезами.
— Черт возьми, Франческа, уверяю тебя, Джок не станет обращаться в суд, он просто блефует. Ему вовсе не хочется больше по крохам вытягивать деньги от своей бывшей жены, он теперь потребует всю свою долю! Но ты…
— Замолчи! — воскликнула Франческа.
Краем глаза она заметила, как Джон Тартл приближается к ней. Но ей было плевать на то, что он слышит ее слова.
— Я не занималась любовью с тобой, не участвовала в групповом сексе ни в обществе твоего мужа, ни с Доррит — вообще ни с кем! И как я только вляпалась в такую компанию! Что вы все за люди?! Неужели вы все не в своем уме и не можете жить, как все остальные люди? Я не принимаю наркотиков, не устраиваю из своей жизни помойку и хочу, чтобы вы от меня отстали! Я хочу, чтобы ты убралась отсюда!
Франческу переполняла злость на Баффи Амберсон, на самое себя, на весь окружающий мир. Баффи отшатнулась от Франчески, в упор смотревшей на нее глазами, полными слез, и приняла вид оскорбленного достоинства.
— Да, ты очень изменилась, Франческа, — негромко произнесла она. — Верно говорят, что деньги меняют людей. Подумать только, а ведь ты так мне нравилась!
— Я больше не хочу слышать всего этого! — воскликнула Франческа.
Она повернулась и направилась к особняку. Вслед ей донесся голос Баффи:
— Легко судить за ошибки других. Но ты и сама не безгрешна. Подумай лучше о том, что сама делаешь!
Франческа даже не обернулась. Она чувствовала себя опустошенной и медленно шла по дороге, едва передвигая ноги. Ей казалось, что безжалостные лучи солнца старались сжечь ее. Она увидела дорожку, которая вела к домику бывшей конторы, и свернула на нее. Ей нужно было хотя бы на мгновение присесть и прийти в себя. О Баффи мог позаботиться и Джон Тартл. Они вполне стоили друг друга.
— Я не откажусь от твоих денег, Франческа! — крикнула ей в спину Баффи. — Но смотри не упади с той высоты, куда ты себя вознесла!
Герберт Остроу уже больше недели работал в старом здании конторы поместья, но Франческа после своего возвращения из Нью-Йорка никак не находила времени зайти к нему и поболтать. В домике было не намного прохладнее, чем снаружи. Прижав одну руку к раскалывающейся от боли голове, Франческа поискала взглядом, на что можно присесть.
Старый картотечный шкаф, в котором хранились архивы поместья и кое-какие бумаги семьи Бладвортов, был открыт настежь, все его содержимое было разложено по комнате. У Герберта Остроу явно была какая-то своя система в распределении материалов, но стороннему наблюдателю понять ее с первого взгляда было невозможно: все свободное пространство занимали папки с документами и отдельные листы бумаги. Седовласый писатель был без рубашки, в шортах и сандалетах. Тело его блестело от пота.
— Даже не мог себе представить, что бумаги собирают столько пыли, — улыбнулся он Франческе и тыльной стороной ладони смахнул пот с лица, оставив на нем темную полосу.
Когда Франческа попыталась присесть, он схватил ее за руку и остановил:
— Нет, не сюда! Здесь любопытнейший период, сорок третий год. Чарльз-младший сотрудничал тогда с военным отделом штата Флорида. — При этих словах Герберт улыбнулся ей. — По крайней мере для меня любопытный. Может быть, вы присядете на письменный стол?
Сразу становилось очевидным, что писатель чрезвычайно увлечен своим занятием. У Франчески никак не выходил из головы их разговор во время последнего ужина в ресторане, но Герберт Остроу, похоже, совершенно забыл про него. Она присела на краешек стола, еще не до конца успокоившись после встречи с Баффи. В домике сильно пахло свежей краской. Кондиционер пока не был установлен, но на подоконнике работал большой вентилятор.
Ей не хотелось рассказывать Герберту Остроу про случившееся у главных ворот поместья. Скорее всего он был совершенно захвачен своим занятием и не был в курсе происходящего, хотя домик и находился всего в сотне метров от них.
Франческа глубоко вздохнула и спросила:
— Вам удалось взять интервью у Эльзы Маклемор?
Случай с Бернардом Биннсом уже перестал быть сенсацией и исчез с первых полос газет; все ждали теперь начала судебного процесса.
— Нет, это безнадежное дело, — ответил он. — Она хранит молчание. Сказать по правде, я предложил ей за это интервью свои гонорары будущего года, но адвокат советует ей ни с кем не встречаться. Весьма досадно! Я слышал, что кое-кто из прежних пациентов Берни Биннса еще до начала процесса предусмотрительно сбежал в Колумбию и Никарагуа. И знаете — ФБР до сих пор занимается этим делом, его агенты перевернули весь наш остров и кого-то упорно ищут. Так что самое спокойное место в наши дни — ваш плавательный бассейн.
— Пожалуй, — кивнула головой Франческа, почти не слушая писателя.
Голова еще болела, перед глазами стояла разыгравшаяся у въезда в поместье сцена. Скандал за скандалом! И ведь она в самом деле считала Баффи своей подругой — большую часть лета та провела в поместье, купаясь и валяясь на солнце. К тому же Франческа оплатила счета за лечение Баффи в «Золотых Воротах». Как же она была наивна! Если Баффи слывет в Палм-Бич лесбиянкой, то Франческа могла представить себе, какие сплетни ходили о них в местном обществе.
На душе у нее было неспокойно: если скандал между супругами Амберсон окажется в газетах, то будет затронуто и ее имя. Франческа знала, что бостонские родственники будут шокированы; о подобных грязных историях им приходилось только читать в тех же самых газетах. Что касается корпорации, то в глазах членов правления она будет скомпрометирована.
Она вспомнила, что Дороти Смитсон только что отправила письмо в правление, извещающее, что теперь мисс Луккезе сама будет голосовать своим количеством акций, что означало ее заявку на самостоятельную роль в управлении империей Бладвортов.
— Нет, похоже, вы меня не слышите, — вдруг достиг ее слуха голос Герберта Остроу. — Или это обычные мечты счастливой невесты?
Франческа вернулась к действительности:
— Дороти считает, что нам следует привлечь фирму, специализирующуюся на организации брачных торжеств, и переложить все заботы на нее, но мне хочется, чтобы все прошло тихо и скромно. Мы не можем венчаться в католической церкви в пригороде, потому что Курт не католик. Да и я не была на исповеди с тех пор, как приехала сюда. Но ко мне приходил местный священник и говорил о пожертвованиях на приход.
Писатель улыбнулся:
— Не могу упрекнуть его за это. От старины Чарли Бладворта церкви кое-что перепадало.
Франческа встала и подошла к окну. Буйная растительность, напоминающая джунгли, отгораживала домик от проходящего вдоль поместья шоссе. Громадные пальмы, гибискусы, обильно покрытые цветами, толстые ветки баньянов совершенно скрывали его из виду; даже шума проезжающих машин не было слышно.
Она надеялась, что Джон Тартл уже раздобыл для Баффи деньги и спровадил ее из поместья, но вряд ли она отсюда отправится прямо в аэропорт. Скорее всего попробует договориться с Джеком Амберсоном.
Франческа поежилась и в раздумье коснулась пальцами оконного стекла. Замужество все еще казалось ей каким-то нереальным. Она верила, что оно станет явью, но день их свадьбы приближался неимоверно медленно. Франческа старалась закрывать глаза на все неприятные вещи, связанные с этим браком, — все-таки выходила замуж за третьего мужа Карлы, да и к самому Курту отношение было неоднозначным, — и думать только о том счастье, которое они обретут вместе. Он был именно тем мужчиной, каким представлялся ей будущий муж: красивый, мужественный, светский — короче, самый лучший из всех, кого она встречала в жизни. Им суждено быть счастливыми!
Они уже строили планы на будущее, собирались перебраться на Гавайи, привести в порядок старое поместье на острове Мауи и зажить там… Франческа совершенно не понимала, почему вдруг почувствовала себя такой несчастной.
Она проводила взглядом небольшую яркую птичку, перелетавшую с пальмы на пальму. За ее спиной осторожно кашлянул Герберт.
— Франческа? — Она услышала шелест бумаги. — Вы не возражаете против небольшого подарка?
Она повернулась к нему — он протягивал ей пачку писем, перевязанных выцветшей атласной ленточкой.
— Вы еще не забыли итальянский язык? Сможете прочитать все это?
Франческа ничего не ответила. Пожелтевшая от времени бумага казалась хрупкой на вид. Даты на конвертах указывали на пятидесятые годы. Она взяла осторожно верхнее письмо и развернула его. Оно начиналось словами: « Mi amor».
Франческа подняла взор на Герберта Остроу:
— Любовные письма?
Он кивнул:
— Да, от вашего отца Карле Бладворт. На них нет почтовых марок. Похоже, у влюбленных было условленное место где-то в парке, они несколько раз упоминают его, но не указывают ничего конкретного — где или что. Во всяком случае, это было для них лучше, чем пользоваться телефоном. И они думали, что будут в полной безопасности, если станут переписываться по-итальянски. Карла свободно владела им, проведя много лет на Капри.
Франческа прочитала несколько слов и почувствовала, как краска смущения заливает лицо. Страстно влюбленный мужчина изливал в письмах свои чувства к возлюбленной, весьма откровенно описывая их.
Глядя на нее, Герберт Остроу усмехнулся.
— Будет вам, он ведь был итальянцем и влюбленным, — сказал он. — И потом, эти письма не предназначались для чужих глаз.
Теперь, прочтя всего несколько строк, Франческа больше не сомневалась в том, какие чувства связывали ее отца с Карлой Бладворт. В одном из писем в выражениях, смысл которых она до конца не понимала, Джованни Луккезе яростно ревновал к какому-то случайному ее знакомому. Она не могла понять, в чем тут дело.
— Мне кажется, — сказал писатель, — что все это из-за того, что Карла должна была выходить в свет с друзьями, бывать на званых ужинах. А его удручало, что он не мог ее сопровождать. Не в качестве шофера!
Франческа свернула письмо и пробормотала:
— Не могу поверить, что это мой отец. Он был очень красивым, но и очень скромным, всегда держался в стороне, и братья прозвали его «священником». Вы ведь знаете, он какое-то время учился в семинарии на Сицилии.
Франческа снова перевязала письма атласной ленточкой.
— В этих письмах он так молод, так ревнив и так страстно влюблен. Я никогда не знала его таким и теперь уже никогда не узнаю. Но весь вопрос в том, любила ли его Карла? Или он был для нее просто приятным развлечением? А есть здесь ее письма к нему?
Герберт отрицательно покачал головой:
— Мне не удалось их найти, но такие письма женщины хранят гораздо чаще, чем мужчины. В своих письмах Джованни много раз упоминает о ее любви, и у меня нет оснований ему не верить. В одном из них ваш отец пишет, что ждал ее всю ночь, но она не пришла. Похоже, они встречались в домике для гостей, значит, она должна была идти по олеандровой аллее. Там он ее и ждал. Он очень поэтично пишет ей: «Я ждал тебя в тени цветущих олеандров, чтобы слиться с тобой и в объятии, и в этой жизни». Говорит ей, что, если она снова не придет к нему в домик, то он сам явится в особняк, в ее комнату, чтобы любить ее и «покончить с этим фарсом». Не знаю, какими были их отношения, когда это письмо было написано, но со стороны кажется, что они зашли в тупик. Похоже, он чувствовал это. Да и Карла, наверное, тоже.
Писатель замолчал.
Франческа с трудом пришла в себя. Она старалась не думать об олеандровой аллее, хорошо зная, кому теперь принадлежит этот домик. Чересчур много совпадений!
— Не забывайте, когда все это происходило, здесь ведь была и моя мать. Ее словно бы никто не замечал и даже не упоминал о ней, но ведь она была все время рядом с ними. Я мало о ней знаю. В детстве мне говорили, что она уехала в Чикаго, но я думаю, что это неправда. Когда я выросла, мне сказали, что она умерла, но этому я тоже не верила. Ладно, пусть мой отец и Карла безумно любили друг друга, но как обстояло дело с моей матерью? И когда они занимались любовью в одном из домиков для гостей, моя мать жила вместе с ребенком в комнате для слуг. Вам не кажется это несколько странным?
Герберт не смотрел на нее.
— Вас это очень заботит, Франческа?
Она пожала плечами:
— Конечно, я не схожу от этого с ума, но все-таки хочется знать правду. Особенно теперь, когда я сама выхожу замуж. Я много думала в последнее время о том, что мужчины и женщины обещают друг другу и как выполняют свои обещания.
— Это в связи с Куртом Бергстромом?
— Пожалуйста, не будем говорить о Курте. — Франческа знала отношение Герберта Остроу к ее будущему мужу.
Писатель произнес:
— Ваш отец был всего лишь мужчина, Франческа. Рано или поздно вам придется перестать смотреть на него глазами маленькой девочки.
Франческа бесцельно повертела в руках пачку писем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33