Весь номер был уставлен букетами цветов, повсюду разбросаны газеты, поднос с остатками завтрака и грязной посудой, отодвинутый в сторону, дожидался официанта, который должен был унести его. Франческа состроила гримаску.
— Мы здесь прежде всего потому, чтобы нас не втянули в следствие по делу доктора Биннса, — заметила она и зевнула. — Все остальное уже вторично.
Из своей комнаты появился Джон Тартл и остановился в дверях, прислушиваясь к их разговору. Секретарша тут же бросила на него быстрый взгляд поверх головы Франчески.
— И получилось не так уж плохо, — заметила Дороти. — Посмотрите только, сколько всего нам удалось сделать.
— Мы посмотрели все бродвейские спектакли, а я набрала пять фунтов, обедая в роскошных ресторанах, — тяжело вздохнула Франческа.
— Узнали, что такое прием в Фонде Бладвортов на самом высшем уровне, — с готовностью подсказала ей Дороти. — И еще получили по одному экземпляру всех рекламных брошюр, которые когда-либо издавала корпорация.
— Что ж, порой их забота была даже трогательной, — призналась Франческа.
Сейчас она чувствовала себя гораздо лучше, чем ночью. Ослепительное утреннее солнце, заливавшее своими лучами Центральный парк, так и манило отправиться на прогулку по Нью-Йорку без помощи назойливых гидов Фонда Бладвортов.
Она заметила, что Джон Тартл не отводит от нее взгляда, словно желая спросить о чем-то. Франческа отвернулась; ей не хотелось расшифровывать выражение этих прищуренных темных глаз.
— Что меня беспокоит, — сказала Франческа, берясь за очередной бутерброд, — это то, что мы ничего не можем узнать о некоторых вещах, которые здесь происходят. Похоже, ни для кого не секрет, что на операциях со складами «Бла-Ко» компания теряет деньги, но, как только об этом заговариваешь, все молчат как рыбы. Почему?
Совершенно неожиданно раздался голос Джона Тартла:
— Вам следует отозвать свою доверенность распоряжаться вашими голосами и голосовать самой, как владелице контрольного пакета акций.
Обе женщины с удивлением воззрились на него. Джон Тартл не так уж часто открывал рот, чтобы высказать свое мнение.
— Джон совершенно прав, — согласно кивнула Дороти. — Вам известно, что у председателя правления есть доверенность распоряжаться вашими голосами, и он пользуется этим правом со времен Чарльза Бладворта-младшего.
Франческа перевела взгляд на секретаршу:
— Я действительно могу сделать это?
По-прежнему стоя в дверях, Джон Тартл произнес:
— Изменить что-нибудь в большой корпорации можно, только взявшись за это всерьез.
Он прошел в гостиную и встал прямо перед Франческой, нахмурив свои темные брови.
— Но если вы все же отважитесь на это, вам следует написать письмо председателю правления и сообщить ему, что отменяете его право голосовать от вашего имени, сами намереваетесь впредь голосовать своими акциями и будете участвовать во всех заседаниях правления.
Франческа долго смотрела на стоящего перед ней высокого человека. Все сказанное Джоном Тартлом было совершенно логично.
— Так просто? — прошептала она.
Он кивнул:
— Для начала да, но они будут сопротивляться, и вы должны быть к этому готовы.
Джон Тартл помолчал какую-то долю секунды, раздумывая, стоит ли ей об этом говорить. Наконец он неуверенно произнес:
— Вы ведь знаете, что они о вас думают?
— Нет. — Франческа сама не знала, хочется ли ей это услышать. — И что же?
— Что вы всего лишь выскочка, мисс Луккезе, — холодно произнес он. — Молодая женщина без какой-либо серьезной подготовки и опыта в подобного рода делах, что вы легко можете быть нейтрализованы. Члены правления предпочли бы, чтобы вы и впредь продолжали оставаться лишь номинальной фигурой, как последние двое Бладвортов. Так что будьте готовы к тому, что они поднимут против вас всю корпорацию. Попытаются лишить вас необходимой информации. Сплотить против вас остальных акционеров, а кое-кто из них входит, между прочим, в руководство инвестиционных фирм на Уолл-стрит. Будут противиться каждому вашему решению. Начнут скрытно интриговать против вас, дискредитировать, распускать слухи. Короче, как только им удастся найти способ, они вас тут же нейтрализуют.
Франческа как завороженная не отводила взгляда от лица Джона Тартла, его слова запечатлевались у нее в сознании. Джон Тартл был совершенно прав. Она не могла понять, почему он раньше не давал ей подобных советов.
— Что получится, если я верну себе свое большинство голосов? — пробормотала она.
Его красивое, бесстрастное лицо не дрогнуло, взгляд был устремлен прямо на нее.
— Вы будете управлять компанией, — тихо произнес он.
Дороти Смитсон выпрямилась в кресле.
— Джон! — предостерегающе воскликнула она. — Ведь это такое сложное дело — необходимы помощники, юристы, эксперты!
Франческа ничего не сказала на это, а Джон Тартл все так же негромко произнес:
— Так вы хотите сделать это?
Несколько секунд Франческа колебалась. Она чувствовала воодушевление и в то же время неуверенность: как справедливо заметила Дороти, на этом пути ее подстерегало множество ловушек. Ей предстояло сделать то, на что не осмеливался ни один член семьи Бладвортов со времен старика Чакки, основателя компании.
— Пожалуй, я скажу: «Почему бы нет?» — негромко ответила Франческа. — Сейчас руководство корпорации не делает всего того, что могло бы делать. Неделя, которую мы провели здесь, только подтверждает это. Правление не собирается даже обсуждать продажи со скидками. Похоже, они считают, что, основав для этой цели «Бла-Ко», они сделали все необходимое, а дальше дело пойдет само собой, но ситуация как раз обратная: торговля со скидками влечет за собой массу проблем, достаточно перелистать «Уолл-стрит джорнэл», чтобы понять это. Причем руководители компании даже не пытаются создать впечатление, что они отрабатывают свое жалованье, а оклады они назначили самим себе огромные! Если верить последнему ежегодному отчету, члены правления получают по четверти миллиона долларов в год, это неслыханно! Почти столько же они заплатили за этот никчемный фильм. Президент «Бла-Ко» получает в год со всеми надбавками миллион долларов, а при этом корпорация в целом несет убытки!
Франческа прикусила губу. Потом сказала:
— Так мы можем написать письмо, отменяющее право голосовать нашими акциями? Будет ли это этично и законно?
Глаза Джона Тартла сохраняли обычное непроницаемое выражение.
— Я сейчас созвонюсь с Майами и обговорю с юристами все формулировки. Надеюсь, миссис Смитсон начисто перепечатает письмо. Я не очень хорошо печатаю.
Франческа улыбнулась. Вряд ли можно было ожидать, что Джон Тартл уверенно чувствует себя за пишущей машинкой, хотя, пришло ей в голову, о многих скрытых талантах своего телохранителя она даже не подозревала.
Ее взгляд скользнул по его высокой фигуре в темном деловом костюме, в белой сорочке и при галстуке сдержанной расцветки. Ничего похожего ни на того сильного и замкнутого человека, каким он был в поместье, ни на того Джона Тартла, который баюкал ее и что-то нежно шептал прошлой ночью. Она не могла вспомнить сегодня его слова, но эта перемена от скрытой конфронтации к сотрудничеству была ей по душе: не так-то просто постоянно общаться с человеком, которому ты неприятен.
— Почему вы в свое время ушли из юридического колледжа? — неожиданно для себя самой спросила она.
Его лицо снова приняло бесстрастное выражение.
— Обнаружил, что мне не нравятся юристы. — И к этому Джон Тартл не добавил ни слова.
Вечером в понедельник, когда Франческа просматривала подготовленные Дороти исходящие письма, в их апартаментах раздался звонок из «Дома Чарльза».
Дороти Смитсон находилась в гостиной, наклеивая марки на конверты. Франческа сняла трубку.
— Я вернулся, — раздался в трубке знакомый голос, — а тебя здесь нет. Тут ужасно скучно без тебя.
— Курт! — радостно воскликнула Франческа. Она знала, что Дороти и Джон слышат каждое ее слово, но была не в силах сдерживаться. — И мне без тебя очень плохо. Ты не можешь себе представить, как я рада тебя слышать.
Голос ее дрогнул от волнения.
— Я так скучала по тебе! Я могу вернуться в Палм-Бич?
— Кто знает? — донесся до нее добродушный смешок. — Здесь все еще не успокоилось: дважды звонили от прокурора штата, хотели, чтобы ты дала показания как одна из знакомых Бернарда Биннса и Эльзы. Я ответил, что ты уехала из города и не скоро вернешься. Думаю, они ничуть не удивились. Этим летом половина Палм-Бич внезапно опустела. Но если ты меня еще любишь, то возвращайся. Ты меня еще любишь?
Голос его дышал страстью. Франческа обеими руками прижала трубку к уху. Она знала, что Дороти Смитсон старается не слушать их разговор. Джон Тартл подошел к двери своей комнаты, лицо его было таким же бесстрастным, как обычно.
— Я люблю тебя, конечно, люблю! — воскликнула Франческа. — И хочу побыстрее возвратиться. Я соскучилась даже по «Дому Чарльза»!
— Отлично, — произнес Курт. — Когда ты вернешься, я буду просить твоей руки. Франческа, ты выйдешь за меня замуж? Ты слышишь, о чем я спросил тебя?
— Да, — ответила Франческа, закрыв глаза. — Да, да…
14
Внизу, на ступеньках террасы, в руках Джона Тартла невнятно пробурчало переговорное устройство, нарушив тишину солнечного утра. Дороти, спустившись по ступенькам вниз и переговорив с телохранителем, вернулась с известием о неожиданных проблемах.
Секретарша смотрела на нее как-то неуверенно.
— Приехала миссис Амберсон, — сообщила она Франческе.
Франческа вскочила из-за письменного стола, уронив на пол список приглашенных на бракосочетание и пробный оттиск объявления о свадьбе. Баффи? Она знала только, что та разъезжает где-то с мужем. После телефонного разговора в ночь, когда был убит Бернард Биннс, Баффи исчезла, оставшись должна Франческе несколько тысяч долларов по счету из «Золотых Ворот», который та оплатила.
«Но кто же может устоять перед обаянием Баффи?» — тут же пришло в голову Франческе. Все это время ей недоставало острого язычка миссис Амберсон, ее язвительных замечаний по поводу происходящего вокруг них.
— Я сейчас вернусь, — сказала Франческа своей секретарше.
Она вышла из кабинета на галерею и спустилась в большой зал особняка. Смутное беспокойство не покидало ее. Что за проблемы возникли у Баффи с ее охранниками? И почему она просто не въехала через главные ворота, как делала это всегда?
— Подождите меня! — тщетно крикнула она в спину Джону Тартлу, который бежал впереди нее по дороге.
Она знала, что он ее прекрасно слышал, знала и то, что все равно он не остановится, и поспешила за ним, пытаясь догнать. Дорожка резко поворачивала, и будка охранника у ворот появилась как-то внезапно.
Франческа узнала желтый шелковый костюм Баффи Амберсон, ее ярко освещенные солнцем платиновые волосы. Она стояла, крепко вцепившись в Джона Тартла. Машина Баффи почему-то развернулась поперек дороги, загородив проезжую часть. Свободной рукой Баффи указывала телохранителю на спортивный автомобиль итальянской модели, стоявший у противоположной обочины шоссе.
— Франческа! — воскликнула, увидав ее, Баффи и, оставив в покое Джона Тартла, бросилась к подруге. — Они не пропускают меня! Я не знаю, что мне делать, — навзрыд произнесла она. — Это Джок, сукин сын, гнался за мной через весь Палм-Бич! Я пыталась спрятаться от него, а потом вспомнила про «Дом Чарльза». Бросилась сюда, думала укрыться здесь, но твой охранник не впустил меня.
Баффи обеими руками схватилась за руку Франчески и прижалась к ней.
— О, как хорошо, что ты здесь!
Франческа слегка отстранилась от нее. Первым ее порывом было увести Баффи от ворот, в дом. Но потом она передумала.
— Успокойся, пожалуйста, — попросила она подругу.
Шоссе было ярко освещено солнцем. Джон Тартл стоял рядом с охранником, вышедшим из своей будки.
— Там в машине Джок? — спросила Франческа у Баффи.
Она посмотрела на очень красивого, моложавого на вид мужчину с загорелым лицом и седой шевелюрой, сидевшего за рулем «Феррари». Сомнения были излишни — человек пристально смотрел на группу людей у въезда в поместье.
— В чем дело? — пожелала узнать Франческа. — Надеюсь, он не грозится тебя избить, Баффи?
Личико Баффи исказилось страхом.
— Боже мой, Франческа, он обещает разбить мне все лицо, если я не дам ему развода! И ты ведь знаешь, он это сделает. Ведь доктора из «Золотых Ворот» рассказали тебе, что это для меня значит?
Она стыдливо отвела взгляд в сторону.
— Для моего лица тогда будет все кончено. Наверное, весь Палм-Бич уже знает, что со мной творится! Он говорит… — при этом голос Баффи поднялся до крика, — что ему достаточно пару раз ударить меня лицом о стену, и меня уже ничто не спасет! И это правда, клянусь, это правда! А ведь Джок сам первый дал мне попробовать кокаин, Франческа. Поначалу с ним было так хорошо, так великолепно в постели — но потом эти уколы у Берни в Вашингтоне. А теперь Джок ведет себя так, будто я сама дошла до этого! Я была наивной девчонкой, когда познакомилась с ним. Франческа, поверь мне, я говорю правду! Я ничего не знала про наркотики! И зачем только я сунулась в этот чертов город!
— Бедная моя! — всхлипнула Франческа.
Ее переполняло сочувствие к рыдающей Баф-фи, судорожно вцепившейся в нее. А тут еще этот человек, сидящий в «Феррари», хладнокровно ожидающий, как развернутся события.
— Чего он ждет? — спросила она.
Джон Тартл подошел к ним.
— Миссис Амберсон, — обратился он к Баффи, — не могли бы вы убрать ваш автомобиль…
Франческа не дала ему закончить фразу.
— Вы знаете, что делает там этот человек? — негодующе спросила она его. — Он ждет, когда она выйдет отсюда! Угрожает ей, собирается избить!
Джон Тартл сжал губы:
— Если миссис Амберсон даст мне ключи, я сам отгоню машину. Она перекрывает всю дорогу.
Жаркие лучи солнца палили нестерпимо. По возвращении из Нью-Йорка Франческа спала очень плохо, нервы ее были на пределе. Вопли Баффи и вообще вся та ситуация, которая по ее милости заварилась у ворот поместья, вызвали в ней волну раздражения.
— Я хочу, чтобы он убрался отсюда! — вне себя крикнула Франческа.
Присутствие этого седовласого красавца, с невозмутимым видом наблюдающего за происходящим, совершенно разъярило ее.
— Он не имеет права сидеть вот так напротив ворот и угрожать людям!
Джон Тартл, прищурив глаза, повернулся к ней:
— Он никому не угрожает, при этом он находится на общественной дороге. Но я хотел бы отогнать с дороги автомобиль миссис Амберсон. Если нам вдруг понадобится…
— Не пускайте его сюда! — взвизгнула Баффи. — Боже мой, Франческа, не дайте ему приблизиться ко мне! Джок вовсе не шутит. Ради развода он готов на все! Он хочет, чтобы я отказалась от моих прав на алименты, на квартиру, от всех прав, и он снова хочет жениться на девятнадцатилетней девчонке!
От нагретого солнцем шоссе несло жаром. Солнечные лучи с безоблачного неба били в лицо Франческе. Истерика Баффи Амберсон, присутствие человека в спортивном автомобиле, наблюдающего за ними, отказ Джона Тартла предпринять что-нибудь в отношении него — все это повлияло на Франческу далеко не лучшим образом.
В ярости она повернулась к своему телохранителю.
— Почему вы не прикажете ему убраться отсюда? — гневно крикнула она Джону Тартлу, пытаясь в то же время оторвать впившиеся ей в руку пальцы Баффи Амберсон. — Велите Джоку Амберсону убраться отсюда, или я вызову полицию!
Она заметила искорку гнева в темном взоре Джона Тартла, которая, впрочем, тут же погасла.
— Он не на вашей территории, мисс Луккезе, — ответил тот, понизив голос. — И у него есть полное право находиться там, где он есть. Я бы хотел все-таки отогнать машину миссис Амберсон от…
Что-то сломалось внутри Франчески. Она вдруг поняла, кто отдал приказание не пропускать Баффи Амберсон на территорию поместья.
— Вы что, не слышите меня? — взвизгнула она.
Рядом с ней истерически рыдала Баффи. Франческа была вынуждена еще больше повысить голос, чтобы перекричать ее:
— Я не потерплю, чтобы мне угрожали на моей собственной земле! Идите к нему и велите убираться отсюда! Я не хочу, чтобы он тут торчал! И не хочу, чтобы он смотрел на нас!
Лицо Джона Тартла окаменело.
— Этот человек не на нашей территории, мисс Луккезе, он на общественном шоссе. При мне он еще никому не угрожал. Но…
Франческа оттолкнула Баффи от себя.
— Я требую, чтобы он убрался отсюда! — крикнула она.
Она чувствовала, что уже не может управлять собой. С разгневанным лицом, со стиснутыми в кулаки руками Франческа повернулась к Джону Тар-тлу. Черт бы его побрал! Он всегда ни в грош ее не ставил! Чувствуя непреодолимое желание изо всех сил ударить его, она крикнула:
— Если вы боитесь сказать этому хулигану, чтобы он убирался отсюда, то я сделаю это сама!
И с этими словами обеими руками толкнула своего телохранителя к спортивному «Феррари».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Мы здесь прежде всего потому, чтобы нас не втянули в следствие по делу доктора Биннса, — заметила она и зевнула. — Все остальное уже вторично.
Из своей комнаты появился Джон Тартл и остановился в дверях, прислушиваясь к их разговору. Секретарша тут же бросила на него быстрый взгляд поверх головы Франчески.
— И получилось не так уж плохо, — заметила Дороти. — Посмотрите только, сколько всего нам удалось сделать.
— Мы посмотрели все бродвейские спектакли, а я набрала пять фунтов, обедая в роскошных ресторанах, — тяжело вздохнула Франческа.
— Узнали, что такое прием в Фонде Бладвортов на самом высшем уровне, — с готовностью подсказала ей Дороти. — И еще получили по одному экземпляру всех рекламных брошюр, которые когда-либо издавала корпорация.
— Что ж, порой их забота была даже трогательной, — призналась Франческа.
Сейчас она чувствовала себя гораздо лучше, чем ночью. Ослепительное утреннее солнце, заливавшее своими лучами Центральный парк, так и манило отправиться на прогулку по Нью-Йорку без помощи назойливых гидов Фонда Бладвортов.
Она заметила, что Джон Тартл не отводит от нее взгляда, словно желая спросить о чем-то. Франческа отвернулась; ей не хотелось расшифровывать выражение этих прищуренных темных глаз.
— Что меня беспокоит, — сказала Франческа, берясь за очередной бутерброд, — это то, что мы ничего не можем узнать о некоторых вещах, которые здесь происходят. Похоже, ни для кого не секрет, что на операциях со складами «Бла-Ко» компания теряет деньги, но, как только об этом заговариваешь, все молчат как рыбы. Почему?
Совершенно неожиданно раздался голос Джона Тартла:
— Вам следует отозвать свою доверенность распоряжаться вашими голосами и голосовать самой, как владелице контрольного пакета акций.
Обе женщины с удивлением воззрились на него. Джон Тартл не так уж часто открывал рот, чтобы высказать свое мнение.
— Джон совершенно прав, — согласно кивнула Дороти. — Вам известно, что у председателя правления есть доверенность распоряжаться вашими голосами, и он пользуется этим правом со времен Чарльза Бладворта-младшего.
Франческа перевела взгляд на секретаршу:
— Я действительно могу сделать это?
По-прежнему стоя в дверях, Джон Тартл произнес:
— Изменить что-нибудь в большой корпорации можно, только взявшись за это всерьез.
Он прошел в гостиную и встал прямо перед Франческой, нахмурив свои темные брови.
— Но если вы все же отважитесь на это, вам следует написать письмо председателю правления и сообщить ему, что отменяете его право голосовать от вашего имени, сами намереваетесь впредь голосовать своими акциями и будете участвовать во всех заседаниях правления.
Франческа долго смотрела на стоящего перед ней высокого человека. Все сказанное Джоном Тартлом было совершенно логично.
— Так просто? — прошептала она.
Он кивнул:
— Для начала да, но они будут сопротивляться, и вы должны быть к этому готовы.
Джон Тартл помолчал какую-то долю секунды, раздумывая, стоит ли ей об этом говорить. Наконец он неуверенно произнес:
— Вы ведь знаете, что они о вас думают?
— Нет. — Франческа сама не знала, хочется ли ей это услышать. — И что же?
— Что вы всего лишь выскочка, мисс Луккезе, — холодно произнес он. — Молодая женщина без какой-либо серьезной подготовки и опыта в подобного рода делах, что вы легко можете быть нейтрализованы. Члены правления предпочли бы, чтобы вы и впредь продолжали оставаться лишь номинальной фигурой, как последние двое Бладвортов. Так что будьте готовы к тому, что они поднимут против вас всю корпорацию. Попытаются лишить вас необходимой информации. Сплотить против вас остальных акционеров, а кое-кто из них входит, между прочим, в руководство инвестиционных фирм на Уолл-стрит. Будут противиться каждому вашему решению. Начнут скрытно интриговать против вас, дискредитировать, распускать слухи. Короче, как только им удастся найти способ, они вас тут же нейтрализуют.
Франческа как завороженная не отводила взгляда от лица Джона Тартла, его слова запечатлевались у нее в сознании. Джон Тартл был совершенно прав. Она не могла понять, почему он раньше не давал ей подобных советов.
— Что получится, если я верну себе свое большинство голосов? — пробормотала она.
Его красивое, бесстрастное лицо не дрогнуло, взгляд был устремлен прямо на нее.
— Вы будете управлять компанией, — тихо произнес он.
Дороти Смитсон выпрямилась в кресле.
— Джон! — предостерегающе воскликнула она. — Ведь это такое сложное дело — необходимы помощники, юристы, эксперты!
Франческа ничего не сказала на это, а Джон Тартл все так же негромко произнес:
— Так вы хотите сделать это?
Несколько секунд Франческа колебалась. Она чувствовала воодушевление и в то же время неуверенность: как справедливо заметила Дороти, на этом пути ее подстерегало множество ловушек. Ей предстояло сделать то, на что не осмеливался ни один член семьи Бладвортов со времен старика Чакки, основателя компании.
— Пожалуй, я скажу: «Почему бы нет?» — негромко ответила Франческа. — Сейчас руководство корпорации не делает всего того, что могло бы делать. Неделя, которую мы провели здесь, только подтверждает это. Правление не собирается даже обсуждать продажи со скидками. Похоже, они считают, что, основав для этой цели «Бла-Ко», они сделали все необходимое, а дальше дело пойдет само собой, но ситуация как раз обратная: торговля со скидками влечет за собой массу проблем, достаточно перелистать «Уолл-стрит джорнэл», чтобы понять это. Причем руководители компании даже не пытаются создать впечатление, что они отрабатывают свое жалованье, а оклады они назначили самим себе огромные! Если верить последнему ежегодному отчету, члены правления получают по четверти миллиона долларов в год, это неслыханно! Почти столько же они заплатили за этот никчемный фильм. Президент «Бла-Ко» получает в год со всеми надбавками миллион долларов, а при этом корпорация в целом несет убытки!
Франческа прикусила губу. Потом сказала:
— Так мы можем написать письмо, отменяющее право голосовать нашими акциями? Будет ли это этично и законно?
Глаза Джона Тартла сохраняли обычное непроницаемое выражение.
— Я сейчас созвонюсь с Майами и обговорю с юристами все формулировки. Надеюсь, миссис Смитсон начисто перепечатает письмо. Я не очень хорошо печатаю.
Франческа улыбнулась. Вряд ли можно было ожидать, что Джон Тартл уверенно чувствует себя за пишущей машинкой, хотя, пришло ей в голову, о многих скрытых талантах своего телохранителя она даже не подозревала.
Ее взгляд скользнул по его высокой фигуре в темном деловом костюме, в белой сорочке и при галстуке сдержанной расцветки. Ничего похожего ни на того сильного и замкнутого человека, каким он был в поместье, ни на того Джона Тартла, который баюкал ее и что-то нежно шептал прошлой ночью. Она не могла вспомнить сегодня его слова, но эта перемена от скрытой конфронтации к сотрудничеству была ей по душе: не так-то просто постоянно общаться с человеком, которому ты неприятен.
— Почему вы в свое время ушли из юридического колледжа? — неожиданно для себя самой спросила она.
Его лицо снова приняло бесстрастное выражение.
— Обнаружил, что мне не нравятся юристы. — И к этому Джон Тартл не добавил ни слова.
Вечером в понедельник, когда Франческа просматривала подготовленные Дороти исходящие письма, в их апартаментах раздался звонок из «Дома Чарльза».
Дороти Смитсон находилась в гостиной, наклеивая марки на конверты. Франческа сняла трубку.
— Я вернулся, — раздался в трубке знакомый голос, — а тебя здесь нет. Тут ужасно скучно без тебя.
— Курт! — радостно воскликнула Франческа. Она знала, что Дороти и Джон слышат каждое ее слово, но была не в силах сдерживаться. — И мне без тебя очень плохо. Ты не можешь себе представить, как я рада тебя слышать.
Голос ее дрогнул от волнения.
— Я так скучала по тебе! Я могу вернуться в Палм-Бич?
— Кто знает? — донесся до нее добродушный смешок. — Здесь все еще не успокоилось: дважды звонили от прокурора штата, хотели, чтобы ты дала показания как одна из знакомых Бернарда Биннса и Эльзы. Я ответил, что ты уехала из города и не скоро вернешься. Думаю, они ничуть не удивились. Этим летом половина Палм-Бич внезапно опустела. Но если ты меня еще любишь, то возвращайся. Ты меня еще любишь?
Голос его дышал страстью. Франческа обеими руками прижала трубку к уху. Она знала, что Дороти Смитсон старается не слушать их разговор. Джон Тартл подошел к двери своей комнаты, лицо его было таким же бесстрастным, как обычно.
— Я люблю тебя, конечно, люблю! — воскликнула Франческа. — И хочу побыстрее возвратиться. Я соскучилась даже по «Дому Чарльза»!
— Отлично, — произнес Курт. — Когда ты вернешься, я буду просить твоей руки. Франческа, ты выйдешь за меня замуж? Ты слышишь, о чем я спросил тебя?
— Да, — ответила Франческа, закрыв глаза. — Да, да…
14
Внизу, на ступеньках террасы, в руках Джона Тартла невнятно пробурчало переговорное устройство, нарушив тишину солнечного утра. Дороти, спустившись по ступенькам вниз и переговорив с телохранителем, вернулась с известием о неожиданных проблемах.
Секретарша смотрела на нее как-то неуверенно.
— Приехала миссис Амберсон, — сообщила она Франческе.
Франческа вскочила из-за письменного стола, уронив на пол список приглашенных на бракосочетание и пробный оттиск объявления о свадьбе. Баффи? Она знала только, что та разъезжает где-то с мужем. После телефонного разговора в ночь, когда был убит Бернард Биннс, Баффи исчезла, оставшись должна Франческе несколько тысяч долларов по счету из «Золотых Ворот», который та оплатила.
«Но кто же может устоять перед обаянием Баффи?» — тут же пришло в голову Франческе. Все это время ей недоставало острого язычка миссис Амберсон, ее язвительных замечаний по поводу происходящего вокруг них.
— Я сейчас вернусь, — сказала Франческа своей секретарше.
Она вышла из кабинета на галерею и спустилась в большой зал особняка. Смутное беспокойство не покидало ее. Что за проблемы возникли у Баффи с ее охранниками? И почему она просто не въехала через главные ворота, как делала это всегда?
— Подождите меня! — тщетно крикнула она в спину Джону Тартлу, который бежал впереди нее по дороге.
Она знала, что он ее прекрасно слышал, знала и то, что все равно он не остановится, и поспешила за ним, пытаясь догнать. Дорожка резко поворачивала, и будка охранника у ворот появилась как-то внезапно.
Франческа узнала желтый шелковый костюм Баффи Амберсон, ее ярко освещенные солнцем платиновые волосы. Она стояла, крепко вцепившись в Джона Тартла. Машина Баффи почему-то развернулась поперек дороги, загородив проезжую часть. Свободной рукой Баффи указывала телохранителю на спортивный автомобиль итальянской модели, стоявший у противоположной обочины шоссе.
— Франческа! — воскликнула, увидав ее, Баффи и, оставив в покое Джона Тартла, бросилась к подруге. — Они не пропускают меня! Я не знаю, что мне делать, — навзрыд произнесла она. — Это Джок, сукин сын, гнался за мной через весь Палм-Бич! Я пыталась спрятаться от него, а потом вспомнила про «Дом Чарльза». Бросилась сюда, думала укрыться здесь, но твой охранник не впустил меня.
Баффи обеими руками схватилась за руку Франчески и прижалась к ней.
— О, как хорошо, что ты здесь!
Франческа слегка отстранилась от нее. Первым ее порывом было увести Баффи от ворот, в дом. Но потом она передумала.
— Успокойся, пожалуйста, — попросила она подругу.
Шоссе было ярко освещено солнцем. Джон Тартл стоял рядом с охранником, вышедшим из своей будки.
— Там в машине Джок? — спросила Франческа у Баффи.
Она посмотрела на очень красивого, моложавого на вид мужчину с загорелым лицом и седой шевелюрой, сидевшего за рулем «Феррари». Сомнения были излишни — человек пристально смотрел на группу людей у въезда в поместье.
— В чем дело? — пожелала узнать Франческа. — Надеюсь, он не грозится тебя избить, Баффи?
Личико Баффи исказилось страхом.
— Боже мой, Франческа, он обещает разбить мне все лицо, если я не дам ему развода! И ты ведь знаешь, он это сделает. Ведь доктора из «Золотых Ворот» рассказали тебе, что это для меня значит?
Она стыдливо отвела взгляд в сторону.
— Для моего лица тогда будет все кончено. Наверное, весь Палм-Бич уже знает, что со мной творится! Он говорит… — при этом голос Баффи поднялся до крика, — что ему достаточно пару раз ударить меня лицом о стену, и меня уже ничто не спасет! И это правда, клянусь, это правда! А ведь Джок сам первый дал мне попробовать кокаин, Франческа. Поначалу с ним было так хорошо, так великолепно в постели — но потом эти уколы у Берни в Вашингтоне. А теперь Джок ведет себя так, будто я сама дошла до этого! Я была наивной девчонкой, когда познакомилась с ним. Франческа, поверь мне, я говорю правду! Я ничего не знала про наркотики! И зачем только я сунулась в этот чертов город!
— Бедная моя! — всхлипнула Франческа.
Ее переполняло сочувствие к рыдающей Баф-фи, судорожно вцепившейся в нее. А тут еще этот человек, сидящий в «Феррари», хладнокровно ожидающий, как развернутся события.
— Чего он ждет? — спросила она.
Джон Тартл подошел к ним.
— Миссис Амберсон, — обратился он к Баффи, — не могли бы вы убрать ваш автомобиль…
Франческа не дала ему закончить фразу.
— Вы знаете, что делает там этот человек? — негодующе спросила она его. — Он ждет, когда она выйдет отсюда! Угрожает ей, собирается избить!
Джон Тартл сжал губы:
— Если миссис Амберсон даст мне ключи, я сам отгоню машину. Она перекрывает всю дорогу.
Жаркие лучи солнца палили нестерпимо. По возвращении из Нью-Йорка Франческа спала очень плохо, нервы ее были на пределе. Вопли Баффи и вообще вся та ситуация, которая по ее милости заварилась у ворот поместья, вызвали в ней волну раздражения.
— Я хочу, чтобы он убрался отсюда! — вне себя крикнула Франческа.
Присутствие этого седовласого красавца, с невозмутимым видом наблюдающего за происходящим, совершенно разъярило ее.
— Он не имеет права сидеть вот так напротив ворот и угрожать людям!
Джон Тартл, прищурив глаза, повернулся к ней:
— Он никому не угрожает, при этом он находится на общественной дороге. Но я хотел бы отогнать с дороги автомобиль миссис Амберсон. Если нам вдруг понадобится…
— Не пускайте его сюда! — взвизгнула Баффи. — Боже мой, Франческа, не дайте ему приблизиться ко мне! Джок вовсе не шутит. Ради развода он готов на все! Он хочет, чтобы я отказалась от моих прав на алименты, на квартиру, от всех прав, и он снова хочет жениться на девятнадцатилетней девчонке!
От нагретого солнцем шоссе несло жаром. Солнечные лучи с безоблачного неба били в лицо Франческе. Истерика Баффи Амберсон, присутствие человека в спортивном автомобиле, наблюдающего за ними, отказ Джона Тартла предпринять что-нибудь в отношении него — все это повлияло на Франческу далеко не лучшим образом.
В ярости она повернулась к своему телохранителю.
— Почему вы не прикажете ему убраться отсюда? — гневно крикнула она Джону Тартлу, пытаясь в то же время оторвать впившиеся ей в руку пальцы Баффи Амберсон. — Велите Джоку Амберсону убраться отсюда, или я вызову полицию!
Она заметила искорку гнева в темном взоре Джона Тартла, которая, впрочем, тут же погасла.
— Он не на вашей территории, мисс Луккезе, — ответил тот, понизив голос. — И у него есть полное право находиться там, где он есть. Я бы хотел все-таки отогнать машину миссис Амберсон от…
Что-то сломалось внутри Франчески. Она вдруг поняла, кто отдал приказание не пропускать Баффи Амберсон на территорию поместья.
— Вы что, не слышите меня? — взвизгнула она.
Рядом с ней истерически рыдала Баффи. Франческа была вынуждена еще больше повысить голос, чтобы перекричать ее:
— Я не потерплю, чтобы мне угрожали на моей собственной земле! Идите к нему и велите убираться отсюда! Я не хочу, чтобы он тут торчал! И не хочу, чтобы он смотрел на нас!
Лицо Джона Тартла окаменело.
— Этот человек не на нашей территории, мисс Луккезе, он на общественном шоссе. При мне он еще никому не угрожал. Но…
Франческа оттолкнула Баффи от себя.
— Я требую, чтобы он убрался отсюда! — крикнула она.
Она чувствовала, что уже не может управлять собой. С разгневанным лицом, со стиснутыми в кулаки руками Франческа повернулась к Джону Тар-тлу. Черт бы его побрал! Он всегда ни в грош ее не ставил! Чувствуя непреодолимое желание изо всех сил ударить его, она крикнула:
— Если вы боитесь сказать этому хулигану, чтобы он убирался отсюда, то я сделаю это сама!
И с этими словами обеими руками толкнула своего телохранителя к спортивному «Феррари».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33