Какой-то глупый мальчишка перепутал номера. Сейчас поднимут исправленный сигнал. Так отчего же у нее так колотится сердце?
Может, это значит «король»? Когда придумали этот код может быть, его даже сочинил сам Лоссо Ламит – был император, но не было королей. Потом она увидела строчкой выше: пять-пять-четыре. Первоначально это значило: Прибыл принц. Слово «принц» было вычеркнуто и вместо него более современным почерком написано – «король».
Но может быть, в тетрадку, которая хранится в бастионе у Южных ворот, забыли внести эту поправку?
«Хватаешься за соломинки, Лабранца?»
Она опять вышла на солнце и, прищурив глаза, поглядела на шесты. Флаги уже были спущены. О вновь прибывших сообщили: по крайней мере шесть меченых, Тибал Фрайнит – а может быть, всего лишь Ордур – и кто-то, для кого в тетрадке кодов было лишь одно подходящее слово: император.
Булрион Тарн! Обновитель! В Далинге она сказала Ордуру про пророчество. Стражник-джоолграт прочел это слово в мыслях гостей. Ордур привез с собой Булриона Тарна! Или привезла. С этими авайлгратами никогда не знаешь, какого они в данный момент пола. Хотя в последний раз, когда она его видела, Ордур был полуидиотом, сейчас он может оказаться очень даже толковым парнем (или девушкой).
Невероятно! Или вероятно? Если этому старику предстоит историческая миссия, ему нужно побыстрей за нее браться. Но почему он для начала приехал в Рарагаш? Может быть, его привез вовсе не Ордур? Кто же – Тибал? Шуулграт вполне мог отправиться в Да-Лам за Обновителем. Это не обязательно означает нарушение будущего: может быть, он предвидел, что так поступит. Тибал Фрайнит и Булрион Тарн...
Из-за угла дома появился бегущий человек, который тут же перешел на шаг. Он тяжело дышал. Чинг Чилит, кто еще? Никого другого к ней бы не пропустили. Лабранца это строго-настрого запретила. Она слишком небрежно одета.
А Чинг разряжен в пух и прах. Балахон из алого шелка прилип к спине и пропотел под мышками. Но рукава спускаются до земли, на шее висит золотая цепь и в шляпу воткнуты перья скопы. Весь увешан лентами и сверкает Драгоценностями. Он в первый раз осмелился появиться перед Лабранцей в идиотском наряде, в котором красовался перед остальными. Сам Лоссо Ламит, наверно, уступал ему в пышности облачения.
– Садж! Поступили сообщения... через Южные ворота проехали меченые.
– Ну и прекрасно, – сказала Лабранца, отворачиваясь.
Он подошел ближе.
– С ними член Совета, Садж. Фрайнит... или, может быть, Ордур...
Она ждала, отвернувшись, чтобы ее лицо не выдало ее чувств.
Чинг уже был рядом. Она слышала за спиной его учащенное дыхание.
– Стражник-джоолграт у Южных ворот вполне надежен... он не может послать сообщение, в которое не верит... сигнал означает «Прибыл император»... это, верно, Обновитель... тот самый Булрион Тарн, о котором я тебя предупреждал...
Впервые в жизни Лабранца в буквальном ..смысле, слова потеряла дар речи. Это говорит Чинг? Ее лакей? Ее раб? Да как он смеет? И к тому же без разрешения взял ее за плечи...
– Все обойдется, – проговорил он ей на ухо. – Они приедут сюда завтра... поместим их в Восточном крыле, садж. И тогда... ты с ними разделаешься! Тебе ведь ничего не стоит, правда?.. Несчастный случай!
Он имел наглость ворваться к ней без разрешения, появиться перед ней обвешанный этой идиотской мишурой, прикоснуться к ней без приказания – и еще осмеливается ее утешать!
Она вырвалась у него из рук, повернулась и отвесила ему пощечину.
– Шелудивый пес!
Но он не отшатнулся, как предполагала Лабранца. Он только отклонился, не сделав назад ни шага. Она размахнулась кулаком. Он схватил ее за запястье и дернул вперед с ошеломившей ее силой. Другой рукой он схватил ее за талию и прижал к себе, так что их лица оказались совсем рядом. У него на щеке отпечатался след ее руки, но карие глаза пылали неожиданной для нее яростью.
– Я этого не заслужил, Лабранца!
Смотри-ка, болонка оскалила зубы!
Лабранца попыталась вырваться. Чинг был ниже ее ростом, и она всегда считала, что сильнее его. А теперь обнаружила, что сильнее он – и намного. Ей и в голову не приходило... Он сжимал ее так, что она не могла вырваться. И, казалось, делал это с легкостью. Лабранца раньше и не догадывалась, что он значительно превосходит ее в силе и что все свидетельства обратного были притворством. Это унизительное открытие привело ее в ярость. И она никогда раньше не видела его разозленным.
– Ты расстроена, – прорычал он. – Я принес неприятные вести, но это не значит, что гонца надо убить.
– Убери свои лапы!
– Сначала извинись.
Извиняться? Перед Чингом?
Халат Лабранцы распахнулся в борьбе. Один из орденов Чинга больно вонзался ей в грудь. Она была бессильна. Больше того, ее попытки вырваться лишь возбуждали его.
Лабранца перестала сопротивляться, закрыла глаза и вытянула губы бантиком. Он сразу ослабил хватку и прижался к ее рту губами. И тут она ударила его коленом в пах.
Вот и кончилось восстание! Чинг, жалобно завывая, корчился на полу. Будет знать!
Лабранца отошла к столу и взяла в руки устав Основателя. Подумав минуту, она собрала со стола и все донесения. Затем прошла в дом и заперла все это в сундук. Затем переоделась. Когда она вышла наружу, ее секретарь плакал.
Он сумел подняться на колени, но дышал все еще с трудом. На его пышном наряде виднелись подтеки рвоты, а лицо позеленело.
– Собери эти книги, – сказала ему Лабранца, – и аккуратно сложи их в ящик. Потом отнеси в дом. Если не сможешь поднять нагруженный ящик, отнеси его пустым. И чтобы до захода солнца у меня была твоя копия тетрадки с кодами. А если у меня хотя бы возникнет подозрение, что ты сделал еще одну копию, я прикажу задушить тебя на площади. Добровольцев оказать мне эту услугу наверняка будет хоть отбавляй. Ты меня слышишь?
Его опять вырвало, но он кивнул, не глядя на нее и обеими руками держась за пах.
– Ты сделал себе копии ключей или просто открыл сундук отмычкой?
– Ключи, – проскулил Чинг.
– Принеси их. Что еще ты украл?
– Ничего, садж! – прохрипел он.
– Может, тебя еще ногой двинуть, чтоб ты понял, о чем я тебя спрашиваю?
Он упал ничком на землю.
– Не надо, садж! Я только переписал... сделал заметки... Я все тебе принесу. Все...
– Смотри у меня!
Лабранца повернулась идти, потом остановилась.
– Когда прибудут гости, размести их в Восточном крыле.
И она направилась во Дворец.
46
Гвин не отказалась бы остаться в доме для приезжих до конца своих дней. Бассейн с водой, поступавшей из естественного горячего источника, мягкие постели, вкусная еда, которую подавали почтительные слуги, – все это заставило ее заново осознать, какой тяжелый путь позади. А впереди ждала зловещая Лабранца Ламит, и потом долгое возвращение домой в Тарнскую Долину. Ни то ни другое не обещало ничего приятного. Сам дом, в котором их поместили, был примитивной избой, сложенной из цельных бревен, но это Гвин не пугало. Тибал объяснил ей, что здания времен Империи рухнули вскоре после того, как рухнула Империя. И вообще в Рарагаше часто рушатся дома.
Когда путники собрались во дворе и к ним вывели лошадей, они поняли, что и лошади хорошо отдохнули за ночь. Они были вычищены, и им, видимо, дали вволю овса. Даже Утренняя Звезда игриво пританцовывала. Во дворе раздавался стук копыт и окрики мужчин, но ни люди, ни лошади всерьез друг на друга не сердились.
Гвин собралась было сесть в седло, но тут ее за руку схватила Джасбур:
– Ордур куда-то исчез!
– Да? Когда?
– Ночью. Взял одну из ваших лошадей. Убью проклятого!
Гвин с трудом удержалась от улыбки. Джасбур стала необыкновенно привлекательной молодой женщиной, но вела себя, как ревнивая дурнушка. У нее было изящное и сильное сложение танцовщицы, черные огненные глаза и отливающие синевой волосы, но ей не хватало уверенности, присущей красивой женщине. Она не умела играть роль красавицы – да это и неудивительно, ведь она вполне могла через неделю превратиться в кулачного бойца.
– Думаешь, он поехал к Лабранце, чтобы вместе строить против нас козни?
Джасбур такая идея явно не приходила в голову. Она подумала и сказала:
– Я-то считала, что он сбежал к другой женщине.
– Зачем – когда у него есть такая красотка?
Джасбур повеселела.
– Спасибо, – сказала она, охорашиваясь. – Действительно, зачем? У нас все было так хорошо.
– Вот ты где, Гвин! – воскликнул Тибал, подходя с лошадью на поводу. – Какое отличное утро! Хочешь, я буду твоим гидом по Рарагашу?
– Конечно, хочу.
Гвин доверяла долговязому шуулграту так, как никогда бы не доверилась Ордуру, какое бы обличье он ни принял. Веселый и легкий в обращении, Тибал сам по себе был ей симпатичен. Кроме того, она считала, что раз шуулграты не смеют раскрывать известное им будущее, им нет смысла заниматься интригами.
Тибал лукаво ухмыльнулся:
– Мне надо сказать тебе что-то важное, предупредить тебя.
– Что это с тобой? Нарушил обет молчания? Ну говори.
– После – особой спешки нет. А где наш благородный Обновитель?
– Если ты обо мне так выражаешься, – рявкнул у него из-за спины Булрион, – то сейчас пересчитаю тебе зубы.
Тибал весь расцвел и сдвинул шляпу набекрень.
– Небось не пересчитаешь!
Старик вызывающе выпятил бороду.
– Очень-то на это не рассчитывай. Не успеешь оглянуться, как я перестрою и твое будущее, и твою физиономию.
И Булрион подмигнул Гвин.
Они выехали со двора. Тибал пристроился слева от Гвин и принялся весело болтать. Что-то он слишком многословен, с опаской подумала Гвин. Как бы Булрион не подумал, что он за мной ухаживает. Самой-то ей внимание Тибала доставляло не меньше удовольствия, чем чистая одежда и приятный пейзаж. Она опять почувствовала себя женщиной, а не пугалом. Ехавшие позади Тарны тоже смеялись и шутливо перебранивались – словно только вчера уехали из дома.
Небо было испещрено дивными маленькими облачками. Ярко светило солнце. Местность была прелестной, воздух теплым, даже усыпляющим. Вчера, спускаясь в кратер, путники уже были очарованы открывшимся перед ними пейзажем. Сейчас вокруг росли деревья и цветущие кусты, от которых исходил упоительный аромат. Хотя мощеная имперская дорога кое-где треснула от землетрясений, ее явно поддерживали в порядке и ехать по ней было легко. За истекшие сутки путники словно шагнули из зимы в лето, и физическое довольство вытеснило мысли об опасности. Новая страна и веселая болтовня Тибала так занимали Гвин, что время шло незаметно. Когда они спустились на дно кратера, от главной дороги отделилась дорога поменьше, и Тибал придержал лошадь.
– Раксал-садж! Здесь ты поворачиваешь налево. Деревня муолгратов стоит на этой дороге. Они никого не выслали тебя встречать, но это у них обычное дело.
Раксал без особого интереса посмотрел на уходящую в лесок дорожку.
– Далеко это?
– Примерно час пути пешком.
Раксал вынул ногу из стремени и хотел было слезть с лошади.
– Зачем тебе идти пешком? – крикнул Булрион. – Возьми лошадь в знак моей благодарности. Ты нам очень помог.
– Помог? Я для вас ничего не сделал. – Раксал поглядел на Тибала. – Мне здесь понадобится лошадь?
– По-моему, нет.
– А как далеко до деревни джоолгратов?
Тибал улыбнулся:
– Совсем недалеко.
– Тогда я верну тебе лошадь, Булрион Тарн. – Муолграт ловко спрыгнул с седла, вручил поводья Заниону, который был к нему ближе всех, и, не сказав больше ни слова, зашагал по дороге. Он даже не потрудился ослабить подпруги, и Занион спешился, чтобы сделать это.
– Ну какой милый человек! – сказал чей-то молодой голос.
Гвин вздрогнула – голос был так похож на голос Полиона. Но это сказал молодой огоулграт Тигон. Тарны перекинулись сердитыми взглядами – они явно были согласны с Тигоном.
– Он ничего не может с собой поделать, – бодро сказал Тибал – Если хотите весело провести вечер, не ездите в гости к муолгратам. У них главное развлечение – пялиться на пустую стену. Поехали, детки!
Они тронулись дальше примерно в том же порядке.
– Я и не знала, что вы держите меченых раздельно, по группам, – сказала Гвин Тибалу.
Тот усмехнулся:
– Хочешь сказать, что это похоже на зоопарк: все в разных клетках? Так оно и есть. Закона такого нет, просто обычай. Меченые, естественно, предпочитают жить с себе подобными. Кому нужен рядом муолграт с каменным лицом? А сами муолграты считают, что все остальные невыносимо много болтают и у них отсутствует здравый смысл. Джоолгратов тоже никто не жалует, и они предпочитают держаться особняком. Как бы тебе, например, понравилось жить в мире, где каждый непрерывно выкрикивает вслух свои сокровенные мысли?
Да, если разобраться, то, пожалуй, им лучше жить отдельно, подумала Гвин. Но все-таки ей было как-то неловко.
– А что происходит между такими людьми, как, скажем, Раксал и Джодо?
– Неужели ты не можешь догадаться? Муолграты сохнут от отсутствия эмоций, как дерево, лишенное влаги. Они могут вызывать любовь в других людях, но не в себе или других муолгратах. Но они способны впитывать ее от джоолгратов.
– Допустим, но какая от этого радость джоолгратам?
Тибал закатил глаза.
– Всегда приятно чувствовать, что ты кому-то нужен.
– Хм, – вмешался Булрион. – А я прямо спросил об этом Раксала. Нетактично было так делать, конечно.
– Ну и что он сказал?
– Сказал, что успех гарантирован.
Тибал рассмеялся:
– Ну вот, я же говорил! Оба сразу впадают в экстаз. Я так и знал, что должна быть какая-то причина.
Булрион нахмурился:
– Но я думал что здесь, в Рарагаше, умеют помогать меченым.
– Некоторым – да. Но не муолгратам. Единственное, что мы можем для них сделать, – это найти каждому пару среди джоолгратов, а Раксал, благодаря гениальной мысли Гвин, уже нашел Джодо. – Глаза Тибала смеялись, словно в эти слова он вложил еще какой-то затаенный смысл. – Джоолгратам мы действительно умеем помочь. Необученный джоолграт слышит мысли и выкрикивает их вслух: твои секреты, свои собственные и отрывки мыслей окружающих. Этим они выучиваются управлять – во всяком случае, перестают выкрикивать мысли вслух.
Гвин и Булрион обменялись задумчивым взглядом.
– Ты хочешь сказать, что они слышат мысли, специально не прислушиваясь? – спросила Гвин.
Тибал улыбнулся ей той самой улыбкой, которая часто приводила ее в замешательство.
– Совершенно правильно, Гвин Тарн. Ордур тебе говорил про советников? Король Гексцион Гараб, например, держит при дворе ручного джоолграта, чтобы тот сообщал ему о готовящихся заговорах. Наверно, никто из его придворных и не подозревает об этом. Большой спрос и на врачевателей. Как ты думаешь, откуда берутся деньги на содержание Рарагаша?
– А как же ты? Я думала, что шуулграты боятся джоолгратов, которые способны читать их мысли.
Лицо Тибала посерьезнело.
– Поэтому мы и поселились как можно дальше от них.
– Но ты ведь член Совета.
Тибал мрачно кивнул:
– Тут я подвергаюсь риску. К счастью, Совет собирается очень редко и в него избирают уважаемых людей, наделенных чувством ответственности. Джоолграт, избираемый в Совет, дает клятву не читать мысли шуулграта, а если это нечаянно случится, никому о них не рассказывать, не предпринимать по этому поводу никаких действий, и так далее. Но все равно мысль о предстоящем заседании меня отнюдь не радует.
– А ты не можешь предугадать, что джоолграт выдаст твой секрет?
– Нет, не могу! Это опять же означало бы, что я пытаюсь изменить свое будущее. Это мне предвидеть не дано.
Они оказались у развилка дороги. Морщины озабоченности на лице шуулграта разгладились. Он осадил лошадь.
– Авайлграты здесь поворачивают налево. Это ты, Джасбур? Я тебя еле узнал. Ты иногда представлялась бы, что ли.
Джасбур ответила гримасой на его слова и на смущенные смешки окружающих.
– Мне нужен Ордур. Где он?
– Он занят. И спрячь свои когти. У него нет времени заниматься интрижками. Васлар!
Бывший солдат выехал вперед и сказал прерывающимся от волнения голосом:
– По крайней мере я умею быть благодарным. Я обязан тебе жизнью, Булрион-садж. А ты, Гвин-садж, спасла меня от безумия. Я никогда не забуду вашу доброту.
Он говорил с какой-то ноющей интонацией, в глазах у него блестели слезы. Неизвестно, что хуже: полное отсутствие благодарности или избыточная благодарность. Булрион грубовато ответил, что Васлар полностью расплатился за то, что было на него потрачено, и велел ему оставить лошадь себе. Авайлграт попрощался с каждым отдельно и к концу уже откровенно плакал. Будучи женщиной, он гораздо лучше умел держать себя в руках. Хотя отряд быстро уменьшался в размерах, от чего Тарнам становилось не по себе, все вздохнули с облегчением, когда авайлграты наконец свернули на лесную дорогу. Джасбур ехала рядом с Васларом и, кажется, опять пыталась с ним флиртовать, хотя Гвин было непонятно, что в нем может привлечь женщину.
Хватит об этом, одернула она себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Может, это значит «король»? Когда придумали этот код может быть, его даже сочинил сам Лоссо Ламит – был император, но не было королей. Потом она увидела строчкой выше: пять-пять-четыре. Первоначально это значило: Прибыл принц. Слово «принц» было вычеркнуто и вместо него более современным почерком написано – «король».
Но может быть, в тетрадку, которая хранится в бастионе у Южных ворот, забыли внести эту поправку?
«Хватаешься за соломинки, Лабранца?»
Она опять вышла на солнце и, прищурив глаза, поглядела на шесты. Флаги уже были спущены. О вновь прибывших сообщили: по крайней мере шесть меченых, Тибал Фрайнит – а может быть, всего лишь Ордур – и кто-то, для кого в тетрадке кодов было лишь одно подходящее слово: император.
Булрион Тарн! Обновитель! В Далинге она сказала Ордуру про пророчество. Стражник-джоолграт прочел это слово в мыслях гостей. Ордур привез с собой Булриона Тарна! Или привезла. С этими авайлгратами никогда не знаешь, какого они в данный момент пола. Хотя в последний раз, когда она его видела, Ордур был полуидиотом, сейчас он может оказаться очень даже толковым парнем (или девушкой).
Невероятно! Или вероятно? Если этому старику предстоит историческая миссия, ему нужно побыстрей за нее браться. Но почему он для начала приехал в Рарагаш? Может быть, его привез вовсе не Ордур? Кто же – Тибал? Шуулграт вполне мог отправиться в Да-Лам за Обновителем. Это не обязательно означает нарушение будущего: может быть, он предвидел, что так поступит. Тибал Фрайнит и Булрион Тарн...
Из-за угла дома появился бегущий человек, который тут же перешел на шаг. Он тяжело дышал. Чинг Чилит, кто еще? Никого другого к ней бы не пропустили. Лабранца это строго-настрого запретила. Она слишком небрежно одета.
А Чинг разряжен в пух и прах. Балахон из алого шелка прилип к спине и пропотел под мышками. Но рукава спускаются до земли, на шее висит золотая цепь и в шляпу воткнуты перья скопы. Весь увешан лентами и сверкает Драгоценностями. Он в первый раз осмелился появиться перед Лабранцей в идиотском наряде, в котором красовался перед остальными. Сам Лоссо Ламит, наверно, уступал ему в пышности облачения.
– Садж! Поступили сообщения... через Южные ворота проехали меченые.
– Ну и прекрасно, – сказала Лабранца, отворачиваясь.
Он подошел ближе.
– С ними член Совета, Садж. Фрайнит... или, может быть, Ордур...
Она ждала, отвернувшись, чтобы ее лицо не выдало ее чувств.
Чинг уже был рядом. Она слышала за спиной его учащенное дыхание.
– Стражник-джоолграт у Южных ворот вполне надежен... он не может послать сообщение, в которое не верит... сигнал означает «Прибыл император»... это, верно, Обновитель... тот самый Булрион Тарн, о котором я тебя предупреждал...
Впервые в жизни Лабранца в буквальном ..смысле, слова потеряла дар речи. Это говорит Чинг? Ее лакей? Ее раб? Да как он смеет? И к тому же без разрешения взял ее за плечи...
– Все обойдется, – проговорил он ей на ухо. – Они приедут сюда завтра... поместим их в Восточном крыле, садж. И тогда... ты с ними разделаешься! Тебе ведь ничего не стоит, правда?.. Несчастный случай!
Он имел наглость ворваться к ней без разрешения, появиться перед ней обвешанный этой идиотской мишурой, прикоснуться к ней без приказания – и еще осмеливается ее утешать!
Она вырвалась у него из рук, повернулась и отвесила ему пощечину.
– Шелудивый пес!
Но он не отшатнулся, как предполагала Лабранца. Он только отклонился, не сделав назад ни шага. Она размахнулась кулаком. Он схватил ее за запястье и дернул вперед с ошеломившей ее силой. Другой рукой он схватил ее за талию и прижал к себе, так что их лица оказались совсем рядом. У него на щеке отпечатался след ее руки, но карие глаза пылали неожиданной для нее яростью.
– Я этого не заслужил, Лабранца!
Смотри-ка, болонка оскалила зубы!
Лабранца попыталась вырваться. Чинг был ниже ее ростом, и она всегда считала, что сильнее его. А теперь обнаружила, что сильнее он – и намного. Ей и в голову не приходило... Он сжимал ее так, что она не могла вырваться. И, казалось, делал это с легкостью. Лабранца раньше и не догадывалась, что он значительно превосходит ее в силе и что все свидетельства обратного были притворством. Это унизительное открытие привело ее в ярость. И она никогда раньше не видела его разозленным.
– Ты расстроена, – прорычал он. – Я принес неприятные вести, но это не значит, что гонца надо убить.
– Убери свои лапы!
– Сначала извинись.
Извиняться? Перед Чингом?
Халат Лабранцы распахнулся в борьбе. Один из орденов Чинга больно вонзался ей в грудь. Она была бессильна. Больше того, ее попытки вырваться лишь возбуждали его.
Лабранца перестала сопротивляться, закрыла глаза и вытянула губы бантиком. Он сразу ослабил хватку и прижался к ее рту губами. И тут она ударила его коленом в пах.
Вот и кончилось восстание! Чинг, жалобно завывая, корчился на полу. Будет знать!
Лабранца отошла к столу и взяла в руки устав Основателя. Подумав минуту, она собрала со стола и все донесения. Затем прошла в дом и заперла все это в сундук. Затем переоделась. Когда она вышла наружу, ее секретарь плакал.
Он сумел подняться на колени, но дышал все еще с трудом. На его пышном наряде виднелись подтеки рвоты, а лицо позеленело.
– Собери эти книги, – сказала ему Лабранца, – и аккуратно сложи их в ящик. Потом отнеси в дом. Если не сможешь поднять нагруженный ящик, отнеси его пустым. И чтобы до захода солнца у меня была твоя копия тетрадки с кодами. А если у меня хотя бы возникнет подозрение, что ты сделал еще одну копию, я прикажу задушить тебя на площади. Добровольцев оказать мне эту услугу наверняка будет хоть отбавляй. Ты меня слышишь?
Его опять вырвало, но он кивнул, не глядя на нее и обеими руками держась за пах.
– Ты сделал себе копии ключей или просто открыл сундук отмычкой?
– Ключи, – проскулил Чинг.
– Принеси их. Что еще ты украл?
– Ничего, садж! – прохрипел он.
– Может, тебя еще ногой двинуть, чтоб ты понял, о чем я тебя спрашиваю?
Он упал ничком на землю.
– Не надо, садж! Я только переписал... сделал заметки... Я все тебе принесу. Все...
– Смотри у меня!
Лабранца повернулась идти, потом остановилась.
– Когда прибудут гости, размести их в Восточном крыле.
И она направилась во Дворец.
46
Гвин не отказалась бы остаться в доме для приезжих до конца своих дней. Бассейн с водой, поступавшей из естественного горячего источника, мягкие постели, вкусная еда, которую подавали почтительные слуги, – все это заставило ее заново осознать, какой тяжелый путь позади. А впереди ждала зловещая Лабранца Ламит, и потом долгое возвращение домой в Тарнскую Долину. Ни то ни другое не обещало ничего приятного. Сам дом, в котором их поместили, был примитивной избой, сложенной из цельных бревен, но это Гвин не пугало. Тибал объяснил ей, что здания времен Империи рухнули вскоре после того, как рухнула Империя. И вообще в Рарагаше часто рушатся дома.
Когда путники собрались во дворе и к ним вывели лошадей, они поняли, что и лошади хорошо отдохнули за ночь. Они были вычищены, и им, видимо, дали вволю овса. Даже Утренняя Звезда игриво пританцовывала. Во дворе раздавался стук копыт и окрики мужчин, но ни люди, ни лошади всерьез друг на друга не сердились.
Гвин собралась было сесть в седло, но тут ее за руку схватила Джасбур:
– Ордур куда-то исчез!
– Да? Когда?
– Ночью. Взял одну из ваших лошадей. Убью проклятого!
Гвин с трудом удержалась от улыбки. Джасбур стала необыкновенно привлекательной молодой женщиной, но вела себя, как ревнивая дурнушка. У нее было изящное и сильное сложение танцовщицы, черные огненные глаза и отливающие синевой волосы, но ей не хватало уверенности, присущей красивой женщине. Она не умела играть роль красавицы – да это и неудивительно, ведь она вполне могла через неделю превратиться в кулачного бойца.
– Думаешь, он поехал к Лабранце, чтобы вместе строить против нас козни?
Джасбур такая идея явно не приходила в голову. Она подумала и сказала:
– Я-то считала, что он сбежал к другой женщине.
– Зачем – когда у него есть такая красотка?
Джасбур повеселела.
– Спасибо, – сказала она, охорашиваясь. – Действительно, зачем? У нас все было так хорошо.
– Вот ты где, Гвин! – воскликнул Тибал, подходя с лошадью на поводу. – Какое отличное утро! Хочешь, я буду твоим гидом по Рарагашу?
– Конечно, хочу.
Гвин доверяла долговязому шуулграту так, как никогда бы не доверилась Ордуру, какое бы обличье он ни принял. Веселый и легкий в обращении, Тибал сам по себе был ей симпатичен. Кроме того, она считала, что раз шуулграты не смеют раскрывать известное им будущее, им нет смысла заниматься интригами.
Тибал лукаво ухмыльнулся:
– Мне надо сказать тебе что-то важное, предупредить тебя.
– Что это с тобой? Нарушил обет молчания? Ну говори.
– После – особой спешки нет. А где наш благородный Обновитель?
– Если ты обо мне так выражаешься, – рявкнул у него из-за спины Булрион, – то сейчас пересчитаю тебе зубы.
Тибал весь расцвел и сдвинул шляпу набекрень.
– Небось не пересчитаешь!
Старик вызывающе выпятил бороду.
– Очень-то на это не рассчитывай. Не успеешь оглянуться, как я перестрою и твое будущее, и твою физиономию.
И Булрион подмигнул Гвин.
Они выехали со двора. Тибал пристроился слева от Гвин и принялся весело болтать. Что-то он слишком многословен, с опаской подумала Гвин. Как бы Булрион не подумал, что он за мной ухаживает. Самой-то ей внимание Тибала доставляло не меньше удовольствия, чем чистая одежда и приятный пейзаж. Она опять почувствовала себя женщиной, а не пугалом. Ехавшие позади Тарны тоже смеялись и шутливо перебранивались – словно только вчера уехали из дома.
Небо было испещрено дивными маленькими облачками. Ярко светило солнце. Местность была прелестной, воздух теплым, даже усыпляющим. Вчера, спускаясь в кратер, путники уже были очарованы открывшимся перед ними пейзажем. Сейчас вокруг росли деревья и цветущие кусты, от которых исходил упоительный аромат. Хотя мощеная имперская дорога кое-где треснула от землетрясений, ее явно поддерживали в порядке и ехать по ней было легко. За истекшие сутки путники словно шагнули из зимы в лето, и физическое довольство вытеснило мысли об опасности. Новая страна и веселая болтовня Тибала так занимали Гвин, что время шло незаметно. Когда они спустились на дно кратера, от главной дороги отделилась дорога поменьше, и Тибал придержал лошадь.
– Раксал-садж! Здесь ты поворачиваешь налево. Деревня муолгратов стоит на этой дороге. Они никого не выслали тебя встречать, но это у них обычное дело.
Раксал без особого интереса посмотрел на уходящую в лесок дорожку.
– Далеко это?
– Примерно час пути пешком.
Раксал вынул ногу из стремени и хотел было слезть с лошади.
– Зачем тебе идти пешком? – крикнул Булрион. – Возьми лошадь в знак моей благодарности. Ты нам очень помог.
– Помог? Я для вас ничего не сделал. – Раксал поглядел на Тибала. – Мне здесь понадобится лошадь?
– По-моему, нет.
– А как далеко до деревни джоолгратов?
Тибал улыбнулся:
– Совсем недалеко.
– Тогда я верну тебе лошадь, Булрион Тарн. – Муолграт ловко спрыгнул с седла, вручил поводья Заниону, который был к нему ближе всех, и, не сказав больше ни слова, зашагал по дороге. Он даже не потрудился ослабить подпруги, и Занион спешился, чтобы сделать это.
– Ну какой милый человек! – сказал чей-то молодой голос.
Гвин вздрогнула – голос был так похож на голос Полиона. Но это сказал молодой огоулграт Тигон. Тарны перекинулись сердитыми взглядами – они явно были согласны с Тигоном.
– Он ничего не может с собой поделать, – бодро сказал Тибал – Если хотите весело провести вечер, не ездите в гости к муолгратам. У них главное развлечение – пялиться на пустую стену. Поехали, детки!
Они тронулись дальше примерно в том же порядке.
– Я и не знала, что вы держите меченых раздельно, по группам, – сказала Гвин Тибалу.
Тот усмехнулся:
– Хочешь сказать, что это похоже на зоопарк: все в разных клетках? Так оно и есть. Закона такого нет, просто обычай. Меченые, естественно, предпочитают жить с себе подобными. Кому нужен рядом муолграт с каменным лицом? А сами муолграты считают, что все остальные невыносимо много болтают и у них отсутствует здравый смысл. Джоолгратов тоже никто не жалует, и они предпочитают держаться особняком. Как бы тебе, например, понравилось жить в мире, где каждый непрерывно выкрикивает вслух свои сокровенные мысли?
Да, если разобраться, то, пожалуй, им лучше жить отдельно, подумала Гвин. Но все-таки ей было как-то неловко.
– А что происходит между такими людьми, как, скажем, Раксал и Джодо?
– Неужели ты не можешь догадаться? Муолграты сохнут от отсутствия эмоций, как дерево, лишенное влаги. Они могут вызывать любовь в других людях, но не в себе или других муолгратах. Но они способны впитывать ее от джоолгратов.
– Допустим, но какая от этого радость джоолгратам?
Тибал закатил глаза.
– Всегда приятно чувствовать, что ты кому-то нужен.
– Хм, – вмешался Булрион. – А я прямо спросил об этом Раксала. Нетактично было так делать, конечно.
– Ну и что он сказал?
– Сказал, что успех гарантирован.
Тибал рассмеялся:
– Ну вот, я же говорил! Оба сразу впадают в экстаз. Я так и знал, что должна быть какая-то причина.
Булрион нахмурился:
– Но я думал что здесь, в Рарагаше, умеют помогать меченым.
– Некоторым – да. Но не муолгратам. Единственное, что мы можем для них сделать, – это найти каждому пару среди джоолгратов, а Раксал, благодаря гениальной мысли Гвин, уже нашел Джодо. – Глаза Тибала смеялись, словно в эти слова он вложил еще какой-то затаенный смысл. – Джоолгратам мы действительно умеем помочь. Необученный джоолграт слышит мысли и выкрикивает их вслух: твои секреты, свои собственные и отрывки мыслей окружающих. Этим они выучиваются управлять – во всяком случае, перестают выкрикивать мысли вслух.
Гвин и Булрион обменялись задумчивым взглядом.
– Ты хочешь сказать, что они слышат мысли, специально не прислушиваясь? – спросила Гвин.
Тибал улыбнулся ей той самой улыбкой, которая часто приводила ее в замешательство.
– Совершенно правильно, Гвин Тарн. Ордур тебе говорил про советников? Король Гексцион Гараб, например, держит при дворе ручного джоолграта, чтобы тот сообщал ему о готовящихся заговорах. Наверно, никто из его придворных и не подозревает об этом. Большой спрос и на врачевателей. Как ты думаешь, откуда берутся деньги на содержание Рарагаша?
– А как же ты? Я думала, что шуулграты боятся джоолгратов, которые способны читать их мысли.
Лицо Тибала посерьезнело.
– Поэтому мы и поселились как можно дальше от них.
– Но ты ведь член Совета.
Тибал мрачно кивнул:
– Тут я подвергаюсь риску. К счастью, Совет собирается очень редко и в него избирают уважаемых людей, наделенных чувством ответственности. Джоолграт, избираемый в Совет, дает клятву не читать мысли шуулграта, а если это нечаянно случится, никому о них не рассказывать, не предпринимать по этому поводу никаких действий, и так далее. Но все равно мысль о предстоящем заседании меня отнюдь не радует.
– А ты не можешь предугадать, что джоолграт выдаст твой секрет?
– Нет, не могу! Это опять же означало бы, что я пытаюсь изменить свое будущее. Это мне предвидеть не дано.
Они оказались у развилка дороги. Морщины озабоченности на лице шуулграта разгладились. Он осадил лошадь.
– Авайлграты здесь поворачивают налево. Это ты, Джасбур? Я тебя еле узнал. Ты иногда представлялась бы, что ли.
Джасбур ответила гримасой на его слова и на смущенные смешки окружающих.
– Мне нужен Ордур. Где он?
– Он занят. И спрячь свои когти. У него нет времени заниматься интрижками. Васлар!
Бывший солдат выехал вперед и сказал прерывающимся от волнения голосом:
– По крайней мере я умею быть благодарным. Я обязан тебе жизнью, Булрион-садж. А ты, Гвин-садж, спасла меня от безумия. Я никогда не забуду вашу доброту.
Он говорил с какой-то ноющей интонацией, в глазах у него блестели слезы. Неизвестно, что хуже: полное отсутствие благодарности или избыточная благодарность. Булрион грубовато ответил, что Васлар полностью расплатился за то, что было на него потрачено, и велел ему оставить лошадь себе. Авайлграт попрощался с каждым отдельно и к концу уже откровенно плакал. Будучи женщиной, он гораздо лучше умел держать себя в руках. Хотя отряд быстро уменьшался в размерах, от чего Тарнам становилось не по себе, все вздохнули с облегчением, когда авайлграты наконец свернули на лесную дорогу. Джасбур ехала рядом с Васларом и, кажется, опять пыталась с ним флиртовать, хотя Гвин было непонятно, что в нем может привлечь женщину.
Хватит об этом, одернула она себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53