— Отец, по-моему, гораздо уместнее будет просто пожелать всем спокойной ночи и удалиться, а не напоминать о трупах, от которых теперь остались только кости в воде. Как знаешь, а я иду домой, — заявил Айдан. — Я прямо-таки валюсь с ног.— Как и все мы, — подтвердил Лоуэлл. Он доел лепешку и допил чай, в который щедро подлил виски. — Близится Ночь лунной девы, и мы найдем Сабрину до начала праздника, — заверил он Ястреба.— Спокойной ночи! — пожелал всем Айдан. — Ты идешь, отец?Лоуэлл недовольно хмыкнул и покинул зал, подхваченный за плечи рукой сына.— Что беспокоит меня, так это шахты, — заметил Аларих. — Туннели бесконечны. Знаешь, что случилось с мальчишкой Эндерсона, Шона? Он выплыл по туннелю к озеру. Возможно, Сабрина боялась чего-то или кого-то — и неудивительно, особенно после всей этой болтовни о том, что Дэвид Даглас воскрес из мертвых. Если она бросилась в шахту, надеясь спрятаться, то могла попасть в одну из дальних штолен и заблудиться. И даже если она очутилась в одном из туннелей, соединяющихся с озером…— Эти туннели во время прилива заполняет вода, брат, — перебил его Алистер. — Не могу себе представить, чтобы Сабрина убежала из замка только для того, чтобы проплыть по туннелю.— Согласен, но шахты все равно не дают мне покоя. Пожалуй, завтра нам следует продолжить поиски там.— Удачная мысль, — заметил Ястреб.Алистер, сидящий у стола, уронил голову на сложенные перед собой руки.— Мы все выбились из сил.— С таким успехом можно искать Сабрину целую вечность, — добавил Аларих.— Можно продолжать поиски сколько угодно, но так ничего и не найти, — произнесла Шона, взглянув на Ястреба.— Этого не может быть, — решительно заявил Ястреб, встречая ее взгляд. — Мы должны как следует обдумать все, что нам известно, и раскрыть все до единой тайны этих мест. Когда известна истина, легко найти все, что ищешь.Шона вдруг почувствовала, как ледяные струйки потекли по ее спине. Ястреб намекал не только на исчезновение своей свояченицы. Он обвинял Шону — и всех Мак-Гиннисов.— Меня пугает одно, — признался Алистер, по-прежнему думая о Сабрине, — мы можем продолжать поиски год, пять лет, десять — сколько понадобится, Ястреб! И после всех трудов мы можем обнаружить ее скелет в каком-нибудь углу, в который так и не удосужились заглянуть.— Этого не будет, — заявил Аларих.— Слава Богу, если ты прав, но почему ты так решил? — спросила Шона.Аларих обернулся к ней.— Я уверен: живая или мертвая, она появится в Ночь лунной девы. Глава 15 К двум часам ночи Шона не сомкнула глаз, непрестанно вышагивая по своей комнате в башне. Дэвид так и не появился. Впрочем, сегодня у него были другие планы. Так сказал Ястреб, но не объяснил, чем собирается заняться Дэвид.Ощущая полную беспомощность, Шона думала о Сабрине. Она предполагала, что Дэвид с помощью брата продолжит искать Сабрину всю ночь. Она должна уповать на него. И на Господа, убеждала себя Шона.Она, пытаясь заснуть, старалась поверить, что Дэвид действует методично и обдуманно. Она уверяла себя: Дэвид сторонится ее вовсе не из-за того, что случилось в шахте, решив, что ее преступления невозможно простить, а тем более спасти ей жизнь. Наверняка он занят поисками истины. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. Вышагивание по комнате не успокаивало.— Дэвид, где ты? — произнесла она вслух, но, даже если Дэвид был где-то поблизости, он не ответил ей, а чувство пустоты внутри убедило Шону, что он ее не слышит.В конце концов она набросила белый льняной халат поверх ночной рубашки с высоким воротом, сунула ноги в ночные туфли и вышла из спальни. Медленно преодолела первый пролет лестницы и застыла на площадке. Неподалеку находились хозяйские покои, рядом с ними — комната Сабрины. Дальше по коридору располагались комнаты Гоуэйна, Алариха и Алистера. Вокруг стояла тишина, только ветер посвистывал в башнях замка. Майер, Мэри-Джейн и остальные слуги помещались на верхних этажах, неподалеку от комнаты самой Шоны; в такой час в нижних помещениях замка наверняка не было ни души. И неудивительно — полночь давно миновала. Все двери заперты. Что творилось за ними, не знал никто. За исключением Дэвида, способного проходить сквозь стены. Шона бесшумно поспешила спуститься в большой зал. Графин бренди остался на подносе, на огромном дубовом столе, и Шона плеснула себе глоток. Газовые светца светильники в зале остались зажженными, в камине догорали угли. Потягивая бренди, Шона уставилась на огонь, помедлила и огляделась.— Если ты здесь, выходи — нам надо поговорить! — заявила она вслух.За спиной Шоны послышались шаги, и она обернулась, широко раскрыв глаза. Но к ней подошел не Дэвид. Из тени выступил Алистер с бокалом в руке.— Что ты здесь делаешь? — спросила Шона.— Пью. А ты, кузина?— Я спустилась посидеть у огня… и выпить бренди, — ответила она.Алистер уселся у камина в кресло с высокой спинкой и вгляделся в пляшущие языки пламени.— В странных местах мы живем, правда? Шона пожала плечами, наблюдая за ним.— Здесь нет ничего странного. Это наш дом, а мы такие, какими нам суждено быть.— Горцы! — Алистер отсалютовал ей бокалом. — Особый народ! Мы до сих пор мним себя великими вождями — теперь, когда Шотландия и Англия давно объединились, когда в остальном мире царят машины, а мы пытаемся покорить этот мир!Шона приподняла бровь, уверенная, что Алистер уже перебрал бренди.— Мне нравится, что я такая, какая есть, Алистер, — возразила она. — Мы — часть большого мира, мы неразрывно связаны с ним, пусть даже выделяемся своими клетчатыми килтами, волынками и прочим.— Мы до изнеможения работаем в шахтах, — ровным тоном заметил он.— Мы отвечаем за жизнь множества людей. Он улыбнулся, вновь подняв бокал.— Великодушная леди! Слава Богу, что ты — леди Мак-Гиннис!— Значит, это тебя задевает, Алистер? — осведомилась Шона.Он покачал головой, раздвигая губы в своей самой очаровательной улыбке.— Нет, ибо я не наделен твоим талантом руководить, кузина. Я люблю тебя, как подобает кузену, — всем сердцем и потому не питаю зависти. Не будь ты леди Мак-Гиннис, мой отец стал бы лордом Мак-Гиннисом, а вслед за ним — Аларих. Бог свидетель, живи мы в давние времена, дядя Лоуэлл боролся бы изо всех сил, чтобы отнять у меня титул, даже если Айдан не заинтересован в нем. В сущности, мне нравятся звуки волынок. Нравятся наши странные праздники, ветер, который воет по ночам среди скал и посвистывает в пещерах возле озера. Нравятся клетчатые килты и остальная одежда, легенды об оборотнях, морских чудовищах и тому подобное. Я хотел бы только…— Что?— Пустяки.— Алистер, отвечай.— Я хотел бы, чтобы Ночь лунной девы поскорее наступила и миновала. Чтобы нашлась Сабрина. Чтобы…— Договаривай, Алистер.— Здесь скрывается зло. И его надо искоренить.— Зло… — повторила Шона, наполняясь беспокойством. Но Алистер вдруг зевнул и поднялся.— Ладно, я иду спать, — небрежным тоном заявил он.— Алистер, подожди минуту…— И тебе пора ложиться, кузина. Разве ты забыла, что у замка есть глаза? Они все время следят за нами. И уши — они не пропускают ни единого слова… — Алистер наклонил голову, словно прислушиваясь.— Подожди, Алистер, ты только что сказал, что хочешь искоренить зло. Что ты имел в виду?— Силу, — помолчав, бросил он.— Алистер, прошу тебя, давай поговорим…— Я просто болтаю то, что приходит в голову, Шона. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.— Я смогу дойти сама.— Зато я засну спокойнее, если буду уверен, что ты лежишь в постели.Шона вздохнула.~ Хорошо.Поднимаясь рядом с Алистером по ступеням, Шона искоса посматривала на него.— Ты спускался только за бренди? — спросила она.— Да, — подтвердил он, помедлил, пожал плечами и покраснел. — Нет, мне показалось, что снизу доносятся какие-то звуки — не похожие на обычные скрипы и шорохи.— Что же ты слышал?— Наверное, призраков. Точно не знаю.— Но…— А может, это мне приснилось. Звуки доносились из часовни, или так мне показалось.— Ты заходил туда?— Да.— И что же?— Ничего. Ровным счетом ничего. Христос смотрел на меня со старого распятия над алтарем, безмолвно советуя уходить с миром. Часовня была пуста, дверь, ведущая к склепам, плотно прикрыта. Вот так-то. Теперь, когда ты знаешь, что я осмотрел все внизу, можешь подняться к себе и спокойно лечь спать.Они подошли к двери комнаты Шоны в башне. Алистер по-братски поцеловал ее в лоб.— Ложись в постель, кузина.— Хорошо. Спокойной ночи, Алистер.— И не выходи из комнаты! — предостерег он.— Не выйду. Спокойной ночи.Шона вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Она дождалась, когда шаги Алистера удалятся по коридору и затихнут на лестнице. Она медлила, стоя у двери, борясь с желанием покинуть комнату. Но вдруг ей стало страшно выходить.Часовня в Касл-Роке отличалась своеобразной, неповторимой красотой. Расположенная в стороне от большого зала, отделенная пролетом полукруглых каменных ступеней, она отчасти находилась ниже уровня первого этажа. Массивные витражи ловили дневной свет, падающий на верхнюю половину стен. Они дополнили убранство часовни в пятнадцатом веке. А в остальном часовня оставалась такой, как сразу после постройки, отличаясь свойственными архитектуре норманнов дверями в виде арок. Мраморная крышка алтаря была вывезена из Италии, великолепное деревянное распятие, висящее над ним, изготовили немецкие мастера в 1256 году.Здесь не проводили церковных служб — кроме случайных крещений и других семейных обрядов, поскольку Шотландия уже давно признала новую религию, конечно, если не считать времен, когда претенденты на престол Великобритании из рода Стюартов еще лелеяли надежду вернуть себе былую власть и славу, а стюартовский католицизм втайне исповедовало множество горцев и жителей низин. Принц Карл, сын Карла I, впоследствии вернувшийся на престол в качестве Карла II, обрел мир в Касл-Роке вместе со своими сторонниками. По ночам, приходя в часовню, он попадал в окружение горцев.Часовня всегда была предметом нескрываемой гордости Дагласов. Вглядываясь в древнее распятие, витражи, едва различимые в темноте, грубые каменные стены, Дэвид с благодарностью понял, что Мак-Гиннисы заботились о состоянии часовни с таким же рвением и любовью, как сделал бы это любой из Дагласов.Однако сегодня Дэвид пришел сюда не затем, чтобы насладиться красотой часовни. Слева от алтаря, в дальнем углу, находились железные ворота, ведущие к склепам. Они легко распахнулись, послушные его рукам, — петли были хорошо смазаны. Последними похоронами, состоявшимися здесь, были похороны самого Дэвида, поскольку тело его отца, согласно завещанию, предали земле в его американских владениях.За воротами Дэвид отставил стальной прут, который нес, и чиркнул спичкой, зажигая взятый из часовни фонарь. Он высоко поднял фонарь над головой. Вторая изогнутая лестница из тридцати шести ступеней вела к склепам. Дэвид начал спускаться в непроглядный мрак.Очутившись на нижней площадке, он вновь поднял фонарь повыше, оглядывая коридоры, разбегающиеся во все стороны. Прямой коридор вел к ступеням — их было двадцать восемь, — дверь в конце которых открывалась на кладбище. Здесь, внизу, хоронили Дагласов, а также священников и слуг, приближенных к семье. Вдоль стен тянулись могильные плиты: под одной покоился предок, боровшийся вместе с Монтрозом против англичан, под другой — предок, отдавший жизнь ради спасения королевы Марии Шотландской. Дэвид помедлил у первого коридора, в глубине которого находились самые древние из могил — от лежащих в них остались лишь хрупкие кости в истлевших саванах. Благодаря холоду останки сохранялись долго, и он же мешал насекомым довести работу тления до конца. Здесь, в склепах, при новом погребении проводились службы, которые напоминали живущим, что ждет их впереди.Дэвид помедлил минуту, затем зашагал дальше по коридору, отыскивая собственное имя на плите. Наконец он остановился. Ему поставили великолепный памятник: ангелы с распростертыми крыльями и змеи охраняли вход в склеп, где он был похоронен, на плитах выбиты многочисленные латинские изречения. Железные ворота преграждали ему путь внутрь склепа, но, как и ворота наверху, они оказались хорошо смазанными. И незапертыми.Он скользнул внутрь. Гроб из прочного дерева стоял в дальнем конце комнаты, накрытый пурпурной драпировкой. Дэвид заметил, что в комнатах слева и справа стоят многочисленные гробы. Мемориальные доски над гробами и телами, завернутыми в саваны, оповещали живых о том, который из Дагласов, умерших несколько веков назад, занимает то или иное место. Гроб Мэри Даглас с пятью ее детьми находился справа. Никто из детей не дожил до шести лет. Все они умерли в начале четырнадцатого века. Гроб лорда Фергюса Дагласа, супруга Мэри, стоял слева, рядом лежали Юджини, его вторая жена, и четверо их детей. Второй лорд Фергюс, сын Фергюса и Мэри, покоился вечным сном рядом со своей женой, Еленой Йоркской, неподалеку от гроба своего отца. Надпись, высеченная на камне, гласила, что Фергюс I был сторонником Уильяма Уоллеса, а его сын Фергюс сражался вместе с Робертом Брюсом. Несмотря на древность, трупы на редкость хорошо сохранились, их очертания с завораживающей ясностью проступали под ветхой тканью саванов.Дэвиду предстояло быть похороненным рядом с гробом его матери, но она лежала дальше по коридору, ближе к лестнице, и в память о ней было воздвигнуто два монумента: один — на земле, второй — под землей.Несмотря на то что его похоронили рядом с предками, которые были достойными воинами, ему предназначалась не эта, а другая могила. Но Дэвида не оказалось ни в той, ни в другой.— Итак, предки, кто же лежит рядом с вами? — спросил он вслух.Пройдя вперед, он снял пурпурную драпировку с гроба, осмотрел замки, взял принесенный прут и попытался вставить его в отверстие между основанием и крышкой гроба. Гроб был прочно забит, вставить прут оказалось нелегко, но Дэвид не сдавался. Капли пота проступили у него на лбу. В конце концов крышка скрипнула и застонала, поддаваясь его усилиям.Этот звук раскатисто и гулко прозвучал в ночи, в безмолвии склепов.Дэвид был уверен: скрип прозвучал, почти как человеческий стон, и разнесся по всему замку. Он немного помедлил, но надо было спешить. Отставив прут, он взялся за крышку гроба, выдергивая уцелевшие гвозди. Наконец ему удалось снять крышку и отложить ее в сторону.Дэвид в ужасе уставился на тело, лежащее в фобу. На свой собственный труп. И тут он услышал шум. Легкие шаги. Он застыл и прислушался. Так и есть — кто-то шел сюда. Медленно, едва переставляя ноги. Спускался по ступеням, ведущим в главный коридор склепов. Дэвид быстро потушил свой фонарь.Шона взяла из своей комнаты единственную свечу и теперь старательно прикрывала язычок пламени от ветра, проносящегося по замку. Она бесшумно спустилась по лестнице, помедлила на втором этаже, прислушиваясь и убеждаясь, что вокруг все тихо. Успокоившись, девушка поспешила в большой зал и осмотрелась, держа свечу высоко над головой и опасаясь новой встречи с кем-нибудь из родственников. В большом зале никого не оказалось.Оставаться в своей комнате было выше ее сил. Алистер слышал какие-то звуки из часовни. А теперь, как убедилась Шона, шум исходил из склепов — скрипы и стоны, словно предки Дагласов выражали недовольство событиями, происходящими в замке.Ход из часовни вел в склепы. Шона поежилась. Она не боялась мертвых — особенно тех, которые хранили тайну, способную помочь живым. Спустившись в часовню, она помедлила внутри. Тусклого света свечи хватило, чтобы слегка озарить витражи, отбрасывающие неяркие пятна света на пол. Шона обернулась, почти уверенная, что кто-то сидит здесь, скрытый тенью. Или стоит за колоннами нефа и наблюдает. Ждет.Но и в часовне никого не оказалось. Шона шаг за шагом подступала к железным воротам, ведущим в склепы. Ворота были закрыты, однако они открылись легко и бесшумно.Шона медлила. У дальней стены лежали тяжелые медные щипцы длиной около шести футов — ими снимали нагар с огромных свечей на алтаре. Шона схватила щипцы левой рукой и закрыла за собой ворота, продолжая держать свечу в правой.По ступеням она спускалась неторопливо и осторожно, уверенная, что преодолевает ступеньку за ступенькой, не производя ни малейшего звука.В склепах Дагласов она бывала десятки раз, часто приносила к гробу Дэвида цветы. Правда, это было днем. Никогда в жизни она не видела такой адской тьмы, как теперь, когда спускалась все глубже и глубже во чрево… смерти.Надо вернуться, убеждала себя Шона. Повернуться и взбежать вверх по ступеням. Но тут же одергивала: бояться следует не мертвых, а живых.Наконец она достигла площадки. Железные ворота охраняли мертвецов, веками спящих здесь с молитвенно сложенными руками. Она старалась не смотреть по сторонам, но не могла сдержать воображения, которое будоражил призрачный свет свечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36