Горело не меньше тысячи хижин сипаев. Находясь далеко от места трагедии, Колльер все-таки чувствовал жар грандиозного пожара. Он вытер ладонью пот со лба и с удивлением обнаружил на руке кровь. Когда его успели ранить, Гаррисон не помнил. Скорее всего это случилось на базаре, через который он проскакал на одном дыхании.
Сипаи появились из близлежащих деревень примерно за час до оглашения приговора захваченным бунтовщикам. Они принялись грабить, громить лавки и конюшни, принадлежавшие англичанам, нападать на попадавшихся на их пути европейцев. Затем сипаи ворвались в город и бросились к тюрьме, где содержались ждавшие приговора бунтовщики.
Собственно, все это произошло отнюдь не неожиданно. Накануне, когда Гаррисон сидел за ужином в бунгало своего друга лейтенанта Гофа, в дверь постучали, и на пороге появился смуглый офицер-индиец, служивший в расквартированном здесь полку. Он сообщил лейтенанту Гофу о том, что большая группа сипаев намерена ночью ворваться в город и освободить содержащихся в тюрьме бунтовщиков. Гоф с Гаррисоном тут же предупредили об этом полковника Кармайкла-Смита, а затем и бригадного генерала Арчдейла Уилсона. Городской гарнизон был приведен в состояние боевой готовности...
...Припав к земле, Гаррисон перезарядил винтовку. Прямо перед собой, совсем близко, он видел сипаев, пляшущих, прыгающих в отблесках пламени и беспорядочно стреляющих во всех направлениях из награбленного оружия.
В нескольких шагах от Колльера лежал убитый полковник, тело которого было изрешечено более чем двадцатью пулями. Еще дальше виднелись останки британского офицера, буквально разорванного на части озверевшей толпой, которую затем с трудом удалось отогнать. Как правило, в двадцатом веке мятежники в колониях избегали убивать британских офицеров. Но сейчас все обстояло совершенно иначе. Толпа взбунтовавшихся сипаев отлично понимала, что терять им уже нечего, ибо теперь их станут считать такими же преступниками, как и тех, кто уже сидел в тюрьме, ожидая приговора.
Гаррисон смотрел на происходящую перед его глазами вакханалию убийств и чувствовал, как непреодолимое бешенство закипает в его груди. Он уже забыл данную себе клятву оставаться здесь сторонним наблюдателем, ибо видел вокруг убитых соотечественников. Многих он знал. Знал как очень добрых и хороших людей, которые за несколько секунд до гибели призывали нападавших на них бунтовщиков образумиться и разойтись с миром. За спиной Гаррисона лежала растерзанная белая женщина со вспоротым животом, из которого был вырван неродившийся ребенок и тут же разорван на куски. В нескольких метрах от нее нашли свой конец молодой лейтенант Макензи и его слуга-индиец. Последний был виновен лишь в том, что попытался помочь лейтенанту перелезть через забор огорода, где можно было бы укрыться. Но он не знал, что по ту сторону изгороди уже притаились мятежники...
Отовсюду неслись свирепые вопли: «Вперед, вперед! За веру, за веру! Аллах за нас! Мы убьем всех этих проклятых иноверцев!»
Гаррисон снова вытер ладонью кровь со лба, все еще не понимая, как он мог получить рану и не почувствовать этого.
Наверное, потому, что все его тело как бы окоченело. Но сознание оставалось ясным. Мысль работала с лихорадочной быстротой. Он думал о том, что должен как можно скорее присоединиться к другим офицерам, вознамерившимся совершить кавалерийский налет на сипаев. Этим маневром предполагалось предотвратить штурм сипаями тюрьмы с находившимися там мятежниками и деморализовать взбунтовавшуюся толпу.
Гаррисон оказался отрезанным от своих товарищей по полку вклинившимся между ними отрядом повстанцев. Но отнюдь не отчаивался. Еще в субботу он был здесь вместе с лейтенантом Гофом и разговаривал с некоторыми из сипаев. Как Колльеру, так и Гофу стало ясно, что среди последних не было единства. Многие из них давно служили в британской армии, участвовали в ряде сражений под командой английских офицеров, получили награды за храбрость. Эти люди, чуть ли не со слезами на глазах, стали упрашивать обоих офицеров защитить их. Ибо были уверены, что всех участников мятежа ждет еще более ужасная судьба, чем тех, кто уже сидит в тюрьме. И что им уготовано наказание, в сравнении с которым даже смерть показалась бы милостью...
– Все это можно было бы предотвратить, – сказал Гоф чуть позже Гаррисону, – если бы Кармайклу-Смиту не пришло в голову устроить подчиненным ему сипаям построение не после раздачи ружей, а накануне.
Гаррисон только недоверчиво фыркнул на это замечание лейтенанта, после чего оба отправились ужинать. Несмотря на разное отношение к создавшейся ситуации, Колльер и Гоф сходились в том, что в конце концов здравый смысл должен возобладать и все окончится благополучно.
Уже сидя за столом, Гоф хитро посмотрел на Гаррисона и неожиданно спросил:
– А что, Колльер, вы женились на той девушке, которая проезжала тогда через Дели из Лахора со своим отцом? Ее, кажется, звали... Как же ее звали?.. А! Вспомнил! Оливия! Так?
– Да, так.
– Вы женились на ней?
– Нет, Гоф.
– Значит, предпочли остаться убежденным холостяком?
– Нет. Я женился. Женился на самой замечательной женщине на свете.
– Как ее имя?
– Роксана.
Помимо его воли перед внутренним взором Гаррисона возник образ Роксаны. Во тьме ночи, полной смертельной опасности, он вспомнил все подробности их взаимоотношений и короткие дни безоблачного счастья. Но тут же постарался отогнать от себя эти мысли, пришедшие совершенно не ко времени...
Когда Гаррисон и капитан Крейги, сумевший убедить своих солдат-индийцев последовать за командиром, вместе с лейтенантами Макензи и Мелвилл-Кларком пробились к тюрьме, то поняли, что опоздали. Ворота были распахнуты настежь, а заключенные бунтовщики уже смешались с толпой. Охрана тюрьмы, состоявшая из сипаев, оружейными залпами встретила отряд, сохранивший верность британцам. Последнему ничего другого не оставалось, как отступить и укрыться за стенами расположенных рядом конюшен.
Офицеры решили разделиться. Колльер со своими солдатами проводил Макензи и дюжину его добровольцев-сипаев до дома Крейги, где скрывались сестра лейтенанта и жена самого капитана. Они только что вернулись из церкви, служба в которой была отменена из-за разыгравшихся событий. Колльер взглянул на дом и с облегчением вздохнул: бунтовщики не успели его поджечь.
Отогнав толпу мятежников на приличное расстояние, офицеры вошли в дом, где увидели обеих перепуганных женщин. У их ног валялись два двуствольных ружья. Каким-то чудом сестре лейтенанта и жене капитана удалось пронести их в дом. Но ни та, ни другая не знала, как заряжать оружие.
Гаррисон поднял одно ружье, осмотрел его и потянулся за вторым. Тем временем лейтенант Макензи подвел обеих женщин к выходу. Приоткрыв дверь, он приказал двоим сипаям из своего отряда, ждавшим на крыльце, войти в дом и поручил им заботу о своей сестре и жене капитана.
Гаррисон зарядил винтовку и встал у стены напротив двери. В доме было темно. Лишь отблески пламени пожара освещали комнату колеблющимся светом. С улицы все громче доносились истошные крики обезумевшей толпы, ломавшей и громившей все на своем пути. Треск ружейных выстрелов перекрывался ревом сотен глоток, требовавших смерти иноверцам.
Лейтенант Макензи поднялся на второй этаж и вышел на верхнюю веранду. Оттуда, спрятавшись за колонну, он мог видеть все, что происходило вблизи дома. Верные англичанам верховые сипаи растянулись цепью по всему фасаду дома и ждали нападения. Их лошади храпели и тревожно ржали, в страхе взирая на отсветы пламени и пугаясь уже совсем близкого дикого рева толпы.
– Они подходят? – услышал Гаррисон женский голос и почувствовал прикосновение руки. Повернув голову, он увидел миссис Крейги. И почему-то сразу подумал о Роксане... Но тут же поспешил успокоить стоявшую рядом женщину:
– Пока еще нет! Но чувствуется, что их с каждой минутой становится все больше. Думаю, нам следовало бы попробовать подыскать более надежное убежище. Такое, куда бы не могли залетать пули и которое нельзя было бы поджечь. Миссис Крейги на мгновение задумалась и вдруг сказала:
– Я знаю такое убежище. Индийский храм в парке за городской стеной! Где лейтенант Макензи? Надо его срочно разыскать и посоветоваться.
Макензи появился через несколько секунд. Он тут же поддержал идею миссис Крейги.
– А где мой супруг? – спросила она.
– Вот-вот будет. Я его только что видел. Он скачет сюда.
– Один?
– Слава Богу, нет! С ним вся его конная команда.
– Интересно, какие новости он везет? – с тревогой проговорила вторая женщина.
– Лейтенант, в Дели уже сообщили об этих событиях? – спросил Гаррисон, не отрывая взгляда от двери.
Лейтенант не ответил. Гаррисон посмотрел на него, и их взгляды встретились. В комнате повисло тягостное молчание. Потом лейтенант покачал головой.
– Почему же, черт побери? – взорвался Гаррисон, забыв о присутствии женщин. – Давайте я прямо сейчас это сделаю!
– Ничего не получится, капитан! Телеграфная связь уже с утра прервана.
– Но надо же как-то остановить этих мятежников, пока они не ворвались в Дели!
– Почему вы так уверены, что они направятся в Дели? – пожал плечами лейтенант. Мне кажется более вероятным, что этот народ постарается поскорее расползтись по своим домам.
– Этот бунт – только начало, – покачал головой Колльер. – Я думаю, нам надо благодарить Бога за то, что он произошел сейчас, а не тремя неделями позже. Мятежники еще не успели толком организоваться. И если мы немедленно выступим против них, то сохраним не только время, но и жизни многих наших людей. При этом нам следует продемонстрировать максимум силы и уверенности. И в первую очередь надо оградить от их вторжения Дели. Нельзя забывать, что там находится Мохаммед Бахадур-шах – последний из великих моголов, завоевателей Индии. Если он поддержит бунтовщиков, большинство повстанцев станут под его знамена, чтобы бороться против европейцев.
На несколько минут воцарилось молчание. Даже шум приближающейся толпы, казалось, слегка затих. Лейтенант посмотрел на Гаррисона, потом по очереди на обеих женщин и глубоко вздохнул:
– Вся надежда на Бога!
После этого разговор прекратился. Колльер попрощался с лейтенантом, обеими женщинами и вышел на улицу, чтобы попытаться пробиться на учебный плац, где, как предполагалось, должен был собраться отряд из шестидесяти стрелков драгунского караула, готовых выступить против мятежников. Конь Гаррисона уже нетерпеливо бил копытом. Гаррисон легко вскочил в седло и тронул поводья. Адейн сорвался с места. И как раз вовремя, потому что в следующий момент над головой Колльера просвистела пуля и впилась в бревно коновязи. Гаррисон тут же пустил Адейна в галоп. Высоким скачком красавец жеребец перемахнул через довольно высокий забор и очутился на дороге. Гремели выстрелы, кругом свистели пули. Но Гаррисон, умело маневрируя, не давал бунтовщикам как следует прицелиться. А совсем недалеко догорали домики английского военного гарнизона. Колльер невольно подумал, что мир, похоже, начинает просто-напросто сходить с ума. Ибо войной в принятом понимании этого слова все происходящее назвать было нельзя...
Добравшись до учебного плаца, Гаррисон был поражен царившими там хаосом и беспорядком. Причиной тому была полная неспособность командиров руководить своими подчиненными. Вполне разумные приказы, отданные несколько минут назад, тут же отменялись. Следовали другие, совершенно противоположные и бессмысленные. Никто ничего не мог понять. Но самое опасное заключалось в том, что в дыму пожарища было совершенно невозможно определить место расположения основных сил мятежников. Поэтому артиллерия, выпустив всего несколько снарядов в сторону видневшихся невдалеке деревьев, откуда, как кому-то показалось, слышались выстрелы, замолчала. Мост через небольшую речку никем не охранялся. Как, впрочем, и дорога в сторону Дели.
Колльер с трудом отыскал капитана драгун, которым оказался молодой человек по фамилии Россер. После недолгого, но очень неприятного для молодого офицера разговора драгунский капитан исчез, крикнув Гаррисону, что должен переговорить с бригадным генералом. Позже Колльер узнал, что капитан Россер попытался выпросить у генерала Уилсона два кавалерийских эскадрона и несколько полевых орудий на конной тяге. Увидев удивленно выгнутую бровь генерала, Россер поспешил объяснить, что намерен преследовать группу бунтовщиков, направившихся в Дели с целью освободить из тюрьмы заключенных.
Но бригадный генерал только пожал плечами и ответил, что не позволит дробить силы.
Гаррисон решил не терять времени и, не спрашивая ни у кого разрешения, лично провести эту операцию, без всяких эскадронов и орудий на конной тяге. Он пришпорил Адейна, пролетел через мост и поскакал дальше по дороге, намереваясь очень скоро настичь бунтовщиков. Благо, что до Дели оставалось не больше сорока километров, Адейн отличался завидной силой и выносливостью, а сам Гаррисон был отлично вооружен. Мятежники же в большинстве своем представляли собой пехоту, а заключенные делийской тюрьмы, даже если бы их успели освободить, были закованы в кандалы, от которых не сразу могли бы избавиться. Так что у Гаррисона была надежда, что ему удастся расправиться и с теми, и с другими. Он подумал также и о том, что в случае осложнений сможет все-таки прорваться в Дели, предупредить власти о готовящемся нападении на город больших сил мятежников, а главное – защитить Роксану.
О том, что его самого могут убить по дороге, Гаррисон не думал...
Глава 18
Дели
Роксана проснулась от какого-то ужасного, безумного кошмара и села на край кровати. Сердце ее гулко и часто стучало, на лбу выступили капли холодного пота, а по спине ползли мурашки. Она протерла глаза и отбросила упавшие на лицо локоны. Несколько минут Роксана сидела неподвижно, прислушиваясь к звукам, доносившимся снизу.
Из кухни тянуло приятным запахом готовящегося завтрака и вскипевшего кофе. В последние дни повар, будучи мусульманином и свято соблюдая закон начавшегося чуть больше двух недель назад Рамадана, завтракал у себя на кухне еще до восхода солнца.
Роксана встала с постели, перешагнула через пристроившуюся на полу у ножки кровати безобидную ящерицу, тут же шмыгнувшую под дверь в коридор, и быстро оделась. Затем на несколько минут присела у туалетного столика, расчесала волосы, слегка тронула лицо косметикой и спустилась вниз, намереваясь зайти к Сэре. Проходя через холл, Роксана вдруг почувствовала запах дыма. Она остановилась и втянула носом воздух, приняв это за следствие ночного кошмара, в котором ей действительно виделись костры, взрывы и пожары. Однако запах дыма не исчез...
Роксана в тревоге бросилась в комнату Сэры. Там никого не было. Но разбросанные вокруг вещи говорили о том, что Сэра уже давно проснулась и куда-то вышла. Не на шутку рассердившись на непослушную девчонку, никак не желавшую привыкнуть к элементарному порядку, Роксана собрала разбросанную по стульям и прямо по полу одежду Сэры и сложила ее аккуратной стопкой на кровати. Книга, которую Роксана накануне дала почитать сестренке, чтобы отвлечь ее от мыслей о несостоявшейся верховой прогулке, была раскрыта и валялась на кресле вверх обложкой, отчего страницы превратились в некое подобие листьев растрепанного капустного кочана.
Подняв книгу, Роксана попыталась все-таки привести ее в приличный вид, стараясь при этом не слишком обвинять Сэру. Ведь, в конце концов, она еще ребенок...
Выйдя из комнаты Сэры, Роксана подумала о том, что теперь уже наверняка придется надолго забыть о всяких верховых поездках или охоте, которые планировали Гаррисон и Ахмед. Хотя бы потому, что за все это время она не получила от мужа ни одной весточки. «От мужа»... Ей было приятно думать о том, что Гаррисон теперь ее муж... Но все же почему он совсем не дает о себе знать?
Накануне отец уверял Роксану, что из Мирута пока не было получено ни одной мало-мальски серьезной телеграммы, а потому у нее не должно быть никаких причин для волнений. Наверное, как представлялось полковнику, Колльер встретил в Мируте своих прежних однополчан, а потому и задержался. Макс говорил, что не сомневается в очень скором возвращении Гаррисона. А что касается их несостоявшихся планов, то верховую прогулку можно спокойно перенести на любой другой день.
Но Роксане было не до прогулок. Ее беспокоило отсутствие Гаррисона в гарнизоне и его полное молчание. Она уже дважды сама ходила на почту, но каждый раз на вопрос о телеграммах или письмах от капитана Гаррисона получала отрицательный ответ...
...Спустившись по лестнице, Роксана заглянула в гостиную и увидела у стола отца, сидящего за чашкой кофе и просматривающего свежие газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31