— Нагнувшись, он провел пальцем по ее пухлой нижней губе.И все же, едва Дермотт принес оставшиеся подносы, они увлеченно занялись едой — разнообразие блюд радовало глаз и услаждало вкус. Дермотт сел напротив Изабеллы, и какое-то время они молча и дружно работали челюстями, отпуская замечания только о качестве блюд и вин, подобранных Дермоттом.— У тебя завидный аппетит, — заметила Изабелла, после того как он расправился с двумя тарелками бифштекса с устричным соусом и целой бутылкой кларета.— Сегодня я забыл поесть, — на миг оторвавшись от еды, ответил Дермотт. — Наверное, от волнения, — застенчиво улыбнулся он. — А ты могла есть?— По правде говоря, нет. А с тобой это бывает каждый раз?— Да нет, раньше не было никогда.— Значит, я первая такая? — кокетливо спросила Изабелла, прекрасно зная, что у любвеобильного графа она ни в чем не может быть первой.— Ты первая женщина, которая разделила со мной постель в Батерст-Хаусе. И ты видишь, насколько я тобой очарован.— Скажи, что я просто замечательная? — шутливо потребовала Изабелла.— Спору нет. — Он поднял бокал вина в знак согласия. Где-то хлопнувшая дверь, шорох шагов и плеск воды прервали их уединение.— Кажется, это наливается твоя ванна. — Дермотт кивнул в угол комнаты, где имелась небольшая дверь, и, отодвинувшись от стола, встал. — Пойду посмотрю, что там.Из-за двери слышались шум голосов, шаги и звук льющейся воды. После того как дальняя дверь снова захлопнулась, Дермотт вновь появился в комнате.— Хочешь, я отнесу тебя на руках? — спросил он, приближаясь к кровати.— Я же не инвалид, — улыбнулась она.— Да, я совсем не подхожу на роль растлителя девиц, — нахмурился он.— Скоро я стану законченной куртизанкой, и тебе больше не придется себя бранить, — успокоила она его.— Это мы еще посмотрим, — проворчал он. Мысль о том, что она может стать куртизанкой, его никак не радовала.— Только не «мы», дорогой. — Отбросив в сторону покрывало, она спустила ноги на пол. — Я вполне могу решать сама за себя.— Посмотрим, — повторил он сдавленным голосом, чувствуя, как его переполняет странное чувство собственника.Она удивленно подняла брови.— Я хочу сказать: конечно же, ты права, дорогая. — Улыбнувшись, он подал ей руку.— То, что я сейчас сделала, дорогой мой Батерст, я делала именно для того, чтобы сохранить независимость. И запомни, я не намерена уступать ее кому-то.— Да, мадам, — противно сладким голосом произнес он; помогая ей встать на ноги.— Ты что-то стал чересчур уступчивым.— Стараюсь исправиться, — усмехнулся он.— Дерзкий негодяй! — Она показала ему язык.— Надеюсь, ванна немного смягчит ваш нрав, миледи, — елейным голосом произнес он.— Чего не скажешь о вашей дерзости, граф.— Да, тут очень трудный случай, мадам, — со спокойной издевкой заявил он. — Вероятно, вам следует поучить меня хорошим манерам. А если награда будет достойной, миледи, то меня можно перевоспитать.— Под наградой вы имеете в виду все то же?— Если, конечно, декламацию стихов вы не сочтете столь же привлекательной.Она громко расхохоталась.— Вы готовы довольствоваться поэзией?— Если условия будут подходящими, то — да.— То есть?— Когда вы примете ванну, я вам объясню.— Вы заинтриговали меня, Батерст.— Вот на этой ноте, моя дорогая, позвольте прервать нашу беседу и предложить вам воспользоваться ванной, пока вода еще достаточно горяча.Пока Изабелла принимала ванну, Дермотт сидел в стороне, сопротивляясь желанию наплевать на все условности. «Если ты все же джентльмен, — размышлял он, — то не должен сегодня приставать к ней. Дай девчонке немного отдохнуть». Благородство, однако, давалось ему нелегко — Дермотту стоило больших усилий не ринуться к ней прямо в воду.Чтобы отвлечься, он много и жадно пил, хотя боялся из-за алкоголя потерять над собой контроль. Изабелла мылась, не обращая на него никакого внимания, словно подобное случалось с ними не раз. Интересно, понимает ли она, как ему тяжело держать себя в руках?— Ты удивительно спокоен, — заметила она, проведя ладонью по поверхности воды, едва скрывавшей ее полные груди.Он только крепче сжал в пальцах бокал с бренди.— Я практикую воздержание, а это требует предельной сосредоточенности.— Как это мило! Но что тебе стоит ко мне присоединиться? И просто помыться.— Я постараюсь этого не делать.— А если я тебя приглашу? Настоятельно?— Все равно не стоит.— Почему?— Я могу сделать тебе больно.— Теплая вода вызывает у меня обостренные сексуальные ощущения. — Она приподнялась повыше, так что белые округлости оказались над водой. — Я думаю, что скоро я тебя очень захочу.— И этим все чертовски усложнишь.— Сейчас я чувствую себя прекрасно — абсолютно никакого дискомфорта. — Вытащив из воды одну ногу, она положила лодыжку на край медной ванны.— Чтобы я передумал, нужно не так уж и много усилий с твоей стороны, — проворчал он.— Что-нибудь вроде этого? — Положив на край ванны вторую ногу, она замерла в соблазнительной позе, что немедленно вызвало у Дермотта ответную реакцию.Отставив бокал, он взялся за завязки халата.— О, кажется, я сумела привлечь твое внимание.— И кое-что еще, — пробормотал он, сбрасывая с себя халат и вставая со стула.— Боже мой, Батерст, вы прекрасны! — прошептала она, чувствуя, как в крови закипает желание. Высокий, бронзовый, широкоплечий — воплощение физического совершенства!— Подойдите поближе, — едва слышно выдохнула она, предвкушая то несказанное блаженство, которое сейчас испытает.Через мгновение он уже стоял возле ванны, обуреваемый желанием.— В воде или на суше?— Ну, разве что для пополнения опыта, — протянув к нему руки, промурлыкала она.Не успела Изабелла договорить, как Дермотт уже вошел в ванну, опустился на колени и просунул руки под ее ягодицы.— Стоило мне тебя увидеть, как мной овладели варварские страсти. — Он приподнял ее так, чтобы его твердый пенис уперся в ее пульсирующую расщелину. — Я похож сейчас на какого-нибудь Аттилу. Так что особой изысканности не гарантирую.— Мне это и ни к чему.— Тогда все в порядке, — сдавленно прохрипел он, продвигаясь вперед так, чтобы она могла сполна ощутить то, что ощущает он, а он мог забыть о галантности и хороших манерах — взять с ходу то, что так отчаянно хотел получить.Когда он заполнил ее, она ахнула, желая ощутить его везде, полностью слиться с ним, раствориться в тех неземных наслаждениях, которые обещал ей Дермотт.— Не останавливайся, — выдохнула она, чувствуя, как взорвались все ее ощущения.Он знал, что этого не стоит делать, но тем не менее прошептал: «Ни за что…» — и продвинулся еще дальше,— Я могу умереть сейчас от наслаждения…— Тысячу раз умереть, — пробормотал он и погрузился в нее почти до самого предела.— О Боже…Он застыл в неподвижности, оставаясь глубоко внутри ее тела, а экстаз, нарастая, переполнял его, и все его существо звенело от восторга.— Не выходи… О, милый, не выходи…Едва расслышав ее слова, в горячке страсти он все же ответил:— Нельзя, — и сразу же начал отходить назад.— Нет, нет, нет! — вскрикнула она и вцепилась ногтями в его спину, пытаясь продлить наслаждение.— Тсс! — скомандовал он, вырываясь из ее объятий. — Я выхожу. — Но тут же вновь погрузился в нее — по самую рукоятку, услышав в ответ тихий благодарный вздох.Снедаемые страстью, они лихорадочно двигались, проливая на ковер реки ароматной воды. Забыв обо всем на свете, они старались утолить свой чувственный голод; одновременно достигнув верха блаженства, наконец оба свалились без сил.— Я буду вам… вечно благодарна, — еле слышно прошептала она.— С превеликим удовольствием, — упершись лбом в край ванны, пробормотал он.— Я… кажется… скоро захочу… еще…Повернув голову, он встретил ее сияющий взор.— В воде или на суше? — протянул он, потягиваясь.— Как захочешь.То, чего, он хочет, может ее испугать, подумал Дермотт; впрочем, перспектива умереть от излишеств любви начинала пугать и его самого.— Я составлю список, — прошептал он, на губах его заиграла легкая улыбка.— А я на все готова.— Прямо вот так, не глядя?Она слегка шевельнула бедрами.— Пока он во мне, я согласна на все.— Это вдохновляет.— Какая я счастливая! — тихо засмеялась она. Опытный игрок, он прекрасно знал, какую роль в жизни играет случай, и хорошо понимал, как им повезло.— И я тоже, — серьезно сказал Дермотт. Глава 10 Он вытащил наконец ее из ванны, завернул в один из своих халатов, накинул другой халат на себя и через спальню провел в другую комнату, такую огромную, что, увидев ее. Изабелла робко остановилась на пороге.— Это что, твоя римская баня?Стены и пол зала были выложены мрамором, высокий куполообразный потолок украшен мозаикой, свет от многочисленных настенных бра отражался в десятках развешанных по стенам зеркал в золоченых рамах.Он покачал головой:— Та находится на первом этаже. Мой прапрадед однажды увидел такую комнату на одной вилле в Неаполе и привез с собой двадцать итальянских мастеровых, чтобы они создали для него ее точную копию. Я подумал, что тебе, может быть, захочется в ней побывать.— Спасибо. — На ее щеках выступил румянец.— Если хочешь, я могу уйти.— Если можно, хотя… — Она покраснела еще гуще. — Я хочу сказать, после того, что произошло…— Я подожду снаружи, — вкрадчиво сказал он. — Ватерклозет вон за той дверью. — И, указав на стену, на которой был нарисован маслом какой-то сюжет из деревенской жизни, добавил: — Просто нажми на куст примул.Когда дверь за ним закрылась, она еще немного постояла, с восторгом рассматривая великолепное помещение. Нигде раньше она не встречала такой роскоши, как в Батерст-Хаусе. Правда, сам Дермотт, кажется, вовсе не замечал ее — его небольшая гардеробная была почти скромной. Раздался бой часов, и, оглянувшись, Изабелла увидела большие напольные часы, стоявшие между гигантской мрамор — ной ванной и шелковым шезлонгом. Пожалуй, в этих палатах могла бы уютно расположиться целая семья, растерянно улыбнувшись, подумала она. От камина распространялось приятное тепло, цветы в вазах благоухали — истинный рай! Среди такого неземного великолепия вполне можно тронуться умом.На этой странноватой ноте своих раздумий она направилась к потайной двери и осторожно коснулась куста примул. Хорошо смазанные двери бесшумно распахнулись, и перед ее глазами предстала еще одна, украшенная мрамором, на сей раз розовым, комната — с возвышающимся наподобие трона ватерклозетом и раковиной с несколькими кранами, наличие которых означало, что Батерст-Хаус снабжен водопроводом. Жаль, что никому нельзя поведать об этой роскоши, подумала она, тем более дедушке.Когда она вернулась в спальню, Дермотт сидел за большим письменным столом в своей скромной гардеробной. Утонув в огромном кресле, он лениво потягивал бренди из бокала.— Ну что, справилась с кранами?— Да, спасибо. Как красиво и как остроумно! Дедушка был бы в восторге от вашего водопровода.— А я бы с удовольствием посмотрел на твоего дедушку, — улыбнулся он. — Ему удалось воспитать весьма неординарную женщину. — Он встал и предложил ей стоявший рядом шезлонг.— Ты считаешь меня неординарной? — Она расположилась в шезлонге, думая о том, что сейчас он не менее очарователен, чем до их близости.— Несомненно. Шампанского? У меня тут кое-что припасено. Будить слуг не надо.— Да, спасибо. — Она взяли предложенный бокал. — Моя неординарность в свободном поведении?— Как тебе сказать? Отсутствие жеманства, пожалуй, привлекает в тебе более всего.— Ты хочешь сказать — недостаток светскости, — с улыбкой заметила она.— Я хочу сказать, что не люблю неискренних, лживых женщин. А ты не такая. Ты естественная и вызываешь во мне тем самые сильные желания. Но хватит об этом, я уже и так сказал более чем достаточно. Не люблю разговоров о чувствах.— Как и все мужчины — судя .по моему опыту.— По твоему опыту? — Он удивленно поднял брови.— Я ведь участвовала в делах дедушки. Если разговор хоть как-то касался личных переживаний — например, в связи с кораблекрушением, или с испорченным грузом, или с бунтом рабочих на плантации — все обычно говорят стандартную фразу: «Такова жизнь» — и переходят на другую тему. Даже мой милый дедушка редко говорил о своей любви ко мне, скажет только: «Ты для меня и солнце, и луна, Иззи (так он называл меня с детства). Скажи, что тебе нужно, и ты тотчас это получишь».— Какая избалованная юная леди, — хмыкнул Дермотт. — Это касается и ваших сексуальных аппетитов. Хотя я не жалуюсь…— Я тоже, лорд Батерст. Вы полностью оправдываете свою репутацию.— Но мы еще не кончили…— Надеюсь, что нет.Его ленивая улыбка стада откровенно чувственной.— Гадкая маленькая распутница!— Именно. — Поднеся к губам бокал, она лукаво подмигнула ему. — О чем раньше не имела ни малейшего понятия.— Значит, я должен быть благодарен исключительно твоим малопочтенным родственникам.— В определенном смысле — я тоже. Из-за тебя, конечно.Взгляд Дермотта моментально стал настороженным. Женская похвала инстинктивно рождала в нем чувство опасности.Изабелла от души расхохоталась.— Неужели они так за тебя цепляются?— Не все подряд, но достаточно, чтобы быть начеку.— Ну меня-то ты можешь не бояться. А я рада, что ты был у меня первым, — тихо добавила она.«А возможно, и последним», — вдруг услышал он внутренний голос, тут же заглушенный целым хором других возмущенных голосов.— Спасибо. — Он не знал, что еще сказать.— Зря ты благодаришь. А сейчас не сочтешь ли меня непростительно невежливой, если…Он посмотрел на нее с интересом.— Если мы попробуем шоколадный десерт, который остался на подносе в твоей гардеробной.Он расхохотался.— Вот бы уж чего не подумал. Честно говоря, меня мало интересует шоколадный десерт, — пробормотал он. — Хотя к шоколаду у меня есть прекрасное вино. Пойдем, — сказал он, подавая ей руку.Дермотт повел ее сначала в гардеробную, где он прихватил поднос с десертом, потом они прошествовали через большую спальню и гостиную, после чего спустились на первый этаж. Повернув вправо, они прошли мимо спящего на стуле привратника и по длинному коридору добрались до маленькой двери, приткнувшейся в углу.— Теперь иди осторожнее. — Открыв дверь, они медленно спустились по узкой лестнице в подвал, в хорошо освещенный винный погреб.Дермотт явно проводил там немало времени, поскольку в выложенной кирпичом маленькой передней стояли элегантный стол, четыре роскошных кресла, шкафчик на гнутых ножках и поблескивающий посудой буфет. Предложив Изабелле сесть, Дермотт поставил на стол поднос с десертом, обшарив ящик в поисках столовых приборов, нашел серебряную вилку, нож, вышитую салфетку и с дерзкой ухмылкой выложил их рядом с тарелкой.— Если мадемуазель даст мне еще одну минуту, я обеспечу ее приятной интерлюдией.— Ну конечно! — в тон ему ответила Изабелла. — До сих пор я была весьма удовлетворена вашей квалификацией. Слухи о вас нисколько не преувеличены, милорд.— Что же касается вас… — бархатным голосом произнес Дермотт, — то вы оправдали все мои ожидания. Вероятно, вы должны поблагодарить Молли за науку. Хотя вы и от природы крайне распутная девица.— Тогда мы вполне стоим друг друга.Он вопросительно выгнул бровь.— Я имею в виду — в сексуальном плане, — пояснила она.— Тогда нам следует тщательно исследовать эту специфику, — удовлетворенно хмыкнул он.— Я так и думала, что вы не станете возражать, милорд, — сказала она, с торжеством глядя на его оттопыривавшийся спереди халат. — Зря я беспокоилась.— Беспокоиться надо о другом — это как меня остановить. Сегодня я буквально ненасытен.— Если верить слухам, это не так уж и необычно для вас. Думаю, вы побили все сексуальные рекорды. У Молли об этом рассказывали легенды.— Сплетни это. А занимался я сексом не ради рекордов, а только для собственного удовольствия.— Вы скромный человек, Батерст!— Дермотт.— Дермотт. — Изабелле вдруг показалось, что, произнося его имя, она получает на него какие-то права. Но она тут. же одернула себя.Охваченный тем же непонятным для него ощущением, он нежно поцеловал ее в губы.— Я сейчас вернусь — пробормотал Дермотт, с облегчением вновь сводя их отношения к сексу. — И заставлю тебя, дорогая, кончить.Устроившись в кресле поуютнее, Изабелла застыла в сладостном предвкушении. Она благодарила судьбу за то, что получила возможность столь приятным способом защитить свое состояние. Какая удача, что она свернула именно в этот переулок и постучала именно в ту синюю дверь. Как же ей повезло, что Дермотт в этот момент очутился там — увидел ее… и захотел. И теперь вместо того, чтобы долгие годы быть прикованной к своему отвратительному кузену, она находится здесь. И жизнь ее восхитительна.— Ты когда-нибудь представлял себя в роли спасителя? — спросила она, когда Дермотт вернулся, держа в руках покрытую пылью бутылку. — Для меня ты истинный спаситель.— Всегда рад услужить, — с улыбкой абсолютно благовоспитанного человека пробормотал Дермотт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26