— Я так и предполагал.Дейзи была в саду и, полулежа на кушетке, читала, когда Этьен вошел в беседку. Она вопросительно смотрела на него, в то время как он удобно устраивался возле нее на траве.— Судя по твоему взгляду, ты хотела спросить, почему он это сделал? — сказал Этьен с усмешкой, подложив руки под голову и глядя на нее с невинным выражением. — Потому что пересмотрел свои позиции и решил, что было чертовски глупо посылать это уведомление. Запоздалый жест. Дело практически закончено, и собственность дочери Импресс практически не уменьшится. Вот и все.Если бы она так глубоко не ценила собственную независимость и если бы ее не мучила цена, которую герцог вынужден платить за их любовь, она, возможно, была бы довольна, что Этьен принудил шурина изменить свое поведение. В том, что Шарля заставили передумать, она была уверена. Но каким способом?— Спасибо, — сказала она, — хотя, наверное, и не стоило этого делать. Я чувствую себя виноватой, что встала между тобой, твоей женой… и ее семьей.Приподнявшись, Этьен некоторое время разглядывал Дейзи, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.— Ты это серьезно? — ошеломленно спросил он.— Я действительно ценю твои усилия…— Нет, это я по поводу «чувствую себя виноватой».— Разумеется, серьезно. А ты как думал? Очень трудно игнорировать клевету, косые взгляды и праздное любопытство, независимо от того, что думаешь ты сам. Для многих именно я являюсь причиной твоего развода. Вот почему я чувствую себя виноватой.— Нет! — воскликнул он. — Никогда больше так не говори. Ты опоздала на двадцать лет, для того чтобы взвалить вину на свои плечи. И каждый, кто знает меня, понимает это. Даже друзья Изабель понимают. Если есть потребность обвинить когонибудь, то ты последняя в этом списке.— Ты не понимаешь, Этьен, — мягко сказала Дейзи. — Если бы в тот вечер мы не встретились у Аделаиды, твоя прежняя жизнь продолжалась бы так же, как и раньше. Это касается и твоего брака.— Я не ищу виноватых, — сказал герцог. — Я слишком циничен, чтобы понимать, что со мной произошло. За этот брак и прошедшие после него двадцать лет мне, кроме себя, винить некого. Ты ни в чем не должна себя винить. А за нашу встречу у Аделаиды я должен благодарить богов, проявивших благосклонность ко мне, — улыбнулся он, дотрагиваясь пальцами босой ноги до ее маленьких белых туфель. — Не стоит быть такой серьезной. А что касается Шарля и развода, то Изабель может делать что угодно, я постараюсь обо всем позаботиться.Интересно, подумала она, сколько же ему придется заботиться о ней? Как долго в обществе будут продолжаться разговоры о том, что она фатальная женщина, разрушившая двадцатилетний брак? Какую цену он должен заплатить, чтобы продолжать жить в обществе, в котором был рожден? Не устанет ли он от этого бремени? Этьен привык к жизни, где царят легкость, непринужденность, удобства. Сколько должно пройти времени, чтобы он устал от борьбы? На одних весах оказались: она, чужестранка, и его двадцатилетний брак.— Я не хочу, чтобы обо мне заботились, — прошептала Дейзи.На мгновение это озадачило его, но потом он вспомнил, что перед ним американка.— Постоянно забываю о том, что ты не…— Изабель?— Нет, не такая, как все женщины, которых я до сих пор видел. Извини. — Улыбка осветила его лицо. — Но раз ты такая независимая, может, ты позаботишься обо мне?Дейзи рассмеялась от мысли, что он просит ее взять на себя ответственность за самого безответственного в мире герцога.— Нет, у меня недостаточно энергии, чтобы тащить на себе неисправимого человека, которого растили в убеждении, что он центр мироздания.— Тогда, может, у тебя хватит энергии побыть со мной… хотя бы малую часть моей жизни? — спросил он с улыбкой.— Мне, наверное, не полагается спрашивать, какую именно часть? — в свою очередь спросила она.Господи, как ему всегда удавалось дать ей почувствовать, что она нужна ему.— Вероятно, нет, — его пальцы двигались вдоль светлого шелка ее чулок. — Тебе в них не жарко?— До сих пор не было…— Я могу охладить тебя. — Она вскинула брови.— Это чтото новенькое. — Он усмехнулся.— Я имею в виду, что сниму с тебя чулки.— Очень мило с твоей стороны.— Мне всегда говорили, что я очень вежлив.— Кто? — кокетливо спросила она.— Моя мать, разумеется.— Ну конечно, я могла бы и догадаться. Мои родители тоже восхищались моими манерами.— До тех пор, пока мужчина не коснулся тебя? — герцог шутил, но только наполовину. Он не скрывал свою ревность, когда это касалось прошлого Дейзи.— Зато ты, конечно, можешь убедить меня в своем монашеском поведении.— Ты слишком требовательная женщина.— Вот именно, — убежденно сказала Дейзи. Она никогда не позволила бы ему то, что позволяла Изабель. Скорее бы она не вышла за него замуж. Все ее попытки понять эту женщину были безнадежны. Как может существовать брак, лишенный любви и привязанности?— Я рад этому, — сказал герцог.Как долго он будет рад, подумала Дейзи.— Я более ревнива, чем Изабель, — просто объяснила она свои чувства. — Я никогда не делила бы тебя с кемнибудь еще.— Хорошо, — в одном этом слове заключалось обещание. — Кстати, о дележе: может, пойдем в дом? Иначе слугам придется разделять с нами радости наших занятий любовью. — Он примирительно улыбнулся. Невозможно уединиться в городе, когда любишь женщину, подумал он. Раньше он не был так осмотрителен. Но сейчас рядом с ним была любимая женщина.Герцог внес Дейзи в дом вверх по лестнице на глазах у улыбающихся слуг.— Они все знают, — прошептала Дейзи, румянец покрыл ее щеки, когда они прошли мимо служанки, несущей в вазе свежие цветы.— Люди в Америке не занимаются любовью?— Ну… конечно. То есть, я имею в виду…— Не на глазах у прислуги?— Ну… — Дейзи подумала о своем брате Трэе, у которого были такие же свободные взгляды в этом вопросе, как и у Этьена. — Ну, я никогда этого не делала.— Ну ктото же должен быть таким же толстокожим, как и я? — поддразнил он ее.— Пожалуй, это можно сказать о моем брате до вступления в брак, — поспешно пояснила она. — О, дорогой, я не хотела бы быть пуританкой и ханжой… — слабым голосом проговорила она под ироническим взглядом Этьена.— Раз ты так боишься быть застигнутой слугами, я, наверное, закрою дверь.— Да неужели? — она вдруг поняла, какую образцовую жизнь вела до встречи с ним.— Нет, не закрою, — пригрозил он. — Это нечестно, — нежно укорила она. Он поцеловал ее. Это слово напомнило ему о Изабель и Шарле, и он хотел побыстрее избавиться от воспоминаний о них. Они оказались в спальне. Он раздел Дейзи на кушетке, а она помогла ему стащить рубашку, глядя на него влюбленными глазами, когда он наклонился, чтобы разуться.— Ты великолепен, — пробормотала она.— В чем? — он взглянул на нее лукаво своими зелеными глазами.— Во всем.Боже, как я люблю его! — подумала Дейзи. Только с ним она полностью чувствовала себя женщиной.— Я ничего не понимаю в кухне и не умею хорошо играть в бридж. Мои манеры ужасны, я бы даже сказал, они у меня просто отсутствуют. Я танцую, только когда вынуждают обстоятельства. Словом, у меня масса недостатков. И вообще у меня нет времени вести все эти скучные беседы, — он усмехнулся, — так как я обещал своей команде сегодня вечером играть с ними.— Ты циник.— Да, радость любить тебя у меня на первом месте.— Какая удача!— Обожаю умных женщин, — шутя он дотронулся до кончика ее носа.— Вы можете поцеловать меня, герцог, — сказала Дейзи напыщенным тоном, но не выдержала и рассмеялась.И он поцеловал ее…
На следующий день после полудня Дейзи вернулась от Аделаиды. Зная расписание его игр в поло, она знала, когда ожидать его возвращения. Она знала, как он будет выглядеть, улыбаться, удовлетворенный своей игрой и радостью видеть ее, и хотела быть в доме, ожидать его, приветствовать, как будто это был их дом. Она вошла в вестибюль, дружелюбно улыбнулась Берне, пребывая в блаженном, мечтательном настроении.Берне не улыбнулося ей в ответ и не приветствовал дружелюбно, как обычно. Он, казалось, был чемто озабочен, брови были нахмурены.— Герцог уже вернулся? — спросила Дейзи.— Нет, мадемуазель, но я послал за ним.Чтото было не так. Берне был великолепным дворецким и никогда не терялся. Этакий уравновешенный британский тип. В общем, образец дворецкого.— Чтото случилось? — быстро спросила она. — Чтото с Гектором?— Нет… нет… мадемуазель, — уверил он, — ни с кем ничего не случилось. Но для вас было бы лучше вернуться к принцессе Шанталь, пока господин герцог…— Я ожидала вас, — перебил его холодный знакомый голос. Очевидно, ктото еще был знаком с расписанием Этьена.Когда Дейзи обернулась на звук презрительного голоса, который она слышала в опере, Изабель стояла в дверном проеме палисандровой гостиной с таким видом, как будто это ей принадлежала резиденция, построенная и украшенная великим Бернини. Ее наряд и прическа были весьма продуманным воплощением женственности. Светлые волосы казались еще светлее в полутемном интерьере, И бриллианты де Веков светились в ее ушах. Не обращая внимания на моду, предписывающую днем носить меньше драгоценностей, чем вечером, она надевала большое количество дорогих украшений и носила их с королевской самоуверенностью.— Мне жаль, мадемуазель, — мягко сказал Берне. Он был бессилен остановить визит жены хозяина. Дейзи понимала это и успокаивающе коснулась его руки.— Все нормально, Берне — она улыбнулась, затем, повернувшись к Изабель, сказала спокойным, ровным тоном который часто использовала в суде: — Мы можем поговорить в гостиной. Желаете чтонибудь выпить?— Это не светский визит, — Изабель намеренно не назвала ее по имени.— Я, пожалуй, выпью чаю, Берне, — сказала Дейзи. — С шоколадным печеньем.Дейзи было очень трудно испугать, абсароки с детства учились самообладанию. Она пересекла холл из зеленого известкового туфа и, пройдя мимо Изабель, вошла в гостиную.Когда Изабель последовала за ней, Дейзи уже удобно устроилась в кресле.— Вы, вероятно, предпочитаете стоять, — обратилась Дейзи к женщине, которой одновременно завидовала и которую презирала, — раз уж это не светский визит.Как бы она хотела разделить эти двадцать лет жизни с Этьеном вместо этой холодной и надменной аристократки!— Так что вам угодно? Изабель заметно разозлилась.— Вам нужно научиться хорошим манерам. Вы разговариваете с герцогиней.— В таком случае мой титул гораздо выше: мой отец является королем своего народа, — спокойно ответила Дейзи. — Если вы пришли, чтобы увидеться со мной, будьте добры, излагайте свое дело. За Этьеном уже послали, — добавила она, надеясь, что это заставит Изабель быстрее уйти.— Вы не последняя женщина в его жизни, — глаза Изабель были холодны, в них сквозила ненависть к сопернице, укравшей ее мужа.— Возможно, — Дейзи была все так же спокойна. Как долго еще они пробудут с герцогом? По всей видимости, на следующей неделе она уже будет на борту парохода.— Моя семья ни за что не допустит…— Вы ради этого пришли? — перебила Дейзи, не желая дискутировать с герцогиней.— Нет, ради вот этого, — Изабель с чопорной улыбкой бросила на стол конверт.Открыв его, Дейзи вынула два благоухающих листа и взглянула на них. На обоих листах было по две колонки с именами — женскими именами. Она попыталась сосчитать, но решила, что их слишком много. Очевидно, это чтото означает.— Здесь неполный список женщин Этьена. Вам это вероятно, будет интересно. Разумеется, сюда не вошли его подружки из публичных домов.Дейзи испытала чувство унизительного открытия. Она слышала о репутации герцога, но никогда полностью не осознавала ее масштабов.— Почему же вы допускали все это? — тихо спросила она не в силах говорить громко.— Этьен не из тех людей, которые повинуются, и вы это знаете. Я умоляла его, — беззастенчиво лгала Изабель, — особенно когда дети были маленькими, чтобы он больше уделял внимания своим обязанностям мужа и отца. Но он редко бывал дома.Дейзи была достаточно умна, чтобы не увидеть попытки Изабель разыграть мелодраму, она знала преданность Этьена детям и внуку. Но что касается женщин… она вдруг почувствовала себя страшно усталой и от Изабель, и от ее скандалов с Этьеном по поводу развода.— Спасибо за списки, — Дейзи встала, оставив бумаги на столе, больше не пытаясь казаться вежливой. — Если позволите… — не дожидаясь ответа, она пошла к выходу.— Он получает любовные письма ежедневно, — почти весело сказала Изабель. — Вы их не замечали? — почти кричала она вслед Дейзи. — Спросите Луи, Бернса, Валентина.Дейзи уже почти дошла до дверей, когда они распахнулись и Этьен шагнул в гостиную. Его руки в кожаных перчатках опирались на входные двери, белое джерси прилипло к телу. Он весь с головы до ног был в пыли. Его взгляд быстро скользнул по Дейзи, затем остановился на жене.— Тебе здесь нечего делать, Изабель. Или мне выписать судебный ордер?— Я уже ухожу, Этьен, — сладким голосом ответила герцогиня. — Надеюсь, твоя игра была удачна?Ее выдержка и спокойствие игнорировали резкий тон мужа. Ее самодовольство свидетельствовало о том, что она добилась чего хотела.Дейзи попыталась пройти мимо, но герцог остановил ее.— Не верь ей, — сказал он, заметив полный боли взгляд Дейзи. — Что бы ты ни говорила, Изабель, все можно объяснить.— Не беспокойся, Этьен, она не сказала ничего такого, чего бы я не знала, — попытка улыбнуться не удалась. — Я хочу выйти… из этой комнаты, — твердо добавила она.Он насторожился.— Жаль, что тебе пришлось иметь дело с…— Твоей женой? — спокойно подсказала Дейзи. В ее голосе слышался сарказм.— Мне жаль, — повторил он, вдыхая ее знакомый запах — аромат дикой розы.Она не ответила и прошла мимо.— Я сказала чтото не то? — сардонически спросила Изабель, беря с маленькой софы свою широкополую шляпу, которую небрежно бросила туда, как будто имела право распоряжаться здесь, как в своем доме.— Если есть в мире справедливость, Изабель, — устало произнес герцог, — то когданибудь ты захлебнешься собственным ядом.— Если в этом мире есть какоенибудь правосудие, дорогой Этьен, то ты вспомнишь, на ком женат, — резко ответила она. — И если у тебя проблемы с памятью, то несколько лет судебной волокиты помогут освежить ее.— Я разведусь с тобой, даже если на это уйдет вся жизнь! Я достаточно ясно говорю?Так как Шарль дал ей вчера список всех чиновников привлеченных к судебным слушаниям, с подробными примечаниями по поводу каждого, то Изабель считала, что может говорить с позиции силы.— Да, дорогой, вся жизнь! Надеюсь, я тоже говорю достаточно ясно?— Независимо от слушаний в суде, — в голосе герцога послышались угрожающие нотки, — Дейзи должна быть ограждена от твоего яда. Понятно? И Гектор тоже, — добавил он. — Эти два пункта обсуждению не подлежат. Если ты причинишь вред одному из них, я тебя изпод земли достану, Изабель.О детях он не беспокоился. Хорошо зная свою мать, они могли сами защитить себя.— Посмотрим, — ядовито улыбнулась она.— Никаких «посмотрим», — отрезал он. — Если ты только подойдешь к комулибо из них ближе, чем на пятьдесят шагов, считай, что у нас война, и война беспощадная.Правда, он не поверил бы ей, если бы она и пообещала.— Нуну, защитник, — насмешливо процедила Изабель.— Это всего лишь предупреждение. Я знаю тебя и твой характер.— Ты, я вижу, не забываешь об этом, — пробормотала она.— Еще бы. После двадцати лет этого не забыть.— Мне всегда нравилось твое чувство юмора.— Ну разумеется, я живу только для того, чтобы позабавить тебя, — иронически сказал он. — Но помни о том, что я тебе сказал. Не меньше пятидесяти шагов… Помни!— Я просто в ужасе, дорогой, — насмешливо улыбнулась она.Что заставляло его беспокоиться, так это сознание того, что ее насмешка была искренней. Этот разговор был бессмысленным и бесполезным, с отвращением подумал он. Впрочем, чего еще можно ожидать после двадцати лет брака с этой женщиной!— Надеюсь, ты сама найдешь выход, — с этими словами герцог покинул гостиную, злой и огорченный. Но он не мог позволить себе расслабляться, впереди был еще долгий путь.
Он нашел Дейзи на балконе в комнате за спальней. Она улыбнулась ему, когда он вошел.— Что она сказала тебе? — спросил Этьен.— Она принесла списки.— Списки?— С женскими именами. Списки женщин, с которыми ты… с которыми ты развлекался. Она сама написала… Они там… внизу.Герцог молча вышел и вскоре вернулся без надушенных страниц.— Ты узнал имена? — Дейзи ничего не могла поделать с собой. Тысячу раз она говорила себе, что прошлое герцога не изменить и бессмысленно обсуждать его женщин, это ничего не даст, кроме горечи.Он сидел за маленьким столиком и смотрел на реку, думая, что ей ответить.— Некоторых, — сказал он осторожно.— Некоторых! — оскорбленная женщина больше не сдерживалась. — Это что, случайная оговорка или Изабель занималась приписками?— Если честно, то некоторые имена я просто не помню.— Еще бы, их было слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
На следующий день после полудня Дейзи вернулась от Аделаиды. Зная расписание его игр в поло, она знала, когда ожидать его возвращения. Она знала, как он будет выглядеть, улыбаться, удовлетворенный своей игрой и радостью видеть ее, и хотела быть в доме, ожидать его, приветствовать, как будто это был их дом. Она вошла в вестибюль, дружелюбно улыбнулась Берне, пребывая в блаженном, мечтательном настроении.Берне не улыбнулося ей в ответ и не приветствовал дружелюбно, как обычно. Он, казалось, был чемто озабочен, брови были нахмурены.— Герцог уже вернулся? — спросила Дейзи.— Нет, мадемуазель, но я послал за ним.Чтото было не так. Берне был великолепным дворецким и никогда не терялся. Этакий уравновешенный британский тип. В общем, образец дворецкого.— Чтото случилось? — быстро спросила она. — Чтото с Гектором?— Нет… нет… мадемуазель, — уверил он, — ни с кем ничего не случилось. Но для вас было бы лучше вернуться к принцессе Шанталь, пока господин герцог…— Я ожидала вас, — перебил его холодный знакомый голос. Очевидно, ктото еще был знаком с расписанием Этьена.Когда Дейзи обернулась на звук презрительного голоса, который она слышала в опере, Изабель стояла в дверном проеме палисандровой гостиной с таким видом, как будто это ей принадлежала резиденция, построенная и украшенная великим Бернини. Ее наряд и прическа были весьма продуманным воплощением женственности. Светлые волосы казались еще светлее в полутемном интерьере, И бриллианты де Веков светились в ее ушах. Не обращая внимания на моду, предписывающую днем носить меньше драгоценностей, чем вечером, она надевала большое количество дорогих украшений и носила их с королевской самоуверенностью.— Мне жаль, мадемуазель, — мягко сказал Берне. Он был бессилен остановить визит жены хозяина. Дейзи понимала это и успокаивающе коснулась его руки.— Все нормально, Берне — она улыбнулась, затем, повернувшись к Изабель, сказала спокойным, ровным тоном который часто использовала в суде: — Мы можем поговорить в гостиной. Желаете чтонибудь выпить?— Это не светский визит, — Изабель намеренно не назвала ее по имени.— Я, пожалуй, выпью чаю, Берне, — сказала Дейзи. — С шоколадным печеньем.Дейзи было очень трудно испугать, абсароки с детства учились самообладанию. Она пересекла холл из зеленого известкового туфа и, пройдя мимо Изабель, вошла в гостиную.Когда Изабель последовала за ней, Дейзи уже удобно устроилась в кресле.— Вы, вероятно, предпочитаете стоять, — обратилась Дейзи к женщине, которой одновременно завидовала и которую презирала, — раз уж это не светский визит.Как бы она хотела разделить эти двадцать лет жизни с Этьеном вместо этой холодной и надменной аристократки!— Так что вам угодно? Изабель заметно разозлилась.— Вам нужно научиться хорошим манерам. Вы разговариваете с герцогиней.— В таком случае мой титул гораздо выше: мой отец является королем своего народа, — спокойно ответила Дейзи. — Если вы пришли, чтобы увидеться со мной, будьте добры, излагайте свое дело. За Этьеном уже послали, — добавила она, надеясь, что это заставит Изабель быстрее уйти.— Вы не последняя женщина в его жизни, — глаза Изабель были холодны, в них сквозила ненависть к сопернице, укравшей ее мужа.— Возможно, — Дейзи была все так же спокойна. Как долго еще они пробудут с герцогом? По всей видимости, на следующей неделе она уже будет на борту парохода.— Моя семья ни за что не допустит…— Вы ради этого пришли? — перебила Дейзи, не желая дискутировать с герцогиней.— Нет, ради вот этого, — Изабель с чопорной улыбкой бросила на стол конверт.Открыв его, Дейзи вынула два благоухающих листа и взглянула на них. На обоих листах было по две колонки с именами — женскими именами. Она попыталась сосчитать, но решила, что их слишком много. Очевидно, это чтото означает.— Здесь неполный список женщин Этьена. Вам это вероятно, будет интересно. Разумеется, сюда не вошли его подружки из публичных домов.Дейзи испытала чувство унизительного открытия. Она слышала о репутации герцога, но никогда полностью не осознавала ее масштабов.— Почему же вы допускали все это? — тихо спросила она не в силах говорить громко.— Этьен не из тех людей, которые повинуются, и вы это знаете. Я умоляла его, — беззастенчиво лгала Изабель, — особенно когда дети были маленькими, чтобы он больше уделял внимания своим обязанностям мужа и отца. Но он редко бывал дома.Дейзи была достаточно умна, чтобы не увидеть попытки Изабель разыграть мелодраму, она знала преданность Этьена детям и внуку. Но что касается женщин… она вдруг почувствовала себя страшно усталой и от Изабель, и от ее скандалов с Этьеном по поводу развода.— Спасибо за списки, — Дейзи встала, оставив бумаги на столе, больше не пытаясь казаться вежливой. — Если позволите… — не дожидаясь ответа, она пошла к выходу.— Он получает любовные письма ежедневно, — почти весело сказала Изабель. — Вы их не замечали? — почти кричала она вслед Дейзи. — Спросите Луи, Бернса, Валентина.Дейзи уже почти дошла до дверей, когда они распахнулись и Этьен шагнул в гостиную. Его руки в кожаных перчатках опирались на входные двери, белое джерси прилипло к телу. Он весь с головы до ног был в пыли. Его взгляд быстро скользнул по Дейзи, затем остановился на жене.— Тебе здесь нечего делать, Изабель. Или мне выписать судебный ордер?— Я уже ухожу, Этьен, — сладким голосом ответила герцогиня. — Надеюсь, твоя игра была удачна?Ее выдержка и спокойствие игнорировали резкий тон мужа. Ее самодовольство свидетельствовало о том, что она добилась чего хотела.Дейзи попыталась пройти мимо, но герцог остановил ее.— Не верь ей, — сказал он, заметив полный боли взгляд Дейзи. — Что бы ты ни говорила, Изабель, все можно объяснить.— Не беспокойся, Этьен, она не сказала ничего такого, чего бы я не знала, — попытка улыбнуться не удалась. — Я хочу выйти… из этой комнаты, — твердо добавила она.Он насторожился.— Жаль, что тебе пришлось иметь дело с…— Твоей женой? — спокойно подсказала Дейзи. В ее голосе слышался сарказм.— Мне жаль, — повторил он, вдыхая ее знакомый запах — аромат дикой розы.Она не ответила и прошла мимо.— Я сказала чтото не то? — сардонически спросила Изабель, беря с маленькой софы свою широкополую шляпу, которую небрежно бросила туда, как будто имела право распоряжаться здесь, как в своем доме.— Если есть в мире справедливость, Изабель, — устало произнес герцог, — то когданибудь ты захлебнешься собственным ядом.— Если в этом мире есть какоенибудь правосудие, дорогой Этьен, то ты вспомнишь, на ком женат, — резко ответила она. — И если у тебя проблемы с памятью, то несколько лет судебной волокиты помогут освежить ее.— Я разведусь с тобой, даже если на это уйдет вся жизнь! Я достаточно ясно говорю?Так как Шарль дал ей вчера список всех чиновников привлеченных к судебным слушаниям, с подробными примечаниями по поводу каждого, то Изабель считала, что может говорить с позиции силы.— Да, дорогой, вся жизнь! Надеюсь, я тоже говорю достаточно ясно?— Независимо от слушаний в суде, — в голосе герцога послышались угрожающие нотки, — Дейзи должна быть ограждена от твоего яда. Понятно? И Гектор тоже, — добавил он. — Эти два пункта обсуждению не подлежат. Если ты причинишь вред одному из них, я тебя изпод земли достану, Изабель.О детях он не беспокоился. Хорошо зная свою мать, они могли сами защитить себя.— Посмотрим, — ядовито улыбнулась она.— Никаких «посмотрим», — отрезал он. — Если ты только подойдешь к комулибо из них ближе, чем на пятьдесят шагов, считай, что у нас война, и война беспощадная.Правда, он не поверил бы ей, если бы она и пообещала.— Нуну, защитник, — насмешливо процедила Изабель.— Это всего лишь предупреждение. Я знаю тебя и твой характер.— Ты, я вижу, не забываешь об этом, — пробормотала она.— Еще бы. После двадцати лет этого не забыть.— Мне всегда нравилось твое чувство юмора.— Ну разумеется, я живу только для того, чтобы позабавить тебя, — иронически сказал он. — Но помни о том, что я тебе сказал. Не меньше пятидесяти шагов… Помни!— Я просто в ужасе, дорогой, — насмешливо улыбнулась она.Что заставляло его беспокоиться, так это сознание того, что ее насмешка была искренней. Этот разговор был бессмысленным и бесполезным, с отвращением подумал он. Впрочем, чего еще можно ожидать после двадцати лет брака с этой женщиной!— Надеюсь, ты сама найдешь выход, — с этими словами герцог покинул гостиную, злой и огорченный. Но он не мог позволить себе расслабляться, впереди был еще долгий путь.
Он нашел Дейзи на балконе в комнате за спальней. Она улыбнулась ему, когда он вошел.— Что она сказала тебе? — спросил Этьен.— Она принесла списки.— Списки?— С женскими именами. Списки женщин, с которыми ты… с которыми ты развлекался. Она сама написала… Они там… внизу.Герцог молча вышел и вскоре вернулся без надушенных страниц.— Ты узнал имена? — Дейзи ничего не могла поделать с собой. Тысячу раз она говорила себе, что прошлое герцога не изменить и бессмысленно обсуждать его женщин, это ничего не даст, кроме горечи.Он сидел за маленьким столиком и смотрел на реку, думая, что ей ответить.— Некоторых, — сказал он осторожно.— Некоторых! — оскорбленная женщина больше не сдерживалась. — Это что, случайная оговорка или Изабель занималась приписками?— Если честно, то некоторые имена я просто не помню.— Еще бы, их было слишком много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42