– Хорошо бы месяца через три-четыре, но ты не согласишься, я знаю. – Она рассмеялась и, подумав, сказала: – Тогда месяца через два.
– Самое позднее через месяц.
– Ты забыл, что у меня контракт с мисс Бошан до конца учебного года, – вмешалась в разговор Табита.
– Что?! До конца мая? Это невозможно! Ты должна его расторгнуть. Предупреди ее и привези сюда свои вещи.
– Я не собираюсь этого делать, – решительно заявила Табита. – Мисс Бошан не заслужила такого неуважения. Я не стану расторгать контракт и уеду лишь после того, как она мне подыщет замену.
– Значит, ты снова надолго уедешь, – с мрачным видом произнес Доминик.
Она ласково погладила его по щеке:
– Не переживай, дорогой, время пролетит незаметно.
Час спустя Доминик, Табита, леди Хантли и Пирс сидели за рождественским ужином. Люси спала, за младенцем присматривала няня.
Разговоры за столом перемежались тостами в честь новорожденной, ее родителей, счастливой бабушки и даже повара, сумевшего сохранить ужин горячим и в идеальном виде. Хотя времени прошло немало. Табите все же удалось уговорить Доминика отпустить ее в Маргейт.
– Ведь у меня там много картин, – сказала Табита, – которые нужно переправить мистеру Бизли для выставки. И я бы хотела сама их упаковать.
Доминик со стуком поставил бокал на стол.
– Не морочь себе голову этими выставками, Табби. Тебе больше незачем думать о завтрашнем дне. Привези свои картины сюда, вот и все.
Леди Хантли и Пирс не вмешивались в их спор.
– Ты что говоришь? – изумилась Табита. – Я столько сил положила на это, не говоря уже о мистере Бизли. Ведь он перевез мои работы, находившиеся у супругов Морвелл из Девайза в Лондон, оплатил расходы, между прочим. А главное – я хочу их выставить.
Она откинулась в кресле, сложила руки на коленях и посмотрела на Доминика. Судя по выражению его лица, он не собирался сдаваться.
– Доминик, пойми, большинство картин я написала, когда мне было трудно, когда я осталась в полном одиночестве и в душе моей царил мрак. Надеюсь, мне больше не придется пережить нечто подобное. В Маргейте, когда я по тебе тосковала и впала в отчаяние, картины были моим единственным спасением, за работой я обо всем забывала. Я буду счастлива, если они получат признание публики, это придаст части моей жизни какой-то смысл. Ты можешь это понять?
Выражение лица Доминика смягчилось, и он протянул Табите руку через стол.
– Прости меня, пожалуйста, я эгоист и думаю только о себе. Когда состоится твоя выставка?
Она с улыбкой пожала его руку.
– В апреле.
– Отлично. А потом я тебя увезу. Ты не хотела бы съездить в Италию?
На ее лице отразился восторг.
– Мы пробудем там столько времени, сколько ты пожелаешь. Вернемся, когда соскучишься по Англии, и тогда займемся важным делом.
Табита с недоумением на него посмотрела.
– Будем подыскивать дом для осиротевших детей. Ведь ты этого хотела!
Они обвенчались в небольшой церквушке в Брекенбридже, во второй половине дня первого апреля, в день дураков, всего две недели спустя после возвращения Табиты из Маргейта. Она слово свое сдержала и оставила учебный пансион лишь после того, как ей нашли достойную замену.
Мисс Бошан очень не хотелось отпускать Табиту, а Камилле Норкросс расставаться с подругой. Прощаясь, Табита пригласила их и еще нескольких учениц погостить в Уорикшир.
Свадьба по желанию новобрачных прошла скромно… Присутствовали леди Хантли, Люси и Пирс, а так же Шарлотта Эмили Карлайл, трех месяцев от роду, Амелия со своим мужем Майлзом. Табита на этом настояла, и, хотя Амелии, чтобы приехать, пришлось выдержать настоящую битву с матерью, благодаря решительной поддержке Майлза Амелия победила.
На свадьбу приехал преподобный Морвелл с супругой. К неописуемой радости Табиты, он согласился совершить обряд бракосочетания. После этого все вышли в сад. Табита, похожая на ангела в своем белом шелковом платье, под руку с Домиником подошла к Морвеллам. Они прибыли из Уилтшира всего пару часов назад, и она не успела с ними перемолвиться хотя бы словом.
– Спасибо! – сказала она, просияв. – Огромное спасибо за то, что приехали! Просто не верится, что вы отважились на такое долгое путешествие!
Миссис Морвелл обняла ее и крепко поцеловала сначала в одну щеку, потом в другую.
– Такое событие мы просто не могли пропустить, моя дорогая девочка! Мы так счастливы за тебя, Табби!
Доминик обменялся крепким рукопожатием с преподобным Морвеллом и поблагодарил за проведенную церемонию. Однако священник сказал:
– Не надо благодарностей, вы сделали ее счастливой, а это для меня главное.
Доминик бросил взгляд на лучащееся счастьем лицо Табиты.
– Да, наверное, так оно и есть, – согласился он и, поправив у нее на волосах венок из белых лилий, добавил: – Но это не сравнится с тем, каким счастливым сделала меня она! Я самый счастливый человек на свете.
Так и прошел этот день. Словно в сказке. Столько было в нем веселья, радости, солнечного света и смеха. А позже в объятиях Доминика она вновь познала любовь и страсть, когда они снова и снова обретали друг друга, доходя до экстаза, и в огромном мире оставались только она и он, чтобы устремиться навстречу друг другу и на короткий и вечный миг слиться в любовном восторге.
Эпилог
День выдался не по-зимнему теплым. Иначе и быть не могло. Все прекрасно. Все замечательно в ее жизни. На выставке ее картины пользовались колоссальным успехом. Те, которые она решила продать, купили все до единой.
Табита незаметно выскользнула наружу и со ступенек галереи Ричмонд стала смотреть на реку, с улыбкой наблюдая за детьми, играющими на берегу, у самого края воды. Солнце утратило свою яркость и висело в небе довольно низко, а от деревьев тянулись длинные тени. В открывшемся ее глазам пейзаже Табита уловила незаметное простому взгляду очарование.
Она услышала за спиной шаги и, обернувшись, увидела Доминика.
– А я все думаю, куда ты запропастилась, – произнес он с улыбкой и обнял ее за талию. – Публика тебя не утомила?
– Нисколько, но внутри очень душно, и мне захотелось немного подышать свежим воздухом.
Хотя Табита и стояла к нему спиной, но даже не попыталась высвободиться из его рук.
– Я смотрю вон на тех детей, что у воды, – помолчав, сказала она. – Интересно, что же они там ловят – рыбок или головастиков?
– Судя по тому, как они это делают, не видать им ни рыбешек, ни головастиков.
Она повернулась к нему:
– Может быть, поучишь их?
– Только этого не хватало. Бродить по воде с драной сетью в руках.
Она рассмеялась:
– О да, это как-то недостойно!
– А достойно поцеловать тебя прямо сейчас на глазах у всей этой почтенной публики?
– Разумеется, нет!
Он тут же поцеловал ее в губы. Табита покраснела и бросила взгляд на ступеньки, ведущие ко входу в галерею. Там никого не было.
– Не пора ли нам возвратиться на выставку?
– Пора, – согласился он, но не выпустил ее из объятий и еще раз поцеловал. Потом наконец отпустил. – Пошли, – ласково сказал он. – Я только провожу тебя. Не то твои почитатели сочтут меня нахалом, поскольку я их лишаю возможности общаться с тобой.
– Могу тебя заверить, что предпочитаю общаться с одним-единственным почитателем, пусть даже эгоистом.
– Завтра, Табби, – заметил он, – я стану еще большим эгоистом. Буду наслаждаться твоим обществом во время долгого пути в Плимут.
– В Плимут? – засмеялась Табита. – Не может быть!
– А потом нам предстоит морское путешествие.
Доминик взял ее за руку и начал подниматься по ступенькам.
– Ты же знаешь, до Флоренции путь не близкий…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24