Что вы примете его в четыре…
Он заставил ее замолчать, прижав палец к ее губам.
– Как ты красива, Лили. Сегодня ты выглядишь еще прекраснее, чем вчера. Или позавчера.
Он понимал, что несет вздор, и все же готов был поклясться, что в эту минуту говорит правду. На щеках у нее заиграл румянец, ее удивительные серо-зеленые глаза сияли ярче, чем обычно.
Лили почувствовала, что краснеет.
– Я стала лучше питаться, – выпалила она первую пришедшую в голову глупость, – и.., и больше спать с тех пор, как ухаживаю за вами.
– Стало быть, мы должны позаботиться о том, чтобы ты и впредь продолжала ухаживать за мной.
Он обхватил ее рукой за шею и притянул поближе к себе От нее пахло мыльной пеной. Раньше он никогда не встречал женщин с таким запахом.
Ее рот был соблазнителен, он собирался ее поцеловать. Она хотела этого так сильно, что ей даже стало страшно.
– г Мне кажется, я вам больше не нужна, – хрипло прошептала Лили. – Вы уже почти здоровы.
– Ошибаешься, – возразил Дэвон, тихонько качая головой. – Именно сейчас ты нужна мне больше, чем когда-либо.
Положив руку поверх ее руки, он провел ее ладонью по своей груди вниз, к плоскому мускулистому животу. О том, что он собирался сделать, она догадалась, только когда Дэвон прошептал:
– Позволь, я тебе покажу.
Лили как ошпаренная отдернула руку и вскочила. Сердце у нее отчаянно колотилось, дыхание свело. Она ощутила одновременно и облегчение, и разочарование. Что ему сказать? “Как вы смеете?” – прозвучало бы глупо и неискренне. В конце концов, вот уже в течение четырех дней они беспрестанно вели свою особую игру в кошки-мышки, у которой мог быть только такой финал. К тому же трудно было на него сердиться, когда он смотрел на нее вот так, снизу вверх, с задорной ухмылкой и без малейших признаков раскаяния во взгляде. Странно, но больше всего ей хотелось рассмеяться ему в лицо.
Однако она лишь бросила на него строгий взгляд и принялась собирать посуду на подносе. Ей хотелось уйти, не сказав ни слова, но он остановил ее на полпути к дверям.
– Ты далеко собралась? Лили встала вполоборота.
– Вниз.
– Ладно, так и быть. Разрешаю тебе уйти. – От него не укрылось недовольное выражение ее лица с поджатыми губами и язвительным взглядом. – Но возвращайся через полчаса. Ты должна помочь мне одеться. Я решил пойти на прогулку, и тебе придется меня сопровождать.
Она повернулась к нему лицом: тревога за Дэвона мгновенно вытеснила из ее души обиду и гнев.
– А вы уверены, что достаточно окрепли для прогулки?
– О, да, – ответил он, складывая руки на груди и многозначительно улыбаясь. – Я уже достаточно окреп но только для прогулки.
Неуклюжий намек, подумала Лили, и все же он заставил ее покраснеть, а Дэвон, конечно, именно этого и добивался.
– Очень хорошо, сэр, – бросила она сквозь зубы. Это вызвало у него лишь еще более широкую ухмылку. Лили резко повернулась, и посуда на подносе задребезжала. Выходя, она услыхала за спиной что-то похожее на смешок.
***
– Неужели вам действительно так сильно нужна опора? – спросила Лили, стараясь, чтобы ее голос звучал сердито.
– Ну, разумеется. Я выздоравливаю после тяжелого ранения, я все еще очень слаб. Если бы я упал, то мог бы серьезно пострадать.
Лили бросила на него недоверчивый взгляд. Он взял ее под руку и привлек к себе так близко, что стороннему наблюдателю (а таковых, по ее мнению, было предостаточно, поскольку они прогуливались по дорожке, ведущей к краю мыса, на глазах у любого, кому взбрело бы в голову выглянуть в окно в задней части дома) могло показаться, будто она подпирает его плечом. А так как он был вполне способен передвигаться вот таким же неспешным шагом без посторонней помощи, Лили поняла, что вся эта игра в инвалидность – всего лишь очередная уловка, чтобы прикоснуться к ней, пользуясь случаем. Ей следовало бы рассердиться, но она не находила в душе ни капли досады или гнева.
Ее весьма занимал вопрос о том, что же у него на уме. Совсем не так давно он самым оскорбительным образом избегал показываться рядом с нею на глаза кому бы то ни было, даже слугам. Теперь же они как будто поменялись ролями: именно ее беспокоило и смущало явное неприличие установившихся между ними слишком близких и коротких отношений. Не будучи местной уроженкой. Лили так и не стала своей среди остальных слуг, а уж после того, как хозяин приблизил ее к себе, и вовсе оказалась для них чужой. Она чувствовала себя очень одинокой. Никто не оскорблял ее в лицо, но только потому, что считалось, будто она находится под покровительством хозяина. По крайней мере на то время, пока он не потерял к ней интереса. Нахальство Трэйера стало проявляться более вкрадчиво и осторожно, его мать относилась к Лили с молчаливым презрением, полным затаенной угрозы. Служанки начинали перешептываться и хихикать, стоило ей только отвернуться, лакеи поедали ее глазами исподтишка и обменивались понимающими взглядами. Одна лишь Лауди, великодушная и ничему не удивлявшаяся, проявила полное безразличие к гибели репутации Лили. Зато она засыпала подругу вопросами, желая знать досконально, что происходит между нею и хозяином. Когда Лили отвечала: “Ничего, он болен, и я за ним ухаживаю, вот и все”, – Лауди лишь недоверчиво поднимала брови, приговаривая: “Как же, как же”.
– Ты когда-нибудь видела, как сардины идут косяком, Лили? – спросил Дэвон, прервав ход ее размышлений.
– Нет. А на что это похоже?
– Это удивительное зрелище. Рыба поднимается из глубины к западу от Силли и идет вдоль берега огромными стаями. Однажды, когда я был ребенком, такой косяк растянулся от Мевагисси до самого Края Света , а это – ни много ни мало – добрая сотня миль. Отец возил меня на него смотреть.
Опять Лили взглянула на него как зачарованная. Впервые Дэвон заговорил с нею о своей семье, о каких-то личных воспоминаниях.
– В такие дни весь город высыпает на берег. Рыбы столько, что вода так и кишит ею, словно вскипает на глазах. А за сардинами охотятся треска и хек, и чайки, и люди. Всех охватывает какое-то безумие. Рыбаки забрасывают сети и с берега, и с лодок.., и так по всему побережью. Сардины бьются, пытаются уйти, шум стоит такой, что не слышишь собственных мыслей.
– Когда же это происходит?
– В июле. Сама увидишь.
До наступления июля оставалось всего две недели. Она будет ждать с нетерпением, – Значит, вы здесь выросли? – застенчиво спросила Лили, а про себя подумала, что еще несколько дней назад не осмелилась бы задать подобный вопрос.
– Я проводил здесь часть времени. Приезжал навестить отца. А вообще-то я жил в Девоншире с матерью.
Лили надеялась, что он продолжит рассказ, но Дэвон замолчал, а ей не хватило смелости спросить, почему его родители не жили вместе.
– У вас есть другие братья, кроме мистера Дарквелла? – отважилась она через минуту.
– Нет, но у меня есть сестра. Она живет в Дорсете. Мы редко видимся.
Подойдя к вырубленным в скале ступеням, Дэвон остановился и посмотрел на Лили. Заходящее солнце светило ей в спину, и ее темно-рыжие волосы как будто полыхали дымным пламенем, оттеняя нежный овал лица, а устремленный на него взгляд чистых серо-зеленых глаз был серьезным и немного печальным. Она была обворожительна, и ему расхотелось разговаривать.
Перемена выражения в его глазах встревожила Лили, она лихорадочно начала придумывать, что бы еще сказать.
– А ваш брат.., он скоро вернется?
– Да, скоро. Давай спустимся к воде, Лили.
– Но.., вы уверены? Вам не следует переутомляться в первый же день.
Он лишь улыбнулся в ответ и, предложив ей руку, церемонно повел ее вниз по крутым ступеням.
Груда зубчатых камней, обнажившаяся при отливе, торчала из земли у подножия крутого утеса. На море была зыбь, мелкие волны прибоя поблескивали в лучах солнца, громадные черные валуны, полузатонувшие в прибрежном песке, отбрасывали длинные темные тени на желтую полоску пляжа. “Мне будет этого не хватать”, – удивленно призналась себе Лили, вдыхая соленый ветер. Признание потрясло ее: ведь она не была здесь счастлива. И тем не менее это было правдой. Никогда ей не забыть величавой, проникнутой угрюмым одиночеством красоты моря и дикой, необжитой земли. Дэвон провел ее по берегу немного вперед и остановился в замкнутом кругу морских скал, высушенных солнцем во время отлива. Море отступило далеко, сейчас они находились на безопасном расстоянии от линии прибоя. Повернувшись спиной к шероховатому, в пояс высотой камню, мужчина и женщина принялись смотреть на воды Ла-Манша. Молчание затягивалось, и Лили украдкой бросила взгляд на суровый и твердый профиль Дэвона, но, как всегда, ничего не сумела в нем прочесть. Он был во многих отношениях человеком странным; предчувствие давно уже подсказывало ей, что он способен причинить ей боль. И все же, когда его не было рядом, она начинала тосковать, а в его обществе чувствовала себя необъяснимо счастливой.
Она смущенно опустила глаза, когда он, повернув голову, перехватил ее взгляд.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Лили, стараясь скрыть волнение.
– Мне больно. Лили. Я ужасно страдаю. – Его глаза жалобно взглянули на Лили. – Мне срочно требуется мое лекарство, и только ты можешь его дать.
Облегченно переведя дух. Лили не могла не рассмеяться. Дэвон коснулся ее щеки костяшками пальцев, видя, что у нее уже готова шутка в ответ. В груди у Лили вспыхнул огонь, пламя так быстро растеклось по всему телу, что ей стало страшно. Дэвон подошел ближе. Она стала отступать и скоро почувствовала, что упирается ногами в скальную породу.
– Вы.., я думала, вы хотели немного размяться, мистер Дарквелл.
– Именно так, мисс Траблфилд.
Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и она на мгновение оцепенела, потому что имя, которым он раньше никогда ее не называл, всколыхнуло в памяти множество тревожных воспоминаний. Однако поцелуй заставил Лили смягчиться, все мысли разбежались, осталось лишь ощущение сладкой тяжести его губ, прижимавшихся к ее губам. Его нежность лишила ее способности сопротивляться, одной рукой она робко провела по его щеке, другую прижала ладонью к его груди и, затаив дыхание, почувствовала, как он легонько покусывает ее губы. Потом Дэвон несколько раз медленно повел головой из стороны в сторону, поглаживающим движением лаская ее полуоткрытый рот. Ее руки обвились вокруг него, поцелуй стал еще более глубоким и страстным, а весь окружающий мир куда-то исчез, все правила и ограничения, внушенные Лили с детства, сразу позабылись.
– Нет, не надо, – вздохнула она, когда его руки тихонько скользнули вверх и коснулись ее груди. Но она не остановила его. Она не могла его остановить.
– Не надо? – вкрадчивым шепотом переспросил Дэвон и принялся медленно обводить кругами мягкую округлость ее груди.
Надо было его остановить! То, что он делал, было нехорошо, дурно и могло привести лишь к большой беде. Но Дэвон как будто околдовал ее, лишив способности воспринимать что бы то ни было, кроме движения своих пальцев, нестерпимо медленно продвигавшихся к вершинам холмов.
– Позволь мне любить тебя. Лили, – прошептал он. – Скажи “да”. Я больше не могу ждать.
Она попыталась покачать головой, но он вновь начал ее целовать, и это стало невозможным. Лили едва держалась на краю чего-то, не выразимого словами, и каждая секунда казалась ей новой жизнью, отделенной от прошлого и будущего. Она не знала, что ей делать, и потому замерла с закрытыми глазами в полной неподвижности, позволяя сладкой ласке продолжаться; она даже перестала отвечать на его поцелуи. Дэвон оставил ее губы и прошептал свою просьбу на ухо Лили, подкрепив ее легким, соблазнительным движением языка. Девушка таяла, слабела, ей хотелось ему уступить. Желание делало ее беспомощной, но в конце концов именно ощущение бессилия предупредило ее об опасности, а страх потерять самообладание дал ей сил остановить его.
– Нет, я не могу, – прошептала Лили, отстранив руки Дэвона и вырываясь из его объятий.
Не веря собственным глазам, Дэвон посмотрел ей вслед. Она отошла на несколько шагов, обхватив себя руками и глядя на воду. На мгновение он закрыл глаза и спросил сквозь стиснутые зубы:
– Ты что, с ума меня свести хочешь? У тебя отлично получается.
Лили обернулась.
– Простите, я.., я совершила ошибку!
– Нет, это я совершил ошибку.
– Нет, я. Этого не должно было случиться. Я не должна была позволять… – Ее голос дрожал. – Простите, что я ввела вас в заблуждение, позволив думать, будто между нами что-то может быть. Ничего не будет.
– Почему нет?
– Это просто.., просто невозможно. Я не могу сделать то, что вы хотите.
"Что я хочу”, – добавила она про себя.
– Но почему?
Растерянная, не зная, что сказать. Лили беспомощно покачала головой.
– Прошу вас, не надо настаивать. Я больше.., не могу вот так с вами встречаться. Да и моя помощь вам больше не нужна. Мне придется вернуться к прежней работе. Прошу вас! – воскликнула она, когда он выругался и начал возражать. – Вы благородный человек, вы не станете пользоваться преимуществом своего положения. Я знаю, что не станете. Позвольте мне уйти, Дэвон.., сэр…
Стиснув кулаки. Лили судорожно перевела дух. Вся суть мучившей ее дилеммы заключалась именно в двух последних, с запинкой произнесенных словах, ибо она не знала, что на самом деле он значит для нее и чем она может стать для него.
Она сразу увидела, что ее объяснение его не удовлетворило: Дэвон все еще смотрел на нее исподлобья горящим взглядом. Вдруг ей в голову пришла мысль, показавшаяся удачной. Однажды это уже сработало, возможно, сработает и еще раз.
– Это.., это из-за моего жениха. Ему бы не понравилось, если бы мы.., если бы я… – О, дьявол, как его убедить, что у нее есть любовник, если она даже нужных слов подобрать не может! – Если бы я ему изменила, – выговорила она наконец, чувствуя себя последней дурой.
Дэвон подошел ближе, и ей пришлось попятиться, испугавшись неистового пламени, бушевавшего в его взгляде. Однако его голос, когда он заговорил, звучал тихо и бесстрастно.
– Расскажи мне о своем женихе. Лили. Как его зовут?
На одну страшную секунду Лили замерла, не в силах вспомнить ни единого мужского имени.
– Джон, – пролепетала она после слишком долгой паузы.
– Джон. И где он живет?
– В Лайме.
– Он твой любовник?
– Нет.., то есть да!
– Нет, то есть да? Вы помолвлены?
– Нет, мы…
– Когда вы виделись в последний раз?
– Два месяца назад.
– Ты ему пишешь?
– Да!
– Как же он зарабатывает на жизнь?
– Он… – Опять в голове у нее стало пусто. – Я не обязана вам отвечать! Зачем вы задаете мне все эти вопросы?
– Потому что я не верю в его существование! – прорычал он, обеими руками схватив ее за плечи. – Я вижу, ты его просто выдумала, не знаю только зачем.
– Он каменщик! Он строит церкви и дома и.., вообще любые здания. Он ученик, вернее, подмастерье, он стал подмастерьем совсем недавно…
Потеряв терпение, Дэвон встряхнул ее.
– Зачем ты лжешь?
И тут вдруг его осенило. Все стало ясно, он даже подивился, как мог быть настолько глуп. Он был уверен, что оставил подобную наивность в далеком прошлом, но вот – надо же! – чуть было опять не попался. Ослабив захват, Дэвон криво усмехнулся.
– Прошу прощения, мне с самого начала следовало внести ясность. Я вовсе не пытаюсь просто воспользоваться своим преимуществом, клянусь, тебе не придется ни о чем жалеть.
Лили поняла его превратно: она вспыхнула и нервно рассмеялась.
– Это.., конечно.., я в этом не сомневаюсь!
– Итак?
Она отвернулась и не ответила.
– Чего ты хочешь? Назови сумму. Сколько, Лили? А может, тебе нужен собственный дом? Ты только скажи!
Ее глаза расширились, она уставилась на него, потеряв дар речи.
– Деньги? Вы предлагаете мне взять деньги? Одно из двух: либо ей не нужны были деньги, либо она была непревзойденной лицедейкой.
– Тебе не нужны деньги? Тогда чего же ты хочешь?
Лили охватил такой ужас, что она даже не смогла рассердиться. Гневу суждено было прийти позже.
– Чего я хочу?
О, если бы она могла назвать все то, чего хотела! Свободы, уважения, восстановления честного имени. Дружбы, привязанности, тепла. Да и денег тоже. Увы, все это полагалось хранить в тайне.
– Ничего! Мне от вас ничего не надо! Отпустите меня, мистер Дарквелл, вы совершили ошибку.
– А я так не думаю.
– Пустите!
– Что это за игра? Не надо изображать недотрогу, Лили, ты внакладе не останешься. Я хорошо заплачу, если…
– Будьте вы прокляты! Я не играю в игры.
– Черта с два! Чего ты от меня хочешь? Не строй из себя оскорбленную невинность! Ты же не девственница!
– Откуда вам знать? Вы ничего обо мне не знаете!
– Знаю, потому что довольно наслушался твоего вранья. Ты говоришь, этот “каменщик” – твой любовник. Это правда или нет?
– Да, правда!
– Значит, я буду у тебя не первым. Он рывком притянул ее к себе, и Лили стала сопротивляться.
– Только дотроньтесь до меня, и я буду у вас последней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Он заставил ее замолчать, прижав палец к ее губам.
– Как ты красива, Лили. Сегодня ты выглядишь еще прекраснее, чем вчера. Или позавчера.
Он понимал, что несет вздор, и все же готов был поклясться, что в эту минуту говорит правду. На щеках у нее заиграл румянец, ее удивительные серо-зеленые глаза сияли ярче, чем обычно.
Лили почувствовала, что краснеет.
– Я стала лучше питаться, – выпалила она первую пришедшую в голову глупость, – и.., и больше спать с тех пор, как ухаживаю за вами.
– Стало быть, мы должны позаботиться о том, чтобы ты и впредь продолжала ухаживать за мной.
Он обхватил ее рукой за шею и притянул поближе к себе От нее пахло мыльной пеной. Раньше он никогда не встречал женщин с таким запахом.
Ее рот был соблазнителен, он собирался ее поцеловать. Она хотела этого так сильно, что ей даже стало страшно.
– г Мне кажется, я вам больше не нужна, – хрипло прошептала Лили. – Вы уже почти здоровы.
– Ошибаешься, – возразил Дэвон, тихонько качая головой. – Именно сейчас ты нужна мне больше, чем когда-либо.
Положив руку поверх ее руки, он провел ее ладонью по своей груди вниз, к плоскому мускулистому животу. О том, что он собирался сделать, она догадалась, только когда Дэвон прошептал:
– Позволь, я тебе покажу.
Лили как ошпаренная отдернула руку и вскочила. Сердце у нее отчаянно колотилось, дыхание свело. Она ощутила одновременно и облегчение, и разочарование. Что ему сказать? “Как вы смеете?” – прозвучало бы глупо и неискренне. В конце концов, вот уже в течение четырех дней они беспрестанно вели свою особую игру в кошки-мышки, у которой мог быть только такой финал. К тому же трудно было на него сердиться, когда он смотрел на нее вот так, снизу вверх, с задорной ухмылкой и без малейших признаков раскаяния во взгляде. Странно, но больше всего ей хотелось рассмеяться ему в лицо.
Однако она лишь бросила на него строгий взгляд и принялась собирать посуду на подносе. Ей хотелось уйти, не сказав ни слова, но он остановил ее на полпути к дверям.
– Ты далеко собралась? Лили встала вполоборота.
– Вниз.
– Ладно, так и быть. Разрешаю тебе уйти. – От него не укрылось недовольное выражение ее лица с поджатыми губами и язвительным взглядом. – Но возвращайся через полчаса. Ты должна помочь мне одеться. Я решил пойти на прогулку, и тебе придется меня сопровождать.
Она повернулась к нему лицом: тревога за Дэвона мгновенно вытеснила из ее души обиду и гнев.
– А вы уверены, что достаточно окрепли для прогулки?
– О, да, – ответил он, складывая руки на груди и многозначительно улыбаясь. – Я уже достаточно окреп но только для прогулки.
Неуклюжий намек, подумала Лили, и все же он заставил ее покраснеть, а Дэвон, конечно, именно этого и добивался.
– Очень хорошо, сэр, – бросила она сквозь зубы. Это вызвало у него лишь еще более широкую ухмылку. Лили резко повернулась, и посуда на подносе задребезжала. Выходя, она услыхала за спиной что-то похожее на смешок.
***
– Неужели вам действительно так сильно нужна опора? – спросила Лили, стараясь, чтобы ее голос звучал сердито.
– Ну, разумеется. Я выздоравливаю после тяжелого ранения, я все еще очень слаб. Если бы я упал, то мог бы серьезно пострадать.
Лили бросила на него недоверчивый взгляд. Он взял ее под руку и привлек к себе так близко, что стороннему наблюдателю (а таковых, по ее мнению, было предостаточно, поскольку они прогуливались по дорожке, ведущей к краю мыса, на глазах у любого, кому взбрело бы в голову выглянуть в окно в задней части дома) могло показаться, будто она подпирает его плечом. А так как он был вполне способен передвигаться вот таким же неспешным шагом без посторонней помощи, Лили поняла, что вся эта игра в инвалидность – всего лишь очередная уловка, чтобы прикоснуться к ней, пользуясь случаем. Ей следовало бы рассердиться, но она не находила в душе ни капли досады или гнева.
Ее весьма занимал вопрос о том, что же у него на уме. Совсем не так давно он самым оскорбительным образом избегал показываться рядом с нею на глаза кому бы то ни было, даже слугам. Теперь же они как будто поменялись ролями: именно ее беспокоило и смущало явное неприличие установившихся между ними слишком близких и коротких отношений. Не будучи местной уроженкой. Лили так и не стала своей среди остальных слуг, а уж после того, как хозяин приблизил ее к себе, и вовсе оказалась для них чужой. Она чувствовала себя очень одинокой. Никто не оскорблял ее в лицо, но только потому, что считалось, будто она находится под покровительством хозяина. По крайней мере на то время, пока он не потерял к ней интереса. Нахальство Трэйера стало проявляться более вкрадчиво и осторожно, его мать относилась к Лили с молчаливым презрением, полным затаенной угрозы. Служанки начинали перешептываться и хихикать, стоило ей только отвернуться, лакеи поедали ее глазами исподтишка и обменивались понимающими взглядами. Одна лишь Лауди, великодушная и ничему не удивлявшаяся, проявила полное безразличие к гибели репутации Лили. Зато она засыпала подругу вопросами, желая знать досконально, что происходит между нею и хозяином. Когда Лили отвечала: “Ничего, он болен, и я за ним ухаживаю, вот и все”, – Лауди лишь недоверчиво поднимала брови, приговаривая: “Как же, как же”.
– Ты когда-нибудь видела, как сардины идут косяком, Лили? – спросил Дэвон, прервав ход ее размышлений.
– Нет. А на что это похоже?
– Это удивительное зрелище. Рыба поднимается из глубины к западу от Силли и идет вдоль берега огромными стаями. Однажды, когда я был ребенком, такой косяк растянулся от Мевагисси до самого Края Света , а это – ни много ни мало – добрая сотня миль. Отец возил меня на него смотреть.
Опять Лили взглянула на него как зачарованная. Впервые Дэвон заговорил с нею о своей семье, о каких-то личных воспоминаниях.
– В такие дни весь город высыпает на берег. Рыбы столько, что вода так и кишит ею, словно вскипает на глазах. А за сардинами охотятся треска и хек, и чайки, и люди. Всех охватывает какое-то безумие. Рыбаки забрасывают сети и с берега, и с лодок.., и так по всему побережью. Сардины бьются, пытаются уйти, шум стоит такой, что не слышишь собственных мыслей.
– Когда же это происходит?
– В июле. Сама увидишь.
До наступления июля оставалось всего две недели. Она будет ждать с нетерпением, – Значит, вы здесь выросли? – застенчиво спросила Лили, а про себя подумала, что еще несколько дней назад не осмелилась бы задать подобный вопрос.
– Я проводил здесь часть времени. Приезжал навестить отца. А вообще-то я жил в Девоншире с матерью.
Лили надеялась, что он продолжит рассказ, но Дэвон замолчал, а ей не хватило смелости спросить, почему его родители не жили вместе.
– У вас есть другие братья, кроме мистера Дарквелла? – отважилась она через минуту.
– Нет, но у меня есть сестра. Она живет в Дорсете. Мы редко видимся.
Подойдя к вырубленным в скале ступеням, Дэвон остановился и посмотрел на Лили. Заходящее солнце светило ей в спину, и ее темно-рыжие волосы как будто полыхали дымным пламенем, оттеняя нежный овал лица, а устремленный на него взгляд чистых серо-зеленых глаз был серьезным и немного печальным. Она была обворожительна, и ему расхотелось разговаривать.
Перемена выражения в его глазах встревожила Лили, она лихорадочно начала придумывать, что бы еще сказать.
– А ваш брат.., он скоро вернется?
– Да, скоро. Давай спустимся к воде, Лили.
– Но.., вы уверены? Вам не следует переутомляться в первый же день.
Он лишь улыбнулся в ответ и, предложив ей руку, церемонно повел ее вниз по крутым ступеням.
Груда зубчатых камней, обнажившаяся при отливе, торчала из земли у подножия крутого утеса. На море была зыбь, мелкие волны прибоя поблескивали в лучах солнца, громадные черные валуны, полузатонувшие в прибрежном песке, отбрасывали длинные темные тени на желтую полоску пляжа. “Мне будет этого не хватать”, – удивленно призналась себе Лили, вдыхая соленый ветер. Признание потрясло ее: ведь она не была здесь счастлива. И тем не менее это было правдой. Никогда ей не забыть величавой, проникнутой угрюмым одиночеством красоты моря и дикой, необжитой земли. Дэвон провел ее по берегу немного вперед и остановился в замкнутом кругу морских скал, высушенных солнцем во время отлива. Море отступило далеко, сейчас они находились на безопасном расстоянии от линии прибоя. Повернувшись спиной к шероховатому, в пояс высотой камню, мужчина и женщина принялись смотреть на воды Ла-Манша. Молчание затягивалось, и Лили украдкой бросила взгляд на суровый и твердый профиль Дэвона, но, как всегда, ничего не сумела в нем прочесть. Он был во многих отношениях человеком странным; предчувствие давно уже подсказывало ей, что он способен причинить ей боль. И все же, когда его не было рядом, она начинала тосковать, а в его обществе чувствовала себя необъяснимо счастливой.
Она смущенно опустила глаза, когда он, повернув голову, перехватил ее взгляд.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Лили, стараясь скрыть волнение.
– Мне больно. Лили. Я ужасно страдаю. – Его глаза жалобно взглянули на Лили. – Мне срочно требуется мое лекарство, и только ты можешь его дать.
Облегченно переведя дух. Лили не могла не рассмеяться. Дэвон коснулся ее щеки костяшками пальцев, видя, что у нее уже готова шутка в ответ. В груди у Лили вспыхнул огонь, пламя так быстро растеклось по всему телу, что ей стало страшно. Дэвон подошел ближе. Она стала отступать и скоро почувствовала, что упирается ногами в скальную породу.
– Вы.., я думала, вы хотели немного размяться, мистер Дарквелл.
– Именно так, мисс Траблфилд.
Он наклонился, чтобы ее поцеловать, и она на мгновение оцепенела, потому что имя, которым он раньше никогда ее не называл, всколыхнуло в памяти множество тревожных воспоминаний. Однако поцелуй заставил Лили смягчиться, все мысли разбежались, осталось лишь ощущение сладкой тяжести его губ, прижимавшихся к ее губам. Его нежность лишила ее способности сопротивляться, одной рукой она робко провела по его щеке, другую прижала ладонью к его груди и, затаив дыхание, почувствовала, как он легонько покусывает ее губы. Потом Дэвон несколько раз медленно повел головой из стороны в сторону, поглаживающим движением лаская ее полуоткрытый рот. Ее руки обвились вокруг него, поцелуй стал еще более глубоким и страстным, а весь окружающий мир куда-то исчез, все правила и ограничения, внушенные Лили с детства, сразу позабылись.
– Нет, не надо, – вздохнула она, когда его руки тихонько скользнули вверх и коснулись ее груди. Но она не остановила его. Она не могла его остановить.
– Не надо? – вкрадчивым шепотом переспросил Дэвон и принялся медленно обводить кругами мягкую округлость ее груди.
Надо было его остановить! То, что он делал, было нехорошо, дурно и могло привести лишь к большой беде. Но Дэвон как будто околдовал ее, лишив способности воспринимать что бы то ни было, кроме движения своих пальцев, нестерпимо медленно продвигавшихся к вершинам холмов.
– Позволь мне любить тебя. Лили, – прошептал он. – Скажи “да”. Я больше не могу ждать.
Она попыталась покачать головой, но он вновь начал ее целовать, и это стало невозможным. Лили едва держалась на краю чего-то, не выразимого словами, и каждая секунда казалась ей новой жизнью, отделенной от прошлого и будущего. Она не знала, что ей делать, и потому замерла с закрытыми глазами в полной неподвижности, позволяя сладкой ласке продолжаться; она даже перестала отвечать на его поцелуи. Дэвон оставил ее губы и прошептал свою просьбу на ухо Лили, подкрепив ее легким, соблазнительным движением языка. Девушка таяла, слабела, ей хотелось ему уступить. Желание делало ее беспомощной, но в конце концов именно ощущение бессилия предупредило ее об опасности, а страх потерять самообладание дал ей сил остановить его.
– Нет, я не могу, – прошептала Лили, отстранив руки Дэвона и вырываясь из его объятий.
Не веря собственным глазам, Дэвон посмотрел ей вслед. Она отошла на несколько шагов, обхватив себя руками и глядя на воду. На мгновение он закрыл глаза и спросил сквозь стиснутые зубы:
– Ты что, с ума меня свести хочешь? У тебя отлично получается.
Лили обернулась.
– Простите, я.., я совершила ошибку!
– Нет, это я совершил ошибку.
– Нет, я. Этого не должно было случиться. Я не должна была позволять… – Ее голос дрожал. – Простите, что я ввела вас в заблуждение, позволив думать, будто между нами что-то может быть. Ничего не будет.
– Почему нет?
– Это просто.., просто невозможно. Я не могу сделать то, что вы хотите.
"Что я хочу”, – добавила она про себя.
– Но почему?
Растерянная, не зная, что сказать. Лили беспомощно покачала головой.
– Прошу вас, не надо настаивать. Я больше.., не могу вот так с вами встречаться. Да и моя помощь вам больше не нужна. Мне придется вернуться к прежней работе. Прошу вас! – воскликнула она, когда он выругался и начал возражать. – Вы благородный человек, вы не станете пользоваться преимуществом своего положения. Я знаю, что не станете. Позвольте мне уйти, Дэвон.., сэр…
Стиснув кулаки. Лили судорожно перевела дух. Вся суть мучившей ее дилеммы заключалась именно в двух последних, с запинкой произнесенных словах, ибо она не знала, что на самом деле он значит для нее и чем она может стать для него.
Она сразу увидела, что ее объяснение его не удовлетворило: Дэвон все еще смотрел на нее исподлобья горящим взглядом. Вдруг ей в голову пришла мысль, показавшаяся удачной. Однажды это уже сработало, возможно, сработает и еще раз.
– Это.., это из-за моего жениха. Ему бы не понравилось, если бы мы.., если бы я… – О, дьявол, как его убедить, что у нее есть любовник, если она даже нужных слов подобрать не может! – Если бы я ему изменила, – выговорила она наконец, чувствуя себя последней дурой.
Дэвон подошел ближе, и ей пришлось попятиться, испугавшись неистового пламени, бушевавшего в его взгляде. Однако его голос, когда он заговорил, звучал тихо и бесстрастно.
– Расскажи мне о своем женихе. Лили. Как его зовут?
На одну страшную секунду Лили замерла, не в силах вспомнить ни единого мужского имени.
– Джон, – пролепетала она после слишком долгой паузы.
– Джон. И где он живет?
– В Лайме.
– Он твой любовник?
– Нет.., то есть да!
– Нет, то есть да? Вы помолвлены?
– Нет, мы…
– Когда вы виделись в последний раз?
– Два месяца назад.
– Ты ему пишешь?
– Да!
– Как же он зарабатывает на жизнь?
– Он… – Опять в голове у нее стало пусто. – Я не обязана вам отвечать! Зачем вы задаете мне все эти вопросы?
– Потому что я не верю в его существование! – прорычал он, обеими руками схватив ее за плечи. – Я вижу, ты его просто выдумала, не знаю только зачем.
– Он каменщик! Он строит церкви и дома и.., вообще любые здания. Он ученик, вернее, подмастерье, он стал подмастерьем совсем недавно…
Потеряв терпение, Дэвон встряхнул ее.
– Зачем ты лжешь?
И тут вдруг его осенило. Все стало ясно, он даже подивился, как мог быть настолько глуп. Он был уверен, что оставил подобную наивность в далеком прошлом, но вот – надо же! – чуть было опять не попался. Ослабив захват, Дэвон криво усмехнулся.
– Прошу прощения, мне с самого начала следовало внести ясность. Я вовсе не пытаюсь просто воспользоваться своим преимуществом, клянусь, тебе не придется ни о чем жалеть.
Лили поняла его превратно: она вспыхнула и нервно рассмеялась.
– Это.., конечно.., я в этом не сомневаюсь!
– Итак?
Она отвернулась и не ответила.
– Чего ты хочешь? Назови сумму. Сколько, Лили? А может, тебе нужен собственный дом? Ты только скажи!
Ее глаза расширились, она уставилась на него, потеряв дар речи.
– Деньги? Вы предлагаете мне взять деньги? Одно из двух: либо ей не нужны были деньги, либо она была непревзойденной лицедейкой.
– Тебе не нужны деньги? Тогда чего же ты хочешь?
Лили охватил такой ужас, что она даже не смогла рассердиться. Гневу суждено было прийти позже.
– Чего я хочу?
О, если бы она могла назвать все то, чего хотела! Свободы, уважения, восстановления честного имени. Дружбы, привязанности, тепла. Да и денег тоже. Увы, все это полагалось хранить в тайне.
– Ничего! Мне от вас ничего не надо! Отпустите меня, мистер Дарквелл, вы совершили ошибку.
– А я так не думаю.
– Пустите!
– Что это за игра? Не надо изображать недотрогу, Лили, ты внакладе не останешься. Я хорошо заплачу, если…
– Будьте вы прокляты! Я не играю в игры.
– Черта с два! Чего ты от меня хочешь? Не строй из себя оскорбленную невинность! Ты же не девственница!
– Откуда вам знать? Вы ничего обо мне не знаете!
– Знаю, потому что довольно наслушался твоего вранья. Ты говоришь, этот “каменщик” – твой любовник. Это правда или нет?
– Да, правда!
– Значит, я буду у тебя не первым. Он рывком притянул ее к себе, и Лили стала сопротивляться.
– Только дотроньтесь до меня, и я буду у вас последней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24