Слуги внесли раскладную походную кровать, матрац, еще одеяла, бинты и горячую воду, а также большую деревянную шкатулку с домашней аптечкой.— Я подумала, лучше всего обработать его здесь, у огня, — своим очаровательным щебечущим голоском объяснила леди Аннабель. — Здесь светлее, и это самое теплое место в доме.По ее знаку двое самых крупных слуг взялись за концы одеяла и вместе с Джейми плавно перенесли его на походную кровать, заранее установленную у камина.Еще один слуга деловито ворошил кочергой угли. Девушка, принесшая чай, зажигала восковые свечи в канделябре на буфете. Несмотря на внешность певчей птички, леди Аннабель несомненно обладала характером сержанта.— Да, и пока он не спит. Чем раньше, тем лучше, — отозвалась я. — Нет ли у вас плоской дощечки длиной фута в два, прочного ремня и, возможно, нескольких прямых плоских палочек вот такой длины? — Я раздвинула пальцы, отмеряя примерно четыре дюйма. Один из слуг растворился в тени, как джинн, спешащий выполнить поручение.Весь дом казался волшебным, может, по контрасту между завывающим холодом снаружи и роскошным теплом внутри, может, просто от облегчения, что Джейми в безопасности после стольких дней страхов и тревог.Тяжелая темная мебель сверкала полировкой, серебро блестело на буфете, коллекция изящного стекла и фарфора украшала каминную доску, создавая причудливый контраст с окровавленной, грязной фигурой перед огнем.Никто не задавал никаких вопросов. Мы были гостями сэра Маркуса, и леди Аннабель вела себя так, словно к ней ежедневно в полночь приносили истекающих кровью людей и укладывали их на ковер. Мне вдруг пришло в голову, что подобное, вероятно, случалось и раньше.— Паршиво, — произнес сэр Маркус, рассматривая изуродованную руку Джейми с видом знатока, приобретавшего свой опыт на поле боя. — И, думаю, чертовски больно. Но все же это не убьет тебя, нет? — Он выпрямился и обратился ко мне доверительным тоном. — Думал, будет хуже, судя по твоим словам. Кроме ребер и руки, сломанных костей больше нет, а остальное быстро заживет. Ты везунчик, парень.С кровати раздалось негромкое фырканье.— Думаю, можно назвать это везеньем. Утром меня собирались повесить. — Он беспокойно поерзал головой по подушке, пытаясь взглянуть на сэра Маркуса. — Вы знали это… сэр? — добавил он, заметив расшитый жилет сэра Маркуса с гербом, вышитым серебряными нитками среди голубей и роз.Макраннох отмахнулся от этих условностей.— Ну, если он собирался передать тебя палачу, то немного перестарался у тебя на спине, — заметил сэр Маркус, убирая промокшую корпию и заменяя ее новой.— Ага. Он потерял голову, когда… когда он… — Джейми попытался договорить, но сдался и повернулся лицом к огню, закрыв глаза. — Боже, как я устал… — сказал он.Мы оставили его в покое до тех пор, пока не материализовался слуга с дощечками, о которых я просила. Тогда я осторожно взяла изуродованную правую руку и поднесла ее к свече.Кости необходимо было вправить, и чем скорее, тем лучше. Поврежденные мышцы уже вывернули пальцы внутрь.Разглядев все повреждения, я почувствовала себя беспомощной. Но если Джейми хочет когда-нибудь снова пользоваться этой рукой, стоит попытаться.Леди Аннабель заинтересованно следила за моим обследованием. Когда я опустила руку на кровать, она шагнула вперед и открыла шкатулку.— Думаю, вам потребуется посконник и, возможно, ивовая кора. Я не знаю… — Она с сомнением посмотрела на Джейми. — Может, пиявки? — Ее ухоженная рука взялась за небольшую закрытую банку, наполненную темной жидкостью.Я передернулась и потрясла головой.— Нет, не думаю. Во всяком случае, не сейчас. Что мне действительно нужно… у вас случайно нет чего-нибудь с опиумом? — Я опустилась рядом с ней на колени, исследуя содержимое шкатулки.— О да! — Рука безошибочно переместилась к небольшой зеленой бутылочке. — Настойка опиума, — прочитала она этикетку. — Подойдет?— Превосходно. — Я с благодарностью взяла бутылочку.— Так, парень, — оживленно сказала я Джейми, наливая немного пахучей жидкости в стакан, — тебе придется сесть и выпить это. Потом ты уснешь и будешь спать довольно долго. — Честно сказать, я сомневалась, целесообразно ли давать опиум после такого количества виски, но альтернатива — вправлять кости, когда он будет в сознании — была немыслимой. Я постучала по бутылочке, добавляя в стакан еще капельку.Здоровой рукой Джейми остановил меня.— Не хочу я этого, — решительно произнес он. — Лучше еще чуть-чуть виски… — Он помедлил, потрогав языком прокушенную губу. — И, может, что-нибудь такое, чтоб зажать в зубах.Услышав это, сэр Маркус подошел к дивно сияющему ореховому столу в углу комнаты и порылся в ящиках. Вернулся он с небольшим куском потертой кожи. Я пригляделась и увидела в толстой коже дюжины перекрывающих друг друга полукруглых выемок. Это следы зубов, потрясенно поняла я.— Вот, — с готовностью сказал Маркус. — Мне это пригодилось в госпитале святого Симона. Прокусил, когда из ноги вытаскивали пулю от мушкета.Я смотрела, открыв рот, как Джейми, благодарно кивнув, берет кожу и поглаживает метины большим пальцем.Оцепенев, я очень медленно произнесла:— Ты в самом деле думаешь, что я буду вправлять тебе девять сломанных костей, когда ты в сознании?— Да, — коротко ответил он, прилаживая кожу между зубами и покусывая ее. Он подвигал ее взад-вперед, подыскивая удобное положение.Меня доконала нарочитая театральность этой сцены, и, потеряв так долго удерживаемый над собой контроль, я взорвалась.— Ты прекратишь изображать из себя чертова героя?! — закипела я от бешенства. — Мы все знаем, что ты совершил, и нечего нам доказывать, сколько еще ты можешь выдержать! Или ты считаешь, что все здесь рухнет, если ты не сможешь нами командовать и каждую минуту говорить, кто что должен делать? Ты кем себя, черт тебя дери, воображаешь? Проклятым Джоном Уэйном? — Наступило неловкое молчание. Теперь Джейми смотрел на меня, приоткрыв рот. Через некоторое время он заговорил.— Клэр, — мягко произнес он. — Мы в каких-то двух милях от тюрьмы Вентворт. Меня должны были утром повесить. Неважно, что там случится с Рэндаллом, но англичане скоро заметят, что я пропал.Я прикусила губу. Он прав. То, что я неумышленно освободила других узников, внесло некоторую сумятицу, но в конце концов произведут подсчет и начнут поиски. Благодаря изощренному способу побега, который я выбрала, внимание неизбежно и очень скоро обратится на Элдридж Холл.— Если нам повезет, — продолжал тихий голос, — снегопад немного задержит поиски, и мы сможем уйти. Если же нет… — Он пожал плечами, глядя в огонь. — Клэр, я больше не дам им забрать меня. А если выпью наркотик, то буду лежать здесь беспомощный и, возможно, очнусь опять в камере, скованный цепями… Клэр, я не вынесу этого.На моих ресницах дрожали слезы. Я смотрела на Джейми, широко открыв глаза, и не решалась моргнуть, чтобы слезы не покатились по щекам.Он снова закрыл глаза. Отблески огня создавали на белых щеках ложное впечатление здорового румянца.Я видела, как на его горле задвигались мышцы — Джейми сглотнул.— Не плачь, Сасснек, — произнес Джейми так тихо, что я едва расслышала. Он потрепал меня по ноге здоровой рукой, пытаясь ободрить.— Думаю, мы все-таки в безопасности, девочка. Если б я считал, что нас схватят, уж точно не стал бы тратить свои последние часы на то, чтобы ты чинила мне руку, которая мне больше никогда не понадобится. Пойди позови Муртага. А потом дай еще выпить, и приступим к делу.Я была занята приготовлениями у стола и не слышала, что он говорил Муртагу, только видела две склоненные друг к другу головы. Потом Муртаг протянул жилистую руку и ласково прикоснулся к уху Джейми — одному из немногих неповрежденных мест на его теле.Муртаг коротко кивнул на прощанье и заскользил к выходу. Как крыса, подумала я, вечно держится поближе к стене, чтобы его не заметили. Он уже выходил в холл, когда я сцапала его за плед и не дала выскочить на улицу.— Что он тебе сказал? — свирепо вопросила я. — Куда ты собрался?Темный жилистый маленький человечек на мгновение замялся, но ответил ровным тоном.— Собираюсь вместе с юным Эбсаломом к Вентворту, будем наблюдать. Если красные мундиры направятся сюда, я это замечу, а если хватит времени, прослежу, чтобы вы с ним спрятались, и поскачу прочь с тремя пони, чтобы увести их подальше от дома. Если дойдет до того, чтобы прятаться, так здесь есть погреб. Если, конечно, обыск не будет слишком тщательным.— А если времени, чтобы спрятаться, не хватит? — я сузила глаза. Пусть попробует не ответить.— Ну, тогда я его убью, а тебя заберу с собой, — быстро ответил Муртаг. — Хочешь ты этого или нет, — добавил он со злорадной ухмылкой и повернулся к двери.— Минутку! — резко выкрикнула я, и он остановился. — Есть лишний кинжал?Мохнатые брови взлетели вверх, но рука метнулась к поясу без промедления.— Он тебе нужен? Здесь? — Он охватил взглядом роскошь и безмятежность холла, его оштукатуренный, разрисованный потолок и задрапированные тканью панели.Мой карман для кинжала превратился в лохмотья. Я взяла кинжал Муртага и засунула его между юбкой и лифом на спине, как делали цыганки.— Никогда не угадаешь, верно? — невозмутимо произнесла я.Закончив приготовления, я попыталась как можно осторожнее определить тяжесть повреждений, чтобы понять, что нужно делать. Джейми резко втянул в себя воздух, когда я прикоснулась к особенно больному месту, но не открывал глаз, пока я медленно прощупывала каждую косточку и каждый сустав, отмечая переломы и вывихи.— Прости, — пробормотала я.Пришлось взять и здоровую руку и тщательно ощупать каждый палец и на больной, и на здоровой, сравнивая их. Без рентгена, без опыта приходилось надеяться только на собственную чувствительность, чтобы определить и вправить сломанные кости.С первым суставом все оказалось в порядке, но уже на следующей фаланге был перелом.Я надавила сильнее, чтобы выяснить, в каком направлении и какой величины. Поврежденная рука оставалась под моими пальцами неподвижной, но здоровая непроизвольно сжалась.— Прости, — снова пробормотала я.Неожиданно Джейми приподнялся на локте и выдернул у меня здоровую руку. Выплюнув кожаный кляп, он смотрел на меня с двойственным выражением веселья и раздражения.— Сасснек, — сказал он, — если ты станешь извиняться всякий раз, как сделаешь мне больно, эта ночь будет бесконечной, а часть ее уже прошла.Должно быть, у меня был потрясенный вид, потому что он потянулся ко мне, но тут же замер и поморщился. И все же он контролировал боль и говорил очень решительно.— Я знаю, что ты не хочешь причинять мне боль. Но у тебя выбора не больше, чем у меня, и вполне достаточно, если страдать будет кто-то один. Ты делай то, что нужно, а я буду кричать, если придется.Он засунул полоску кожи обратно и со свирепым видом оскалился на меня, а потом медленно скосил глаза, став настолько похожим на пустоголового тигра, что я не выдержала и рассмеялась полуистерическим смехом.Я закрыла рот руками, щеки мои запылали, потому что леди Аннабель и слуги, стоявшие позади Джейми и не видевшие этой гримасы, удивленно покосились на меня. Сэр Маркус, который кое-что уловил со своего места, ухмыльнулся в бороду.— Кроме того, — снова выплюнул кожу Джейми, — если англичане придут за мной после этого, боюсь, мне придется умолять их забрать меня назад.Я подняла кожу, засунула ему в рот и положила его голову на подушку.— Клоун, — сказала я. — Всезнайка. Дерьмовый герой.Но он действительно снял с меня этот груз, и дальше я действовала спокойнее. Конечно, я по-прежнему замечала каждую гримасу и подергивание, но чувствовала себя уже по-другому.Я потихоньку забывалась, погрузившись в работу, сосредоточившись на кончиках пальцев, прощупывая повреждения и пытаясь решить, как лучше всего вернуть сломанную косточку на место.К счастью, большой палец пострадал меньше всего, была только простая трещина на первом суставе. Это восстановится легко. Второй сустав на безымянном пальце был совершенно раздроблен: между моими большим и указательным пальцами перекатывались мягкие крошки, оставшиеся от кости, заставляя Джейми стонать. Здесь не сделать ничего, только зафиксировать сустав и надеяться на лучшее.Сложный перелом на среднем пальце оказался хуже всего. Палец надо было выпрямить, засунув торчащую кость назад в порванную плоть. Я видела раньше, как это делается — под общим наркозом, с рентгеном.Собственно, передо мной стояла совершенно механическая проблема — решить, как восстановить раздробленную, потерявшую форму кисть. Теперь я понимала, почему врачи редко лечат членов собственных семей.Некоторые вещи в медицине требуют определенной жестокости. Чтобы в процессе лечения причинять боль, необходимо отчуждение.Сэр Маркус тихо поставил табурет около кровати, дождался, пока я привяжу руку, удобно устроился на нем и взял Джейми за здоровую руку.— Жми, сколько хочешь, сынок, — сказал он.Без медвежьей шкуры, с аккуратно собранными и завязанными в хвост седыми волосами, Макраннох больше не казался устрашающим лесным дикарем, а выглядел рассудительным человеком в зрелом возрасте, с аккуратной густой бородой и военной выправкой. Я сильно нервничала, и его надежное присутствие успокаивало.Я глубоко вдохнула и помолилась за отстраненность.Это была долгая, ужасная, выматывающая нервы работа, хотя не без некоторой притягательности. Некоторые моменты, такие, как фиксирование двух пальцев с простыми переломами, прошли легко. Другие — нет. Джейми не кричал вслух, когда я выправляла средний палец, прикладывая значительное усилие, чтобы засунуть торчащие концы кости обратно. На какое-то мгновение я растерялась, утратив мужество, но сэр Маркус спокойно и настойчиво сказал:— Вперед, девочка.И тут я вспомнила, как Джейми сказал мне в ту ночь, когда родился ребенок Дженни: сам я выдержу любую боль, но только не твою. Для этого требуется сил больше, чем у меня есть. Он был прав, для этого требовались силы. Я только надеялась, что мне их хватит.Джейми отвернулся от меня, но я видела, как напрягались его челюсти, когда он сильнее стискивал зубы на кожаной полоске. Я тоже стиснула зубы и продолжала работать. Острый конец кости медленно исчезал под кожей, палец с мучительным сопротивлением распрямлялся, заставляя нас обоих дрожать.Продолжая работать, я перестала замечать окружающее. Джейми изредка стонал, и дважды пришлось прерваться, потому что его рвало, преимущественно виски — в тюрьме он толком не ел. Однако в основном он непрестанно тихонько бормотал что-то по-гаэльски, прижавшись лбом к коленям сэра Маркуса. Из-за кожаного кляпа я не могла понять, ругается он или молится.Наконец все пять пальцев, прямые, как новенькие булавки, неподвижные, как палки, лежали в забинтованных шинах.Я боялась инфекции, особенно на разорванном среднем пальце, но в остальном была уверена, что все заживет хорошо. К счастью, только один сустав был поврежден очень сильно. Скорее всего, безымянный палец не будет сгибаться, но остальные будут функционировать нормально — со временем. Я ничего не могла сделать со сломанной пястной костью и с рваной раной — только промыть антисептической жидкостью и приложить припарку, а потом молиться, чтобы не начался столбняк. Я отступила назад, дрожа всем телом после напряжения этой ночи. Лиф пропотел насквозь из-за огня в камине, к которому я сидела спиной.Ко мне тотчас же подлетела леди Аннабель, усадила меня в кресло и всунула в дрожащие руки чашку горячего чая, сдобренного виски. Сэр Маркус, самый лучший операционный ассистент, какого только может иметь хирург, отвязывал плененную руку Джейми и растирал полосы, оставшиеся от глубоко врезавшегося в напряженную плоть ремня. Я заметила, что рука Макранноха покраснела там, где Джейми стискивал ее.Я не осознавала, что клюю носом, но неожиданно дернулась, и голова мотнулась в сторону. Леди Аннабель подхватила меня мягкой ручкой под локоть и повела к лестнице.— Пойдем, моя дорогая. Ты совсем засыпаешь. Нужно немного позаботиться о себе и поспать.Я потрясла головой как можно вежливее.— Нет, не могу. Я должна закончить… — Размытое сознание не давало закончить фразу. Сэр Маркус ловко вынул из моих рук бутылку с уксусом и салфетку.— Я позабочусь об остальном, — пообещал он. — Понимаешь, у меня ведь есть опыт с боевыми ранениями.Откинув одеяло, он начал смывать кровь с ран, оставленных кнутом, двигаясь со впечатляющей мягкостью. Поймав мой взгляд, он ухмыльнулся, и борода легкомысленно зашевелилась.— Я за свою жизнь промыл столько ран, — сказал он. — И нанес немало. Это все ерунда, девочка, Они заживут через несколько дней.Понимая, что он прав, я подошла к изголовью постели. Джейми не спал. Он слегка морщился, потому что антисептик жег свежие раны, но веки его были тяжелыми, а синие глаза потемнели от боли и слабости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45