Подумав, что это бычок умудрился отбиться от стада, Джейк обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть бросившегося на него Мэтта. В правой руке тот держал огромный нож. Гнев и ненависть в его глазах заставили Джейка испугаться, что парень, в конце концов, помешался.
Джейк открыл рот, чтобы спросить Мэтта, какого черта тот здесь делает, как вдруг осознал, что нож направлен прямо ему в горло. Мэтт пытался убить его. Джейк бросил свой нож, чтобы мертвой хваткой вцепиться в руку Мэтта.
– Стой! Стой! – визжал Вилл. – Он не собирается делать это!
Мэтт не обратил внимания на брата. Казалось, он его даже не слышал и боролся, как демон, чтобы вырвать руку из хватки Джейка.
Сила мальчика удивила Максвелла. Джейк был тяжелее его, по крайней мере, фунтов на пятьдесят и вдвое сильнее, но ему потребовалась почти минута, чтобы свалить Мэтта на землю. Джейк прижал его руки к земле и сел верхом. Мэтт продолжал отчаянно бороться, но не мог одолеть превосходящую силу Джейка и его вес.
– Он не собирается этого делать! – кричал Вилл брату, в глазах стояли слезы. – Он не сделает этого! Я знаю, не сделает!
– Не знаю, о чем говорит Вилл, – процедил Джейк сквозь зубы. – Я не причиню ему вреда, но если не бросишь нож, сломаю тебе руку.
Мэтт все еще боролся, но Джейк сдавил руку, хватка ослабела, нож упал на землю. Джейк поднял его. Один из ножей, которыми Изабель нарезала бекон, – чрезвычайно острый и лезвие длиной десять дюймов. Он проткнул бы Джейка насквозь.
– Теперь объясни, почему ты пытался убить меня, – потребовал Джейк.
В ответ Мэтт лишь пытался вырваться.
– Говори, пока я не размозжил тебе голову об землю.
– Это из-за меня, – Вилл все еще плакал. – Он думал, ты собираешься… хочешь… сделать это…
– Что – это? – потребовал Джейк.
– Мэтт сказал, чтобы я никому не давал прикасаться к моей заднице. Сказал, если кто-то тронет меня, я должен пинаться и визжать.
Джейк услышал, что несколько человек с шумом продираются сквозь заросли.
– Натяни штаны, – приказал он Виллу и повернулся к Мэтту. – Сядь, но не двигайся. Нам нужно поговорить.
Секунду спустя появились Изабель и Пит.
– Что случилось? Я слышала крики. Вы вынуди шип?
– Да. Заберите Пита и Вилла обратно к фургону. Мэтт и я придем через минуту.
Взгляд Изабель упал на нож. Девушка открыла рот, чтобы задать вопрос, но Джейк покачал головой. Он осмотрел землю вокруг, пока не нашел шип.
– Вот. Можете показать его всем.
– Проклятье, какой большой, – удивился Пит. – Было больно?
– Нет, – всхлипнул Вилл.
– Идите, – приказал Джейк. – Вы должны помочь Изабель убраться.
– Сомневаюсь, что сегодня он мне поможет, – внимание Изабель было направлено на Мэтта. Мальчик сидел, свесив голову.
– Мы еще немного побудем здесь, – сказал Джейк. – Почему бы вам не сделать кофе?
Изабель явно не хотелось уходить.
– Вы уверены, что с ним все в порядке?
– Именно это я и хочу выяснить.
– Может быть, я могу помочь?
– Не сейчас.
Она не казалась убежденной, но ушла. Джейк подождал, пока звуки шагов не замерли вдали.
– Теперь расскажи мне все.
Мальчик не шевельнулся, лишь продолжал сидеть, свесив голову между колен, тело содрогалось, он раскачивался взад-вперед.
– Что случилось с Виллом? Кто это сделал?
Мэтт, казалось, задрожал еще сильнее. Джейк понял – если будет достаточно терпелив, мальчик что-нибудь скажет.
Джейк не мог поверить, что кто-то обидел Вилла. Вилл вел себя не как ребенок, с которым плохо обращались. Он был слишком открытым, слишком любящим. Скорее, Мэтт вел себя так, будто боялся чего-то.
Мэтт! Конечно. Джейк чувствовал себя дураком, что не увидел этого раньше.
– Кто-то сделал это с тобой, да? Что это было, Мэтт? Что случилось?
Мэтт продолжал неистово дрожать, попытался вскочить на ноги и сбежать, но Джейк схватил его и заставил сесть.
– Ты не можешь носить это в себе.
Мэтт все еще отказывался отвечать. Дрожь усилилась, зубы стучали. Джейк почувствовал, как непроизвольно сокращаются его мышцы.
Что бы ни случилось, Мэтт думал, что Джейк хочет сделать то же с Виллом, и поэтому бросился на него. Но что могло оказаться таким ужасным, что он хотел убить его?
– Кто тебя обидел? – спросил Джейк. – Если это кто-то из приемных родителей, мы должны уведомить агентство. Они позаботятся, чтобы это не повторялось.
Мэтт не ответил, но покачал головой.
– Тогда, кто?
– Дядя.
Джейк едва расслышал. Слово было произнесено тихо, голос хрипел от долгого молчания, его едва можно было разобрать.
– Что он сделал?
– Любил мальчиков. Маленьких мальчиков. Смутная картина начала возникать в мозгу Джейка, хотя была слишком неясной, чтобы четко понять все – он мало знал о подобных вещах, – но почувствовал отвращение.
– Он трогал тебя между ног? Мэтт кивнул.
Джейк ощутил мурашки на коже. Один из ребят, которых он обучал в войну, говорил о подобном. Мальчик еще долго страдал от ночных кошмаров.
Вдруг Джейк понял – Мэтт бросился на него, когда он был с Виллом, а тот спустил штаны.
Джейк почувствовал дурноту. Он не мог представить себе, чтобы какой-то мужчина делал подобное. Но то, что на это способен родной дядя по отношению к племяннику-сироте, было просто невероятно.
– Он заставлял тебя снимать штаны? Мэтт кивнул.
– Сколько раз? Мальчик пожал плечами.
– Как долго это продолжалось?
– Три года.
Джейк ощутил горячий гнев, разливающийся по всему телу. Три года – вечность для мальчика в возрасте Мэтта. Он жил, как в аду. Джейку хотелось найти ублюдка и убить его.
– Почему это прекратилось?
Мэтт вскочил на ноги так быстро, что Джейк чуть не упустил его, но успел поймать за плечи, прежде чем мальчик смог убежать.
– Ты должен сказать мне. Ты скрывал это слишком долго. Если не отделаешься от этого, сойдешь с ума.
Мэтт так дрожал, что Джейку пришлось схватить его под руки, чтобы удержать на ногах.
– Давай. Ты уже сказал самое худшее. Теперь скажи остальное. Избавься от всего.
– Я увидел, что он поглядывает на Вилла, – наконец произнес Мэтт хриплым шепотом. – Я знал, о чем он думает, и сказал – он может делать это со мной, и я никому не скажу ни слова, но никогда не должен трогать Вилла.
Он вытер рукавом слюну с губ и поднял глаза на Джейка.
– Однажды он увел Вилла в кусты за смолокурней. Я этого не знал, но услышал, как Вилл хнычет. Он заставил его нагнуться, когда я нашел их. Оба были голые и…
Мэтт замолк. Он смотрел в сторону, и Джейк подумал, что мальчик опять попытается сбежать, но тот просто опустился на землю.
– Что произошло?
– Я не мог позволить ему сделать это с Виллом. Мэтт заплакал. Огромные слезы катились из глаз. Он умоляюще смотрел на Джейка.
– Я не мог!
– Что произошло?
– В смолокурне я нашел мясницкий нож… Я зарыл его в середине свинарника.
Теперь он рыдал. Просто сидел перед Джейком, беззащитный, выплакивая муку, которую слишком долго носил в себе.
– Меня повесят?
Джейка охватил безумный гнев. Мало того, что мальчик должен был жить в ужасных условиях, он еще, оказывается, жил в страхе, что его повесят.
Джейк положил руку на плечо Мэтта и притянул его ближе. Мальчик обвил Джейка руками и горько плакал.
Хотелось бы знать, почему вся жестокость мира настигает беззащитных детей? Может быть, Джейку так кажется, потому что он слишком часто это видел. Максвелл думал о тех бездетных парах, которые отдали бы все, что имеют, за сына, такого, как Мэтт. Однако мальчик попал к дяде, который сделал из него педераста, к дяде, которого пришлось убить, чтобы спасти младшего брата.
Что можно сделать, чтобы спасти душу, разбитую вдребезги? Джейк не знал. И не был уверен, что это возможно. Ребенок долго жил в страхе за свою жизнь. Джейк не знал, как он выдерживал подобное напряжение. Не удивительно, что он не говорил.
Рыдания Мэтта, в конце концов, прекратились. Он отпустил Джейка, смущаясь своей слабости.
– Простите.
– Мне не за что тебя прощать. Мэтт вытер глаза.
– Вы всем расскажете?
– Я должен сказать Изабель. Ей нужно знать.
– Не хочу, чтобы она знала.
– Почему?
Мэтт смотрел в землю и переминался с ноги на ногу.
– Говори.
– Она подумает, я грязный, – он поднял глаза на Джейка. – Наверное, вы не захотите, чтобы я остался с вами.
Гиенна огненная и проклятье! Бремя мальчика еще страшнее, чем воображал Джейк. Мэтт думает, что его превратили во что-то столь предосудительное, что никто не захочет иметь с ним дела.
– Ничего в тебе нет грязного. Я всегда считал, что ты приятный юноша. То, что я знаю, через что ты прошел и что сделал, чтобы защитить младшего брата, только заставляет меня думать о тебе еще лучше.
Казалось, Мэтту стало легче, но выглядел он так, словно не до конца верит Джейку.
– Уверен, Изабель почувствует то же и, вероятно, задушит тебя заботой. Но я не скажу ей, если не хочешь.
Джейк понимал, что мальчику страшно хочется ответить «нет».
– Ладно, но не говорите сегодня.
– Мэтт, ничего из того, что случилось с тобой, не сделало тебя грязным. Ты все тот же добрый мальчик, каким был до того, как все случилось. Не давай этому разрушить тебя.
Мэтт не верит, но он молод. Мальчик никогда этого не забудет, но у него будет время справиться с самым худшим.
– Теперь давай вернемся. Все считают, что ты сторожишь стадо. Если быки побегут сломя голову, пока тебя не будет, мальчики устроят тебе взбучку.
Глава 20
Изабель решила, что Бог совершил серьезную ошибку, сотворив мужчину не по образу женщины. Когда Джейк рассказал, что случилось с Мэттом, она исполнилась решимости сделать все возможное, чтобы Мэтт знал – он остается нежно любимым членом группы. Но Джейк предупредил: она никак не должна показывать свою осведомленность, если не хочет, чтобы ей свернули шею.
Изабель была в ярости, но решила подождать и дать Джейку возможность убедиться, что его тактика неправильна. Когда он потерпит полное поражение, выступит она и покажет, как нужно обращаться с такими чувствительными мальчиками, как Мэтт.
Но события развивались совершенно не так, как ожидала Изабель.
Джейк обращался с Мэттом с тем же грубым пренебрежением к его чувствам, как вел себя всегда. Мэтт, казалось, не только не возражал, а просто расцветал от обращения, которое заставило бы любую женщину засыпать в слезах ночь за ночью. Он все еще мало говорил, но разговаривал. И ему нравилось быть поближе к Джейку. Он никогда не пытался сесть с ним рядом, как это делал Вилл, но был всегда достаточно близко, чтобы слышать каждое его слово.
Изабель вела собственную битву за то, чтобы быть ближе к Джейку, не давая это заметить другим. Перегон скота давал, конечно, мало возможности оставаться рядом с кем-либо, особенно когда правишь фургоном с продуктами. Девушка рано вставала, чтобы готовить еду, потом мыла посуду, а стадо уходило вперед. Джейк объяснял, где собирается раскинуть лагерь, и она их догоняла, чтобы вскоре уехать вперед готовить ужин, и большую часть вечера проводила, убирая после ужина и готовясь к следующему утру. Изабель была готова упасть от изнеможения, но не могла этого сделать, так как Джейк никогда не замедлял темп движения, всегда был в седле или учил мальчиков стрелять. Ей не хотелось думать о том, сколько патронов было расстреляно по воображаемым индейцам. Потом Джейк решил научить стрелять Изабель.
– Я не хочу учиться стрелять. Не признаю убийство.
– Я тоже, – согласился Джейк. – Но свою смерть признаю еще меньше.
Изабель не хотела, чтобы те несколько минут, которые Джейк решил провести с ней, были потрачены на разговоры об оружии. Он держал слово и всегда старался быть подальше от нее. Девушка получила именно то, что хотела, и ненавидела это.
– Пока нам очень везет, но нельзя надеяться проделать весь путь до Санта-Фе без неприятностей. Вы самая уязвимая из всех и должны знать, как защитить себя.
Кое-что изменилось. Каждый день он оставлял с ней кого-нибудь из старших мальчиков, а последние два дня ехал сам. В первый раз, когда это случилось, сердце Изабель стучало от волнения, она боялась остаться с ним наедине, но Джейк настаивал, что она должна отдохнуть, пока он будет править фургоном.
Она пыталась спорить, но это было бесполезно.
Как всегда. Джейк был самым упрямым мужчиной, которого когда-либо создавал Бог. Это раздражало даже больше, чем то, что он всегда прав.
Они должны ехать – стадо уже ушло, – но он решил, что именно сейчас самое время учить ее стрелять. Изабель собиралась отказаться, но решила, что дело того не стоит. Кроме того, как бы сильно она не была против оружия и мысли убивать кого-то, у нее появилось ужасное чувство, что когда-нибудь придется защищать себя. Или Джейка.
– Это нетрудно, – Джейк подал незаряженную винтовку. – Вот, держите. Привыкайте к ощущению.
Она бы предпочла, чтобы Джейк держал не винтовку, а ее. Она знала это ощущение, и оно ей нравилось. Гораздо лучше, чем винтовка, та была холодной, нелепой и тяжелой.
– Не держите ее так, словно это змея. Она вас не укусит.
С равным успехом это могла быть и змея. Она не понравилась бы ей точно так же. Джейк взял винтовку.
– Держите у плеча, вот так.
Изабель попробовала повторить, но это оказалось неудобно. Она передвинула приклад к левому плечу. Стало лучше.
– Вы левша?
– Да. Это важно?
– Просто не буду пытаться учить вас стрелять не с той руки.
Джейк все еще не был удовлетворен тем, как она держит винтовку.
– Дайте, я покажу.
Он встал за спиной и обнял Изабель. Ей это понравилось гораздо больше.
– Вы должны упереть приклад в левое плечо, вот так.
Он плотно прижал винтовку к ее плечу.
– Держите левой рукой, – Джейк взял ее левую руку и положил снизу на приклад ружья. – Положите правую руку на курок, вот так.
Своей рукой он поместил ее указательный палец на курок и обвил большим и остальными пальцами ствол.
Изабель никак не сопротивлялась, но и не обращала большого внимания на то, что говорил Джейк. Она не могла собраться с мыслями, когда его тело касалось ее, чувствовала свои плечи у его груди, а бедра у своих ягодиц, его щеку на волосах, дыхание на шее. Девушка не могла думать о какой-то глупости, вроде винтовки. Он мог предложить ей пушку или игрушечное ружье, она не заметила бы разницы.
– Теперь смотрите через желобок на мушку.
Тембр голоса изменился, Джейк уже не казался таким занятым и уверенным, таким оживленным. Он говорил, слегка задыхаясь, голос скорее напоминал шепот, чем ясный звук.
– Вы не делаете того, что я говорю. Нет смысла стрелять из винтовки, если вы сначала не прицелитесь.
Было ясно – Джейк думает не о винтовках или мишенях. Его тело напряглось. Он попытался отодвинуться, но не мог, не выпуская Изабель и винтовку.
Она чувствовала жар его возбуждения, обжигавшего кожу, как клеймо, ощущала напряжение рук, смыкавшихся вокруг нее все сильнее, пока ей действительно не стало больно.
Джейк, казалось, справился с собой, мышцы расслабились.
– Вы не смотрите вдоль дула, – снова сказал он.
Оба знали, что это невозможно – винтовка слишком дрожала, чтобы кто-то из них смог увидеть что-то более мелкое, чем среднего размера холм.
– Что мне делать, когда я смотрю вперед? – переспросила Изабель.
Она должна хотя бы попытаться быть внимательней, иначе бросит винтовку и упадет в его объятия.
– Убедитесь, что цель находится в центре прицела. Затем спустите курок, вот так. Не дергайтесь, промажете.
Ее прицел был направлен на Джейка, но это не так просто, как застрелить его. Разум говорил, что она потрясающе глупа. Чувства шептали, что это как раз тот мужчина, который может дать все, чего она хочет. Тело кричало, что Изабель даром тратит время. Оно жаждало поглотить Джейка здесь и сейчас.
Напряжение стало невыносимым, Изабель прислонилась к Джейку спиной и уронила винтовку. Джейк резко шагнул назад.
Изабель повернулась, их взгляды встретились. Винтовка была забыта. Они стояли, глядя друг на друга, не в силах пошевелиться, не способные говорить. Вдруг один из мулов переступил с ноги на ногу, чары рассеялись. Джейк протянул руки, и Изабель шагнула в его объятия.
Поцелуй был горячим и неистовым. Все самообуздание, все отчаяние, подавляемое желание сожгло последние следы колебания. Изабель забыла свои опасения насчет будущего, забыла, что превращается в падшую женщину, что, может быть, никогда не увидит Джейка, когда они приедут в Санта-Фе.
Изабель помнила только о том, что снова в объятиях Джейка, и он целует ее со всей страстью, которой она так пылко хотела. Джейк был самым настоящим из всего, что с ней когда-либо случалось, и она намерена виснуть на нем так долго, как только удастся.
Изабель крепко прижалась к нему всем телом, стремясь ощутить боль в напрягшейся груди, его твердую плоть. Лоно горело от потребности почувствовать его внутри себя.
Когда нетерпеливые пальцы Джейка путались в пуговицах платья, Изабель не помогала ему – хотела подольше ощущать его руки на своем теле, чувствовать теплые влажные губы, обжигающие твердеющую грудь своим желанием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31