Значит, вы прибыли в Лондон не в поисках мужа? Вы прибыли сюда искать неприятностей.
– Это неправда. Я приехала искать своего отца.
Кэтрин снова взглянула на Викторию, та успокоилась и теперь, казалось, была поглощена чтением.
Кэтрин понимала, что рискует, рассказывая графу о своем затруднительном положении, но ей отчаянно хотелось знать, может ли он быть ее братом, и только он мог помочь ей узнать это.
– Виктория думает, что я приехала в Лондон лишь затем, чтобы выйти замуж, и мне действительно когда-то нужно будет искать мужа, но мне важнее найти человека, который оставил мою мать в положении и по какой-то причине отказался жениться на ней.
Джон помрачнел:
– И вы думаете, это мог сделать мой отец? Умоляющим взглядом Кэтрин смотрела на него.
– Не знаю. Его имя упоминается в дневнике моей матери, нотам же, когда она размышляет о замужестве, встречаются имена еще двух мужчин. Сохранилось очень немного страниц, на которых можно что-то разобрать. Дневник очень пострадал от времени. В последней записи она пишет о том, что очень любит человека, ребенка которого носит, и что она собирается все ему рассказать в тот же вечер. Но, к сожалению, она не называет его по имени.
– Значит, вашим отцом может быть кто угодно?
– Нет, только один из этих троих, – ответила она с возмущением. – Я уверена, что это один из этих трех джентльменов, которые ухаживали за ней, поскольку других мужских имен в дневнике не упоминается.
– На мой взгляд, все это довольно нелепо. Не думаю, что я могу вам поверить.
– Для меня вся эта история тоже невероятна, но я верю своей матери. Думаете, мне нравится мысль о том, что человек, которого я всегда считала своим отцом, таковым не является? Ночью я просыпаюсь и лежу без сна, размышляя о том, кто же все-таки был моим отцом. Как он выглядит? Высокий он или низкий, полный или худой? Добрый он человек или суровый? У меня ощущение, что я потеряла частичку самой себя, и я должна найти эту недостающую часть. Я должна знать, кто мой настоящий отец. И я не сдамся, пока не узнаю.
Он скептически покачал головой:
– Если это одна из ваших уловок, я позабочусь о том, чтобы перед вами закрылись двери всех приличных домов Лондона.
Жесткость, вдруг прозвучавшая в его тоне, заставила Кэтрин поежиться.
– Я не знаю, что мне сказать, чтобы вы поверили, но мне крайне необходима ваша помощь, мне нужно знать, встречалась ли моя мать с вашим отцом. Скоро мне исполнится двадцать один год. Скажите, двадцать два года назад ваш отец был женат?
– Нет, уверен, что нет. Моя мать умерла, когда мне было два года, а отец второй раз не женился.
Кэтрин была рада услышать это. По крайней мере, если уж он является ее сводным братом, мать не была любовницей женатого человека. Но ей не становилось легче, когда она думала о том, что ее мать была легкомысленной молоденькой девушкой, которая отдала свое сердце недостойному человеку.
Выражение его лица оставалось серьезным.
– Скажите мне точно, когда связь между моим отцом и вашей матерью могла бы иметь место… если вообще могла.
– Основываясь на дате моего рождения, я думаю, что это могло произойти осенью 1798 года.
– Ну ладно, это дает хоть какую-то зацепку. Сейчас я отправлюсь прямо к дяде и попытаюсь узнать, что он помнит о том времени.
Страх возник в душе девушки.
– Но вы ведь не скажете ему о моих поисках, не так ли?
– Нет. Я просто хочу получить ответ. И сегодня же, если это возможно.
– Спасибо вам за помощь.
– Куда вы приглашены сегодня?
– Ну, я знаю, что сначала мы поедем на бал к леди Уэйверли.
– Я найду вас там.
– Извините, мадам, прибыл маркиз Уэстерленд. Виктория встала, отложив книгу в сторону, на ее лице была довольная кошачья ухмылка.
– Попросите его подождать несколько минут.
– Только не из-за меня, миссис Густри, – сказал Джон. – Мне пора. Может, вы хотите, чтобы я вышел по черной лестнице?
– Господь с вами, в этом нет никакой необходимости, Лиззи проводит вас через парадный вход.
Джон бросил на Кэтрин мрачный взгляд, повернулся и вышел.
В душе Кэтрин зародилась надежда.
Спускаясь по лестнице, Джон был совершенно не настроен встречаться с напыщенным маркизом, который стоял в холле как изваяние. Из-под сюртука Уэстерленда, державшего в руках большой и на удивление безвкусно составленный букет, выглядывал яркий, в красно-черную полоску, жилет. Когда Джон увидел изумление на лице Уэстерленда, его настроение несколько улучшилось.
– Вы не теряете времени, – сказал Уэстерленд вместо приветствия.
– Предпочитаю знакомиться со всеми новыми молоденькими девушками как можно быстрее.
– Не понимаю зачем, ведь женитьба не входит в ваши планы.
– Никогда нельзя быть уверенным в незыблемости планов.
– Я видел, что вы, наконец, нашли свою лошадь.
– Она и не пропадала. Я знал, у кого мой жеребец, – солгал Джон без всяких угрызений совести.
– В самом деле?
– Да.
– Светская хроника преподносит эту историю иначе.
– Меня не удивляет, что вы верите всему, что пишут бульварные листки.
Уэстерленд презрительно усмехнулся:
– Я верю в то, что ваша лошадь сбросила седока и убежала. Очевидно, в парке была какая-то девушка, которая нашла вашу лошадь и ускакала на ней. Я знаю, что вы обыскали все конюшни, пытаясь найти жеребца, поэтому не пытайтесь убедить меня в том, что вы знали, где находится Генерал.
– Я знал, где находится мой конь, – вновь и более твердо повторил Джон. Он не собирался уступать этому хлыщу.
Уэстерленд засмеялся:
– Посмотрим, что завтра напишут газеты.
– Не сомневаюсь, что они напишут все, что угодно вам и вашим приятелям.
– Ну, до сих пор пресса меня не подводила. Теперь, когда вам вернули вашего скакуна, полагаю, вы готовы заключить новое пари?
– В любое удобное для вас время.
– Хорошо. Я сообщу вам, где и когда. И мне кажется, стоит поднять ставки. Джон прищурился:
– Полагаю, мисс Рейнольдс ждет вас. Он открыл дверь и вышел.
Глава 11
Кэтрин и маркиз сидели на небольшом диванчике, устроившись на противоположных концах. Виктория церемонно сидела напротив них, расположившись на таком же канапе, обтянутом тканью с цветочным рисунком. Перед ними стоял чай и яблочное варенье с овсяным печеньем.
В течение всего времени маркиз сидел, напряженно выпрямившись, и Кэтрин казалось, что у него наверняка затекла спина. Он держался слишком официально, и в сравнении с Джоном маркиз Уэстерленд, несомненно, проигрывал.
Краешком глаза Кэтрин заметила потертость на шее от накрахмаленного и жесткого воротничка. Она старалась не смотреть на эту метку, но краснота так явно выделялась на бледной коже, что потертость вновь и вновь притягивала ее взгляд.
Она узнала, что маркиза Уэстерленда зовут Кристофер Кори, хотя обычно его называли просто маркизом. Виктория поддерживала разговор, задавая ему вопросы о семье и о его недавнем путешествии в Испанию, в то время как Кэтрин и ее гость едва обменялись парой слов.
С момента ухода Джона она сидела как на иголках. Ей хотелось, чтобы визит поскорее закончился, и она могла пойти в свою комнату или в сад, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Джон, без сомнения, был совершенно шокирован, когда узнал, что она может быть его сводной сестрой. Ведь поначалу он смотрел на нее как на безумную. Поведав ему свою тайну, она очень рисковала, но, к счастью, похоже, он поверил ей и решил во всем разобраться, чтобы выяснить, действительно ли существует вероятность их родства.
Кэтрин откусила кусок печенья, намазанного яблочным вареньем, и поняла, что стоит такая тишина, что слышно, как она жует. Она никогда не терялась, общаясь с Джоном Чатуином. Как правило, ей даже не хватало времени, чтобы сказать все, что хочется. Но сейчас ей ничего не приходило в голову, и она не знала, о чем говорить с маркизом.
Очевидно, Виктория заметила, что Кэтрин слишком скованна, поэтому она поставила свою пустую чашку и блюдце на столик и сказала:
– Я, пожалуй, посижу у окна и продолжу свое чтение. А вы можете поговорить несколько минут наедине.
– Нет, не надо, – сказала Кэтрин и, вовремя спохватившись, закончила: – в этом нет необходимости, Вики.
– Дуэнья всегда должна видеть, но не всегда слышать.
– Но нам доставляет удовольствие поболтать с тобой, Вики, не так ли, милорд? – обратилась Кэтрин к маркизу с улыбкой.
– Ну конечно, миссис Густри, составьте нам компанию. – Тон его был таким же чопорным, как и его поза.
– Вы очень любезны, маркиз, но мне осталось несколько страниц, и хотелось бы закончить сегодня. С вашего позволения.
Маркиз встал и стоял, пока Виктория не перенесла свой пост к дальней стене, потом опять сел. Почему же она находит Джона, который нарушает все мыслимые и немыслимые правила, несравненно более привлекательным, чем этот сидящий сейчас перед ней почти идеальный джентльмен?
– Позвольте мне налить вам еще чаю, – предложила она.
– Благодарю вас.
Кэтрин действительно не находила никаких изъянов в маркизе. Он был красив и высок, как и Джон, хотя внешне они были совершенно не похожи. У Джона были темные волосы и глаза, а у лорда Уэстерленда – светлые не густые волосы, которые он забирал сзади и перевязывал короткой черной лентой. Оба они были весьма уверены в себе.
Уверенность Джона была проявлением недюжинной внутренней силы, тогда как маркиз казался самодовольным и самонадеянным.
Но главная разница между ними не имела ничего общего с их внешним видом или манерой держаться. Она заключалась в том, как они действовали на нее. Стоило ей лишь подумать о Джоне, как ее пульс учащался, дыхание становилось коротким, а тело охватывал явственный трепет. Сидя же рядом с маркизом, она испытывала лишь одно желание: чтобы ее собеседник поскорее ушел.
– Надеюсь, вы уже освоились и у вас здесь появилось много знакомых, мисс Рейнольдс.
– Да, балы великолепны, и общество очень приятное. – Она подала ему чашку с чаем. – Особенно любезна была леди Линетт Найтингтон, она меня со многими познакомила, – сказала Кэтрин и предложила: – Еще печенья?
– Нет, благодарю вас. – Он слегка усмехнулся. – Леди Линетт только тем и занимается, что привечает всех новичков, будь то молодая девушка вроде вас или никому не известная кузина герцога или графа. Впрочем, это понятно, ее все жалеют и, думаю, именно поэтому так хорошо к ней относятся.
По спине Кэтрин поползли мурашки. Нет, она ни в коем случае не испытывала жалости к леди Линетт, девушка ей по-настоящему нравилась. Более того, Кэтрин не уловила и намека на жалость в отношении других людей к дочери герцога. Даже Джону, по-видимому, она очень нравится, это было заметно, когда он пригласил ее на танец, и Линетт то же самое говорила о нем.
– Я нахожу ее одаренной, умной и уверенной в себе. Она очень приятный человек. На мой взгляд, нет никакой причины жалеть ее.
Маркиз бросил на Кэтрин скептический взгляд и поставил чашку на стол. При этом сам он умудрился остаться неподвижным, словно руки его двигались сами по себе.
– Вы не можете не понимать, мисс Рейнольдс, что у нее очень мало шансов выйти замуж с такой отметиной на лице. И герцог тяжело переживает это.
– Это просто смешно. Глупости, – ответила Кэтрин, более чем раздраженная высокомерием лорда Уэстерленда. – Тот факт, что на ее щеке чуть больше цвета, чем у некоторых из нас, не мешает джентльменам ухаживать за ней. Она чудесный человек.
Маркиз презрительно фыркнул, хотя улыбка не исчезла с его губ.
– Не могу не согласиться с вами относительно ее характера, но большинство мужчин предпочтет, чтобы рядом с ними была красивая девушка, такая, как вы, чем кто-то с таким дефектом, как у леди Линетт. А скажите, вы не встречались с моей сестрой, виконтессой Данхиллингтон?
Кэтрин не понравилось то, как он свернул разговор о Линетт и завел речь о своей сестре. В этом было большое различие между Джоном и маркизом. Джон никогда не возражал, чтобы рядом с ним была леди Линетт.
– Нет, не думаю, что мы встречались, – сухо ответила Кэтрин и подумала: «Когда же он, наконец, попрощается и уйдет?»
Парный двухколесный экипаж Джона двигался по улицам Мейфэра гораздо быстрее, чем следовало бы ехать по жилому району, но графу не терпелось добраться до дома своего дяди. Он надеялся, что Бентли сейчас у себя. Джону необходимо было расспросить родственника о совершенно невероятных вещах, о которых рассказала ему Кэтрин.
«Чего еще от нее можно ожидать?»
У них может быть общий отец – последствия этого обстоятельства не шли ни в какое сравнение с фактом похищения его лошади.
При одной мысли о том, что она может оказаться его сводной сестрой, все внутри у него переворачивалось. Он не хотел, чтобы это оказалось правдой, и он должен доказать, что это не так.
Он хлестнул лошадей и, ускорив ход, обогнал ландо, которое двигалось, на его взгляд, слишком медленно. Из ландо ему что-то прокричали, когда Джон обгонял его, но он не обратил на это внимания и продолжал гнать лошадей.
Кэтрин слишком много для него значила, чтобы медлить с поиском ответа.
Жизнь Джона была безмятежно счастливой, пока он не встретился с Кэтрин Рейнольдс. А теперь он чувствовал, что теряет контроль над своей жизнью, и все из-за нее. Из-за Кэтрин, с которой он познакомился всего несколько дней назад.
Как это произошло? Он никогда не увлекался настолько сильно, чтобы позволить кому-либо коренным образом изменить его жизнь. В то самое утро Эндрю оказался достаточно проницательным и уловил эту перемену.
Джон был не из тех людей, кто воспринимает сердечные дела слишком серьезно, но прошлой ночью он осознал, что встреча с Кэтрин все изменила. Он хотел бы просто отбросить мысли о ней, как делал это в отношении других женщин, но не мог. Слишком много она для него значила.
Джон резко осадил лошадей у особняка своего дяди и буквально выпрыгнул из экипажа, бросив поводья подбежавшему лакею. Когда он шел к двери, проехало ландо, которое он обогнал, и возница прокричал ему, чтобы он держался подальше от дорог, пока кого-нибудь не убил.
О нем доложили, и он прошел в библиотеку, где, размышляя, сидел накануне вечером. На этот раз за столом сидел сэр Бентли Гастингс.
– Присаживайся, Джон, – сказал дядя. – Ты не так часто заезжаешь днем. Чему я обязан удовольствием видеть тебя?
Джон был охвачен беспокойством. Он предпочел бы идти напрямую и сразу начать со своих вопросов, но понимал, что разумнее будет действовать постепенно и осторожно. Он присел в удобное кресло, стоявшее перед столом, и попытался принять непринужденный вид.
Он не был уверен, что Бентли Гастингс сможет ему помочь, но брат его матери казался наиболее подходящим человеком, с которого можно было начинать поиск ответа. Джон не был уверен, что ему понравится ответ Бентли, но он должен был узнать правду.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросил его дядя.
Он был бы не против. Возможно, это помогло бы успокоиться, но его желудок словно вывернули наизнанку, и даже мысль о выпивке была невыносима, как невыносима была мысль о том, что Кэтрин может оказаться его сестрой.
– Нет, я заглянул в надежде, что ты можешь дать мне сведения об истории нашей семьи. Дядя выглядел удивленным.
– Что ж, попытаюсь. Пора уже начать интересовать своим наследием.
Но не это наследие было его целью. В данный момент его интересовало наследие Кэтрин Рейнольдс.
Бентли откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под ним, на его лице появилась улыбка.
– Откуда мы начнем? Сто, двести лет назад, еще раньше?
Джон, хмыкнув, нетерпеливо поерзал.
– Нет, не будем забираться так далеко. Для начала возьмем события двадцатилетней давности. Ты не знаешь, не было ли у моего отца дневника или какой-либо записной книжки?
– Ну, есть семейные хроники, в которых прослеживается история титула. Бумаги должны быть среди книг твоего отца. Они все еще в доме в Кенте?
Джон, кивнув, подумал, что ему следовало бы просмотреть книги отца. Но ведь ему было всего пятнадцать, когда отец умер. Закончив учебу, Джон не имел желания отрываться от оживленной лондонской жизни и, скрывшись в сельском поместье, посвятить себя чтению книг и бумаг отца.
– Там есть записи о рождениях, браках и смертях, если ты это имеешь в виду. Но я не помню, чтобы он вел личный дневник, как я всегда делал. – На лице Бентли появилось задумчивое выражение, – Не мог бы ты уточнить, что именно ты хочешь найти?
– По некоторым причинам, о которых я предпочел бы умолчать, меня особенно интересует тысяча семьсот девяносто восьмой год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Это неправда. Я приехала искать своего отца.
Кэтрин снова взглянула на Викторию, та успокоилась и теперь, казалось, была поглощена чтением.
Кэтрин понимала, что рискует, рассказывая графу о своем затруднительном положении, но ей отчаянно хотелось знать, может ли он быть ее братом, и только он мог помочь ей узнать это.
– Виктория думает, что я приехала в Лондон лишь затем, чтобы выйти замуж, и мне действительно когда-то нужно будет искать мужа, но мне важнее найти человека, который оставил мою мать в положении и по какой-то причине отказался жениться на ней.
Джон помрачнел:
– И вы думаете, это мог сделать мой отец? Умоляющим взглядом Кэтрин смотрела на него.
– Не знаю. Его имя упоминается в дневнике моей матери, нотам же, когда она размышляет о замужестве, встречаются имена еще двух мужчин. Сохранилось очень немного страниц, на которых можно что-то разобрать. Дневник очень пострадал от времени. В последней записи она пишет о том, что очень любит человека, ребенка которого носит, и что она собирается все ему рассказать в тот же вечер. Но, к сожалению, она не называет его по имени.
– Значит, вашим отцом может быть кто угодно?
– Нет, только один из этих троих, – ответила она с возмущением. – Я уверена, что это один из этих трех джентльменов, которые ухаживали за ней, поскольку других мужских имен в дневнике не упоминается.
– На мой взгляд, все это довольно нелепо. Не думаю, что я могу вам поверить.
– Для меня вся эта история тоже невероятна, но я верю своей матери. Думаете, мне нравится мысль о том, что человек, которого я всегда считала своим отцом, таковым не является? Ночью я просыпаюсь и лежу без сна, размышляя о том, кто же все-таки был моим отцом. Как он выглядит? Высокий он или низкий, полный или худой? Добрый он человек или суровый? У меня ощущение, что я потеряла частичку самой себя, и я должна найти эту недостающую часть. Я должна знать, кто мой настоящий отец. И я не сдамся, пока не узнаю.
Он скептически покачал головой:
– Если это одна из ваших уловок, я позабочусь о том, чтобы перед вами закрылись двери всех приличных домов Лондона.
Жесткость, вдруг прозвучавшая в его тоне, заставила Кэтрин поежиться.
– Я не знаю, что мне сказать, чтобы вы поверили, но мне крайне необходима ваша помощь, мне нужно знать, встречалась ли моя мать с вашим отцом. Скоро мне исполнится двадцать один год. Скажите, двадцать два года назад ваш отец был женат?
– Нет, уверен, что нет. Моя мать умерла, когда мне было два года, а отец второй раз не женился.
Кэтрин была рада услышать это. По крайней мере, если уж он является ее сводным братом, мать не была любовницей женатого человека. Но ей не становилось легче, когда она думала о том, что ее мать была легкомысленной молоденькой девушкой, которая отдала свое сердце недостойному человеку.
Выражение его лица оставалось серьезным.
– Скажите мне точно, когда связь между моим отцом и вашей матерью могла бы иметь место… если вообще могла.
– Основываясь на дате моего рождения, я думаю, что это могло произойти осенью 1798 года.
– Ну ладно, это дает хоть какую-то зацепку. Сейчас я отправлюсь прямо к дяде и попытаюсь узнать, что он помнит о том времени.
Страх возник в душе девушки.
– Но вы ведь не скажете ему о моих поисках, не так ли?
– Нет. Я просто хочу получить ответ. И сегодня же, если это возможно.
– Спасибо вам за помощь.
– Куда вы приглашены сегодня?
– Ну, я знаю, что сначала мы поедем на бал к леди Уэйверли.
– Я найду вас там.
– Извините, мадам, прибыл маркиз Уэстерленд. Виктория встала, отложив книгу в сторону, на ее лице была довольная кошачья ухмылка.
– Попросите его подождать несколько минут.
– Только не из-за меня, миссис Густри, – сказал Джон. – Мне пора. Может, вы хотите, чтобы я вышел по черной лестнице?
– Господь с вами, в этом нет никакой необходимости, Лиззи проводит вас через парадный вход.
Джон бросил на Кэтрин мрачный взгляд, повернулся и вышел.
В душе Кэтрин зародилась надежда.
Спускаясь по лестнице, Джон был совершенно не настроен встречаться с напыщенным маркизом, который стоял в холле как изваяние. Из-под сюртука Уэстерленда, державшего в руках большой и на удивление безвкусно составленный букет, выглядывал яркий, в красно-черную полоску, жилет. Когда Джон увидел изумление на лице Уэстерленда, его настроение несколько улучшилось.
– Вы не теряете времени, – сказал Уэстерленд вместо приветствия.
– Предпочитаю знакомиться со всеми новыми молоденькими девушками как можно быстрее.
– Не понимаю зачем, ведь женитьба не входит в ваши планы.
– Никогда нельзя быть уверенным в незыблемости планов.
– Я видел, что вы, наконец, нашли свою лошадь.
– Она и не пропадала. Я знал, у кого мой жеребец, – солгал Джон без всяких угрызений совести.
– В самом деле?
– Да.
– Светская хроника преподносит эту историю иначе.
– Меня не удивляет, что вы верите всему, что пишут бульварные листки.
Уэстерленд презрительно усмехнулся:
– Я верю в то, что ваша лошадь сбросила седока и убежала. Очевидно, в парке была какая-то девушка, которая нашла вашу лошадь и ускакала на ней. Я знаю, что вы обыскали все конюшни, пытаясь найти жеребца, поэтому не пытайтесь убедить меня в том, что вы знали, где находится Генерал.
– Я знал, где находится мой конь, – вновь и более твердо повторил Джон. Он не собирался уступать этому хлыщу.
Уэстерленд засмеялся:
– Посмотрим, что завтра напишут газеты.
– Не сомневаюсь, что они напишут все, что угодно вам и вашим приятелям.
– Ну, до сих пор пресса меня не подводила. Теперь, когда вам вернули вашего скакуна, полагаю, вы готовы заключить новое пари?
– В любое удобное для вас время.
– Хорошо. Я сообщу вам, где и когда. И мне кажется, стоит поднять ставки. Джон прищурился:
– Полагаю, мисс Рейнольдс ждет вас. Он открыл дверь и вышел.
Глава 11
Кэтрин и маркиз сидели на небольшом диванчике, устроившись на противоположных концах. Виктория церемонно сидела напротив них, расположившись на таком же канапе, обтянутом тканью с цветочным рисунком. Перед ними стоял чай и яблочное варенье с овсяным печеньем.
В течение всего времени маркиз сидел, напряженно выпрямившись, и Кэтрин казалось, что у него наверняка затекла спина. Он держался слишком официально, и в сравнении с Джоном маркиз Уэстерленд, несомненно, проигрывал.
Краешком глаза Кэтрин заметила потертость на шее от накрахмаленного и жесткого воротничка. Она старалась не смотреть на эту метку, но краснота так явно выделялась на бледной коже, что потертость вновь и вновь притягивала ее взгляд.
Она узнала, что маркиза Уэстерленда зовут Кристофер Кори, хотя обычно его называли просто маркизом. Виктория поддерживала разговор, задавая ему вопросы о семье и о его недавнем путешествии в Испанию, в то время как Кэтрин и ее гость едва обменялись парой слов.
С момента ухода Джона она сидела как на иголках. Ей хотелось, чтобы визит поскорее закончился, и она могла пойти в свою комнату или в сад, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Джон, без сомнения, был совершенно шокирован, когда узнал, что она может быть его сводной сестрой. Ведь поначалу он смотрел на нее как на безумную. Поведав ему свою тайну, она очень рисковала, но, к счастью, похоже, он поверил ей и решил во всем разобраться, чтобы выяснить, действительно ли существует вероятность их родства.
Кэтрин откусила кусок печенья, намазанного яблочным вареньем, и поняла, что стоит такая тишина, что слышно, как она жует. Она никогда не терялась, общаясь с Джоном Чатуином. Как правило, ей даже не хватало времени, чтобы сказать все, что хочется. Но сейчас ей ничего не приходило в голову, и она не знала, о чем говорить с маркизом.
Очевидно, Виктория заметила, что Кэтрин слишком скованна, поэтому она поставила свою пустую чашку и блюдце на столик и сказала:
– Я, пожалуй, посижу у окна и продолжу свое чтение. А вы можете поговорить несколько минут наедине.
– Нет, не надо, – сказала Кэтрин и, вовремя спохватившись, закончила: – в этом нет необходимости, Вики.
– Дуэнья всегда должна видеть, но не всегда слышать.
– Но нам доставляет удовольствие поболтать с тобой, Вики, не так ли, милорд? – обратилась Кэтрин к маркизу с улыбкой.
– Ну конечно, миссис Густри, составьте нам компанию. – Тон его был таким же чопорным, как и его поза.
– Вы очень любезны, маркиз, но мне осталось несколько страниц, и хотелось бы закончить сегодня. С вашего позволения.
Маркиз встал и стоял, пока Виктория не перенесла свой пост к дальней стене, потом опять сел. Почему же она находит Джона, который нарушает все мыслимые и немыслимые правила, несравненно более привлекательным, чем этот сидящий сейчас перед ней почти идеальный джентльмен?
– Позвольте мне налить вам еще чаю, – предложила она.
– Благодарю вас.
Кэтрин действительно не находила никаких изъянов в маркизе. Он был красив и высок, как и Джон, хотя внешне они были совершенно не похожи. У Джона были темные волосы и глаза, а у лорда Уэстерленда – светлые не густые волосы, которые он забирал сзади и перевязывал короткой черной лентой. Оба они были весьма уверены в себе.
Уверенность Джона была проявлением недюжинной внутренней силы, тогда как маркиз казался самодовольным и самонадеянным.
Но главная разница между ними не имела ничего общего с их внешним видом или манерой держаться. Она заключалась в том, как они действовали на нее. Стоило ей лишь подумать о Джоне, как ее пульс учащался, дыхание становилось коротким, а тело охватывал явственный трепет. Сидя же рядом с маркизом, она испытывала лишь одно желание: чтобы ее собеседник поскорее ушел.
– Надеюсь, вы уже освоились и у вас здесь появилось много знакомых, мисс Рейнольдс.
– Да, балы великолепны, и общество очень приятное. – Она подала ему чашку с чаем. – Особенно любезна была леди Линетт Найтингтон, она меня со многими познакомила, – сказала Кэтрин и предложила: – Еще печенья?
– Нет, благодарю вас. – Он слегка усмехнулся. – Леди Линетт только тем и занимается, что привечает всех новичков, будь то молодая девушка вроде вас или никому не известная кузина герцога или графа. Впрочем, это понятно, ее все жалеют и, думаю, именно поэтому так хорошо к ней относятся.
По спине Кэтрин поползли мурашки. Нет, она ни в коем случае не испытывала жалости к леди Линетт, девушка ей по-настоящему нравилась. Более того, Кэтрин не уловила и намека на жалость в отношении других людей к дочери герцога. Даже Джону, по-видимому, она очень нравится, это было заметно, когда он пригласил ее на танец, и Линетт то же самое говорила о нем.
– Я нахожу ее одаренной, умной и уверенной в себе. Она очень приятный человек. На мой взгляд, нет никакой причины жалеть ее.
Маркиз бросил на Кэтрин скептический взгляд и поставил чашку на стол. При этом сам он умудрился остаться неподвижным, словно руки его двигались сами по себе.
– Вы не можете не понимать, мисс Рейнольдс, что у нее очень мало шансов выйти замуж с такой отметиной на лице. И герцог тяжело переживает это.
– Это просто смешно. Глупости, – ответила Кэтрин, более чем раздраженная высокомерием лорда Уэстерленда. – Тот факт, что на ее щеке чуть больше цвета, чем у некоторых из нас, не мешает джентльменам ухаживать за ней. Она чудесный человек.
Маркиз презрительно фыркнул, хотя улыбка не исчезла с его губ.
– Не могу не согласиться с вами относительно ее характера, но большинство мужчин предпочтет, чтобы рядом с ними была красивая девушка, такая, как вы, чем кто-то с таким дефектом, как у леди Линетт. А скажите, вы не встречались с моей сестрой, виконтессой Данхиллингтон?
Кэтрин не понравилось то, как он свернул разговор о Линетт и завел речь о своей сестре. В этом было большое различие между Джоном и маркизом. Джон никогда не возражал, чтобы рядом с ним была леди Линетт.
– Нет, не думаю, что мы встречались, – сухо ответила Кэтрин и подумала: «Когда же он, наконец, попрощается и уйдет?»
Парный двухколесный экипаж Джона двигался по улицам Мейфэра гораздо быстрее, чем следовало бы ехать по жилому району, но графу не терпелось добраться до дома своего дяди. Он надеялся, что Бентли сейчас у себя. Джону необходимо было расспросить родственника о совершенно невероятных вещах, о которых рассказала ему Кэтрин.
«Чего еще от нее можно ожидать?»
У них может быть общий отец – последствия этого обстоятельства не шли ни в какое сравнение с фактом похищения его лошади.
При одной мысли о том, что она может оказаться его сводной сестрой, все внутри у него переворачивалось. Он не хотел, чтобы это оказалось правдой, и он должен доказать, что это не так.
Он хлестнул лошадей и, ускорив ход, обогнал ландо, которое двигалось, на его взгляд, слишком медленно. Из ландо ему что-то прокричали, когда Джон обгонял его, но он не обратил на это внимания и продолжал гнать лошадей.
Кэтрин слишком много для него значила, чтобы медлить с поиском ответа.
Жизнь Джона была безмятежно счастливой, пока он не встретился с Кэтрин Рейнольдс. А теперь он чувствовал, что теряет контроль над своей жизнью, и все из-за нее. Из-за Кэтрин, с которой он познакомился всего несколько дней назад.
Как это произошло? Он никогда не увлекался настолько сильно, чтобы позволить кому-либо коренным образом изменить его жизнь. В то самое утро Эндрю оказался достаточно проницательным и уловил эту перемену.
Джон был не из тех людей, кто воспринимает сердечные дела слишком серьезно, но прошлой ночью он осознал, что встреча с Кэтрин все изменила. Он хотел бы просто отбросить мысли о ней, как делал это в отношении других женщин, но не мог. Слишком много она для него значила.
Джон резко осадил лошадей у особняка своего дяди и буквально выпрыгнул из экипажа, бросив поводья подбежавшему лакею. Когда он шел к двери, проехало ландо, которое он обогнал, и возница прокричал ему, чтобы он держался подальше от дорог, пока кого-нибудь не убил.
О нем доложили, и он прошел в библиотеку, где, размышляя, сидел накануне вечером. На этот раз за столом сидел сэр Бентли Гастингс.
– Присаживайся, Джон, – сказал дядя. – Ты не так часто заезжаешь днем. Чему я обязан удовольствием видеть тебя?
Джон был охвачен беспокойством. Он предпочел бы идти напрямую и сразу начать со своих вопросов, но понимал, что разумнее будет действовать постепенно и осторожно. Он присел в удобное кресло, стоявшее перед столом, и попытался принять непринужденный вид.
Он не был уверен, что Бентли Гастингс сможет ему помочь, но брат его матери казался наиболее подходящим человеком, с которого можно было начинать поиск ответа. Джон не был уверен, что ему понравится ответ Бентли, но он должен был узнать правду.
– Выпьешь чего-нибудь? – спросил его дядя.
Он был бы не против. Возможно, это помогло бы успокоиться, но его желудок словно вывернули наизнанку, и даже мысль о выпивке была невыносима, как невыносима была мысль о том, что Кэтрин может оказаться его сестрой.
– Нет, я заглянул в надежде, что ты можешь дать мне сведения об истории нашей семьи. Дядя выглядел удивленным.
– Что ж, попытаюсь. Пора уже начать интересовать своим наследием.
Но не это наследие было его целью. В данный момент его интересовало наследие Кэтрин Рейнольдс.
Бентли откинулся на спинку стула, который жалобно скрипнул под ним, на его лице появилась улыбка.
– Откуда мы начнем? Сто, двести лет назад, еще раньше?
Джон, хмыкнув, нетерпеливо поерзал.
– Нет, не будем забираться так далеко. Для начала возьмем события двадцатилетней давности. Ты не знаешь, не было ли у моего отца дневника или какой-либо записной книжки?
– Ну, есть семейные хроники, в которых прослеживается история титула. Бумаги должны быть среди книг твоего отца. Они все еще в доме в Кенте?
Джон, кивнув, подумал, что ему следовало бы просмотреть книги отца. Но ведь ему было всего пятнадцать, когда отец умер. Закончив учебу, Джон не имел желания отрываться от оживленной лондонской жизни и, скрывшись в сельском поместье, посвятить себя чтению книг и бумаг отца.
– Там есть записи о рождениях, браках и смертях, если ты это имеешь в виду. Но я не помню, чтобы он вел личный дневник, как я всегда делал. – На лице Бентли появилось задумчивое выражение, – Не мог бы ты уточнить, что именно ты хочешь найти?
– По некоторым причинам, о которых я предпочел бы умолчать, меня особенно интересует тысяча семьсот девяносто восьмой год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27